Глава 26 — Нездешний (1/1)

Тому, кто здесь лежит...Прости, Господь, злой помысел и грех!Он был больной, измученный, нездешний,...Во всех грехах он был — ребёнок нежный,И потому — прости ему, Господь!М. Цветаева***Ты была больна и слаба, измучена этими приступами. Я хотела, чтобы ты обрела силуК/ф ?Рука дьявола?— Пожалуйста, не рискуйте собой. Я готов принять любой Ваш выбор, я не буду вмешиваться, если Вы любите Рагнара, только, прошу Вас, не подвергайте свою жизнь такой опасности. Я не переживу, если мне придётся Вас похоронить. Где бы Вы ни были, мне нужно только знать, что Вы живы и у Вас всё хорошо.Две с лишним недели без возможности видеть Геллерта, без разговоров с ним... Две с лишним недели один на один с осознанием того, что Геллерт предпочёл другого, и в этом Альбусу некого винить, кроме себя. Разве можно добиться расположения Грин-де-Вальда, говоря с Элфиасом? Да и жаловаться Добреву, не решаясь прийти в больничный корпус из-за того, что Геллерт не писал ничего в ответ на просьбы разрешить навестить его, было не намного разумнее.Альбус проводит ладонью по простыне и прижимается к ней носом. Грин-де-Вальд здесь, с ним всё будет хорошо, он не умирает. На подушке лежат его волосы, тишину палаты нарушает его дыхание.— Я много раз спрашивал себя, когда полюбил Вас, а главное — за что. Вы привлекли моё внимание ещё на корабле. К своему стыду, я смотрел на Вашу одежду, светлые волосы и синие глаза, не думая о том, каким человеком Вы можете быть. Я захотел жестокости от Вас, когда мне рассказали, будто Вы неуравновешенный и склонный к насилию трудный студент. Это был момент слабости моей сущности, жаждущей боли. Я не ожидал, что такие мысли повторятся. После я открыл для себя Ваш ум и красоту уже не только Ваших костюмов, но и Вашей души. Я узнал, что Вы не тот пустой холодный человек, каким Вас видит Изольдоттир. Вы тоже испытываете страх, хотите сберечь свою гордость и злитесь, но Вы способны идти дальше, даже когда Вам больно и плохо. А ещё Вы не чёрствый. Вы очень заботливый. Вы так переживаете за Рагнара, хоть он этого совсем не заслуживает. Вы ведь знали, что можете умереть, если станете встречаться с ним по ночам на улице, будучи больным.Остановить поток мыслей невозможно. Дамблдор опирается на кровать спиной и, подняв рассеянный взгляд в потолок, продолжает размышлять вслух о том, что мучило его бессонными вечерами:— Я ревную Вас. Я понимаю, что готов пойти на любую хитрость, даже на откровенную подлость, чтобы не делить Вас ни с Рагнаром, ни с невестой. Вот и теперь: я пишу Вам письма, не получаю от Вас ответа, и это должно дать мне понять, что Вы не желаете говорить со мной. Но вместо того, чтобы оставить Вас в покое, я становлюсь всё настырнее, потому что Рагнар ходит в больничный корпус каждый день вопреки тому, что ему продолжают отказывать в посещениях. Я надеюсь, мне хватит сил и порядочности на то, чтобы не преследовать Вас после того, как Вы закончите школу. Я…В палате становится душно. Дамблдор снимает мундир и взмахом палочки совсем чуть-чуть приоткрывает форточку. Говорят, что помещение, где лежит больной, нужно часто проветривать, но вдруг Геллерт замёрзнет?— … я, наверно, никогда не решусь поговорить с Вами прямо и честно. Знаете, я в школе был влюблён в старосту другого факультета, Когтеврана. Я не смог даже предложить ему дружбу, потому что боялся, что он считает меня дураком. На Когтевран отправляли самых умных волшебников, они почти каждый год выигрывали соревнование факультетов. А Гриффиндор, где учился я, терял много очков из-за проблем с дисциплиной, да и просто… иногда некоторые не сдавали вовремя домашнее задание. Я был уверен, что он презирает меня и опозорит на весь Хогвартс, если узнает о моей симпатии. За семь лет я так и не сказал ему ни слова больше необходимого. А теперь я повзрослел, закончил школу, уехал работать в другую страну... но смелее не стал.Эхо оглушительного кашля Грин-де-Вальда со звоном разлетается по палате. Альбус подскакивает и тут же подносит стакан янтарного медово-травяного снадобья, приготовленного по распоряжению Изольдоттир. Геллерт с жутким хрипом втягивает ртом воздух между приступами кашля, словно задыхаясь, но всё же восстанавливает дыхание и жадно набрасывается на отвар. Прикрывает глаза, прислушивается к ощущениям… и разбивает стакан об пол.— Твою мать! — Геллерт бьёт кулаком по матрасу и падает на подушку, скорчившись. — Это что за дрянь?— Вы не любите мёд? — Альбус заклинанием восстанавливает разбитый стакан и нюхает.Горьких трав, похоже, не было.— Это… другой. Без снотворного. Сукины дети!Альбус неуверенно подходит ближе и всматривается в посеревшее и заострившееся от болезни лицо Геллерта. Он не раз видел Грин-де-Вальда злым, уставшим или раздражённым. А сейчас что-то другое. Геллерт кажется отчаявшимся и отрешённым, пытающимся мысленно отделить себя от ощущений собственного тела.— Вам давали опий. Это устаревший способ лечения, — Дамблдор опускается на колени, стараясь не наделать лишнего шума, садится на пятки и нерешительно кладёт руку на край матраса. — Профессор Изольдоттир не знала, что Вас лечат таким опасным средством, но как только ей стало известно, она велела изменить состав отвара. Опий вызывает зависимость и напрасно подавляет кашель, препятствуя очищению дыхательных путей.— Зачем она вмешалась? Ей моя зависимость была бы на руку, — фыркает Геллерт и утирает пот рукавом. — Ты уверен, что она не врёт? Вполне в её духе сначала подсадить меня на наркотики, а потом развлекаться, отменяя их. Она не планировала ничего у меня спросить? Через тебя, например.— Мы с Изольдоттир давно не обсуждали Вас, — Альбус достаёт платок, сотворяет прохладную воду и кладёт Грин-де-Вальду на горячий лоб. — Когда мы вернулись из Аргентины, её отвлёк перелом крыла профессора Шульца. Потом она уточнила, что я думаю о возобновлении Ваших отношений с Рагнаром. Я ответил, что у меня сложилось впечатление, будто Вы простили его. В следующий раз мы говорили вчера вечером. Утром я узнал только о Ваших ночных свиданиях с Рагнаром и о том, что Изольдоттир до жалобы вештиц не интересовалась Вашим состоянием.— А вдруг она перестала тебе доверять? — с сомнением спрашивает Геллерт и сдвигает платок себе на глаза. — Объясни мне, что вообще произошло. Я ничего не понимаю.На бледного Грин-де-Вальда с впалыми щеками и слипшимися волосами, измученного недугом и сомнительным лечением, невозможно смотреть, не рассыпаясь в обещаниях сделать всё, что потребуется, лишь бы ему стало лучше, и Альбус отводит взгляд.— Хорошо. Но Вам нужно дальше пить отвар, без него Вы не поправитесь, — мягко настаивает Альбус и подаёт следующий стакан. — Я приходил в больничный корпус вчера днём. Мне сказали, что у Вас, возможно, чахотка, поэтому Вам нужно будет уехать в больницу домой, в Германскую империю. Но сперва диагноз должна подтвердить профессор Изольдоттир. Я пошёл к ней и поделился опасениями. Тогда она достала из шкафа Ваш волшебный шар… Вот, о чём я мог рассказать только при личной встрече.— Мой? — Геллерт приподнимает платок, открывая один глаз. — У меня никогда не было шара.— Был! Помните ночь посвящения? Вы доставали из шкафа волшебный шар, и он отвечал Вам! Это Ваш шар! Профессор Изольдоттир призналась, что забрала его у Вас и стёрла воспоминания о нём!— А чего не палочку с посохом? — к его недоумению примешивается обида. — Скоро они с отцом откроют музей моих личных вещей. Только зачем меня лечить, когда можно выпотрошить? Чучело было бы отличным экспонатом!— Я не позволю, — не удержавшись, обещает Альбус и целует одеяло рядом с ладонью Геллерта. — Чтобы никто не смог выставить в искажённом свете факт Ваших ночных прогулок, я решил первый рассказать об этом Вашему отцу. Как только Изольдоттир ушла в больничный корпус, я попросил Добрева сделать портал в Мюнхен и дать мне Ваш адрес. Мне удалось прошмыгнуть в портал быстро, не сдавая значок. В Мюнхене я сообщил Вашему отцу, что Вам дают опий в таких количествах, что Вы начали принимать несвойственные Вам решения, даже стали выходить на улицу, что повлекло за собой ухудшение Вашего состояния, и попросил помощи. Я пообещал лично проследить за тем, чтобы подобного не повторилось, ведь Вы имеете все шансы блестяще сдать экзамены, и досадные недоразумения не должны Вам мешать.— И он совсем не был зол? — не верит Геллерт.— Был, но не на Вас, — гордая улыбка озаряет лицо Дамблдора. — Пока мы шли к порталу, он задал несколько вопросов о том, какого я мнения о Вашем поведении и успеваемости. Я ответил, что впечатлён Вашими талантами, однако опасаюсь, что Вам может не хватить времени и сил на должном уровне изучить все выбранные предметы, ведь Вы совсем не отдыхаете. Он попросил меня убедить Вас сконцентрироваться на чём-то более важном и не сидеть в подвалах с замедленным временем слишком долго, чтобы не нарушать режим дня.— Мне что, теперь придётся сдавать ещё и трансфигурацию? — вздыхает Геллерт, но расслабленно опускает плечи. — Иначе он не поверит, что я занимался с тобой.— Я закончил школу только в этом году и ещё помню что-то, кроме своего предмета. Мы можем изучать то, что выберете Вы, — обещает Дамблдор и остужает платок на лбу Грин-де-Вальда. — Вы уже решили, какие экзамены будете сдавать?— Ты такое не забыл, потому что не знал, — несмотря на язвительность тона, напряжённое и хмурое лицо Грин-де-Вальда впервые за день выглядит довольным. — Теорию проклятий, два экзамена по боевой магии — с палочкой и с посохом, применение тёмных заклинаний и защита от них, анализ проклятых вещей, прорицание… Ну, я готов поверить, что ты разбираешься в нумерологии, заклинаниях, английском языке, зельеварении, истории магии, может быть, ещё в магловедении, древних рунах и международном магическом праве.Альбус мысленно перебирает список предметов, выбранных Геллертом в этом семестре. Похоже, из нынешних он не собирается сдавать только астрономию и магическую географию. И вместе с тем хочет пойти на экзамены по тёмным заклинаниям и анализу проклятых вещей, которые сейчас не изучает. У его отца в самом деле есть основания беспокоиться, как бы Геллерт не довёл себя до переутомления.— Зачем так много? Это же… — Альбус загибает пальцы, — почти вдвое больше, чем сдают в конце пятого курса в Хогвартсе!— После шестого курса нужно либо получить зачёт по каждому предмету, который хочешь проходить на седьмом, либо, если хочешь уйти после шестого и сохранить право на владение волшебной палочкой, то по каждому предмету, который хотя бы раз появлялся у тебя в расписании за весь период обучения. Проще выбрать то, что нравится, и доучиться седьмой год, тем более, там будет много интересного. А ещё на последнем курсе разрешают больше спать, если берёшь много предметов, и выносить некоторые на самостоятельное изучение.?Расскажу об этом Аберфорту в следующем году, когда он будет нервничать из-за СОВ?.— Я помогу Вам. Только выздоравливайте поскорее.***Спокойный сон не приходит к Грин-де-Вальду надолго: юноша то ворочается, пытаясь найти хоть какое-то удобное положение, то кашляет во сне. На его платках всё ещё остаётся кровь. Альбусу хочется верить, что её уже меньше, чем утром, но попытки убедить себя похожи на самообман.— У меня был ещё стакан, — шепчет Геллерт высохшими губами и концентрируется на какой-то точке на потолке. — Делай, что хочешь, только отговори меня. — Это не Вы, это не Ваше желание. Так хочет опий. Вы сильнее его, — Альбус, задремавший на полу, порывается поцеловать руку Грин-де-Вальда, но вспоминает о повышенной чувствительности к боли после опия. Вдруг Геллерту будут неприятны прикосновения?— Всего один, — еле слышно торгуется сам с собой Грин-де-Вальд, — больше мне всё равно не дадут. Просто ещё немного времени без боли. Что изменится?— Если Вы позволите ему победить, Вам снова придётся это пережить, — Альбус сжимает край одеяла, умоляюще глядя снизу вверх. — Забудьте о нём, и боли больше не будет. Скоро всё закончится. Геллерт поджимает губы и отворачивается. Не верит.— Вы же… Геллерт Грин-де-Вальд! Вы пойдёте против маглов, Вы освободите волшебников! Разве может обычный отвар сломать Вас?Одеяло летит в сторону. Геллерт на четвереньках заползает под кровать, достаёт стакан и подносит его к губам.?Будь проклят Рагнар! — Дамблдор сжимает кулаки, хрустя пальцами. — Он видел, что сделали с Геллертом??Сделав несколько глотков, Грин-де-Вальд распахивает окно, швыряет стакан в сугроб, захлопывает раму и закутывается в одеяло, прижав колени к груди.— Расскажи мне что-нибудь, — просит он, по-прежнему пряча глаза.?Такое впечатление, что до него никому нет дела!?Если бы Грин-де-Вальд смог полюбить Альбуса или хотя бы разрешил принадлежать ему, Альбус посвятил бы всю жизнь тому, чтобы этому юноше больше никогда не было одиноко и плохо. Но Геллерту нужно внимание другого человека.Когда-нибудь Альбус сумеет смириться и отступить. А сегодня… ведь не случится ничего плохого, если Альбус самую малость позаботится о нём?— Как Вы относитесь к запаху эвкалипта? На нём основано зелье, которое помогает легче дышать при простуде, снимает спазмы и отёки. Я приготовил его вчера вечером. Вы не будете возражать, если я распылю его в палате перед тем, как начну свой рассказ? Остальные компоненты ничем не пахнут.— Распыляй, — разрешает Геллерт, очевидно не веря, что это поможет.***— Я расскажу Вам сказку, которую мало кто знает. Давным-давно далеко отсюда жил один молодой колдун, — таким вкрадчивым голосом Альбус читал сказки Ариане, но дома это было обязанностью, причём не самой приятной.— Симпатичный? — уточняет Геллерт, выглядывая из-под холодного платка.— Говорят, весьма симпатичный, — смущается Альбус. — Как и все юные волшебники, он учился в школе чародейства и волшебства. Многие считали его умным, прилежным и ответственным студентом. На самом деле, он любил повеселиться и журил школьных нарушителей спокойствия только тогда, когда они всерьёз мешали остальным. Однажды его друзья решили обрызгать мантию профессора древних рун цветным переливающимся зельем, но перепутали дозировку и покрасили не только мантии всех, кто был в классе, но и учебники с конспектами, не говоря уже о лицах, партах, обуви и прочем, — под конец фразы Альбусу не удаётся сдержать смешок.— Что же было потом? — лениво осведомляется Геллерт.— Виновников отправили на дополнительные уроки зельеварения. После первого они обработали нейтрализующим зельем всё, что перепачкали, а потом их фокусы стали гораздо профессиональнее. Но кроме этого они стали помогать другим. На пятом курсе благодаря кружку, который они организовали, почти весь факультет получил оценку ?превосходно? по зельеварению.— Факультет? Это как?— Их школа была разделена на четыре факультета, которые соревновались друг с другом в сумме очков, набранных за учебный год. Очки начисляют преподаватели за успехи в учёбе и снимают за нарушение дисциплины. Наш герой был старостой своего факультета. Гриффиндора. Гриффиндорцев считали смелыми колдунами, способными к защите от тёмных искусств и боевой магии. — И наш герой тоже был хорошим дуэлянтом? Как, кстати, его звали?— Вульфрик. Он нечасто посещал дуэльный клуб. Туда чаще ходил его младший брат. А Вульфрик предпочитал тратить время на то, чтобы заниматься с другими студентами. Очки начисляли за каждую домашнюю работу. Гриффиндор часто проигрывал соревнование факультетов, потому что терял много очков из-за пренебрежения школьными правилами. Побеждал обычно Когтевран, Вульфрик очень хотел утереть когтевранцам их самодовольные носы.— Ему это удалось?— Пока нет. Гриффиндор несколько раз был близок к победе, но Когтевран опережал его на несколько очков. Один раз победил Слизерин. Но Вульфрик мог сделать ещё кое-что: после окончания школы он мог стать преподавателем. Когтевранцы смотрели бы на него, как на своего наставника: с уважением, возможно, с трепетом. Они бы признавали его мастерство. Для этого Вульфрик сосредоточился на изучении предмета, который считался самым сложным: трансфигурации. Со временем Вульфрик полюбил искусство преобразования материи: оно открывает волшебнику почти невероятные возможности, ограниченные только знаниями о материальном мире, фантазией и магическим потенциалом.— Ты говоришь так, будто он не стал преподавателем.— Стал. Но в другой школе. Там он узнал, что место для него было подготовлено ещё до того, как он сдал выпускные экзамены. Пророчество одной ведьмы сказало, что он должен помочь студенту из этой школы привести магический мир к лучшему будущему. Ведьма думает, что Вульфрик остановит революцию, которую начнёт студент, а он, судя по всему, должен поступить наоборот. Но Вульфрик, во-первых, не знает что ему делать, чтобы защитить студента, а во-вторых, любит его, как учитель не должен любить ученика.— Вульфрику предстоит уничтожить ведьму, которая портит студенту жизнь. По-моему, если бы ведьму убили на год или два раньше, студент вообще не думал бы о революции. Ведьма своими руками создала врага, с которым теперь сражается.— Верно. Если бы ведьма не принялась гадать о будущем студента, она бы не узнала про революцию, не пыталась бы её предотвратить сомнительными методами, не пригласила бы в школу Вульфрика… и студент не связал бы Вульфрика бинтами и не облил бы его марганцовкой, которую Вульфрик утащил у вештиц.— Вульфрик весьма забавный, — тихо смеётся Геллерт, — в другом расположении духа студент бы оценил его изобретательность. А что там со старостой Когтеврана, в которого Вульфрик был влюблён? Вульфрик ещё вспоминает его?— Нет! — Альбус прячет вспыхнувшее лицо за свисающим краем простыни. — То есть, Вы всё слышали? Я хотел сказать, что я про него помню, но не в том смысле, я… как бы точнее выразиться...От неловкого молчания спасает появление ужина: дверь распахивается, и в палату въезжает тележка с двумя порциями еды.— Злятся, — Грин-де-Вальд спускает ноги с кровати и сидит в одеяле, накинутом на плечи на манер плаща, — обычно сами приходят.— Что там? — Дамблдор перебирается к тележке, пробует сомнительную смесь из тарелки и морщится.Если бы его самого две недели кормили водянистым пюре с варёным мясом без соли и специй, он бы поднял восстание немедленно.— Как преподаватель я должен предложить Вам поразмыслить над превращением этой, так сказать, пищи в нечто съедобное. Но как Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, получивший по трансфигурации ?превосходно?, я спрошу, что бы Вы хотели на ужин сегодня.— Креветок в сливочно-чесночном соусе, — с вызовом прищуривается Геллерт. — А ещё яблочный чай с имбирём и мёдом.— Что подать первым? — Дамблдора охватывает азарт, какого не было со времён выпускных экзаменов. — В какой посуде?— Креветки, — не думая, отвечает Геллерт. — На чёрной тарелке.— Тигровые или лангустины?— Тигровые.— Будет исполнено. Дамблдор сосредотачивается на мерзком пюре и проводит несколько преобразований. Преобразовать варёное мясо оленя в сырое мясо креветки не так сложно, как кажется. Сотворить соль из остатков жира — тоже. Вот создать пряные травы сразу мелко порезанными и высушенными — задача, с которой он бы не справился без дополнительных тренировок. Когда ингредиенты для основного блюда и соуса готовы, дело за малым: смешать, нагреть и готово.Геллерт втягивает носом воздух:— Я чувствую запах чеснока! Альбус, я чувствую запахи!Пожалуй, даже публичное признание талантов Дамблдора всем Когтевраном не сделало бы его и в половину таким счастливым.***Облачко света, призрачный феникс, кружит по тёмной палате, вспыхивает и разлетается на пёрышки, которые в свою очередь рассыпаются искрящимся пеплом и тают, оседая на одеяло. Грин-де-Вальд улыбается, медленно моргая:— А теперь расскажи мне настоящую сказку.— Чем Вам не нравится наша семейная легенда о фениксах? — улыбается уголками рта Дамблдор и запускает ещё один маленький фейерверк, чтобы полюбоваться отблесками огоньков на золотых волосах Геллерта. — Ну, хорошо. Жили три брата. Они были искусными волшебниками…Из-за туч выплывает белый диск луны. Альбус поправляет спящему Геллерту одеяло и шёпотом приманивает перо с пергаментом.***Дурмстранг14/10/1898Дорогая матушка!Как здоровье Арианы? Как погода в Годриковой Впадине? Не приходит ли зима?Разумеется, я вышлю тебе часть своего жалования, только сперва узнаю, как и где его можно обменять на британские деньги.К сожалению, я вряд ли смогу выбраться домой до рождественских каникул. Факультативы по трансфигурации хочет посещать слишком много студентов, очевидно, это связано с новыми требованиями Международной Конфедерации магов к молодым волшебникам, получающим разрешение на постоянное владение волшебной палочкой. Занятия решено сделать ежедневными.Ты пишешь, что заходила к миссис Бэгшот, но не рассказываешь, о чём вы с ней говорили. Надеюсь, между вами нет разногласий?Желаю тебе и Ариане здоровья!Альбус