Глава 15 — Run away to sea (1/1)

Магический свет ещё не разбудил учеников и преподавателей, а Альбус уже стоит в холле школы полностью одетый и собранный. Его чемодан уже унесли на корабль. Волшебник прохаживается от учебного корпуса к жилому и обратно, едва не подскакивая от нетерпения, прячет в ладони улыбку, которую не может сдержать. Рассматривает пустые серые стены без единого портрета и даже без простых картин, вглядывается в линии стыков камней, принюхивается к щелям, пытаясь понять, откуда исходит привычный хвойный аромат, витающий во всех коридорах замка, в который раз бросает взгляд на часы… Половина пятого. Он пришёл слишком рано. Геллерт должен выйти из жилого корпуса без четверти пять. Бедное сердце Дамблдора разорвётся, если Грин-де-Вальд опоздает.?Не будет ли с моей стороны слишком навязчиво ждать Геллерта здесь? Может, я должен пройти на корабль и дождаться его там? Но вдруг он не найдёт сам нужную каюту? Вероятно, мне следует его проводить?.Альбус снимает шапку, утирает платком лоб и смеётся над собой. Он уже утомил студента своим вниманием настолько, что тот прямо потребовал перестать… ухаживать за ним? Но вместе с тем Грин-де-Вальд не выказывал явного недовольства, когда речь заходила о коротком совместном путешествии.Дамблдор в который раз оглядывается в поисках какой-нибудь гладкой поверхности, в которую можно посмотреться, как в зеркало. Естественно, здесь нет ничего подобного. Альбус достаёт палочку, которую секундой назад убрал в карман, и тайком трансфигурирует в тёмное стекло часть стены. Ну разумеется, волосы растрепались под шапкой. Юноша приглаживает рыжие пряди пальцами, поправляет воротник зимней формы и торопливо возвращает стене прежний вид.?Вчера Геллерт выходил от Изольдоттир. Очевидно, поэтому он был в дурном расположении духа. Ума не приложу, за что она могла его снова отчитывать. Надеюсь, он не отвергнет способ отводить душу, который я собираюсь ему предложить. Если мои догадки верны, конфликтов с Изольдоттир у него станет намного меньше?.Догадки Альбусу пришлось строить исключительно на собственных наблюдениях. Прослушка, которую он установил над кроватью Грин-де-Вальда, не дала… ничего. Все записи оказались такими, что их можно было бы с лёгким сердцем давать прослушать профессору Изольдоттир, если бы не проскакивающие порой ругательства. Как выяснилось, привычки подолгу разговаривать с соседями по этажу Геллерт не имеет. В большинстве разговоров, которые можно расслышать, он вовсе не принимает участия. Три или четыре студента иногда говорят с ним об учёбе, остальные беседы коротки и не содержательны.?У него в самом деле нет друзей??Услышав шаги, Альбус бросается к лестнице жилого корпуса. Грин-де-Вальд спускается в холл. На три минуты раньше, чем они договаривались. Без посоха и в магловской одежде: в глубокой шляпе из чёрного фетра, прикрывающей уши, с таким же чёрным шёлковым платком на шее, в тёплом приталенном шерстяном пальто с серебряными треугольными пуговицами и запонками с непонятным символом, перчатках из тонкой кожи, отутюженных неведомым образом брюках и ботинках, о высоте которых трудно судить из-за того, что их прикрывают штанины. Глядя на него, Дамблдор забывает, что хотел сказать, и застывает с по-дурацки разинутым ртом. Разумеется, он уже видел Геллерта в том, что тот, очевидно, привык носить дома в Мюнхене, но после серой формы Дурмстранга такой костюм выглядит более чем вызывающе.Запоздало опомнившись, Альбус оценивает размер чемодана Геллерта:— Вы… он, наверно, тяжёлый… то есть, я знаю, что у Вас много тренировок… я возьму? То есть, до корабля нести, а там обратно верну.Грин-де-Вальд не сразу понимает, о чём идёт речь, но отдаёт чемодан со снисходительной усмешкой:— А как же твоё вечное ?доброе утро, как дела??— Доброе утро, — повторяет Альбус и бежит открывать Геллерту дверь, — как дела? Изольдоттир Вас убьёт. Ну зачем вы её провоцируете? Мы уже скоро будем в другом государстве, Вам нужно было подождать совсем чуть-чуть.От красоты Геллерта и от мыслей о том, какому наказанию его подвергнет Хульда, Альбусу щиплет глаза. Вот что со всем этим делать?— Вот ещё, не хватало только её бояться. А ты что-нибудь придумай, чтоб она про меня забыла, — подмигивает Грин-де-Вальд, спрыгивает с порога и бежит к кораблю.?Он ещё и заболеет?, — вздыхает Дамблдор и спешит следом. Ему самому ледяной ветер уже задувает за шиворот: совершенно не понятно, как нужно кутаться, чтобы этого избежать. ?Может, Изольдоттир просто не заметит, что он шёл по школе без формы?? — слабая надежда тает, как льдинка в горячем ягодном отваре. Для чего Геллерт постоянно играет с острыми инструментами, для чего? Хочет доказать свою смелость?Только теперь Дамблдор замечает, что студент не взял с собой посох.***— Добре дошли, господин Дамблдор! — старый знакомый, моряк Понтус, пожимает Альбусу руку. — Рад снова видеть вас на корабле! — Доброе утро, господин Понтус, — Дамблдор натянуто улыбается в ответ. Если бы можно было трансгрессировать между континентами, он бы ни за что не полез в эту посудину ещё раз. ?И почему из Дурмстранга до сих пор нет порталов в Новый Свет? Неужели так пекутся о безопасности??Впрочем, с Добревым короткие минуты головокружительных погружений и всплытий пролетели, как один миг. Должно быть, с Геллертом получится ещё быстрее, если только он не откажется перекинуться парой слов. Он сегодня, похоже, встал с правильной стороны кровати, так что скорее всего...— Располагайтесь в каюте, мы всё для вас приготовили, — сообщает моряк, и Альбуса захлёстывает стыд от воспоминаний о том, как он удрал с палубы в своё первое путешествие. — К закату мы прибудем в порт Сан-Лоренсо, оттуда вы сможете трансгрессировать в Буэнос-Айрес.— К закату? — от неожиданности Альбус забывает о необходимости держать лицо, и его глаза наполняются неподдельным отчаянием.Неужели он будет болтаться здесь целый день?! А как же разговор с Геллертом?— Сожалею, корабль Дурмстранга не может перемещаться через подводные порталы за пределы Европы, — в улыбке Понтуса появляется оттенок извинения, — но не волнуйтесь, наше судно плывёт намного быстрее магловских!Альбус огорчённо опускает ресницы. А что, если Геллерт тоже плохо себя чувствует на корабле и будет спать всю дорогу в оба конца? Тогда у них будет всего несколько часов в Буэнос-Айресе, а не два дня, как рассчитывал Дамблдор.— Могу я поинтересоваться, откуда мы плывём? — потухшим голосом спрашивает юноша.— Местонахождение школы Дурмстранг — секретная информация, которая не может быть разглашена никому, кроме директора и выбранных им доверенных лиц, — твёрдо произносит Понтус, будто цитируя устав, — требование Международной конфедерации магов или министерства магии какого-либо государства не является основанием для нарушения данного правила, если не предъявлено веских доказательств, что в здании школы может скрываться опасный преступник. Всем посторонним лицам, получившим доступ к информации о местоположении школы, надлежит стирать память. ?Не умею я вести светские беседы?, — констатирует Альбус и уже хочет удалиться, когда моряк снова становится привычным приветливым волшебником и кладёт руку ему на плечо:— Я доверяю вам, но правила есть правила. Проследуйте, пожалуйста, в каюту, вам нельзя находиться на палубе до тех пор, пока мы не отплывём достаточно далеко.— Я понимаю, извините, что спросил.Воспрянув духом, Альбус наконец спускается.***С каждым шагом по скрипучим ступеням Дамблдор всё отчётливее понимает, что должен поговорить с Геллертом сейчас. К вечеру сомнения посеют в разуме такую смуту, что получится только невнятно мямлить. Дверь в каюту-гостиную оказывается не заперта. Грин-де-Вальд лежит на диване, но не спит. Читает. Не оставляя себе времени на размышления и метания, Альбус заходит, приближается к дивану, задержав дыхание, и в несколько чётких движений опускается на колени.— Геллерт, прошу Вас, выслушайте меня, — начинает он с серьёзным лицом и напряжённо сжимает ладонь Грин-де-Вальда, будто опасаясь, что тот исчезнет, не дослушав, — я знаю, в чём причина Ваших… проблем. Вам необходимо издеваться над человеком. Я предлагаю Вам себя. Я дам своё согласие на всё и готов поклясться не выдавать Вас. Взамен я попрошу Вас только о дружбе. В необременительной для Вас форме.Корабль покачивается, как если бы плыл по сильным волнам. За бортом плещется вода. Грин-де-Вальд ошарашенно смотрит на Дамблдора. Альбус от страха перестаёт чувствовать собственное тело. Сейчас его жизнь изменится навсегда, и только Геллерту решать, будет он счастлив или его сердце разобьётся, как стеклянная фигурка.Геллерт выдёргивает руку, поджимает губы и резко отворачивается. — Скажи Изольдоттир, что она перешла все границы, — цедит он, — да, так и скажи! Альбус открывает рот и не может сказать ни слова. Геллерт всё знает? Как давно?!— Знаешь, я не думал, что ты… такой. Что ты способен на такую подлость! — Геллерт то шепчет, то почти срывается на крик, сжимая в пальцах захлопнутую книгу. — Мне всегда казалось, что ты… не такой плохой человек, хоть и на побегушках у Хульды, караконджала её дери! Нет, я должен был понять, что ты ни во что не ставишь ни меня, ни себя, когда ты принялся ползать у меня в ногах по её указке. Но это! А если она прикажет меня убить, ты убьёшь? Тебе наплевать, что со мной будет, да?Альбусу кажется, что Геллерт всхлипывает. Нет, это невозможно. Дамблдору казалось, что он всегда был осторожен. Неужели Геллерт в самом деле всё это время считал, что Альбус лжёт ему?Хуже всего то, что Грин-де-Вальд был прав.В памяти воскресает первый день в Дурмстранге. Что тогда Альбус подумал? Что его приставляют нянькой к проказливому ребёнку? ?Я должен был рассказать ему всё намного раньше!?Терять больше нечего: хуже быть просто не может. Альбус прижимает к лицу край камзола Геллерта:— Изольдоттир не требовала этого. Она ничего не знает. Я не сказал ей, что люблю Вас. Я никогда не сообщал ей ничего, что могло бы навредить Вам. Я буду докладывать о каждом её шаге, о каждом её слове. Что я могу сделать, чтобы доказать, что не служу ей?На глаза наворачиваются слёзы. Альбус убирает от себя ткань, чтобы не испачкать, и вытирает нос платком.В давнем сне Геллерт захотел, чтобы он кого-то убил. Прикажет ли он лишить жизни Изольдоттир??Поэтому пророчество сказало, что убийца — это я??Альбус думает непозволительно долго.— Я не поеду с тобой никуда. Скажи, чтобы корабль плыл обратно в школу, — срывающимся голосом требует Геллерт.— Пожалуйста, поверьте мне, — Альбус шмыгает носом, но это не помогает, и всё равно приходится глупо сморкаться. — Тогда, в кабинете Изольдоттир, шар предсказал, что это я убью её. Я готов это сделать. А ещё она говорила, что вертится вокруг Вас, потому что у неё было видение про Ваше будущее. Вы станете революционером и начнёте масштабную войну против маглов. Они с Шульцем хотят это предотвратить.— Чего? — не понимает Геллерт и оборачивается. Его синие глаза горят от злости. — Какая нахрен революция и война? Да чтоб их!?Он в самом деле не думает о политике?? — Альбус тоже перестаёт соображать, что происходит. Неужели Изольдоттир солгала?— Знаете, я тоже терпеть не могу маглов, — пытается улыбнуться Дамблдор, — они принесли много горя моей семье. Но мне не важно, будете Вы воевать с ними или нет. Я просто хочу быть Вашим.Грин-де-Вальд молчит. По коридору проходит кто-то из моряков — доносится звук проседающих досок. Альбус промокает платком красные глаза и убирает его в карман. Пора перестать реветь, как девчонка. Когда шаги стихают, он опускает взгляд:— Если Вы не готовы ответить сейчас, я подожду. Столько, сколько потребуется.Он не должен поступать, как Хульда, не должен чего-то требовать. Но и жизни без Геллерта он представить не может. А значит — добьётся хотя бы… чего-то. Чем бы ни пришлось пожертвовать.— Я приду позже. Если что-то понадобится, я буду в каюте для преподавателей, — заставляет себя произнести Дамблдор, поднимается и выходит в коридор.Разговор состоялся. На самом деле, не худшим образом. Хотя бы больше не будет лжи.***Спать не получается. Альбус лежит на спине и смотрит в потолок, сцепив руки на животе. Он и ночью не отдыхал — собирался, нервничал… В глаза будто насыпали песка. К векам хочется приложить лёд. Кажется, стоит льдинкам лечь на горящую кожу, и они тут же растают, а прохладная вода протечёт под ресницы.Не удивительно, что Грин-де-Вальд порой был так резок с ним. Если он считал, что Дамблдор не честен ни в чём, удивительно, почему вообще так терпеливо относился к его присутствию.Карманные часы показывают, что корабль плывёт меньше часа. До заката невообразимо далеко. Альбус складывает их с щелчком, который теперь кажется оглушающе громким, убирает в карман и встаёт, чтобы пройтись. Всё равно не уснёт.?Геллерт сказал, что был обо мне лучшего мнения. Значит ли это, что моё общество приятно ему??В каюту входит Грин-де-Вальд. Без стука, будто он хозяин всего корабля. Альбус оглядывается и хочет хлопнуть себя по лбу: надо было сразу пригласить Геллерта сюда: здесь диваны гораздо лучше, чем у студентов. ?Я всегда так туго соображаю, как сегодня? Стоит ли удивляться, что я давно себя выдал??Уголки губ ползут вверх. Геллерт всё-таки пришёл. Что бы он ни сказал, его появление уже счастье.Грин-де-Вальд закрывает дверь и прислоняется к ней спиной, сложив руки на груди:— Я тут подумал, знаешь, не надо убивать Изольдоттир, — нехотя произносит он, глядя на ковёр, — она, конечно, невыносима. Но я не хочу, чтобы ты из-за неё сидел в тюрьме. Она того не стоит.Альбус растерянно хлопает глазами. А как же пророчество? — Не понимаю, — он закрывает лицо ладонями и встряхивает головой, — шар сказал, что это сделаю я. Разве у меня есть выбор? Разве предсказанное будущее можно изменить?— Понятия не имею, никогда не пробовал, — Геллерт разглаживает носком ботинка длинный ворс ковра, — наверно, это произойдёт как-то само собой. Тебе не нужно что-то делать специально. А вдруг она умрёт из-за стечения обстоятельств, к которому ты неосознанно приложишь руку, несчастного случая? Или ты невольно заразишь её чем-то, и она не вылечится.— Наверно, Вы правы, — выдыхает Альбус и убирает руки за спину.И снова смотрит на Геллерта. На мальчика, который, похоже, до сегодняшнего дня не думал о революции, которую ему предстоит возглавить. Было ли в самом деле пророчество о нём? А если нет, то чего Изольдоттир хочет? Какова её настоящая цель?— В день нашей встречи Вы… мы выбили символ Даров Смерти на стене замка, — Альбус, склонив голову вбок, разглядывает треугольные пуговицы на камзоле Геллерта, такие же, как на его пальто.— Тебя это не касается, — неожиданно резко отвечает Грин-де-Вальд и разворачивается, чтобы уйти.Альбус кладёт ладонь на дверь:— Вы можете остаться здесь, эта каюта удобнее, — спешит он исправить свою оплошность, — я уйду в студенческую гостиную, чтобы не мешать. И я не сказал Вам: мы плывём не в Германию. Я был вынужден ввести Вас в заблуждение. Мы направляемся в Аргентину, в порт Сан-Лоренсо, а потом трансгрессируем в Буэнос-Айрес. Поэтому я попросил профессора Добрева научить Вас танцевать танго.Грин-де-Вальд бредёт к дивану, пытаясь уложить в голове всё, что он сейчас услышал. — Что мы плывём куда-то не туда, я понял, когда мы именно поплыли вместо того, чтобы погрузиться в воду, как обычно, — он озадаченно стучит по подбородку и медленно садится. — Но танго? Как ты вообще объяснил это Добреву?— Альбус, друг, скажи мне, тебя Хульда не обижает? — спросил вдруг за завтраком Радко и отхлебнул из стакана ароматный травяной отвар. — Ты что-то зачастил к ней. Ругается, поди?Альбус медленно прожевал свой омлет, не понимая, как обычная утренняя болтовня перешла к таким темам. Добрев, похоже, не посвящён. Значит, Шульц не считает его надёжным человеком. Что довольно странно, учитывая репутацию Добрева — всеми уважаемого и любимого профессора. Может, его берегут от скверной информации из-за его мягкости? Его доброе сердце, должно быть, не приемлет жестокости. А слежка, которую придумала Изольдоттир, это почти бесчеловечно.— Нет. Профессор Изольдоттир боится, что мне сложно освоиться. Ведь я ничего не знаю о Дурмстранге. Она старается просвещать меня, но нам не удаётся говорить долго, у неё мало свободного времени. Поэтому я и хожу часто.Врать такому простодушному человеку стыдно, как обманывать ребёнка, и Альбус покраснел как омар.— Ты у Геллерта спроси. Он много интересного про школу знает, ему нравилось изучать нашу историю. А правила он знает не хуже Хульды, просто соблюдать не любит. Бедовая голова!Дамблдор сосредоточенно распилил сосиску и наконец нашёл слова, чтобы ответить:— Верно. Надо спросить его. Я не подумал. Спасибо за совет.Нужно что-то предпринять, чтобы Радко ни о чём не догадался, немедленно!— Я… Радко, я могу рассчитывать, что ты сохранишь мою тайну? От этого зависит моя репутация.— Да чтоб я тебя заложил — я лучше на месте помру, — хмыкнул Радко и вытер губы рукавом. — Только пойдём секретничать в кабинет трансфигурации, тут много ушей.В классе трансфигурации всё, как прежде: парты, флаги… А Альбусу кажется, что он здесь впервые. Ну и что он делает? Зачем говорить такое? Но пути назад нет, и легенды другой тоже нет.Радко запечатал кабинет, одним заклинанием, а не тремя, как Изольдоттир, сел на ученический стул и посмотрел внимательно. Выжидающе.Будь, что будет.— Я влюбился в Геллерта. Не знаю, как так вышло. Я знаю, что он студент, что я не должен, он несовершеннолетний, в конце-концов, ему шестнадцать! — выпалил Альбус, зажмурившись, и обнял себя за плечи. — Это отвратительно, я понимаю. Но я способен держать себя в руках, я буду рад стать просто его компаньоном. Обещаю, я выкину его из головы.Радко встал, по-отечески обнял Альбуса, и дрожь начала утихать. — Тоже мне, нашёл, из-за чего переживать, — Добрев похлопал юношу по спине, — дубина ты. Ты же только на два года его старше. Щенок ты ещё! Вот у моих друзей разница в возрасте лет сорок с гаком, вот это я понимаю, сложности. А ты выдумал себе беду на ровном месте. Не гуляй просто с ним за ручку на виду у всей школы.Дамблдор долго не мог прийти в себя. Всё прошло так легко, что он сам не ожидал. И в то же время странно, что Радко отнёсся так спокойно. Впрочем, никто не осуждает Геллерта и Рагнара. Порядки Дурмстранга — вещь загадочная.— Я никак не объяснял, — нервно посмеивается Дамблдор, — я сказал, как есть. Он не в курсе про то, что делает Изольдоттир, и чуть не вывел меня на чистую воду. Я признался, чтобы сбить его с мысли. Времени было мало, и я не придумал ничего другого.— Смотри, чтобы Хульда в первый же день не поняла, что ты переметнулся на мою сторону, — усмехается Грин-де-Вальд.***Дурмстранг19/09/1898Дорогая матушка!Как твоё здоровье? Как себя чувствует Ариана? Что происходит в Годриковой Впадине? Как погода?Я провожу занятия всё лучше. Мой коллега мистер Добрев помогает мне. Кроме того, я много занимаюсь в библиотеке. Теперь я могу ответить почти на любой вопрос студентов.Я не мёрзну, у нас тёплая форма, на тренировке мне иной раз в ней жарко.Жду письма!С наилучшими пожеланиями,Альбус.Тихо подкрадывается Геллерт и приказывает:— Допиши в конце: ?пришли мне побольше платков, а то я сморкаюсь день и ночь?.Дамблдор вздрагивает, услышав его голос за плечом, но берёт перо и послушно дополняет письмо. Его можно не отправлять: Геллерт же не приказывал отправить. Но увиливать нечестно. Не тогда, когда дело касается Грин-де-Вальда.