Глава 13 — Любим учител (1/1)

Радко Добрев, прихрамывая, идёт на построение по припорошенным снегом камням и улыбается утреннему солнцу, слепящему глаза. Скоро полярная ночь, оттого ценнее последние светлые дни.— Доброе утро, Хульда! Как тебе спалось? — приветливо осведомляется он и внимательно оглядывает коллегу.— Доброе утро, всё хорошо, спасибо, что спросили, — отвечает Изольдоттир, чеканя слова, как солдат. Напряжённо смотрит вперёд невидящим взглядом из-под большой меховой шапки и, опомнившись, добавляет:— А как ваши дела, профессор Добрев?Он давно оставил попытки научить Хульду называть его просто ?Радко?. Что же, своей бывшей учительнице он не указ.— Лучше не бывает!— Рада слышать.Во внутренний дворик выходит директор Шульц, и Радко улыбается ещё шире. Сколько бы лет ни прошло, утреннее исполнение гимна Дурмстранга пробуждает в его сердце такую гордость родной школой, от которой за спиной вырастают крылья.Наш дух не сломить, мы уничтожим врага, кем бы он ни был! Ни сталь, ни огонь, ни магия не разрушат эту крепость, не посеят смуту в сердцах и умах сыновей и дочерей школы. Славься, Дурмстранг!Только Радко делает шаг в сторону, чтобы не мешать тем, кто будет бегать, как колено пронзает болью, от которой темнеет в глазах. ?Должно быть, погода портиться будет?, — Радко опирается на посох и растирает ногу сквозь тёплую форму. И правда: небо сереет, а птицу, кружащую под облаками, сносит порывом ветра. Шульц раздражённо шагает обратно в школу: уже который день подряд он пропускает разминку ради того, чтобы непогода не мешала тренироваться остальным. Потому и тощий такой, что трудится без конца. Ему будет нужен хороший отдых.Подходит время учебных боёв. Нога почти перестаёт болеть. Радко отряхивается от снега и встаёт со скамьи, чтобы найти себе соперника: он терпеть не может пропускать дуэли. В этом году ему исполняется сорок шесть лет, стало быть, он не преподаёт магический бой уже лет пять. А сердце до сих пор рвётся в битву — разве объяснишь ему, что вештицы велят себя беречь?В стороне Альбус уже начинает драку. Мальчик теперь смелый — не боится бросать вызов преподавателям дуэлей. На сердце у Радко теплеет: когда напуганные севером домашние птенчики делают первые шаги к настоящей, боевой магии, душа преподавателя поёт.— Мария! — зовёт Радко. — Иди-ка сюда, покажи мне, чему ты научилась.Профессор Игнаци, к которому уже шагала девушка, благодарно улыбается. Машка, как почувствовала, что делает успехи, полюбила каждое утро драться с учителями, а преподаватель заклинаний шарахается от детей, как чёрт от ладана. Но, заметив на себе строгий взгляд Изольдоттир, Игнаци торопливо вызывает кого-то из выпускников. Ясное дело, те с ним ссориться не хотят, им ещё экзамены сдавать.Мария расцветает: бежит к Добреву и, почтительно поклонившись, встаёт, держа посох наизготове. Когда Добрев отошёл от дел, она была совсем ребёнком, а ещё помнит, каким он был. Может быть, до сих пор уважает.Да, уважает. В этом Радко может убедиться сразу же. Девушка его не жалеет: дерётся, как на экзамене.?А ты ждал снисхождения от девчонки? Да ты совсем сдал, момче?, — жужжит назойливая мысль. Бросив взгляд через плечо ученицы, Радко замечает студента, который остервенело избивает побеждённого противника, даже не применяя магию. ?И куда дежурные смотрят?? — хмурится Добрев и пропускает удар. Его посох летит в сторону.— Ну! — негодует Мария. — Не поддавайтесть мне! Давайте ещё раз.— Погоди минутку, — Радко подбирает оружие и топает к мальчишке.?Что у меня с глазами? Раньше мимо меня и снежинка не пролетела бы?.Хулиганом оказывается Грин-де-Вальд. Кто бы сомневался.Радко опускает одну тяжёлую ладонь ему на плечо, а другую — на посох:— Эй, Геллерт, тебе бы передохнуть. Чего буянишь?Грин-де-Вальд смотрит не своими глазами, а после моргает, будто очнувшись. Видать, азарт в голову ударил. Радко знает, каково это, у самого бывало по молодости.— Ты иди в жилой корпус, помойся, переоденься, а там и завтрак будет, — Радко аккуратно отводит его в сторону и помогает встать студенту, который, судя по ошалелому взгляду, уже прощался с жизнью.— Хорошо, профессор, — рассеянно кивает Геллерт и бредёт в замок.?Только бы Хульда не заметила?, — надеется Радко и украдкой смотрит на Изольдоттир. Но та, похоже, слишком сконцентрирована на своей дуэли.***Крепкий деревянный посох гулко стучит о каменный пол, и кирпичи под табличкой на немецком языке разъезжаются, открывая проход в кабинет, похожий на пещеру. Ещё один удар — и они снова соединяются в сплошную стену за спиной Радко. Третий — и заклинание запечатывает проход наглухо, даже Изольдоттир сюда не войти.— Радко? Ты так рано? — удивляется Адлер Шульц и поднимается с кресла. — Что-то случилось?— Да ты случился, — Добрев садится на его место, хватает Шульца за воротник директорского мундира и коротко целует. — Ходишь, как тень, поди не спишь совсем.Адлер сползает на пол, на шкуру, кладёт голову на здоровое колено Радко и устало прикрывает льдистые глаза, когда тот гладит его по тонким светлым волосам.— Ага, — понимает Радко, — не спишь. Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты не сидел допоздна? — Я сплю, — бормочет Шульц и трётся носом о его брюки, — сегодня утром спал.— Видел я, как ты спал. Когда ты птицей оборачиваешься и по небу летаешь, это не сон, — отчитывает его Радко, хватает за волосы и бьёт по впалой щеке. — Адлер! Кому из нас перевалило за девяносто, тебе или мне? Почему я должен тебе как маленькому объяснять?— Я исправлюсь, — в который раз обещает Шульц, обнимая его за ногу, и поднимает лукавый взгляд, — здухачи почти бессмертны, по человеческим меркам мне лет… тридцать, так что я моложе тебя. Научи меня, как себя вести.— И научу! — Радко резким жестом заставляет его запрокинуть голову. — Какого лешего мальчишка, с которым Хульда носится, как курица с яйцом, снова не в себе был с утра? Зуб даю, Хульда опять его Круциатусом пытала. Думает, что если у нас в горах не действуют законы никакой страны, только иногда инспектор из конфедерации приезжает, то тут можно что хочешь творить. Помяни моё слово, аукнется это и ей, и тебе.Шульц вздыхает и отводит взгляд:— Ты же знаешь, что я не могу об этом рассказать, — сдавленно отвечает он, — Хульда заставила меня дать обет, что я никому не раскрою секретную информацию, кроме…— Кто ещё знает? — в который раз спрашивает Радко жёстко, как на допросе.Шульц молчит с виноватым видом. Садится на пятки и начинает расстёгивать мундир — знает, что Добрев не забудет такого оскорбления, даже вынужденного.— Каждый в этом гадюшнике знает больше, чем я! — Радко бьёт кулаком по столу. — Ты до сих пор держишь меня за юнца?Когда он пошёл в школу, Шульц уже был директором. Но сколько воды с тех пор утекло, неужели не понятно, что Радко давно не ученик?Адлер втягивает голову в плечи, но тут же успокаивается, бросает мундир на ковёр и поднимает руки к верхним пуговицам рубашки.Добрев забирает из его нагрудного кармана бузинную палочку и приподнимает кончиком подбородок Адлера:— В глаза смотри, когда я с тобой разговариваю!Директор тут же поднимает взгляд, на ощупь расстёгивает ремень с тяжёлой пряжкой и вручает Добреву. — Накажи меня, — просит он, наклонив голову набок и стараясь не выдавать предвкушения в голосе, — я заслужил.Хорош, стервец, и сам прекрасно знает, что Радко от него взгляд отвести не может. Мутная история с Грин-де-Вальдом, которая длится уже полгода, Добреву не нравится совсем. Где непростительные заклинания и тайны — там проблемы. Адлер грязными делами заниматься не будет, но Хульда может. А Адлер ей слишком доверяет. И хорошенько всыпать ему за это надо. Не успевает Радко протянуть руку, как в дверь стучат.— Кого ещё там принесло? — рявкает Радко.— Это Хульда, наверно, — раздражённо цедит сквозь зубы Адлер, — она сказала, что зайдёт сегодня. Не думал, что так рано.— Так не открывай ей, пусть идёт своей дорогой!— Она не уйдёт, — вздыхает Адлер, — так и будет стоять под дверью и ждать меня. Знает, что я не ухожу надолго.— Ты её избаловал. Вот с ней надо быть построже. Она скоро тебе на стол прямо задницей сядет и будет всем заправлять вместо тебя!Добрев не привык держать обиды на тех, кого можно вызвать на бой, но Изольдоттир умеет наглеть так, что выводит из себя даже его.Шульц нехотя поднимается на ноги и одевается. Прячет палочку во внутренний карман, целует Добрева в щёку и косится на защитную стену:— Чёрт, — Шульц замирает с незастёгнутыми манжетами, — если я открою ей теперь, продержав её под дверью, что она подумает? Ещё и тебя увидит.— А нечего ей думать про твои дела, — огрызается Радко и встаёт, опираясь на руку Адлера. — Своих мало? Сходи к суденицам, пусть они поставят ей больше уроков в расписание. А то ишь! Повадилась без причины в твой кабинет вламываться!Добрев пересаживается на скамью для посетителей, поправляет заклинанием воротник Адлера и разрешает открыть. Входит Изольдоттир и встаёт у стола Шульца, как надзиратель. Следом за ней появляется понурый Франц Эдер, явно настроенный на долгое и скучное совещание, и садится рядом с Радко.— Я не знал, что у нас тут педсовет, — Радко приглаживает чёрные усы, — о чём поговорим?— Хорошо, что вы здесь, профессор Добрев, — ничего не выражающим голосом произносит Хульда. — Я собиралась поговорить с вами о назначении вас дежурным по первому этажу.— Да ты сбрендила! — Радко давится собственным дыханием от неожиданности. — Тебе что ли смешно надо мной издеваться?Шульц предупреждающе смотрит на Изольдоттир, но та и ухом не ведёт. Ну и толстую же шкуру она отрастила.— Отнюдь. Я с уважением отношусь к вашему опыту и потому намерена просить вас помочь школе. Профессору Эдеру в скором времени будут поручены дополнительные обязанности.Франц тихо вздыхает. Стало быть, обязанности не особо весёлые. Вот сама бы ими и занималась, всё равно вечно ходит серая, как камень, а Францу сейчас самое время бегать по горам за дичью и на дуэлях скакать. Добрев грустно улыбается: когда-то и он был таким же, как Эдер. И верил, что это навсегда.— Давай я вместо Франца зайцев постреляю, а?— Профессор Добрев, — ещё жёстче настаивает Изольдоттир, — кроме вас мне некого просить.— Попроси, не знаю, Армана. Ну и что, что он преподаёт проклятия, а не драки.Шульц просяще смотрит на Добрева. Тот едва заметно отрицательно качает головой — да никогда в жизни он со своей ногой не возьмёт на себя ответственность за детей. А если они решат убиться? Как за ними бежать?— Я считаю, к предложению Радко стоит прислушаться, — заключает Адлер и внимательнее присматривается к выражению лица Добрева, — пригласи Армана... после его факультатива.— У профессора Кёлера сегодня нет факультатива, — напоминает Изольдоттир. — Он может прийти сейчас. Если он выразит своё согласие на принятие поста дежурного по этажам, мы обговорим новый круг обязанностей профессора Эдера. Кроме того, я бы хотела обсудить с вами ряд других вопросов.Радко морщится, почти как от боли в ноге, но чуть по-другому. Даёт понять, что визитёры должны покинуть кабинет немедленно.— У меня сейчас нет времени на разговоры, — Адлер наконец-то вспоминает, что он директор, и ставит её перед фактом. — Хульда, разберись с Арманом и Францем сама, потом мне доложишь, я скажу, что исправить.Изольдоттир не меняется в лице. Что с ней делается в последнее время? Она, конечно, всегда была занудой, но года полтора-два назад из неё как душу выпили. Хульда кивком велит Францу следовать за ней и уже идёт к выходу, но вдруг оборачивается, о чём-то вспомнив, и спрашивает:— Будут указания касательно профессора Дамблдора?Добрев удивляется: а в дела преподавателей трансфигурации Хульда зачем нос суёт? Вот додельная! Уж не метит ли она на пост директора?— Радко говорит, что Альбус делает успехи и хорошо справляется со своим факультативом, — Шульц смотрит на Изольдоттир слишком многозначительно.Наконец за Францем и Хульдой смыкается стена. Шульц с облегчением выдыхает, проползает под столом, устраивается между бёдер Радко и целует его сквозь брюки.— Побудь со мной ещё немного, — просит он и расстёгивает ремень Добрева, — я так соскучился по тебе.— Мы же только две недели как в школу приехали, — хмыкает Радко и забывает, о чём только что думал, когда Адлер стягивает с него бельё и проводит языком по его члену.Адлер так искусен, так старается показать всё своё мастерство, что ни о чём, кроме него, думать просто невозможно. И только выходя из его кабинета, Радко понимает, что тот хотел его от чего-то отвлечь. От чего?***После урока трансфигурации студенты торопятся в столовую, только один из них, Агмунд, долго складывает вещи в сумку и стоит, понурив голову.— Ты чего нос повесил? — подходит к нему Радко и пытается заглянуть в лицо. — С девчонками что ли проблемы?Студент опускает голову ещё ниже, едва не показывая белобрысый затылок, и бормочет:— Нет, профессор.И грызёт губу, будто не решаясь что-то сказать.— А что приключилось, момче? — понизив голос, спрашивает Добрев. — Расскажи, может, помогу чем-нибудь.Агмунд наконец поднимает глаза и смотрит так отчаянно, что его хочется обнять и накормить. Хотя, будь он голоден, ноги бы его здесь уже не было.— Спасибо. Я, наверно, сам разберусь. Только… — студент мнётся и всё же заставляет себя заговорить, — профессор Дамблдор придёт сегодня?— Придёт, куда ж ему деваться, когда у него факультатив, — по-доброму усмехается Радко и уходит как будто задёрнуть шторы.Если мальчик не хочет рассказывать, то и не надо лезть в душу. Добрев сам этого никогда не любил.— А вы придёте на факультатив? — надежда в голосе студента всё отчаяннее.— Я? — Радко удивлённо оборачивается. — Профессору Дамблдору нужна помощь?— Нет, — Агмунд резко выдыхает и зажмуривается, — я просто боюсь у него что-то спрашивать. Он такой умный. Он только закончил школу, а уже учитель. Он знает гораздо больше меня. Он умеет даже на дуэли трансфигурацию использовать. Я никогда такого не видел! Он решит, что я дурак. А мне очень нужно хорошо сдать экзамены.— Понятно, что нужно, — Добрев хромает обратно к Агмунду и ободряюще улыбается, — но ты не бойся. Оценку я тебе, конечно, поставлю, какую заслужишь, но если ты собираешься работать в министерстве, из-за одной плохой оценки на выпускном экзамене тебе не откажут. Мы с профессором Шульцем тебе хорошие характеристики дадим. Всё получится! — Да, просто… Вы можете закрыть кабинет??И здесь интриги. Да чтоб их!?Добрев захлопывает дверь, вытаскивает себе стул и садится вполоборота, чтобы при надобности шарахнуть заклинанием любопытный нос, который сунется не вовремя.— Так, — понижает он голос, — я тебя слушаю.Агмунд нагибается и шепчет прямо в ухо:— Дело в том, что в Норвегии при министерстве магии хотят через пару лет открыть что-то вроде университета. Как у маглов. Чтобы туда поступить, нужно будет иметь отличные оценки по всем предметам. Пока об этом никто почти не знает, но, уверен, многие захотят там учиться, и я должен быть лучшим.— Но маглы запрещают открывать университеты и заниматься наукой, — не понимает Радко, — тем более — изучать магию.Вот чуял он, что дело нечисто. Затевать политические игры против маглов — подписывать себе приговор. Жалко мальчонку, но как его убедить? Сам бы он в семнадцать стал бы слушать взрослого дядьку? Да ни в жисть.— Это будет замаскировано под курсы обучения для молодых министерских работников, — в глазах Агмунда появляется шальные искорки.— А ты-то откуда об этом знаешь?— Мой брат мне сказал, его хотят сделать одним из преподавателей.Получается, там всё норвежское министерство магии смелости набралось. Полезное дело делают. Для молодёжи это хорошо. Только как бы маглы их всех из пушек не расстреляли.— Опасно это. Не говори никому. Мне зачем рассказал?— Но вы же не выдадите нас, правда?— Не выдам. Но держи язык за зубами. А профессора Дамблдора не надо бояться, он недавно совсем был как ты. Тоже заканчивал школу, переживал. Он тебе обязательно поможет, ты и не думай даже стесняться! Он всегда ученикам помогает. Вот например с твоим другом Геллертом постоянно в библиотеке сидит, они копаются в способах применения посоха для трансфигурации. Уверен, он и с тобой позанимается.— Спасибо, профессор!Счастливый Агмунд выскакивает в коридор, а Добрев не знает, как перестать думать о том, что из школы парень может в два прыжка на кладбище перескочить.***17 сентября 1898 годаДоброго вам дня, господин и госпожа Шульц!У Адлера, как всегда, много дел, поэтому я пишу письмо за нас обоих. Учебный год начался хорошо. Посвящение первокурсников прошло без приключений, хотя напала караконджала: никого не съели и никто не утонул. Её помог прогнать наш новый преподаватель.Адлер чувствует себя хорошо, только мало спит по-настоящему и много летает: что-то зачастили метели да бураны. Пришлите нам варенья, буду его чаем поить, чтобы не болел.Постараемся приехать к вам как-нибудь в октябре, когда Адлера дела отпустят.А что делается у вас? Как ваше здоровье?Жду ответа, как соловей лета!РадкоДобрев отправляет сову с письмом для родителей Шульца, тушит свечу и ложится под одеяло. После целого лета, проведённого дома, засыпать одному, без Адлера, непривычно, но прогулка на морозе здорово помогла, в тепле веки тяжелеют, а голова сама тянется к подушке. Добрев уже почти проваливается в сон, как вдруг резко открывает глаза и садится: Хульда постоянно возится с Геллертом. Альбус тоже много времени проводит с Геллертом. Хульда хотела обсудить с Адлером Альбуса. Мозаика складывается. ?Завтра же поговорю с Альбусом?, — обещает себе Радко.