9 : Король (1/1)

Пандура живет теперь с Ней и Её сыном, Ладисом Оберкофлером. После того, как Франц поведал Ей о своих трудностях с жильем, Женщина великосердно и великодушно согласилась ему помочь – говоря точнее, разрешила Пандуре остаться в Её квартире. Взамен Франц каждый день помогает Ей по дому и старается быть всячески полезным – возвращаться на улицу, на парковые скамейки хочется теперь меньше всего, поэтому он ведет себя тише воды, ниже травы – послушно, короче говоря. Ладис берет Франца с собой на прогулку в парк.- Хочу познакомить тебя со своим лучшим другом, - говорит ему сын Георга с улыбкой, прихорашиваясь перед зеркалом в передней перед выходом на улицу. ?Точно на свидание наряжается?, - думает Пандура. Ладис и Франц сидят на скамейке в парке под красным кленом. Оберкофлер сидел, положив ногу на ногу, ладонь на ладонь, но вдруг встрепенулся, встал и радостно замахал приближающемуся издалека человеку. Пандура тоже поднялся на ноги, встал у Ладиса за плечом и сощурился от плохого зрения. Издалека, Ладису в ответ так же бодро приветственно помахали на ходу. Несомненно мужская фигура, подходя все ближе и ближе, увеличивалась и становилась определеннее. Наконец Пандура сумел разглядеть его облик. Лучшим другом Ладиса был его ровесник, среднего роста, худой и бледный, рыжий молодой человек с высоким лбом и короткой стрижкой. ?А еще он был рыхлым, как творог?, - подумал Пандура, глядя в сторону шагающего к ним молодого человека. Он шел быстро, немного выбрасывая ноги вперед, как и Ладис, но руками при ходьбе вообще не размахивал. Франц с первого взгляда рассмотрел в нем слабость, неуверенность, хрупкость, но в то же время Пандура увидел юного властителя, перед которым выросла туманная, непонятная и потому пугающая задача – править страной. Франц мог поклясться, что с плеч молодого человека ниспадало роскошное, бархатное, красное королевское одеяние, отороченное мехом, которое путалось в его ногах… И король приближался. Совершенно очаровательный мальчик.Он поравнялся с Ладисом и Пандурой. Оберкофлер представил Франца своему лучшему другу.- Луитпольд Дитмар, - молодой человек протянул Пандуре руку. - Франц Иосиф Пандура. Очень приятно, - Франц сжал его узкую теплую ладонь своими холодными пальцами, смотря Луитпольду прямо в глаза. Молодой человек нисколько не смутился и преувеличенно-страшный взгляд Пандуры выдержал, приподняв брови: ?Ну и что ты пытался сделать? Напугать меня? Ничего не вышло?. Дитмар был безвинным малым, но Пандура видел еще только начинающую зарождаться в нем темноту – так маленькая капля чернил на бумаге кажется пустячной, но впоследствии она расползается по всему листу.Луитпольд был слаб здоровьем, часто из носа у него шла кровь, поэтому он всегда предусмотрительно носил с собой сразу несколько носовых платков. Его тонкое тело не выдерживало сильных внешних нагрузок, и Дитмар старался не перенапрягаться, но, словно бы в противовес, у Луитпольда в груди день и ночь громко и быстро стучало горячее, сильное, тяжелое, жаждущее любви сердце. Носить его в своей груди было нелегко. Когда оно шалило от переживаемых им сильных чувств, Дитмара буквально трясло. Доходило даже до обмороков. Для Луитпольда любовь была крепко и неразрывно связана со смертью – молодой человек боялся, что очередную влюбленность он не переживет и сдерживался изо всех возможных для него сил…Пандура отступил от друзей на шаг и недоуменно посмотрел сначала на одного – Ладиса, а потом на другого – Луита. Оба они были одеты в черную эсэсовскую форму не так давно минувших времен Третьего рейха. ?Клоуны! - в сердцах воскликнул Пандура, - Странно, что их вид не вызывает вопросов у местной полиции!?Франц еще раз, уже пристальнее, вгляделся в черты лица и фигуру Луитпольда. Что-то он пропустил, чего-то не увидел, и это чувство чего-то упущенного то жгло, то сжимало Пандуре сердце. Он еще раз мысленно описал молодого человека: ?Тощий, рыжий, короткостриженный, высоколобый сопляк!.. Своими темными – не то карими, не то синими – глазами он смотрит с печальной задумчивой серьезностью…? Франц не мог собраться с мыслями. У него внутри все будто перевернулось, и Пандура понял лишь одно: ?Он меня покорил. Этот сосунок еще ничего не сделал, но я уже готов присягнуть ему. Целую ему руки и проклинаю! Господи, какой же он красивый!..?После прогулки по парку под облетающими желтыми и красными осенними деревьями Ладис пригласил Луитпольда в гости. Молодой человек согласился и они втроем – Ладис, Франц и Луитпольд – пошли к Оберкофлеру. По пути домой Пандура узнал, что друзья учатся в одном университете, на одном отделении – немецкого языка и литературы. Рассказывая об учебе, которая чрезвычайно их обоих занимала, Ладис и Луитпольд – но больше все-таки Ладис, потому что Луитпольд-то себя берег – выставляли напоказ гордость тем, что они говорят, пишут и мыслят на немецком – жестком и строгом, но прекрасном и страстном языке! Друзья были писателями-любителями и до появления в доме Оберкофлера Пандуры каждые выходные встречались у Ладиса в кухне и проверяли, что каждый из них успел написать за минувшую неделю. Впрочем, только из-за Пандуры они оба вряд ли изменят давно сложившемуся обычаю, без которого нельзя было представить их друзьями. Обсуждения и споры в кухне по выходным обязательно, непременно продолжатся. Придя домой, друзья сняли свои ненужные форменные кители, включили старый фильм с патриотическим душком, восхваляющий Гитлера, и вдвоем уселись на диван перед телевизором. Ладис и Луитпольд обожали Адольфа Гитлера и искренне, восторженно считали фюрера великим человеком. Они даже здороваются друг с другом, используя нацистское приветствие, но пока Пандура не заметил, чтобы хотя бы один из друзей выражал ярую приверженность идеям национал-социализма. ?Они оба просто клоуны?, - еще раз подтвердил про себя Франц.Пандура сидит в кухне с чашкой кофе и смотрит в их молодые, мужские, крепко скроенные затылки (и вспоминает другие затылки – солдатские, раскроенные). Ладис больше смотрит на Луитпольда, чем на Гитлера. Тем не менее, Оберкофлер поддерживает беседу, связанную, собственно, с исключительной личностью фюрера. Ладиса мало волнует происходящее на экране, и Франц, он вовсе не дурак, видит чувства Оберкофлера, будто они у него на ладони – элементарный, простейший душевно-сердечный механизм, напоминающий внутренности наручных часов. Ладис очень дорожит дружбой с Луитпольдом, бережет его и защищает от всяческих напастей, и друг дарит ему чистую благодарность, и тоже изо всех сил старается ради счастья и благополучия Ладиса. Ладис в Луитпольда влюблен. Вот только Луит, похоже, этого не видит или попросту закрывает на чувства друга глаза. ?Ладис до самой моей кончины будет служить напоминанием о Георге, будет постоянно мозолить мне глаза, но он счастлив быть рядом с Луитпольдом, поэтому я его и пальцем не трону?. Франц не был уверен, что сможет обеспечить Луиту неприкосновенность, и это касалось только Пандуры, а не Ладиса. 14. 10. 18