Дельта (1/1)

– Тюльпаны, свежие тюльпаны! – кричала какая-то толстая тетка в сером ватнике у метро.Тюльпаны стояли в ведрах вокруг нее и согласно кивали: розовые, желтые, белые, в самом деле очень свежие и холодные, как поцелуи Снежной Королевы. К тетке подбегали мужики разных возрастов, зябко вытаскивали купюры, неловко хватали цветы в свертках из коричневой бумаги, бежали дальше. Для восьмого марта в Питере было слишком холодно: минус пятнадцать. А молодежь вся куда-то торопилась без шапок, в легких пальто, в коротких невесомых курточках, в кроссовках и тонких шарфиках. Воздушная, будто написанная прозрачной акварелью толпа.У торговки тюльпанами дела спорились: ведра стремительно пустели, оттуда торчали уже одинокие желтые и розовые бутоны. Однако это не мешало тетке орать все так же истошно:– Тюльпаны! Тюльпаны к празднику! Мужчины, подходите, дешево! Свежие тюльпаны!Видимо, торговке не терпелось пойти домой и тоже отметить праздник. Хотя, присмотрелся Артур внимательнее, похоже, она уже приняла внутрь пару стопочек чего-то горячительного.Что вынесло Артура на улицу прогуляться в такой холод, да еще с самого раннего утра, в то время как днем прогноз обещал всего минус три, – было совершенно непонятно. С прямых улиц его потянуло в переулки, и он забирался все дальше и дальше, хотя ничего интересного там не оказалось: голые деревья, дорожные знаки, пешеходные переходы, старые каменные дома – розовые, синие и зеленые, с лепниной. Странные насупленные призраки, с недоверием взиравшие на холодный март. В узком переулке возле одного такого дома, двухэтажного землисто-серого, совсем ущербного на вид, щебетала и размахивала руками кучка людей. Неоправданно жизнерадостных и возбужденных, как показалось Артуру. Все они толпились около фруктового лотка. Очень странное место для уличной торговли: в глубине дворов, совсем невыгодное, да и не разрешенное наверняка.Какой-то парень предлагал яблоки. Яблоки! Словно их не продавали на каждом шагу в магазинах! Но торговля у парня шла еще более бойко, чем у тюльпанщицы. Издалека Артур услышал его хорошо поставленный, театральный голос, с переливами из интонации в интонацию, звучный и мелодичный, то хрустальный, то бархатный. Прохожие стекались к лотку с яблоками, как крысы по зову Дудочника, и каждый – каждый! – покупал: кто целый сверток, кто всего одно яблоко, совсем уж непонятно зачем.Артур и сам не понял, как тоже очутился близко, посмотрел с недоумением на одну девушку, с улыбкой подбрасывавшую глянцевый плод в руке. Вот яблоко взлетело в воздух – и Артур вдруг, как в замедленной съемке, увидел, что оно испускает свет, горит и переливается в холодном воздухе. Но миг – и он сморгнул, яблоко оказалось просто яблоком. Хотя хорошим, надо сказать. Большим, румяным.– Эй, модник, а ты что столбом стоишь? – услышал он насмешливый голос продавца. – Бери яблочки! Райские на вкус!Артур обвел глазами лоток – яблок на нем оставалось всего штук пять, а потом все они отправились в бумажный пакет, и парень поставил этот пакет прямо перед Артуром. И покупатели куда-то исчезли. Никого не было у лотка, кроме них двоих, никого не было во всем переулке. Артур взглянул на продавца – совсем молодой на вид парень: острый нос, хитрые, чуть раскосые глаза – то ли лисьи, то ли рысьи, цвета непонятного, с золотинкой; отросшая рыжая грива стрижки, длинная челка.– Сколько? – спросил Артур.– Триста, – пожал плечами парень.Артур покачал головой, но протянул три сотни.– Ну не кисни! Они обалденно сладкие! – подбодрил его парень, забирая купюры рукой в зеленой вязаной перчатке без пальцев. Пальцы были длинные, тонкие и неожиданно теплые, совсем не озябшие, Артур даже вздрогнул, коснувшись.А потом просто стоял и смотрел, как парень плавно, ловко, как и все, что делал, встает на скейт, разгоняется и исчезает за углом. Доска у него была разрисована под звездное небо. Бесконечное темное небо с целой паутиной золотых звезд.***Очевидно, яблочки и в самом деле оказались райскими, потому что неслышимые ангельские трубы пели Артуру, побуждая двигаться дорогами, какими он раньше не ходил, и заглядывать в места, куда он в трезвом рассудке никогда не заглянул бы.Именно трубы ангелов привели его в захудалое кафе с претенциозным названием ?Теневая натура?.Артур неизвестно зачем прошел внутрь.Почему-то его мучила невыносимая жажда, да и есть хотелось неимоверно: словно бы он много-много дней брел по пустыне и не находил ни приюта, ни надежды, и даже природные силы стремились стереть его с лица этой земли: то опалить солнцем, то влить в его кости свинцовый холод, то подослать к нему, измученным обрубком дрожавшему на ночном песке, голодного зверя… Точно само небо изливало на него смертоносный яд.Между тем, кафе ?Теневая натура? изо всех сил пыталось скрыть свое происхождение от благотворительной столовой: мороженые булочки в витринах, детские рисунки на стенах, якобы кожаные, а на самом деле из дрянного вишневого дерматина диванчики – и легкие занавески в румяных яблоках.Дались же ему эти яблоки.Когда к нему подошел официант, Артур взвел бровь. Официант оказался мощным бородатым мужиком с длинным блондинистым хвостом, стянутым на затылке цветной махровой резинкой. Грязноватый белый передник на нем выглядел микроскопическим и наводил на мысли о плохом порно. ?ВикТор?, – гласил скромный бейдж, терявшийся на могучей груди. Фланелевая клетчатая рубашка не скрывала густой русой растительности и золотой цепи, на которой можно было удержать дракона.– Что закажет господин? – вопросил ВикТор басом вождя викингов. – Американо, пожалуй.– Любая просьба будет исполнена, – громогласно заверил его ВикТор, и Артуру показалось, что за спиной что-то хрустнуло. – Самый лучший американо.– И… что у вас не заморожено, Виктор, если честно?– Господин не туда смотрит, – внезапно обиделся ВикТор. – Донаты свежи, как роса на лепестках розы, я сам их готовлю!Тут он убедительно взмахнул рукой– и с клетчатого рукава поднялось белое облако сахарной пудры.– Донаты здесь пррросто объеденьице, – заворковали сбоку, точно большая кошка решила заговорить.Артур повернулся, уже подозревая неладное.За ближайшим столом – а столики здесь стояли так близко, что почти за одним с Артуром столом – восседала очень худая дама в сиреневом парике и с метровыми клееными ресницами. Тени для век были размазаны густым сверкающим цикламеном до самых нарисованных бровей. С левым глазом было что-то не так, он выглядел совсем мертвым – бельмо, решил Артур.– Каждый день сюда хожу – не надоедает, – хихикнула дама. – А вы такой стройный юноша… Вам точно не помешает отведать сладенького! Я Хелена, – представилась она и протянула через узкий проход между столиками очень белую костлявую руку.И не просто протянула, а прямо вцепилась в Артуровы пальцы.Сверху раздался тактичное покашливание – это ВикТор возвышался над Артуровой головой с расписным подносом, на котором дымилась чашка кофе и отсвечивали жиром сквозь плотный слой белейшей пудры хваленые донаты.– Вижу, вы уже познакомились с очаровательной Хеленой, – заметил ВикТор. – О, я принесу свечи! Это так романтично!И метнулся за барную стойку со скоростью, изумительной для такого габаритного тела.Артур, не скрываясь, вытер ладонь о салфетку – ручка у Хелены была чрезвычайно цепкой, холодной и какой-то липкой.Хелена переместилась поближе – видимо, она считала, что незаметно. Тень ее, к слову, походила на тень носорога на освещенной огнем стене допотопной пещеры – что выглядело удивительно при ее худобе. Ее дыхание просто омывало Артура, а запах сладких влажных духов окутывала дурманящим облаком. Эта сладость чем-то напоминала запах гниения.Но хуже всего было то, что, похоже, дамочка плотно сидела на ?кислоте?, поскольку зашептала Артуру какой-то бред о великолепном ясене, корни которого совсем сгнили. К концу ее монолога Артура начал подозревать, что она добавляет свой блеск для губ в клей, который нюхает. Его черный свитер и отглаженные серые брюки все были усыпаны блестками, будто он только что вышел с выпускного вечера фей.ВикТор, как и обещал, воткнул между ним и Хеленой фарфоровый подсвечник с пухлыми ангелочками, а в руки ангелочкам всунул по свечке.– Юноша, вы поможете мне донести пакет до машины? – елейно поинтересовалась Хелена, чуть не облизывая Артуру ухо.Очевидно, Хелена угостилась в этом ресторанчике не только кофе, по крайней мере, раньше – ведь при Артуре она и капли алкоголя в рот не взяла, тем не менее как будто сильно опьянела: вся разрумянилась, живой глаз заблестел, и ее ощутимо пошатывало.Машина Хелены – какой-то раздолбанный серый рыдван – стояла на другой стороне дороги, но она смело шествовала через перекресток, воодушевленная знаком пешеходного перехода. Артур лениво шагал за ней, пристроив под мышкой увесистый пакет с донатами и еще чем-то, по очертаниям сильно напоминавшем бутылку. Артур даже заглянул в пакет: так и есть, бутылка, но миндального сиропа.Он еще рассматривал яркую этикетку, когда услышал визг тормозов и скрежет шин по асфальту, ужасный крик, а потом хлопанье двери автомобиля и уже другие крики, с разных сторон, глухой испуганный мат… и все понял еще прежде, чем посмотрел и увидел…Неестественно скрюченную Хелену, забрызганный кровью бок яркого-желтого большого автомобиля… ?Шевроле Камаро?… отлетевший в сторону темный ботинок со сбитым каблуком, где замша местами безобразно залоснилась… вспорхнувший и упавший в лужу сиреневый парик и разметавшиеся седые волосы… Живой глаз Хелены распахнулся и задумчиво, точно в недоумении смотрел в небо, а другой полностью скрыло красно-розовое веко в блестках.Артур медленно шагнул к телу на дороге, наклонился, и его обожгло новым визгом железа и резины: теперь уже на него самого во всю дурь несся огромный громыхающий ярко-красный грузовик, просто кровавого цвета, цвета Артуровой крови…… но тут Артура словно развернуло вокруг своей оси, он ошалело моргнул: он все так же стоял на обочине дороги, с тяжелым пакетом в руках, а Хелена только еще собиралась шагнуть на перекресток. Ни ?Камаро?, ни грузовика было не видать.Он едва успел схватить ее за рукав пальто и дернуть на себя, так что они чуть не упали, пошатнувшись на скользкой тротуарной плитке, как из-за угла вылетело то самое одуванчиковое ?Шевроле? и пронеслось мимо них, обдав горячим воздухом и рок-музыкой, орущей из открытого окна.Хелена прижималась к груди Артура и смотрела абсолютно безумными глазами. Вернее, глазом. Но, показалось ли Артуру или нет, в ее лице сквозило едва заметное разочарование.Он как мог быстро перевел эту треклятую дамочку через дорогу, всучил ей пакет и зашагал прочь, изо всех сил стараясь не бежать.***Артур шел по улице, засунув руки в перчатках в карманы, нырял в переулки бездумно, как в воду, летел, как серая стрела, по весеннему городу, который расступался перед ним стылой водой.Станция метро ?Спортивная? даже для утра выходного дня показалась ему непривычно пустой. Настолько пустой, что он наконец-то разглядел и арочные своды кремового потолка, и мозаичные фрески с героями и ангелами, и шестигранные люстры. Скамейки приглашающе блестели желтым лаком, и Артур присел на одну из них.На какое-то время он погрузился в тишину, которая царила в его голове, а очнулся от шевеления и шумного дыхания рядом.На скамейке рядом с ним плотным рядом сидело человек семь, в то время как все остальные скамейки пустовали. Две пожилых женщины в беретах, очевидно, подружки; молоденькая девушка в розовых кедах, кожаной курточке и розовой же шапке; грузный мужчина в плаще, похожем на штормовку, в каких выходят в море рыбаки; полная дама с густо накрашенными голубыми веками и бордовыми губами сердечком; молоденький юноша с черной гривой кудрявых волос, в старомодном светлом плаще и с огромным футляром, в котором угадывалась виолончель…Они сидели, прижавшись друг к другу локтями и боками, а самого Артура буквально стискивало между голубовекой дамочкой и девушкой в кедах. Все они жались на его стороне, точно их прибило туда ураганом, а добрая треть скамейки оставалась абсолютно пуста.И все они смотрели на него.Смотрели и улыбались.Безмятежно, счастливо, эйфорично, точно им открылись все тайны Вселенной, и эти тайны были хороши.Глаза их сияли.Совсем Артура приморозило, когда он заметил, что рукав его пальто нежно перебирают девичьи пальчики с темным маникюром – невесомо, будто кошка месит лапками. А ладонь полной накрашенной дамочки лежала на его колене.Ветер гулял по станции, где-то хлопали двери, слышалось гудение электричества в люстрах, постоянно где-то что-то потрескивало и постукивало, и наконец, еще очень издалека, будто в сотню раз обостренным слухом, Артур различил шум приближавшегося поезда.– Дамы… – попробовал сказать он. – Могу я попросить вас немного подвинуться? На скамейке достаточно просторно.Накрашенная улыбнулась и решительно кивнула, как будто говоря: ну конечно! И тем не менее, с места не сдвинулась.Артур осторожно убрал ее руку со своей ноги. Потом вытащил рукав из цепких коготков девушки в розовой шапке.– Наш поезд, – ласково сказал он.Поезд влетел на станцию, как громыхающее спасение, но Артур уже спустя минуту обнаружил, что рано радуется.В вагоне народу оказалось гораздо больше, и Артур садиться больше не решился, однако даже положение стоя его не спасло. Теперь к нему повернулись все пассажиры в вагоне. Все, дьявол побери, пассажиры, только что уныло трясшиеся в поезде, как мрачные кильки в банке, сейчас пялились на него, и лица их моментально светлели, смягчались, разглаживались, озарялись изнутри каким-то светом…Все хмурые, задавленные жизнью лица, все усталые глаза вдруг преобразились и тепло замерцали, как на картинах Ренессанса. Точно кто-то вдохнул в картонные фигуры жизнь. Молодые и старые, светлоглазые и темноглазые, с разным цветом кожи, накрашенные и бледные, все они не просто смотрели на него, они видели его.Так, как будто он был единственным, что в этом мире проявилось в цвете.Да что творится-то, недоумевал Артур, выдираясь из плотной людской кучи, облепившей его, при этом ярко ощущая на спине и боках гладящие ладони. Когда он шагнул на перрон, чья-то рука жадно ухватила его за шарф, не желая отпускать, но Артур дернулся, и шарф остался в вагоне, а через секунду был унесен вдаль вместе с кучей восторженных юродивых.Уши Артура до сих пор фантомно истязал общий вздох, да что там, будем честны – громкий разочарованный стон, исторгнутый пассажирами треклятого поезда, когда Артур оказался вне досягаемости их прикосновений.Да они бы меня просто сожрали, с каким-то оглушающим чувством вдруг понял он. Сожрали и с таким же восторгом таращились бы на мои обглоданные кости.Они все были как зачарованные. Такие лица иногда бывают у людей во сне, когда им снится что-то невероятно прекрасное. Или у людей, когда они за что-то очень благодарны. Или у людей, которым только что преподнесли самый желанный подарок, исполнили их заветную мечту, и она еще не испорчена жизнью.Артур некоторое время брел по улице, но расстояние до дома было слишком велико, и какого черта он вообще сегодня оказался так далеко и, самое главное, зачем?Перед ним снова маячил серый короб станции метрополитена, и да, надо было туда спускаться.Если быть честным, Артур не мог заставить себя это сделать минут двадцать.Но тут произошло невиданное: мартовское небо вдруг вспорола молния, точно чье-то тяжелое брюхо – серебряным ножом. Через секунду оглушительно громыхнул гром. И эта молния не была единственной, за ней пожаловали другие, и вот уже на город, еще не отпущенный зимой, как божье наказание, обрушился ливень. Холодный, как лед.Зонта у Артура не было, и он побежал к станции.***Радовало то, что странности, похоже, закончились. В метро ехали совершенно обычные люди, и все они занимались своими делами – на Артура никто не смотрел, а если и смотрел, то вскользь и с безразличием, как всегда в метро огромного города.Кто-то мусолил в руках потрепанный детектив в мягкой обложке, кто-то, закрыв глаза, с отрешенным видом слушал музыку в наушниках, две девочки-подростка хихикали над электронной книжкой, прямо над Артуром нависал огромный чернокожий парень в желтой дутой куртке, тоже слушал музыку в наушниках и жевал жвачку. Точно Артур не в Петербурге находился, а где-нибудь в Нью-Йорке. В самом углу вагона притулился худощавый рыжеволосый мужчина в черном пальто. Почему-то он Артура заинтересовал. Уже в летах, но с внешностью настоящего интеллигента – подтянутый, прямой, с глубокими залысинами, зато с располагающим и тонким лицом. Читал какую-то газету.Ехать было недолго, однако время точно растянулось, и вот теперь Артур кое-что начал замечать.Если в прошлый проклятый раз все пассажиры смотрели на него, старались к нему прикоснуться, его жаждали, то теперь дела обстояли ровно наоборот. На него никто не смотрел, зато Артур будто созерцал закольцованную пленку. Никто из едущих в вагоне не сменил ни позы, ни даже выражения лица, их действия повторялись и повторялись, и, вслушавшись в шепот девочек-подростков, Артур обнаружил, что и слова их повторяются, точно на записи. Негр все же так нависал над ним, но мимика его не изменилась ни на йоту, более того, песня, которая доносилась из его наушников, осталась все та же – может быть, началась заново, но не сменилась другой.Неудобно наклонившись, Артур посмотрел в окно.За окном было темным-темно, поезд продолжал мчаться с характерным громыханием, но в этой темноте горели какие-то костры, костры, которых в тоннелях метро, конечно же, не могло быть.Артур оглянулся еще раз, очень быстро: среди всех поставленных на повтор пассажиров единственным живым человеком выглядел рыжеволосый. Нет, он все так же держал перед собой газету, но тонкие бледные губы его шевелились, выговаривая какую-то словесную формулу, и Артур готов был поклясться, что это чертова, чертова, чертова магия!Артура вдруг шарахнуло таким гневом, что перед глазами заплясали красные пятна, и, не помня себя, он двинулся к человеку в черном, даже не заметив, как за спиной что-то взметнулось и зашелестело.Рыжий вскинул на него глаза, и Артур споткнулся, будто стреноженный, но оторвать взгляда не смог: такие сверкающие они были, чуть раскосые и пронзительные, светлые и темные одновременно. И тут же Артур понял, что перед ним уже не средних лет мужчина с ранней сединой, а тот самый продавец яблок – только теперь ослепительный, блистающий дикой, непокорной красотой.– Ты не прав, – вдруг глухо сказал он, и все вокруг застыло, остановилось в движении. – Они не безумцы. Они, похоже, пленники, но я не знаю, зачем и почему. Я вижу очень древние нити, очень извилистые тропы, и тошнотворный запах крови и гари… Но и свет, свет там тоже есть. Свет и сады. И есть земли, где нас ненавидели и убивали, а есть земли, где нас любили и поклонялись нам. И если так сильны были эти ненависть и любовь, значит, мы были сильны, значит, мы были нужны… и нам нужно только вспомнить это.И Артур – вспомнил.Они стояли друг против друга на совершенно пустом перроне, и вместо эскалаторов за спиной рыжего вздымалась огромная зеркальная стена.– Локи, – сказал Артур. – Пора возвращаться.