Призраки (1/1)

О Лизочке и ее коте Артуру рассказать никто не мог (крове Веры Валерьяновны, которая считала девушку очень милой). Девушка оказалась сиротой, и хотя вокруг нее, по рассказам той же Веры Валерьяновны, всегда крутилось много парней, все они быстро исчезали – как мотыльки в ночи, так и не опалив своих крылышек.– Знаете ведь этих молодых людей, с бородками и в длинных вязаных кофтах? Ухаживают за собой больше, чем девушки, а ума-то – с ноготок! Была бы настоящая любовь, да разве молодая девчонка стала бы искать счастья во сне? С коллегами Лизы беседовать оказалось бессмысленно, они ее даже не видели ни разу: Лиза трудилась на фрилансе, писала аннотации и буктрейлеры для одного частного издательства. Заказы и выполненные работы отправлялись исключительно электронной почтой.Артур посмотрел ее профиль в Фейсбуке – он все еще был доступен. Редактор издательства через неделю после смерти своего автора написала на ее странице слащавое сообщение: ?Этот прекрасный человечек больше не с нами?. С десяток коллег, видимо, таких же фрилансеров, поставили под этим сообщением картинки с горящей свечкой.На аватаре застенчиво улыбалась блондинка, из тех, что англичане называют ?клубничными?, с крупным носом и большим ртом. Только вот ее глаза на этой бодрой фотографии погасли. Смерть жадно выпивала свет с любого отпечатка личности, с любого отблеска души. Артур не раз уже замечал подобное явление. Фотографии и портреты умерших людей резко отличались от фотографий и портретов еще живых – взгляд становился другим.Так или иначе, Артур надеялся на своих сновидцев, всего двоих (Лилия, выслушав Артура, долго молчала, глядя в окно палаты, а потом начеркала на бумаге крупными буквами ?НЕТ? и посмотрела на него с ненавистью). Хоть какие-то образы умерших и фрагменты их мира они могли воссоздать.А чтобы облегчить им задачу, он нарисовал для отсчета сновидения базу в виде гостиной Лофта – ее все хорошо представляли. Для себя он оставил еще одно местечко: морское побережье с белым песком, поросшее соснами, то самое, где Имс показал ему дракона. Сновидцы тянулись медленно: первым пришел Тимати, он очень нервничал, ломал пальцы, но молчал, будто опасаясь ляпнуть лишнего; потом появилась Вера Валерьяновна, спокойная, укутанная в алый палантин по самые брови, как княгиня, только вот очень бледная.Артур их понимал: грядущее снохождение выглядело как прогулка по пепелищу или кладбищу. Кладбищу, из могил которого с легкостью могли восстать мертвецы.Пусть Имс дуется и не приходит. Только пусть не пополняет это кладбище.Артуру никогда не шел черный цвет.***Им удалось всем встретиться у Лофта. Это была та просторная и почти свободная от мебели гостиная, которая еще не стала складом разного хлама.Теперь Артур понимал, что весь пресловутый хлам – жертвоприношения для Локи, то, чем пытались соблазнить хитрого бога одинокие души. Вероятно, случился мощный стихийный выброс божественной магии, если они проявились таким странным образом и именно в этом месте: очевидно, что ранее все они были разбросаны по разным реальностям.Сновидцы обнаружили себя сидящими прямо в удобных креслах вокруг белого круглого столика. И если в окна реальной квартиры Артура сейчас смотрела темнота зимней ночи, то сюда, в жилище бога, заглядывало утреннее солнце, прохладное, как розовое вино, – возможно, солнце иного мира, того, который постиг Рагнарек.– Покажите мне их, – велел Артур, а сам поразился, как звучит его голос – холодно, бесконечно холодно. – У вас должны были остаться проекции.Время двигалось странно плавно, и воздух тек, будто кисель, но ничего не происходило, пока Артур не осознал, что их в комнате уже не трое, а пятеро.Двое умерших сидели на светлых стульях посреди слепящей белизны – гораздо более яркой, чем помнил Артур, неестественно яркой – и выглядели цветущими, воодушевленными, ожидающими чего-то.Вот красавчик в красной кожаной куртке, вот девушка в строгом синем платье, перетянутом в талии белым бантом. И они оба смотрели на него и говорили ему о чем-то, а он не понимал, почему, но глаза их были полны отчаянной надежды, будто он был единственным шансом на спасение, единственным, кто поддерживал в них огонь. Однако он слышал их как через толщу воды, в голове его вертелась цветная карусель, тысячи других отчаянных голосов стенали о чем-то своем, как болотные выпи.– Сосредоточься, – услышал он то ли шепот в своей голове. – Отсеки лишнее.И Артур послушался – посмотрел на красавчика в красном.И тут же другие сновидцы посмотрели на красавчика, будто ведомые Артуром. Смотрелось это жутковато.– У него был дом на озере, – вспомнил Тимати. – Как в старых фильмах ужасов.Теперь на них пялился маленькими окнами рыжий коттедж в окружении корявых деревьев. У его восточной стены расстилалась открытая веранда, уходившая прямо к воде. На веранде стояли два пустых кресла.Юноша в красном, теперь уже вовсе не похожем на современную кожаную куртку, возник на краю дощатой платформы, как язык пламени, и казалось, струился по воздуху над водой тоже как пламя. Он взметнул к своему бледному лицу скрипку, и скрипка эта тоже блистала красным лаком.Сама мелодия показалась Артуру алой, как кровь, или как розы, или как ягодный сок, или как мечта. Артур плохо разбирался в музыке и не знал ни мелодии, ни автора. Одно он знал точно: эта музыка кого-то звала – и дозвалась.Воды озера всколыхнулись, заходили кругами, вздыбились, и оттуда серебристой ракетой выпрыгнул кто-то, весь в фонтане сверкающих брызг, ослепил и завертелся волчком.То ли юноша, то ли сгусток тумана, то ли рыбина, то ли козлоногий бес – очертания его фигуры все время менялись, составленные из водных струй, но постепенно силуэт набрал плотность, загустел и потемнел. Теперь на воде стоял, чуть покачиваясь в такт волнам, юноша с длинными волосами цвета воронова крыла, одетый в серый плащ с капюшоном. В руках он тоже держал скрипку, вполне видимую и осязаемую, из настоящего дерева, очень темную. Сердито зыркнув по сторонам, он упер скрипку в подбородок, раздраженно взмахнул смычком и полоснул им по струнам.Скрипка в ужасе взвизгнула, еще раз и еще, а потом вдруг запела. Две скрипки неожиданно спелись, хотя начинали с разного, и теперь-то уж стали неразлучны, как соловей и роза.А потом один юноша позвал другого, и тот ступил на воду, забыв обо всем, кроме мелодии, в такт которой даже кресла начали приплясывать, смешно подпрыгивая.Но тут вдруг озеро с каким-то странным скрипом поднялось со всеми своими тростниками, прибрежными камнями и утками и встало перед сновидцами сплошной зеркальной стеной.– Все, – сказал Тимати, разводя руками. – Больше я ничего не помню.И тогда Артур вернул их в белую гостиную.Вера Валерьяновна помнила еще меньше, чем Тимати: в основном саму Лизу, а не ее мир. Лиза выглядела самым потерянным существом во вселенной: с крупными чертами лица, близорукими глазами, гладким пучком волос, одетая в смешные клетчатые брюки и толстовку с капюшоном, вся в зеленых тонах. И край ее мира, который удалось выстроить Вере Валерьяновне по памяти, тоже был сплошь зеленым: холмы, густой лес, трава, растущая кругами. Артур уже достаточно прочитал легенд, чтобы узнать в этой зелени владения фей. Такие круги крестьяне в стародавние времена называли ведьминскими кольцами и ступать в них опасались. Считалось, что это места буйных плясок фейри, хранившие их чары, а от фейри ведь никогда не знаешь, чего ожидать.Тульпа Лизы, которого Вера Валерьяновна без всякого почтения назвала котом, на персонажа Кэрролла походил, как луна на яичницу. Это был мощный пластичный зверь размером с крупную рысь, с голубоватой шерстью, которая светилась сама по себе, с гигантскими ушами, трепыхавшимися, как крылья летучей мыши, и с огромными стальными когтями. Зубы тоже производили впечатление – Артуру показалось, что они желтеют в пасти волшебного котика не в два ряда, а в четыре.Однако зверь смирно сидел на толстой ветви дерева, пока Лиза что-то ему говорила. А потом медленно к ней спустился, и тут Артур моргнул – теперь кот сделался гораздо больше даже очень крупной рыси, девушка на его фоне смотрелась дюймовочкой. Лиза уютно свернулась клубочком под шерстистым голубым боком, и кот издал горловой звук, похожий на грохот снежной лавины.А потом лес тоже превратился в зеркальную стену, по которой еще некоторое время бежали узоры в виде травяных колец, но отражались в нем все те же белые кресла, и столы, и стулья, и вазы.Вадима не помнил никто, даже черты его воспроизвести сновидцы не могли – получались какие-то неясные безглазые силуэты, совершенно кошмарные.– Ладно, – подытожил Артур, краем глаза заметив жужжащий рой, живую угольную пыль, которой было вовсе не место в этой ослепительной комнате. – Вам пора домой.– Но почему?.. – начал Тимати возмущенно, и Вера Валерьяновна тоже вскинула голову, как оскорбленная королева, но долго протестовать не вышло: вдруг откуда ни возьмись появился Имс, мелькнул в воздухе черной стрелой и одним жестом начертал в воздухе сложную руну. Она прожгла, кажется, сам воздух, и сновидцы исчезли.А потом Имс горячей рукой схватил Артура за руку, и пропало и все остальное.***Они стояли на маленькой круглой площади, камни которой были черными и блестящими, как отшлифованный антрацит, горячими, как уголь из камина. Площадь тесно окружали сплошные готические соборы – с острыми шпилями, уходившими далеко в небо, заостренными арками, стрельчатыми окнами и ажурными розетками, все из какого-то желтого искрящегося камня. Для языческого бога – немного странный выбор, подумал Артур, но он уже успел понять, что Локи был тем еще эстетом и не стеснялся мешать стили.Однако полюбоваться внешним обликом Соль ему не дали.– Какого лешего, Артур? – с пол-оборота завелся Имс. – Ты что такое творишь? Погружаться часто – очень опасно, ты теряешь силы, и они не восполняются! Тем более – погружаться в царство Тени, да еще строить миры, не умея этого, и волочить на себе двух неопытных сновидцев!– Я даже не ожидал, что без тебя смогу попасть сюда, да еще с двумя людьми, которые потеряли своих тульп, – признался Артур. – Ты же говорил, это невозможно.– Конечно, невозможно, – буркнул Имс. – Но в тебе магия Локи, он передал тебе свойства проводника. Ты поэтому можешь строить, поэтому можешь водить по сновидениям. Думаешь, ты сам по себе такой самородок, Артур? Локи отсыпал тебе своих даров, но не слишком много. Я знаю Локи, он довольно жаден! И мы не знаем, зачем он сделал это. Я не лез бы на рожон на твоем месте, бездумно тратя его золото... Никто не знает, когда оно кончится!Имс шумно вздохнул, потом достал откуда-то зубочистку, пожевал ее, выплюнул, скривил пухлые губы. Артур увидел, что он сам на себя не похож: осунулся, похудел, одет во все черное – невиданное дело! Шрам на лице стал виден отчетливее, глаз, видимо, все же им задетый, слегка косил.– Имс, – осторожно сказал Артур. – Я же звал тебя, но ты не пошел со мной...– О, боги, конечно же, я пошел! – закатил глаза Имс. – Куда я от тебя денусь, Артур? Я вошел сюда сразу, как только загорелась руна на вратах, просто отключился, никаких сладких снов. Ты меня до неврастении доведешь!– Видел, что они вспомнили?– Видел стрёмкарла и майо, – кивнул Имс. – Красивые тульпы, мощная магия, прекрасные союзы...– Но мы видели только маленький кусочек прошлого... Третий сновидец – вообще белое пятно. Помнишь, тот унылый парень, которого навещала большегрудая Мэриен? Риелтора тоже никто толком не помнит, он ни с кем не общался и свой мир скрывал, но я узнал кое-что интересное о нем…– Узнал, так рассказывай.Артур оглянуться не успел, как они оказались за столиком в отпочковавшемся от стены великанского собора кафе под красным тентом. Столик размерами напоминал пирожное, так что они с Имсом соприкасались локтями и коленями, а когда наклонялись друг к другу, чуть не сталкивались носами.Артур рассказал о загородном доме, о большой сирени, разросшейся у забора, и о том, что, возможно, Зеленский упросил Локи сделать своей тульпой реального человека. То есть все время возвращался во времена своей молодости и шел на свидание к первой любви.– В настоящем она, кажется, умерла…Имс цветасто выругался на каком-то своем языке.– В чем дело? – поднял бровь Артур.– Да нельзя этого делать! Как же мог Рыжий так сплоховать, он же не юный и наивный божок… Хотя я понимаю, почему он соблазнился. Первая любовь – невероятная сила эмоций, это не камешек в постройку острова, это целая часть мира, просто ядерная энергия! Понимаешь ли… нет большой разницы, умерла она или просто забыла нашего героя. В любом случае твой продавец квартир крутит любовь со своей собственной проекцией. Эта проекция долгие годы жила в нем, как вирус. Он женился, построил карьеру, у него есть дети, определенный социальный успех… Но судя по тому, что он попросил Локи вернуть его в прошлое, только оно и питает его, только оно для него и важно. Я даже не буду говорить о том, что это нездорово само по себе, как любая идея фикс. Но любая проекция – это игры с собственным разумом, они не способны насытить, это гонка лисы за своим же хвостом. Они дают только голод, не удовлетворяют, озлобляют, потому что на самом деле человек знает, что его отвергли, и это не исправить, знает, что он ходит по пепелищу, закрыв глаза и воображая сочный зеленый луг…– Он злился, получается… – предположил Артур. – Злился все больше.– И в конце концов возненавидел эту девушку даже в таком идеальном виде. Ну а себя, я думаю, он терзал уже давно.– А можно убить проекцию?– Во сне – разумеется. Хоть десятки раз. Но ты же понимаешь, что это только множит зло.– Возможно, он убил ее, а потом, из зависти и съехав с катушек, начал убивать и других тульп.– Ну… Я не думаю, что это он убивал других тульп. Технически это сделать крайне сложно. Представь, нужно ворваться в чужой мир, отворив все его замки и нейтрализовав все защиты. Да его разорвали бы проекции сновидца! Локи наверняка обучал разум своих подопытных хоть каким-то техникам самообороны при взломе и нападении… Да и потом, для новичка попасть в чужой сон возможно только при коллективном снохождении – и только при лояльности другого сноходца. А тут еще надо убить одного из строителей сновидения, ведь тульпа наравне с человеком строит мир Турисаза. Это невозможно сделать незаметно, сон начал бы рушиться моментально, и не факт, что наш злодей остался бы цел. Да и Локи увидел бы это сразу. А вот если он раздвоился на Джекила и Хайда, то этот теневой Хайд, оставшись на Острове и проникнув во все щели, вполне мог пойти вразнос, даже когда твоему риелтору уже перекрыли портал. Скорее всего, он уничтожил именно свою тульпу, то есть собственную проекцию, но этого хватило. Любовь была уничтожена, душа разрушена, разум поврежден… слово, все структуры, мешавшие Тени, начали ломаться. И она проявилась и отделилась. Тень – и во сне, и в жизни – крайне редко убивает сновидцев и тульп, на самом деле она поступает хуже. Она делает себе рабов, своеобразное оружие, чтобы захватывать мир и дальше. Ее жертвы – не живые и не мертвые, в них нет света, но есть темная сила, и они ее умножают за счет заражения других существ. Это как бы… чума души. Зараженный уже полутруп, но вирус, живущий в нем, всемогущ.– Умножают свою силу? Значит, и магию тоже?Тут Имс крайне заинтересовался содержимым чашки, возникшей перед ним на столе, словно чай с молоком мог рассказать ему много увлекательнейших историй.– Тени нужна сильная армия, а значит, прежде всего она охотится на магических существ, не так ли?Имс шумно отхлебнул из чашки и занялся эклерами, вслед за чаем оперативно прибывшими из небытия.– Имс!– Ну… Дорогуша, ты ведь понимаешь, что все сказки – изначально страшные. Это потом их переписали для деточек, и они стали сахарными. Попробуешь эклер? Очень свежий…– Имс.– Помнишь, я говорил, что наша магия – это искристая нить, свитая из света и тьмы? Тень гасит наш свет, остается одна чернота. Но сама магия становится сильнее, когда фокусируется на чем-то одном, и ей все равно, свет это или тьма. Есть еще одно отличие между нами и людьми: Тень делает нас черными и здесь, и в реальности. Мы везде творим зло. Да, люди тоже могут стать маньяками в реальном мире, если в их разум войдет Тень. Но порой они бесчинствуют только во снах, а днем забывают об этом… – Фрейд утверждал, что наш мозг защищает себя сам, зашифровывая самые неприемлемые для личности сновидения. Чтобы Ид не разрушил Эго, оно защищается.– Теоретически, мы тоже можем забыть, что произошло с нами во сне. Но наша магия – нет.Имс замолчал и уставился в блюдце с эклерами, мрачный, как ворон.Артур тоже молчал, зато вдалеке послышалось ворчание грома – он быстро приближался, будто роняя гигантские жестяные тазы на керамическую плитку, и наконец громыхнуло прямо над головой. Тут же стеной полил дождь, очень холодный, просто ледяной.Артур поежился и отодвинулся глубже под тент.– Не переживай так, Артур, – мягко сказал Имс. – Еще немного, и ты устроишь второй потоп.Отрицать было глупо.– Что делается с самим магом, когда он становится черным? – спросил Артур. – Я с трудом представляю его цветущим и свежим.– Черные маги долго не живут, Артур, тут ты прав. Энергия этой магии мощная, но она истощает и сушит. Такая магия – как паразит, она живет за счет мага, но в конце концов уничтожает его. – Но мы же не можем воевать с субстанцией! – в отчаянии сказал Артур. – Если Тень отделилась… ее даже не пощупать, как мы можем ее уничтожить? У чумы нет одного лица!Имс покачал головой.– Тень всегда ищет носителя. Она хочет вполне конкретных удовольствий, она стремится уплотниться. Ты помнишь сказку Андерсена? Тень стремилась получить статус человека. Поэтому она будет пытаться выбраться в любые другие миры, поэтому она так гоняется за магическими существами. Ведь они могут дать ей больше возможностей, чем люди – столько можно натворить… Здесь, разумеется, никто не ограничен в фантазии, во сне можно делать все, что угодно, но не менее сладко ощутить себя полноценным существом, а не сущностью… Сначала носителем был твой риелтор. Затем Тень получила много слуг, вселяясь частями в каждого, она множит себя. Представь, что мы имеем дело не просто с вирусом, а с роем, который разносит вирус и каждое существо превращает в зараженное. В каждом рое всегда есть матка, центр коллективного разума.– Жаль, мы не умеем вопрошать зомби, – сказал Артур. – Можно было бы хоть что-то понять, если восстановить прошлое.Имс как-то странно хрюкнул, и небо сверкнуло зеленой молнией.– Что? – Ну, почему это мы не можем … – пробубнил этот чудесный фейри.Артур посмотрел на него – но Имс не поднимал глаз, так что пришлось довольствоваться видом его жестких рыжих ресниц.– Имс, ты издеваешься?– Ну, если бы ты хорошо подумал своей очаровательной головой…– … то понял бы, что жертвы Тени суть те же слуа, а все слуа – в подчинении у Неблагого двора, так? Поэтому ты справился с гончей?– Какой же ты умный, дорогой! – шумно восхитился Имс, откидываясь на спинку хлипкого стульчика, и Артур едва сдержался, чтобы не съездить ему по физиономии.