Риэлторы и скрипачи (1/1)

Артемий Зеленский, владелец и директор агентства недвижимости с невыразительным названием ?Гранд+?, очевидно, сам сделки уже давно не заключал и всю работу с клиентами переложил на своих агентов. Во всяком случае, на телефонные звонки он стабильно не отвечал (а ведь Артур звонил ему с разных номеров), сообщения в мессенджерах игнорировал.В конце концов Артур лично отправился в офис ?Гранда +?. Там он сообщил декольтированной шатеночке на рецепции, что его журнал готовит премию ?Бизнесмен года? и господин Зеленский – один из кандидатов на это высокое звание в области рынка городской недвижимости.Шатеночка позвонила боссу, захлебнулась парой восторженных фраз, и Артур беспрепятственно вошел в двери пафосного кабинета, где уместно бы смотрелись даже гигантские золотые лебеди.Зеленский восседал в кресле, походившем на трон Екатерины Второй, и утопал в костюме, сшитом с примесью ностальгии по советской эпохе. Выглядел Зеленский значительно увереннее, чем в прошлую встречу.Артур не стал дожидаться приглашения, сел на ближайший стул за длинным столом, крестом приставленным к столу директора. Официальное приглашение на премию ?Бизнесмен года? он переправил Зеленскому легким щелчком.Артемий смотрел на него с нечитаемым, как у монгольского хана, лицом.– Вы помните меня, – сказал Артур, и это был не вопрос.– Молодой человек, у вас, несомненно, интересная внешность, однако я каждый день общаюсь с десятками людей…Этот вкрадчивый тон, эта вдруг проклюнувшаяся сквозь пряничный облик издевательски-любезная манера речи, эти прищуренные глаза никак не вязались с образом прежнего невзрачного бизнесмена средней руки.– Я спрашивал вас о сеансах Лофта некоторое время назад.– Ах да, теперь я, кажется, вспомнил. Но разве вы следователь, юноша?– Нет, я не следователь.– Частный детектив?– Подумываю получить лицензию, – кивнул Артур.– Неблагодарное это дело. И утомительное, – поцокал Артемий, откидываясь на спинку кресла и почти пропадая в ее тени.– Как и спускаться в осознанный сон, – заметил Артур. – Силы истощаются, голова болит, бессонница теперь с вами навечно, а потом, как оказалось, в сонном царстве легко заблудиться и вернуться не тем, кем был раньше. Вроде бы просто закрыл глаза на пару часов, но вот уже три человека мертвы, а один пропал без вести. Как тут обойтись без детектива? Мне сделали заказ, господин Зеленский, и я играю как умею.– Что поделаешь, психика человека нестабильна, – пожал плечами Зеленский. – К Лофту ходили в основном невротики, если честно… очень слабые люди. Создавали себе кукол, тешились с ними, но это же не спасение от бессмыслицы жизни. Все эти смерти – суицид от депрессии, разве нет? Мне казалось, именно так. Им требовались хороший психолог или даже психиатр, эффективные антидепрессанты, а вовсе не секта.– Вы и себя считаете невротиком?– Вы же видите, – развел руками Зеленский, – я жив и здоров, успешно веду бизнес, вот, даже именитый деловой журнал номинирует меня на ?Человека года?. Разве похоже, что у меня проблемы? Ах да, кстати, какой я не гостеприимный, даже не предложил ничего… Наденька! – нажал он на кнопку в столе, Артур такие огромные светящиеся клавиши только на пульте управления метропоезда видел, когда делал серию интервью с работниками транспорта. – Наденька, принеси, пожалуйста, посетителю кофе и свежих пирожных! Для нас специально одна кондитерская печет, – пояснил он Артуру, – каждое утро привозит, мы самых дорогих гостей угощаем.– Кофе я выпью с удовольствием, но разве кофепитие не должно сопровождаться беседой по душам, господин Зеленский? У меня к вам немного вопросов, и главный из них: вы сейчас встречаетесь со своей тульпой? С ней все в порядке?Тут что-то дрогнуло в розовом лице Артемия Зеленского, по идеальной штукатурке побежал воздушный пузырь.– Нет, я не встречаюсь со своей тульпой, – раздельно, будто ребенку, проговорил директор агентства недвижимости. – И я не считаю себя слабым человеком. Я пришел в секту Лофта из любопытства. И да, попал под влияние его гипноза – гипнотизер он очень сильный, тут никто не спорит. А попав, сделал еще одну ошибку – согласился спуститься с ним в сон, как вы выражаетесь. Но я увидел там только хаос и спутанное сознание истерических неудачников, и мне это сразу же стало неинтересно. У меня высокие амбиции, я люблю ставить цели и достигать их. Сейчас наукой занимаюсь, защищаю диссертацию на тему управленческих решений в экономической безопасности предприятия. Это куда как интереснее, чем все ваши осознанные сны, вместе взятые.– И что вас сделало слабым на тот момент? Настолько слабым, чтобы стать жертвой мошенника и сектанта?Тут лицо Артемия стало темным, напрочь утеряв свой свежий цвет.– Умер мой близкий человек, – сказал он, и голос его, казалось, исходил из старого граммофона, шипевшего, как змея. – А у журналистов никогда не отнять стремления покопаться в чужом дерьме?Тут дверь в кабинет медленно отворилась, и вошла Наденька, синхронно покачивая крутыми бедрами и подносом с кофе и пирожными.– Ах, Наденька… – расплылся Зеленский и тут же снова превратился в медового дядюшку, из тех лукавых Санта-Клаусов, которые больше любят садить на свои колени молоденьких мамаш, чем их детей. – Составьте компанию нашему гостю, я не успеваю, дела зовут… везде надо успеть! Артур, обязательно попробуйте пирожные! Наденька, скажите адрес кондитерской, возможно, наш гость и сам захочет там что-то заказать…Артур проводил его взглядом и посмотрел на крошечные розовые и голубые птифуры в виде сердечек, которые сверху были украшены еще россыпью сердечек, только красных.Имсу бы понравилось, подумал он, и улыбнулся Наденьке широко, до ямочек, которые всегда делали его неотразимым.– Что ж, – сказал он. – Поручения шефа надо исполнять. Составьте мне компанию, я лично никуда не тороплюсь.Однако Наденька не внесла новых красок в картину мира. Единственной полезной информацией, которой она обогатила Артура, стала та, что совершенно точно все члены семьи Зеленского в минувшие полгода здравствовали и не покидали печальной земли. Отец, мать, брат, жена и двое детей Артемия вполне сносно себя чувствовали – это Наденька знала хорошо, так как именно она напоминала боссу об их днях рождения и прочих памятных датах и заказывала букеты и подарки. Друзья в список одариваемых никогда не входили, похоже, их у Зеленского и не наблюдалось, а в роли любовницы выступала сама Наденька, что Артур вычислил довольно легко.Зеленский ничего не сказал о тульпе, но наверняка о ней знали остальные сноходцы. Артур вновь предстояло общение со сновидческим кружком имени Локи Хитроумного.***– Не-а, – разочаровал Тимати, которого Артур выловил сразу после пар в университете. – Я не знаю его тульпы. Я его видел-то только раза три в общем сне. Мы же не обязательно держались вместе, смешивали свои миры больше по симпатии или когда учились чему-то под руководством Лофта. Я видел, как Лофт учил его строить пространство во сне – тот выстроил какой-то дачный поселок, в Подмосковье, что ли. И выглядел он как будто бы из прошлого, но недавнего, может, лет двадцать назад. Ну, будто бы середина 90-х – как они мне представляются, я их не застал. И потом этот мужчина с ленинским прищуром просто ушел по тропинке между домов, там еще сирень росла огромная. А собрались мы все вместе снова по сигналу Локи уже в Соль, когда надо было возвращаться. Сбор в Соли перед выбросом из сна – это правило.– Лофт дал ему руну для врат?– Этого я не знаю, – покачал головой Тимати, и в такт закачался помпон на его шапке. – Об этом Лофт не говорил никогда, мы не знали, у кого есть руна, а у кого нет. Мы даже не знали толком, кого Лофт до следующих сеансов не допускал. То есть человек мог сам уйти, прекратить практику, а мог быть не допущен Лофтом, и неизвестно, когда как происходило.– Часто люди уходили от коллективных сеансов сами?– Бывало, – сказал Тимати. – Тут ведь все как в жизни: есть интроверты, есть экстраверты. Мне было интересно смотреть на чужие миры, общаться с другими людьми и их существами. А есть люди, которым нужен мир один на один со своей тульпой, чтобы никто их не тревожил. И если они обучились правилам сновидения у Лофта, и он им дал руну, и она действовала… они могли ходить в сон сами по себе, потихоньку. А кто-то вообще довольствовался голограммами, самим ощущением присутствия тульпы, им и этого хватало.Дальше они некоторое время молча шагали по дорожке в заснеженном парке. В конце января тени заметно удлинились и зацвели синим, так что казалось: на полотне белых сугробов разыгрывается детский театр чернильных клякс. Небо разливалось свободной синевой, почти без облаков, и солнце светило ярко. Солнечный день не омрачался даже морозом, как это часто бывает, и это подвигло Тимати стащить свою смешную шапку и запихать ее в рюкзак. Теперь на его густых кудрявых волосах сахарной пудрой оседала снежная пыль, слетавшая с мохнатых сосновых и еловых лап, мимо которых они проходили.– Не думал, что тут почти лес, – заметил Артур, трогая одну такую могучую лапу рукой в тонкой замшевой перчатке. – Так сказать, в самом сердце цивилизации…– У вас устаревшие представления о цивилизации, – фыркнул Тимати. – В Лондоне вон, куда ни плюнь, попадешь в безразмерный парк. Там олени бродят, попугаи летают, лебеди за тобой по пятам бегают, за ноги щиплют, чтобы ты их хлебом угостил…– Угу, – сказал Артур.– Зато смотрите, какие здесь тени фиолетовые! А вы знаете, что такой синий оттенок можно увидеть только на чисто-белом? Наш разум воспринимает тень от предмета как дополнительный к основному цвету, поэтому когда яркое солнце на белом снегу, мы видим тень синей. Это лишь обман зрения, по сути… В Сахаре есть белая пустыня, миллионы лет назад она была дном океана, а когда океан высох, то остались меловые образования… Так вот, эта пустыня белее всего на свете, и тени там самые синие в мире, цвета густого индиго! Мы с Фредо однажды…Тут он резко остановился и внезапно ткнулся лицом в Артурово пальто, схватившись за отвороты воротника.– Тим, – осторожно сказал Артур, не шевелясь. – Ты не должен быть одинок. Ты же понимаешь, что такой чудовищный эскапизм – это очень плохо, ты умный парень.Но Тимати только сильнее затрясся.Артуру пришлось неловко погладить его по спине – он не знал, как вести себя, еще никто не искал у него утешения за всю его жизнь. Кроме того, сегодня за такие вот поглаживания в общественном парке можно было и педофилом прослыть – выглядел Тимати лет на пятнадцать. До престарелого гея, соблазняющего невинный цветок, Артур, конечно, не дотягивал по возрасту, но доброхоты нынче находились неожиданно легко в любом месте и в любое время.Так что Артур совсем чуть-чуть порадовался, когда Тимати, наконец, от его плеча отвалился и вытер красные глаза кулаком.– А с чего ты вообще решил, – снова перескочил он на ?ты?, – что имеет смысл кого-то искать? Мы не знаем, в скольких городах и странах, в скольких временах Лофт побывал, сколько наделал тульп. Выброс Тени мог произойти в любом измерении.– Не совсем, – возразил Артур. – Имс убедил меня, что носителем Тени мог являться только человек – и только от человека она могла сбежать, осатанев от сидения на цепи. И пусть я ничего не знаю о других мирах, возможно, там Лофт тоже оставлял мертвецов после себя, не удивлюсь… – но три трупа подряд, запертые порталы, глюки Острова… сам Лофт пропал, не оставив даже записки… тульпы именно питерских посетителей сеансов мертвы… И все это сбито во времени.– И что? Возможно, так произошло по всей вселенной. Артур наклонился, взял в руку горсть снега, скатал ее в плотный комок и запустил в ствол ближайшего кедра.Тимати, несомненно, говорил логичные вещи, и уверенно предполагать, что носитель Тени живет именно в Артуровом городе, не имело смысла.Не имело бы, если бы Артур видел все, как прежде.Но Локи не просто отдал ему часть своей магии, он отдал ему часть своей души. И теперь перед внутренним взором Артура качалась вся огромная сеть из сотен измерений: пространственных и временных, иномирных и земных. Он закрывал глаза и видел, как эта сеть раньше наполняла энергией Турисаз, как из маленького жемчужного огонька в бесконечной тьме он разрастался в дивный сияющий сад, как сиял все ярче и ярче, как ширился и оживал на перекрестках чужих сновидений.Однако теперь нити паутины гасли одна за другой, и точки порталов становились погасшими угольками, и тульпы, которые рисовались ранее сияющими силуэтами, тоже гасли, пожранные Тенью во сне, сведенные с ума или заболевшие, а может, погибшие в реальности. Локи, где бы он ни был, не успел перекрыть все порталы, и многие из них еще действовали, а Тень всегда была очень жадной. Ей требовалось больше душ, больше власти, и она была достаточно умна и сильна, чтобы добиться своего.Однако проблема состояла в том, что благодаря Локи Артур только видел все это (и страдал от этого зрелища), а вот что делать – никто ему не подсказал. И, что было чертовски плохо, самого Локи в паутине не находилось нигде. Будто бы он исчез насовсем.– Ты, разумеется, прав, – кивнул Артур. – И у тебя два пути: либо ты завязываешь с осознанными снами, поскольку это тяжелая зависимость, не менее дурная, чем наркота. Да и связь с тульпой у тебя двусмысленная, моралисты не одобрят. И тогда все у тебя будет хорошо, перед тобой откроются все дороги, ты многого добьешься в жизни. Либо ты продолжаешь это дерьмо и завтра вечером приходишь ко мне, и мы спускаемся в сон для одного глупого и опасного эксперимента. Я хочу повернуть время и вспомнить во сне другой сон. Я уверен, что ты запомнил миры других сновидцев, хотя, может быть, этого и не сознаешь.Тимати смотрел на свои зимние кроссовки цвета нежной оранжевой пудры и сопел.– Я боюсь, что не особо полезен. У меня же не эйдетическая память. Но я немного знал Бориса – первого чувака, который умер… и его тульпу. Думаю, смогу показать вам его мир, мы как-то вместе тусовались.– А кто вообще был этот Борис?– Молодое дарование, скрипач-виртуоз. Учился в Московской консерватории, закончил аспирантуру, потом его пригласили на стажировку в Бельгию, в Колледж музыки. Очень круто выступал на Чайнике… и другие конкурсы были – венский Крейслер, Сибелиус… Вообще, играл в филармонии, там его просто облизывали со всех сторон...– И чего ему не хватало, молодому дарованию? – пробормотал Артур.Тимати пожал плечами.– Говорил, что не понимает его никто. Либо восхищаются, либо завидуют. Ну, он на самом деле круто играл. Хотя при этом слыл плохим парнем от классики… Тусовки там, алкоголь, кальян, поговаривали, что и кокаин… Телочки к нему липли безумно, он еще и красавчиком был. Ну, не то чтобы красавчиком, а таким… инфернально-привлекательным… Правда, резко соскакивал с одной волны на другую: то зажигал в клубах, как в последний день, то закрывался в квартире и лежал на диване сутками, не ел, не мылся…– Биполярное расстройство?– Может быть, он даже какие-то таблетки принимал…– И какую же тульпу для него выбрал Лофт?Тимати фыркнул, как чихающий кот.– Он дал ему речного духа из шведских легенд. Его чудно зовут – стрёмкарл. Он играет под водой, и его музыка всех вводит в транс. Мелодии разные, под одни танцуют все люди, даже старики и калеки, а под другие – камни и деревья. В древности люди, чтобы его послушать, резали для него черного ягненка.– Значит, юный гений, который не мог найти равного себе, и тут вдруг Лофт выкидывает джокера. Думаю, строить надломленного нарцисса перед водяным духом бесполезно, они наверняка зловредные твари… Задачка, способная занять надолго…– Ну, – авторитетно сказал Тимати, снова доставая из рюкзака шапку с помпоном. – Вы же знаете сами: некоторым не друг нужен, а соперник, может быть, даже враг. Главное, чтобы равный, чтобы не скучать. Кстати, я только что вспомнил! Про этого... риелтора… Точно не знаю, но там была какая-то темная история…– И какая же? – заинтересовался Артур.– Поговаривали, что он сделал то, чего нельзя было.– На ноль поделил?– Я не видел его тульпы, но поговаривали, что она – человек из его собственного прошлого. То ли она умерла, то ли они встречались в далеком прошлом, а сейчас она о нем забыла… Я думаю, первая любовь… Романтика юности. Чувак ходил в их общее прошлое – сирень, деревня, воздух дрожит над лугами и все такое...Артур попытался представить Зеленского влюбленным юношей. Выходило плохо. Однако юными и влюбленными были когда-то все.Ну, может быть, кроме самого Артура.– Несколько негритят, и каждый со своей тайной, – задумчиво сказал он. – Знаете, я по нему скучаю, – вдруг признался Тимати. – По Лофту. Очень сильно. Никакой он не менталист. И дело не в том, что человек не способен на такое, просто он – другой совсем. Он пах, как цветок, и всегда сиял. Внутреннее свечение, понимаете?– Ты просто впечатлительный, – сказал Артур. – Мне пора. До встречи.– Подождите… – Тимати ухватил его за локоть. – А эту… моложавую пенсионерку вы тоже будете приглашать? Я думаю, она опасается теперь спускаться в сон, да и очень горюет по Эдельвейсу. И Лилию позовете? Она же сильно заболела, я слышал, после того сна… Жестоко звать их снова в Турисаз…– Я предложу им, а спускаться в сон или нет, они решат сами. Вот ты – почему спускаешься?– Это приключение, – усмехнулся Тимати. – Ну и еще – я хочу спасти Лофта. Он наверняка в беде.– С чего ты это взял?– Он бы не допустил, – уверенно провозгласил Тимати. – Он бы не заразил свой Остров этой дрянью!– Блажен, кто верует, – тепло ему на свете, – пробормотал Артур.***Следующий день Артур провел в блужданиях по Московской консерватории, разыгрывая друга Бориса, который недавно вернулся из-за границы, только узнал о трагедии и теперь безутешен.Кафедра скрипки еще по фотографиям на сайте наводила на мысли о каком-то адском воображариуме, но реальность даже превосходила презентацию.Артуру показалось, что кровь брызнула из его глаз, когда он увидел фиолетовые атласные блузки и юбки из бордового кримплена на дамах-скрипачах, а также розовые и коричневые галстуки в ромб и цветок – на скрипачах-джентльменах. Такое впечатление, что кафедра всем составом вывалилась прямиком из эпохи перестройки. Когда Артур возник на пороге, бедным скрипачкам, много лет созерцавшим нечесаных гениев в заношенных водолазках, показалось, что сам дух соблазна вплыл в их мир, лишенный цветов и плодов. Сразу три дамы-преподавателя и одна дама-концертмейстер нашли окно в своем плотном графике, чтобы выпить кофе и даже съесть вазочку мороженого в итальянской кондитерской неподалеку.Тем более что платил Артур.Кондитерская называлась классически – ?Мария? (кстати, та самая, что присылала пирожные Зеленскому) и сияла пушистыми, щедро украшенными елками, манила баночками с дорогим вареньем, коробками с миндалем в шоколаде, серебряными и золотыми свертками с печеньем, призывно белела и желтела сырами, а на стене, над сверкающими витринами с огромными тортами и крошечными пирожными, висел портрет жгучего волоокого итальянца – владельца бизнеса.Преподаватели скрипки пришли сюда впервые, хотя от ?консервы? до шоколада требовалось сделать всего три десятка шагов. Дамы крайне положительно оценили балетную осанку Артура вкупе с его белоснежными манжетами и с удовольствием поделились сплетнями.Артуру пришлось принять на себя мощный удар всплеска гормонов, а вот информации он получил немного.Да, Борис Маковский считался в консерватории enfant terrible от классической музыки, подавал большие надежды и слыл красавчиком. Обожал модную одежду, разные причудливые амулеты, оббивал свое тело татуировками, экспериментировал со стрижками и прическами. Играл на скрипке, покрытой красным лаком, – в память об известной легенде. Его настойчиво зазывали к себе ребята – выпускники кафедры, основавшие молодежный инструментальный проект ?Чертова пирушка?, но Артемий им довольно резко отказал. Сейчас коллектив из двух скрипачей, ударника и двух гитаристов с большим успехом выступал в клубах и на корпоративах, зарабатывал неплохие деньги и получил большую известность, но Борис неизменно фыркал, когда об этих ребятах заходила речь. Ему хотелось какой-то неземной славы, какого-то мифического высшего уровня, но найти его он все не мог.– Ему бы с самим чертом играть понравилось, с настоящим, – посмеялись скрипачки.Артур не смеялся.– В последнее время Борис увлекся рунами, – обронила концертмейстер Нина, еще молодая девушка, одетая, как чумазый эльф. – Выбил прямо на груди руну. А мне больше нравится скрипичный ключ у него на запястье. Нравился, – поправилась она и сникла.Артур протянул ей свой смартфон и показал на экран– Такую руну? – спросил он.– Да, похоже, – близоруко прищурились скрипачки. – А что, это было убийство, да? А не самоубийство?– А вы как думаете? – спросил их Артур. – Способен был Борис на самоубийство?Дамы, помявшись, признали, что, наверное, да, способен, поскольку настроения у него менялись по десять раз на дню и временами его замечали в абсолютном опустошении. Так и сказали: ?в абсолютном опустошении?.– Он же таблетки пил, вроде бы зи… зипрасидал… или зипрасидак. Сама видела однажды, – сообщила Нина. – Он меня как-то выпить пригласил и запивал лекарство шампанским. Сказал еще, что нельзя совмещать, но его это не волнует. Потому что теперь у него есть то, что его защищает.– Что же? – спросил Артур.– Да вот эта руна, – кивнула Нина в направлении Артурова смартфона и отпила молочного коктейля с таким залихватским видом, словно это была текила. – Он как-то странно от нее фанател.Еще некоторое время Артур краем уха слушал музыкальные сплетни, допивая огромную чашку кофе, смотрел на длинные худые пальцы, на вены, голубыми деревьями проступающие на руках, на резкие профили, на волосы, которые совсем не холили, на трепещущие ресницы, накрашенные доисторической тушью ?Пчелка?; вдыхал аромат духов, больше похожих на аромат пекущегося сладкого пирога; сталкивался под столом с грубыми, местами облупленными ботинками.Эти женщины были счастливы, потому что нашли мир в себе, любили то, чем занимались, не задумывались о чужом мнении и дружили между собой. Однако даже они не убереглись от того, чтобы очароваться очередным нарциссом, который, на самом-то деле, был гораздо несчастнее их. А ведь наверняка они чувствовали себя перед ними скованными и некрасивыми, вели себя неловко, кокетничали неуклюже, будучи свято убеждены, что он птица совсем иного полета, цветок из нездешнего сада.Да, на своем Острове Локи посадил целый сад великолепных, мощных, гордых нарциссов. Он использовал их яркость и ярость для укрепления магии, ибо энергия их эмоций – вечно неудовлетворенных гениев, надменных гордецов, которых ежеминутно бросало от самообожания к самоуничижению, – была подобна ядерному взрыву. В жизни такие натуры мало что могли построить, они умели только разрушать, но Локи сумел создать целый мир даже при помощи этого дикого и бестолкового пламени. Он находил для нарциссических натур то, чего они даже не надеялись найти: вторую половину, поистине фантастических тварей, способных удовлетворить их чудовищную жажду.Артур был уверен, что Локи очень забавлялся несовпадением запросов и возможностей, но был милостив из расчета – и дал каждой твари по паре. Имс говорил, что он не ошибся ни разу.И Артур подумал еще, что Локи презирал их всех с неистовой силой. Ведь он как никто знал, что вселенная – это хаос, а не совершенство.