Глава девятая: Татуировка (1/1)

—?Но он… Он казался живым,?— Хазар покачал головой, уставившись в бокал с пивом. Его глаза были пусты, словно разумом он был где-то далеко, тонул в глубоком море мыслей. —?Он не может быть мертв. Это, это смехотворно. Да, точно. Смехотворно. —?Ты слабак,?— прошипел Фрих, откинув голову и выпив стакан пива. —?Это просто тело… Meine Güte. Из-за таких хлюпиков мы проиграли войну. —?Да,?— он плотно сжал губы; в горле образовалась тяжесть, когда он налил себе еще пива. —?Да,?— хрипло повторил он. —?И нас всех сломало… Он резко оборвал фразу, когда открылась дверь. Дворецкий?— высокий лысеющий английский джентльмен во фраке с отвратительными желтыми полосками спереди?— зашел в комнату, неся поднос с чаем. Он выглядел серьезно, высокомерно, и его появление всегда сопровождалось неловкой тишиной и нервными переглядываниями, как будто мать вошла в комнату, полную злостных малолетних сплетниц. —?Ваш чай, сэры,?— холодно объявил он. Фрих и Хазар, оба с пивом в руках, обменялись неловкими взглядами, когда чай подали на стол. Хазар подождал, когда дверь закроется, и сказал: —?Ну, и что думаете о том, что было ранее? —?он вытер рот тыльной стороной руки. —?Знаете. О самозванце. —?Абсурд,?— фыркнул Вогель, словно это было устоявшимся фактом. —?Ну да. Прямо так и скажете, да? Кто угодно может им быть,?— голос у него был серьезен. —?Мы все можем пытаться это отрицать, но вы, как и я, знаете, что происходит. Один из нас был снаружи. Его пристрелили. Шестой все видел. Все понял. Зашел, занял его место. Это может быть кто угодно. —?Не понимаю, о чем ты,?— генерал поерзал на стуле. В комнате неожиданно стало тепло, и его пальцы нервно распахнули воротник. —?Парень говорит здраво,?— Вогель слегка откинулся, расслабляясь на диване. Он взял бутылку виски со стола. Свет от камина устрашающе сверкал через янтарное стекло. —?Но, может, какой-то мерзавец заполучил этот список. Прямо когда его застрелили. Это не обязательно один из нас?— это просто притворство. Зачем ему поступать так тупо? —?скрестив ноги, он положил руки себе на бедро и долго смотрел на них, явно захваченный мыслью. —?Дай мне хоть одну причину. —?Может… Может, они хотели собрать нас здесь,?— он сглотнул. —?Хотели, чтобы мы умерли./ Когда Тинтин зашел в зал, он точно знал, что прервал разговор. Желая остаться за дверью и подслушать, он сел на свой стул, наблюдая, как трое мужчин?— Вогель, Хазар и Фрих?— вернулись к своей беседе. Они говорили о женщинах и вели себя так, как будто не следят друг за другом и совсем не подозревают в соседях убийц. Он послушал их некоторое время, листая газету и делая вид, что ему интересно написанное там, но ему быстро это надоело. Ему нужен был мир и тишина. Немного времени подумать. Словно по повелению судьбы в комнату вбежал Снежок, завывая, чтобы привлечь внимание Тинтина, поэтому о мире и тишине пришлось забыть. С минуту задаваясь вопросом, о чем собаки в такое время думают, он сдался, дошел до своей комнаты и свалился на кровать, свесив голову через край, водя взглядом по тонким царапинам на дубовом полу, как будто они могли сложиться в карту, если на них долго смотреть. Какой день, подумал он. Он был сбит с толку. Из-за убийцы. Тел. И, он должен признать, Одетт. Он не знал, как к ней относиться. Что думать. Конечно, он знал, что она могла убить Себастиана. Она убила мужа. Но… Что-то не сходилось. Он потерялся в мыслях, пока его не пробудил запах чая, о котором он и ё догадывался. У него заняло пару минут, чтобы сообразить, из какой части комнаты идет запах. Он потянулся, поднял тело с матраса и огляделся. На конце стола напротив кровати стоял поднос с чаем. Парень медленно подошел к нему и оглядел?— набор из белого фарфора, с чайником, молоком, сахаром и двумя чашками. Двумя? Удивленно подумал он. Снежок подошел к нему, свесив язык и уставившись на Тинина, пытаясь поймать его взгляд. Я прощу тебя за невнимательность, если ты меня покормишь, говорили его глаза. Парень хмыкнул и дал ему кубик сахара. —?Вот, держи, mon petit ami,?— сказал он, слушая довольный хруст. В его мозгу зародилась мысль, что чай отравлен?— как в Китае?— но он не стал на ней долго задерживаться. Не создавалось такого ощущения. Нестор бы знал, если кто-то заварил чай на кухне. И не было похоже, что убийца, кем бы он ни был, стал бы так скоро прибегать к подобным мерам. —?Кто его сюда принес? —?спросил он Снежка, кладя ладони на колени и опускаясь к морде собаки. —?Кто принес, а? Возможно, капитан. Как думаешь? Снежок уставился на него, и Тинтин решил, что это очень умный, понимающий взгляд. На самом деле пса интересовал еще один кубик сахара, но Тинтин упустил это из виду. Игнорируя просьбу, он налил себе чая в чашку. Раздался стук в дверь. Отряхивая руки, Тинтин подошел, ожидая капитана. Когда же он распахнул ее, там стояла Одетт. У него дыхание перехватило в горле; он не знал, что сказать. —?Мадемуазель,?— вежливо сказал он. Выглядя немного смущенной, она протянула ему стопку аккуратно сложенной одежды. —?Я пришла вернуть вашу… —?Но… Вам не нужно! —?похоже, он был в ужасе. —?Кто вам сказал так сделать? —?Эм… Капитан предложил, чтобы я поговорила с вами на эту тему. Тинтин посмотрел на нее, прикусывая губу. —?Погодите… Капитан предложил вам поговорить со мной? Сейчас? —?Ну… Где-то две минуты назад. Он посмотрел на поднос с чаем на столе позади него. Проведя ладонью по лицу, он глубоко вздохнул и пожал плечами. —?Не знаю, о чем он думал. Можете носить ее сколько захотите. Оставьте ее у себя. Но… Эм… У меня тут чай есть… Не присоединитесь? Он ожидал, что она отнесется к этому скептично, но она только помотала головой. —?Здесь? Или вы хотите пойти вниз? Она спрашивает меня? —?Ну… А где бы вы хотели? Одетт посмотрела в его комнату, почти изучая ее, а потом застенчиво кивнула. —?Там… Неплохо. —?Хорошо,?— по какой-то причине ему стало легче. Он не хотел спускаться вниз?— только не сейчас. —?Я тоже об этом думал. Заходите./ Вогель откинулся на стуле, смотря, как Шуринг и генерал Фрих общаются на немецком. То, что он не понимал их, очень удручало его. Да, он чувствовал себя исключенным, но он был не против. Нет, его беспокоила возможность того, что они сидят и обсуждают его смерть прямо перед ним, а он и не знает. Вот на это ему было не наплевать. —?Эй. Вы ведь говорите по-английски, верно? Они удивленно посмотрели на него. —?Да,?— сказал Хазар после паузы. —?Как и все здесь. —?Так и говорите на нем, хорошо? —?он говорил монотонно, но тело выдавало его эмоции. Он угрожающе подошел к ним. —?Чувствуешь себя изгоем? —?хмыкнул Фрих приторно-сладким голосом. —?Да плевать мне на это. Просто не хочу вас убивать,?— плавно ответил он. Хазар посмотрел на него с отвращением, сосредоточившись на сигарете между его зубов. —?Так убеди правительство сделать это за тебя,?— пробормотал он. Вогель замер. Его губы искривились, бессловесно сжимаясь, пока он не прошипел: —?А ну-ка повтори, что ты сказал. Хазар насмешливо повторил: —?Я сказал, что ты можешь убедить… Он как раз вовремя увернулся от удара Вогеля, но не успел отстраниться, когда мужчина схватил его за рубашку. Он пытался притянуть Хазара ближе, ударить его по лицу, но вместо этого только порвал ему воротник. Все плечо парня оголилось. Когда Хазар увидел чернила на открытой коже, его тело словно одеревенело./ —?Так откуда вы из Бельгии? —?спросил Тинтин. Они с Одетт пили чай, сидя на подушках, лежащих на полу по обе стороны от чайного подноса. Снежок улегся между ними, слегка посапывая. Сцена была идеалистическая. Он почти видел ее в какой-нибудь книжке для детей: мальчик и девочка, которые не смогли поехать на пикник из-за дождя, сидят на подушках в спальне родителей, пьют чай из сколотых фарфоровых чашек и жуют желе. Только надо добавить лет десять и настоящий чай с фарфором. И два убийства. И ужасную метель. И девушку, убившую мужа. Кроме этого, все было как в детской книжке. —?Я из Бохольта,?— ответила она. —?Возможно, вы никогда не слышали о нем. Если так подумать, он помнил это название из списка с именами. Тогда оно для него ничего не значило. Просто еще одно название. Но сейчас он неожиданно вспомнил город, Бохольт. Он был там пару раз. Может, даже встречал Сержа с Одетт. От этой мысли ему стало до странного весело, хотя он не мог понять, почему. Может, потому что было мило думать о ней, как о нормальном человеке, который может жить нормальной жизнью. Не о преступнице, подозреваемой в трех убийствах. —?А я там бывал. —?Правда? Он в минутах езды от Германии. Практически на границе,?— на ее лице появилось мечтательное выражение, и она слегка наклонила голову. —?Серж. В смысле, мой муж… Мы оба были оттуда. От упоминания мужа она словно сжалась изнутри, и он неожиданно не мог придумать, что сказать. Она очевидно расстроена из-за этого. Давай. Поддержи разговор. —?Это прекрасное место,?— чувствуя, что этого недостаточно, он быстро добавил:?— Я был там по крайней мере три-четыре раза. Вы должны безупречно говорить на немецком. —?Он наш родной. Возможно, мы пробыли больше в Германии, чем в Бельгии,?— отметила она. —?Когда я впервые поехал в Германию, меня всю дорогу сопровождали жандармы,?— он хихикнул и опустил взгляд, водя пальцами по боку чашки. —?Я поднабрался там интересных слов. Не могу сказать, что я когда-нибудь избавлюсь от них. Люди говорят, что это как в английском, но… —?На скольких языках вы говорите? —?Великие змеи… —?он устало зарылся в волосы. —?Эм, на французском, конечно же; английском, американском?— они правда отличаются?— испанском, фламандском, русском, немного китайском… —?А… Забудьте,?— быстро прервала она. —?Не беспокойтесь. Я уловила суть. Он снова рассмеялся, в этот раз мягче, но ничего не сказал. —?Я только что поняла, что я единственная понимаю, когда вы расстроены,?— тихо сказала Одетт, прерывая короткое молчание. Он поднял на нее насмешливый взгляд. —?О чем вы? —?Когда вы расстроены, вы говорите на французском. Как я успела узнать, никто из них его не понимает. —?Да. Кроме капитана… Но он едва его знает,?— Тинтин пожал плечами и по-доброму хмыкнул. —?Достаточно, чтобы купить виски в магазине. Они рассмеялись, и ее смех звучал замечательно. После того, как утром Одетт пыталась покончить с собой, было радостно слышать, что она счастлива. И, к тому же, она мило смеялась. Низко и сладко, с умом; почти снисходительно. Это не было похоже на многих женщин, например, Кастафиоре, которые смеялись, как пьяный попугай. Закончив перемешивать чай, он насыпал себе ложкой сахар и со вздохом положил ее на стол. —?То, что вы видели?— там, с Хазаром?— почти никогда не случается. —?Не удивлена,?— она пожала плечами. —?Вы не похожи на человека, который часто так делает. И я знала, что вы говорите. Вы расстроились не из-за себя; вы просто хотели защитить друга. Он слегка улыбнулся. —?Вы прочли мои мысли. Они еще немного сидели в напряженной тишине, пока Одетт неожиданно не спросила: —?Как давно вы его знаете? —?Капитана? Она кивнула, отпивая чай. —?Два года,?— ответил он. Она подняла брови и закашлялась. —?Два года и уже так близки? —?Ну, мы могли умереть друг за друга миллиард раз. Это немного способствует. Связаны трагическим опытом, если ничем другим,?— он говорил шутливо, но уставился в чай на мгновение и отрезвел. —?Мы спасли друг друга,?— признался он. —?Капитан… Когда я нашел его, он не просыхал годами. Он… Он много через что прошел. Я помог ему из этого выбраться. Одетт, он был так… Так зол, ему было горько и больно. Он был просто потерян, очень потерян. Все, что он мог?— это просто… Просто топить себя в алкоголе. Пытаться убить боль. —?А вы? —?спросила Одетт, когда молчание начало затягиваться. Тинтин вздохнул. —?Я тоже через многое прошел,?— отметил он, пожав плечами. —?В какой-то мере то, чем я занимаюсь… Иссушает душу. Нельзя видеть, как люди умирают налево и направо, особенно когда ты не репортер, и оставаться при этом объективным. Знаете, то, что капитан рядом?— единственная вещь, которая сдерживает меня. Я не пью, конечно же, но, если бы я продолжал быть один, я бы начал, если бы дожил до его возраста. Какое большое ?если?,?— его палец обвел чашку, и спустя мгновение он убрал его, скрестил руки и откинулся на бок кровати. —?Я зависим от журналистики. От адреналина, восторга и прочего. Это мой наркотик. Она отвлекает меня, дает цель в жизни, забирает все… Не знаю, отводит мой мозг от того, что случилось, когда я был… Был… Без предупреждения его голос резко сломался. Прикусив губу, он начал исследовать взглядом пол; не похоже, что он желал продолжить. Она ждала, что он объяснит, что произошло, но он не стал. Вместо этого он закончил так: —?Я занимаюсь разными глупостями, потому что мне не за чем жить. Знаете, мне нечего терять. Но… Вдруг… У меня словно внезапно появился отец. Это было… Как знать, что кто-то о тебе… —?Заботится? —?закончила она. Он посмотрел на нее, почти ошарашенный, словно только сейчас понял, что она тут есть. Прикусив губу, он медленно кивнул, еще сильнее откидываясь на раму кровати. Потом он потянулся и шутливо наклонил голову. —?Знаете… Знаете, Одетт, я только понял… Мы, что, все это время говорили на английском? Одетт задумалась, касаясь пальцем подбородка. —?Да… Да, думаю, да. —?Sacrebleu… —?прорычал Тинтин, ударив себя по лбу. —?Мой единственный друг, который говорит по-французски, а я говорю с ней на английском. Какой дурак! На французском она сказала: —?Ну, мы можем начать сейчас. Он встал на колени, умоляюще сложив ладони, и тоже спросил ее на французском. —?Мадемуазель Одетт Бьевеню, удостоите ли вы меня честью общаться с вами на нашем родном языке? —?Конечно же, мсье Тинтин… Тинтин… —?она посмотрела на него долгим взглядом. Она медленно смутилась и замерла, криво улыбаясь. —?Я только что поняла… Я, эм, похоже не знаю вашей фамилии. Тинтин весело ухмыльнулся. —?Как вам такое: если метель не уймется до Рождества, это будет вам подарком. Счастливого Рождества. —?Ваше имя? —?она открыла рот, поняв, что ее обдурили. —?Да что это за подарок такой? Неужели его никто не знает? —?Ни одна живая душа,?— угрюмо сказал он. —?А капитан? —?Скажу вам на Рождество. —?Ох! —?она запустила в него кубиком сахара, все еще притворяясь обиженной, но едва сдерживая смех. —?Ах вы маленький зануда! Он рассмеялся, пытаясь убежать. Ухмыляясь, она подалась вперед и игриво взлохматила его. От этого движения платье слегка соскользнуло с ее плеча, совсем чуть-чуть. Тогда он увидел татуировку. Он едва увидел чернила. Достаточно, чтобы прочесть верха букв. Meminit Non ut Mundus. Тинтин почувствовал, как все его тело деревенеет. Все началось с головы и медленно доползло до пальцев, замораживая его изнутри. —?У вас его татуировка,?— слабо выдавил он. Ее смех поутих, когда она увидела свое плечо. Он увидел, как кровь медленно отлила от ее щек, заменяя сияние смертельной бледностью. Список, подумал он. Ее имя было в списке. Ему следовало ему знать, но это сильно ранило. У нее и мертвеца были одинаковые татуировки. Они были связаны. —?У них они есть? —?он подался вперед, более резко, чем хотел, и схватил ее за плечо. Она вздрогнула, словно татуировка была синяком, и попыталась отпрянуть. Он не пустил. —?У остальных они есть? Он видел, как она колеблется, но через пару мгновений честность победила. Она кивнула и поникла. —?Верно,?— он поднялся на ноги, открыл дверь, указывая ей на нее. —?Мы идем вниз, мадемуазель. Сейчас же.