Глава седьмая: Он хотел нас предупредить (1/1)

Третья дверь была заперта. У Хэддока перехватило дыхание в горле, когда он снова потянул за дверную ручку, хотя надо было уже со второй попытки понять, что все закрыто. Ему показалось или из-за двери послышался стон? —?Тинтин,?— вышел какой-то шепот. Он облизнул губы и попробовал снова. —?Ти-тинтин! Сюда! Тинтин, сюда! Неожиданно в зале моргнул свет, и он подпрыгнул. Через пару секунд лампочки по-прежнему ярко сияли, а его сердце все никак не могло успокоиться. Он чувствовал, как пот стекает по его лбу, несмотря на проклятущий холод. Звук приближающихся шагов Тинтина откуда-то с первого этажа наконец-то достиг его ушей. Парень бежал, но недостаточно быстро?— прошла вечность перед тем, как он появился. Юный репортер пробежал по коридору и увидел, как Хэддок упирается в дверь, изо всех сил дергая за ручку. —?Помоги мне выломать ее! —?отчаянно рявкнул капитан. —?Не стой столбом! Они не стали рассматривать вариант, что Вогт просто напился и по какой-то причине спутал свою спальню с комнатой Вогеля. Ожидая худшего, как им подсказывал опыт, они встали перед дверью, направив плечи на тонкое дерево. —?Один! —?объявил Хэддок, глядя на дверь. —?Два,?— пробормотал Тинтин. —?Три! Они выбили дверь. Она открылась с громким треском; дерево вокруг замка раздробилось, и на месте гладких дубовых панелей теперь красовалась большая дыра. Холодно, первым делом подумал Тинтин. Ветер с улицы и снежинки залетали в открытое окно, разнося по всей комнате мороз. Кровь, была его вторая мысль. Он чувствовал ее в воздухе?— этот сладковатый металлический запах, который всегда источали трупы. Они стояли и смотрели в темноту. Ни Вогта. Ни убийцы. Ничего. Они ничего не видели. —?Где-то должен быть выключатель,?— пробормотал Хэддок, заходя в комнату. Но Тинтин отошел назад, не желая заходить. Стук в груди стал неспокойным; он чувствовал, как сердце дрожит под ребрами. Кап. Как олень, услышавший выстрел, он поднял голову и напрягся. Он посмотрел в направлении звука, но ничего не увидел. —?Капитан? —?Секунду… Найду выключатель. Кап. —?Капитан… —?Тинтин сглотнул, пытаясь заставить себя говорить спокойней. —?Вы это слышали? —?Что слышал? —?он остановился, и Тинтин услышал, как он шарит рукой по стенам. —?Какой-то подлец завесил выключатель. Сейчас… Ага! Они обернулись и увидели, как очередная красная капля упала на пол. Кап. Кап. Нет, подумал Тинтин. Казалось, будто он охромел на обе ноги. Колени подкосились. Он едва держал себя на ногах. Сглатывая возникшую тошноту, он отошел на пару шагов назад, облокачиваясь на капитана. Тело Себастиана лежало на кресле с черной дырой в центре лба. Кровь стекала по его лицу, подчеркивая бледность кожи, капая на деревянный пол. Доски вокруг были окрашены алым, ножки кресла серыми столбами возвышались над этим морем. На его лице застыло выражение удивления, но не такого сильного, как у двух вошедших. Кап. Снежок заскулил и отбежал. Хэддок сказал: —?Пылающий гром, что тут… —?его голос сломался прежде, чем он смог договорить. Они осторожно прошли вперед, мягко ступая по полу, как охотники, приближающиеся к жертве. Отлично. Думай проще. Ты сейчас не репортер: ты детектив. Думай, как детектив. Что тут произошло? Как только он дошел до стола, он остановился и оглядел комнату. На столе, за которым сидел Бастиан, по обе стороны лежали две аккуратные стопки карт, положенные перед каждым стулом. —?Русская рулетка? —?спросил Хэддок. Тинтин едва услышал его. Его глаза напряженно искали улики, перемещаясь от вещи к вещи. Рядом со стопкой напротив Бастиана лежал револьвер?— пустой, как заметил Тинтин?— но в револьвере перед кровоточащим трупом все еще было пять пуль. Потряся головой, он положил подбородок на кулак, осматривая находящееся перед ним. Казалось, Себастиан смотрит на его. Его орехового цвета глаза были широко раскрыты и пусты. Он почувствовал, как по спине пробежала дрожь. —?Самоубийство? —?вяло сказал капитан. Как и Тинтин, он знал, что это не самоубийство. —?Нет. И это пугает,?— он закрыл глаза трупу, словно мог считать его воспоминания. —?Они могли выставить это таким образом. Рулетка или самоубийство. Они могли вынуть пули, забрать карты и второй револьвер?— вместо того, чтобы оставить их всем на обозрение?— и закрыть окно. Но нет, все выставлено, мило и аккуратно, спасибо. Даже мы бы расценили это как неудачную партию в русскую рулетку и ничего более. Особенно учитывая характер Вогта. Мы бы купились на это. —?Если бы предположение не звучало так дьявольски глупо, я бы решил, что он совершил самоубийство, а кто-то выставил это как убийство. —?Но зачем? —?его взгляд напрягся, пока он осматривался, метаясь от револьвера и карт к крови на полу. —?Зачем кому-то делать это? Как они это сделали? Тинтин замолчал. —?Похоже, они заставили Вогта думать, будто он играет на свою жизнь… Но они с ним просто играли,?— Хэддок плотно сжал губы. —?Знаешь, с двумя… Двумя револьверами. Один заряжен, один пуст. —?Они хотели, чтобы он страдал,?— пробормотал Тинтин. —?Чтобы думал, что может выиграть, но исход игры был уже предопределен. Они некоторое время молча разглядывали комнату, пока Хэддок легко не коснулся руки Тинтина. —?Пошли, парень. —?Но… —?Расскажем гостям утром,?— он поднял руку, показывая, что возражений не принимает. —?Почти одиннадцать ночи. Ты не спал с тех пор, как увидел те странные следы от шин. Мы сможем подумать обо всем завтра. Парень хотел поспорить, но не мог придумать ни одного аргумента, и потому согласился. Они вышли из спальни и каждый облегченно выдохнул, когда закрылась дверь, скрывая от них тело. Прислонившись к дверному косяку, Хэддок вздохнул, вытащил трубку и осмотрел ее. —?Когда я был в море, помню, один старый моряк из моей команды рассказывал, что акулы могут раздирать тела морских животных, чтобы оставить их рыбакам. Они могут их просто съесть. Но не делают этого. Парень устало, но вопросительно посмотрел на Хэддока. —?Почему? —?Они так дают знать, что это место принадлежит акулам, а не людям. Я хочу сказать, что он или она мог заставить нас подумать, что Вогт убил себя, но не захотел. Он хотел предупредить нас. Пригрозить. Запугать. —?Это возможно… —?согласился парень; он на мгновение остановился на этой мысли, а потом устало потер лоб. —?Ох, капитан… —?он покачал головой и слегка безнадежно рассмеялся. —?Я слишком устал, чтобы думать об этом. —?Иди в кровать. Я подежурю. —?Спасибо. Парень развернулся, собираясь уйти в свою спальню, когда почувствовал ладонь Хэддока на плече. Он остановился, прикусил губу и оглянулся на капитана. —?Тинтин… Все нормально,?— капитан нахмурил лоб от беспокойства, но Тинтин видел призрак отеческой, сочувствующей улыбки на его губах. —?Ты же знаешь это, да? Нет. Он не знал, что все нормально. На самом деле, все казалось ему совершенно не нормальным, но он не мог об этом сказать. Он не хотел вот так открывать себя, не сейчас, когда он так невероятно уязвим. Он улыбнулся Хэддоку лучшей спокойной улыбкой и сказал: —?Знаю. Капитан долго смотрел на него; его ледяные голубые глаза впивались в парня взглядом, хорошо понимая, что Тинтин лжет. И потом он вздохнул. Все его тело пошатнулось, как у марионетки, которой отрезали ниточки. —?Ладно. Бормоча благодарности, Тинтин развернулся и пошел в спальню. Его шаги замедлились; рука, которая закрыла и заперла дверь в спальню, выглядела уставшей, почти дрожащей. Юность наконец-то вернулась к нему. Он чувствовал себя на шестнадцать лет, чего раньше не случалось?— конечно, ведь он никогда раньше так не дрожал. Он приходил за пару секунд до смерти более чем один раз и всегда дрожал из-за этого, но он мог что-то с этим сделать?— по крайней мере, старался; Божественное вмешательство всегда помогало ему в таких ситуациях. Но сейчас было слишком поздно. Они уже мертвы. Он не мог ничего с этим сделать. И это беспокоило его больше всего. Он знал, что и Хэддок трясется; он был уверен, что мужчина скоро напьется виски. Он не мог сказать, что винит его; чем больше он об этом думал, тем логичнее это казалось. Прежде, чем он понял, что делает, он открыл комод и вытащил маленькую фляжку с виски, которую держал на экстренный случай?— читай: заставить капитана сделать что-то очень, очень глупое. Он подумал, что сейчас самое время побыть глупым. Утопить себя. Это было хорошей глупой идеей. Он уже коснулся губами горлышка, когда опять подумал об этом и опустил фляжку. Он собирался напоить себя, чтобы помочь избавиться от проблем, но не мог сказать, плохо это или хорошо. Потянувшись?— каждая мышца словно затекла?— Тинтин поднялся на ноги и облокотился на комод. Он понял, что смотрит в зеркало на его поверхности. Даже в темноте он хорошо видел отражение. Глазами он изучал каждую часть своего лица. Темные круги под глазами, которые резко контрастировали со звездной белизной лица. Волосы на лбу в вечном вихре, как будто ветер приподнял их, а он забыл пригладить. Радужку цвета грозового неба, в которой отражались вся взрослость, которую отказывалось показывать тело. Мир знает мое лицо, подумал он. Кого они во мне видят? Героя. Спасителя. Невинного. Смелого. Отважного. Неподкупного. Но двое умерли в каких-то метрах от него, и я ничего не сделал, чтобы спасти их. Меня не связали и не ранили, не держали на мушке. Я пил чай. Чай, пока они умирали в моем доме. Он сделал это не специально, он знал это. Если бы он был в курсе того, что произойдет, он бы точно вмешался, и ничто не смогло бы его остановить. Но все равно было больно. Больно знать, что он ничего не сделал. Мир знает, кто я. Но кто я, если не могу спасти людей? Тинтин слепо глядел на свое отражение, словно мог найти в нем ответ. Он открыл нижний ящик комода и достал четки. Как соленый запах моря, они успокаивали его, отдавали чем-то родным. Позволив себе закрыть глаза, он пробежал пальцами по бусинам, чувствуя, как катится крепкая, проверенная временем поверхность по его коже. —?Pater noster,?— сипло начал он,?— qui es in caelis…