Часть 2. Глава 12 (1/1)

Хань схватил Сехуна за рукав и потянул в сторону камней. В практически непроглядной темноте парни двигались на ощупь, и если кто-то оступится, то им крышка. Шаги становились ближе. - Здесь их нет, – прозвучало издалека. В паникующем мозгу Сехуна мелькнуло ?а вдруг это грибники-любители?, но он тут же мысленно стукнул себя и заскользил руками по камню, пытаясь определить, как можно спрятаться, не свалившись вниз. Наконец они разобрались и уселись в маленькой выемке за самым высоким камнем, которая не должна была просвечиваться. До обрыва было всего ничего. Парни прошли буквально по краю, но Сехун старался не зацикливаться на этом. Хань пропустил его в сторону убежища первым, несмотря на то, что по комплекции Сехун был больше и именно Хань бы идеально спрятался полностью. Однако на открытый для протестов рот вовремя легла ладонь, и в выемке оказался Сехун. Парень же сел рядом и согнулся вдвое. Шаги приближались. Сехун, слыша барабанную дробь в ушах, съежился и сжал кулаки. Пока угроза была далеко, при свете дня, он не волновался. Убежать от преследователей в оживленном районе? Легко. Но здесь, в глубине леса, когда бежать невозможно, да и некуда, а случайных свидетелей нет и подавно, Сехун понял, что до ужаса боится. Он ничего не сможет сделать. Их пристрелят, как зазевавшихся куропаток, хотя это вряд ли. Их притащат обратно в Шанхай, и вот там начнется ад. Одна мысль об этом толкнула Сехуна в панику, к которой постепенно примешивалась безумная злость. Кусты затрещали буквально в паре метров от них, на камни упал луч фонаря. Парни смогли рассмотреть друг друга в отблесках, и, прежде чем Сехун остановил себя, он вцепился в чужую руку. Вторая рука сразу легла на его голову, прикрывая и удерживая от необдуманных поступков. - Надо глянуть за камнями.Сехуна затрясло от страха. Он зажмурился и попытался представить, что он просто часть камня. Шаги направились в их сторону. Нет-нет-нет, он только нашел Ханя, ему мало этих нескольких дней, почему все должно быть именно так? Ладонь на голове едва заметно пошевелилась, поглаживая, словно говоря ?я рядом?. Это не спасет. Это еще хуже. Сехун готов был пожертвовать собой, но Ханем – нет, ни в коем случае, это сломает его, всю жизнь, существующие законы вселенной. Тело напряглось перед прыжком на преследователей.- Эй, за камнями обрыв, они могут быть там.Голос прозвучал у них над головами. Все, что Сехун ощущал – это надежное тепло Ханя, который словно остолбенел и, за исключением еле поглаживающей ладони, не шевелился. - Ну так чего ждешь, обходи быстрее, – послышалось раздраженное. Обладатель шагов повернулся и поторопился дальше, ища безопасный путь к обрыву. Вскоре хруст веток затих. Сехун все еще жался к Ханю, слабо осознавая, что мышцы начали гудеть от напряжения.- Они ушли, все в порядке. Нас не увидели, – мягко прошептал Хань, разгибаясь. Он придвинулся ближе, не прекращая гладить парня по голове. – Нам надо выйти отсюда, я не знаю, насколько обрыв высокий и будет ли нас видно. Кивни, если можешь продолжать. Глубоко вздохнув, Сехун кивнул и открыл глаза. Хань секунду смотрел на него, убеждаясь, что парень в норме; затем встал, оглядываясь, и лишь потом включил фонарик. Обрыв был неглубоким, поэтому с минуты на минуту преследователи могли объявиться и застать их. Теперь останавливаться было нельзя. Прислушиваясь к лесу, парни шли без остановки почти до самого рассвета. Ноги у обоих заплетались. Хань один раз упал, к счастью, ничего себе не повредив; Сехун чуть не врезался в дерево и влез в паутину. Подойдя к опушке, они замедлили шаг. Убедившись, что никого и ничего поблизости нет, Хань ткнул пальцем в жилые дома пригорода вдалеке. Когда парни туда добрались, скрытые в предрассветном тумане, Сехун чувствовал себя полностью выжатым. Обнаружив прохудившийся деревянный забор с шатающимися досками, Хань кое-как отломал одну и пролез во двор. Сехун поспешил следом, и, едва понял, что это территория заброшенного дома, как из груди вырвался шумный, полный облегчения вздох. Он уселся прямо на траву, прикрывая глаза. Рядом Хань шуршал сумкой, доставая бутылку с водой. - Поешь? - Не сейчас, – устало отмахнулся Сехун. - Найдем мопед и поедем до Цзинина, там пересядем на автобус. - Лучше машину, на мопеде нас сразу заметят, а в утренней пробке будет сложно отследить каждое авто. - Ты прав, – согласился Хань после краткого раздумья. Сехун прислонился к забору, зевнул и задремал, в полусне думая, что вернуться, пусть даже на час, в район, где жили его дядя и тетя, было плохим знамением, и впереди ждет проблема за проблемой. Но потом на него легла теплая кофта, пахнущая Ханем, и Сехун больше не мог связно думать, погружаясь в сон. *** До Сычуаня парни добирались четыре дня. Хань куда-то постоянно звонил с выпрошенных у незнакомцев телефонов, но лишь молчал в трубку. В Чэнду, их месте назначении, Хань позвонил в очередной раз, а после нахмурился, сказав, что Санхэпин наступает им на пятки. Пришлось, не распаковывая вещей, бежать в соседнюю провинцию, Юньнань. Сехун наотрез отказался заезжать в Куньмин, и Хань ничего не сказал, выбирая другой крупный город. Забавно. Три года назад Хань сослал его сюда, а теперь сам оказался в похожем положении. Если бы Сехуна попросили описать свою жизнь одним словом, он бы без раздумий сказал: ?ирония?. Несмотря на то, что они запутали следы, как могли, и сняли номер в одной из кучи дешевых гостиниц, где за доплату закрыли глаза на то, что парни не показали документов, становилось понятно, что рано или поздно до них доберутся и здесь. В постоянной тревоге за свою и Ханя жизнь, в комплекте с которой шли злость на Ханя, полная неразбериха с эмоциями и участившиеся вспышки гнева, Сехун чувствовал, что теряет себя. Он не знал, как выйти из этого дурацкого состояния неопределенности, когда и сделать что-то надо, но и выхода нет. После первого за неделю долгого, крепкого сна стало чуть лучше. По крайней мере, голова болела не так сильно. Пока Сехун отсыпался, Хань сходил за едой. Открыв глаза, Сехун обнаружил между кроватями тумбу, превращенную в подобие стола, которого в такой халупе отродясь не бывало. Сейчас Хань казался незнакомым. Это был не тот веселый, теплый, смелый парень, в которого влюбился Сехун, это был не жесткий и ехидный глава Лу со своими намеками. Перед ним сидел хмурый, уставший молодой мужчина, который, как и Сехун, перебирал варианты их спасения. Никаких цветных волос, пирсинга, вызывающей одежды или умело пошитых, дорогих костюмов. Надев джинсы и синюю кофту с капюшоном, Хань смешался с толпой. Он наверняка парился и страдал – начало лета было ужасным, но остатки тату благоразумно не выставлял на всеобщее обозрение. - У меня есть еще один план, до которого, я надеялся, не дойдет, – сказал Хань, когда они поели. Он опустил взгляд, словно не решаясь продолжить, но Сехун молча ждал. – Из Вьетнама на грузовом корабле. Найдем проводников, которые нелегально переведут нас через границу. Сехун кивнул:- Пойдет. Думаю, у нас не так много времени, надо торопиться. Хань открыл рот, собираясь что-то сказать, но, передумав, закрыл. Он выкинул одноразовую посуду, проверил содержимое сумки и перепрятал оттуда кольца в кроссовок, запихнув их в сделанную в стельке дырку. Сехун понял, что они мыслят примерно одинаково, ведь буквально перед этим он свернул свои деньги в трубочку и положил в трусы. Так ограбить его ночью будет в разы сложнее. Парни купили дождевики, силиконовые бахилы от дождя и согревающие пластыри. На ресепшене Хань позвонил кому-то еще раз, коротко сказал: ?Мы уходим? и отключился. Впереди был неизвестный, опасный путь, но рядом с Ханем он не казался слишком ужасающим. Сехун расстроенно констатировал, что Хань у него под кожей, и это не какое-то там тату, которое можно свести. К сожалению.До границы с Вьетнамом было около двухсот километров, которые парни преодолели к шести вечера. До заката еще оставалось пару часов, так что Хань решительно направился к туристическому прилавку, который выделялся недавно обновленной красной крышей. Воздух был пропитан влажностью. Лето – самое неудачное время для путешествия по Азии, сезон проливных дождей, но бесполезно просить погоду подождать, пока они не окажутся в безопасности. Услышав желание пересечь границу с Вьетнамом, престарелый торговец покачал головой. - В прошлом месяце они ужесточили дозор, с нашей стороны туда никак не добраться. Даже если вы там окажетесь, укрыться нигде не сможете. Единственный способ – через Лаос в Камбоджу, оттуда до Хошимина рукой подать. Если вам нужен порт. Хань покосился на Сехуна, на что тот пожал плечами: - Значит, мы идем в Лаос. - С вас тысяча. Вас довезут до границы и покажут безопасную тропу.Нихрена ж себе тут расценки! За то, что им ткнут пальцем на дорогу? Однако Хань не спорил, отсчитывая сотни, которые моментально исчезли под стойкой. Взамен продавец дал им подробную карту Лаоса и Камбоджи и быстро забормотал на местном диалекте в трубку. Сехун взволнованно ходил по лавке, бросая невидящие взгляды на дешевые магниты и открытки, разные сувениры и прикольные штучки. Хань встал у стены, сбросив на пол сумку, и скрестил руки на груди, дожидаясь обещанного проводника.Вскоре в магазине появился мужчина средних лет. Перекинувшись парой слов с продавцом, он указал на выход, где рядом с дверью стоял старый, потрепанный жизнью вездеход с брезентом вместо крыши. Небо, затянутое облаками, постепенно темнело. - Сначала поедем, потом пешком, – сказал мужчина с акцентом. – Садитесь сзади. Хань залез в машину первым. Сехун уселся с другой стороны, оставляя между ними расстояние, куда Хань с едва слышным вздохом поставил сумку. По мере того, как они отъезжали от деревни, природа вокруг окрашивалась в зеленый, напоминая, что местность все ближе к экваториальной зоне, влажным, неисследованным джунглям. Асфальт на дороге пропал, и из-под задних колес то и дело вылетал песок, мелко стуча по брезенту. Долго поездка не продлилась. Мужчина махнул рукой, призывая идти следом, и Сехун спрыгнул на землю первым, оставляя Ханя замыкать цепь. Узкая, практически незаметная тропа начиналась справа от дороги и уходила между высокими, голыми стволами деревьев в неизвестном направлении. - Как мы поймем, что пересекли границу? – спросил у мужчины Хань.- Там написано, – сказал тот, еще раз ткнул в сторону тропы и пошел обратно к внедорожнику.- Готов? – спросил Хань. - А ты? Увидев кивок, Сехун кивнул в ответ.- Я пойду первым, у меня лучше зрение.- Хорошо. Аккуратно.Сехуну захотелось подержать Ханя за руку, просто для того, чтобы придать себе уверенности, поэтому он быстро зашагал по тропе, сжимая кулаки.Путь занял около получаса. То и дело останавливаясь, чтобы проверить, не сбились ли они с пути, парни пробирались к свободе. Или к еще бо?льшим неприятностям, сказать однозначно было сложно. Хань топал сзади, постоянно поправляя огромную сумку, висящую через плечо. Дышать иногда становилось сложно из-за тяжелой влажности воздуха, но задерживаться до темноты на узкой, нелегальной тропе было крайне опасно. Неожиданно Сехун наткнулся на деревянную табличку, прибитую к дереву. ?Laos?. Если верить на слово подозрительным табличкам посреди леса, то нанятый за тысячу юаней проводник не подвел. Хань стал рядом и бросил сумку на землю, в траву, которая доставала им по щиколотку. - Ты придумал себе имя? – спросил парень, разминая плечо. – Мы можем столкнуться с путешествующими соотечественниками. Я – Ли Фэй, любитель экстремального спорта. Сехун призадумался. Так далеко в своих планах на маскировку он не заходил, однако почти сразу же в голову пришла идея. - Я – Ли Мин, твой племянник. - Зови меня дядюшкой, – хмыкнул Хань и надел сумку обратно на плечо. - Хорошо, ты все равно уже начал кряхтеть. Хань пропустил это замечание мимо ушей. Лес постепенно начал редеть, а вот трава становилась гуще и выше. Наконец Сехун понял, что их окружают холмы, возвышающиеся к темно-серому вечернему небу. Ночевать в тропическом лесу – верх безмозглости, поэтому Хань зажег фонарь, чтобы свериться с картой и компасом. Только когда вспыхнул холодный, отливающий фиолетовым свет, Сехун понял, что наступила ночь.- До ближайшей деревни километров восемь, – покачал Хань головой, переводя луч фонаря вперед. Сехун замер, увидев очертания человека, скрывающегося за деревом. И еще одного. И еще. Внезапно стало светло от мощных фонарей. Их окружили. Хань одним движением завел Сехуна себе за спину и придержал, не давая выйти из своей тени. Парень насчитал восемь мужчин, прежде чем один, с тонкими усами и жидкой бородой, заговорил на китайском:- Вы нелегалы. Сехун еле сдержал ?так и вы не полиция?, крутящееся на языке. Вряд ли полиция в грязной, дешевой одежде рыщет по лесам и подкрадывается ко всем подряд. - Мы сдадим вас китайской полиции. Или, – он сделал приглашающий жест, – вы поделитесь нажитым с бдительными гражданами. Хань молчал, глядя на незнакомцев. Оружия у него не было, пистолет проносить через границу было опасно: если бы их поймали власти, то не церемонились бы, поэтому Хань положил оружие в камеру хранения в Юньнани, хотя как показывает опыт, камерам хранения доверять нельзя. Сехун мог бы выдержать напор троих, возможно, четверых, но глупо вступать в драку, когда у противника огнестрел. - Сколько вам нужно? – наконец спросил Хань. - Всё. Парни, обыщите их. Ясно, их грабят. Великолепно. Сумку тут же забрали и принялись выкидывать из нее еду и вещи, внимательно осматривая, пока не добрались до свертка с деньгами, спрятанного в одной из силиконовых бахил от дождя. Главарь присвистнул, раскрывая купюры веером. - Да тут штук пять точно будет, а то и семь! Дорогие гости, чем еще вы нас порадуете?- Не дерись, – одними губами шепнул Хань, повернувшись на мгновение к Сехуну. Их быстро ощупали, однако всё, что было – это сотня в кармане Ханя и пара купюр у Сехуна. Эти деньги им вернули со смехом. - Добро пожаловать в Лаос, господа! – усмехнулся главарь прежде, чем раствориться между деревьев. Мужчины исчезли, словно их и не было. Сехун, не в силах сдержаться, выругался и с размаху ударил по ближайшему дереву. Этого было мало. Суки! Забрали все, ради чего Сехуну пришлось вернуться в квартиру, в которую он никогда больше не хотел возвращаться! Блять!Он бил, пока злость постепенно не сошла на нет. Хань с непроницаемым лицом собирал вещи обратно в сумку.- Ли Мин, идем, нам еще надо добраться до ночлега. Сотни юаней должно хватить на первое время. Мы в порядке, главное, что они не тронули нас. Аптечка, одежда, еда – всё в сумке, мы выживем.Сначала Сехун не понял, почему его так назвали, но тут же вспомнил, что теперь он – Ли Мин. Любое его имя, произнесенное Ханем, звучало особенно, откликаясь в сердце. Злость окончательно улеглась, затаилась. До поселка оказалось почти три часа ходу. По очереди неся сумку, парни не останавливались, опасаясь ночного дождя. Дорога была заасфальтирована кусками; эти темно-серые заплатки выделялись на фоне желтой утрамбованной глины. Поселок давным-давно спал, оставив лишь пару фонарей, висящих над дверями. Сехун оглянулся и ткнул в сторону открытой беседки с крышей. Хань покачал головой:- Холодает, мы там окоченеем. Не раздумывая, парень заколотил в ближайшую дверь. Вдалеке залаяла собака. Несколько минут ничего не происходило, и Сехун уже собирался все-таки переночевать в беседке, как дверь распахнулась, и на пороге показался сонный, хмурый мужчина. - Туристы, – уверенно вступил Хань, указывая на себя и Сехуна. – Вы понимаете китайский? Туристы. Заблудились. Хотим спать в вашем доме. Заплатим.Все это Хань сопровождал жестикуляцией. Он показал мужчине двадцатку, которую не забрали у Сехуна во время грабежа. Тот мрачно смотрел то на них, то на деньги, однако все-таки забрал купюру. Дом был маленький, темный. Мужчина махнул рукой в сторону кухни, где еще теплилась печка. Сехун вспомнил, как в родной деревне бабушка сажала его на похожую печку зимой и рассказывала сказки про драконов, красавиц, императоров и монахов. Вскоре мужчина притащил два грязных, потрепанных матраса, и бросил на пол. Не говоря ни слова, он ушел в другую комнату. Хлопнула дверь и щелкнул замок. Хань критически окинул взглядом место для сна, но альтернатив не было.- Утром помоемся. Все равно на такое стремно чистым ложиться, – парень пнул ногой один из матрасов. Потом пошел и закрыл дверь, ведущую в кухню. – Быстрее уснем, больше проспим.- Я забыл твое имя, – признался Сехун, укладывая матрасы, пока Хань копался в сумке. Помня, что парень легче мерзнет, положил свой подальше от печки, оставляя теплое место Ханю. - Ли Фэй. ?Фэй? как иероглиф ?трата?. Просто вспомни, сколько у меня спёрли эти уёбки. Ты – Ли Мин, мой племянник. Давай перекусим перед сном.Сехун отрицательно мотнул головой, подавляя зевок. Он настолько устал, что хотел рухнуть на пол и отрубиться хотя бы на семь часов. Хань не настаивал, быстро съедая булочку. - Ли Фэй, у меня еще осталась тысяча юаней, которую не нашли. Спрятал в трусах. Оживившийся Хань засмеялся, и этот легкий, знакомый звук чужеродно разлился по чьей-то мрачной кухне. Сехун мимо воли слабо улыбнулся. - У тебя в трусах реально спрятано сокровище, Ли Мин. Хорошо. Ты не против потратить твою наличку прежде, чем я буду закладывать кольца? - Если мы выживаем вместе, то и ресурсы у нас общие, разве не так? – Сехун устроился на своем матрасе и свернулся клубком, положив руку под голову. От пола несло ужасным холодом. Обнимать было нечего и некого. - Так. Спокойной ночи. - Спокойной. Сон никак не шел к Сехуну, хотя глаза и голова начинали неприятно болеть. Он мерз, и даже накинутый капюшон кофты не помог. Встав, парень потер лицо и начал приседать, надеясь и согреться, и устать так, чтобы наверняка уснуть. - Полы тут, похоже, бетонные, – констатировал из темноты Хань. – А на улице ночью холодает. Матрасы достаточно широкие, положим один на другой, и будет теплее. Сехун замер. Спать, прижимаясь к Ханю? Только этого не хватало. Буквально. Это была именно та вещь, которой Сехуну не хватало почти четыре года после их расставания. - Да, – тихо откликнулся он, ругаясь про себя. Будет больно. Прикасаться к Ханю снова будет очень больно, но в то же время тепло и хорошо. Сехун положил свой матрас сверху и подвинул стопку максимально близко к печке, куда указал Ханю. Места оставалось немного, но они оба всегда спали на боку, так что влезут. Хань повернулся к печке лицом, Сехун, чтобы не искушать и не ранить себя лишний раз, лег спина к спине. Позвоночник тут же согрелся и расслабился, как и сам Сехун, который мгновенно уснул.