Часть XIV. Тем временем (1/1)

— Джакома, что к обеду? — спросил принц, снимая с плеч плащ и накидывая его на спинку стула.— То, что вы этим утром пожелали, — ответила ему служанка, провожавшая его по коридору в залу, — разве вы не помните? В ответ принц поджал губы, взгляд его устремился вперёд.— Нет, не помню, — сказал он с тенью улыбки. — Странно. Странно, что я знаю каждого дворянина этого города и по имени, и в лицо, что мне известны все склоки и союзы этих семей, а при этом не помню, что происходит в моём собственном доме. — Ну, сеньор, — протянула Джакома, — если так посмотреть, то вся Верона для вас дом, за которым нужен глаз. Вы ведь принц. — Гляди ещё, я имена своих племянников забуду, — продолжал дука несмотря на фразу служанки, но вдруг обернулся на неё, — Кстати, Парис с Меркуцио уже в зале?— Конечно, сеньор. Там только вас и ждут.Принц прошёл через широкий проём, откуда бил белый свет, типичный для туманного зимнего дня, и оказался в столовой. Взгляд его принялся искать по комнате: действительно, по обеим сторонам стола сидели его племянники. Хоть юноши быстро заметили своего дядю, принц наблюдал мгновение их скуки, которую они переживали по-разному. Томимый долгим ожиданием Парис почти не изменялся в своём облике и в свойственном себе жесте опустил локти на ручки кресла, круча пальцами прядь из бороды. Меркуцио же чуть ли не таял от скуки: он растёкся телом по своей части стола, звенел ногтями по приборам, уже в беспорядке раскиданными перед ним, и с шумом выпускал изо рта воздух. И приветствовали дядю также в своей манере: Парис стремительно встал со своего места, чтобы поклониться принцу, и после опустил глаза, когда Меркуцио подскочил, со скрипом двигая стул и едва не опрокидывая его, и коротко кивнул. — Добрый день, дядюшка, — в голос произнесли они.С позволения принца все снова опустились на свои места, и слуги поставили блюда. Меркуцио молча наблюдал, как кушанья опускаются перед ним на стол, и тщательно рассматривал каждое из них, однако ничего не брал себе, будто в это мгновение его голову занимали другие мысли. Такое состояние, когда юноша напоминал скорее мертвеца, нежели живого, нередко сковывало его, поэтому остальные домочадцы на такое не обратили внимание. Внезапно Меркуцио поднял голову.— Паридуче*, — обратился он к своему кузену, — Дядюшка ведь собирается передать тебе место подеста.— Ну да, это правда, — подтвердил Парис, откладывая приборы в сторону и бросая взгляд на принца в поисках знака одобрения.— А подеста должен вершить суд по всем делам Вероны, точнее, только по делам дворян.— Всё верно, — терпеливо продолжил отвечать Парис.Принц, слушая далее разговор племянников, всё не понимал причины, по которой Меркуцио докучал Париса своими бессмысленными вопросами: хоть речи юноши и были странны, однако всегда имели подоплёку.— Опять ты, Меркуцио, натворил что-то и теперь пытаешься узнать, как сильно тебе попадёт? М? — спокойно произнёс принц, пригубливая вино.Меркуцио в ответ лишь бросил на подеста быстрый взгляд, таящий в себе совершенную пустоту — нельзя было догадаться, о чём замышлял юноша, и оттого казался ещё необычнее.— Я?! Мой дядюшка,— Меркуцио всплеснул руками в оправдывающем жесте, — клянусь своими родителями, которых ни разу в жизни не видел, что спрашиваю совсем не о себе, — протараторил юноша, затем глубоким голосом добавил, — я о другом интересуюсь. Итак, Паридуче, скажи мне как мой будущий подеста: какое наказание полагается для завязавшего драку? Парис открыл было рот, чтобы ответить на очередной бездумно звучащий вопрос кузена, но, одёрнув себя, поменялся в лице: брови его сместились к переносице, губы плотно сомкнулись, а в глаза сузились в подозрительном прищуре. — Меркуцио, — строго сказал он, — ты что? Снова подрался и навредил кому-то? Я поражаюсь тому, как дядюшка до сих пор тебя с таким спокойствием выпускает тебя одного. — Да нет же, кузен, — поспешил заверить его Меркуцио, а затем быстро добавил, — и со мной ходи, раз выражаешь такое беспокойство. Но теперь ответь мне.— Погляди в свод законов, раз выражаешь такой интерес, — передразнил его Парис, но заметив на себе взгляд принца, кивнул. — Но ладно. Таких заключают под стражу в собственном доме, если тот напал на простолюдина, а если посягнул на дворянина, то должен ещё оплатить лечение у лекаря, ну и штраф за нарушение порядка, разумеется.Меркуцио выслушал кузена молча и со всей серьёзностью и сосредоточенностью, на которую в это мгновение был способен, и после небольшого молчания, неловко ухмыльнувшись, кинул взгляд вверх: так он делал, когда не находил интереса в рассказанном. Ноги юноши в быстром движении оттолкнулись от пола с такой силой, что повернули за собой стул, а рука, одетая в покрытый хлебными крошками рукав, с дребезгом стола упала на его поверхность.— С поспешностью вы принимаете решения, дядюшка, — с лёгким укором обратился Меркуцио к принцу, — чаю, что и я имею шанс перенять от вас ваш титул, — юноша откинулся на спинку стула. — Меркуцио Первый ?Великий? делла Скала. Только представьте себе, дядюшка! Какую славу я принёс бы роду, м? Но полно: оставим будущее на будущее. Парис, не стоит ли для начала расспросить зачинщика? Разве ты хочешь прослыть рубящим с плеча? Дядюшка бы такого не сделал, — цокнул Меркуцио, качая головой.Лицо Париса стало недвижным и не выражало ничего, кроме каменного спокойствия, однако через мгновение его бровь начала вздрагивать в лёгком раздражении.— Ну, — коротко сказал Парис, — что же мне даст разговор с ним? Я узна?ю причину? И какой она может быть?— А вдруг зачинщика до этого оскорбили те, кто пострадали? Мало ли, какое оскорбление: простое присутствие может оскорбить.Лицо принца неожиданно прояснилось; он перестал есть и подпёр ладонями подбородок.— А, — протянул подеста, — выгораживаешь своих друзей — Бенволио и Ромео Монтекки? Не должен принц выказывать интерес только к одной семье, следует иметь друзей и из других родов. Может, Капулетти тебе интересны?— Капулетти? — воскликнул Меркуцио, подавляя смешок. — Дядюшка, неужто вы предлагаете мне завести дружбу с Джульеттой? Нет, дядюшка, сжальтесь. Я лучше её уступлю тому, кто действительно оценит этот союз.С этими словами Меркуцио бросил взгляд, полный дерзкой издёвки, в сторону Париса. У того словно выбили землю из-под ног, и теперь юноша потерянно смотрел на своего кузена, робея перед ним и не силясь произнести и слова. — Нет, я имею в виду Тибальта, — уточнил принц.При звуке этого имени Меркуцио вдруг поднял голову и остановил свой холодный взгляд на принце. Хоть юноша казался недвижим, глаза его часто подрагивали, а брови слегка вскидывались и сдвигались к переносице, образуя на ней морщины. Следом Меркуцио потянулся через стол в сторону подеста.— Тибальт? — переспросил он, словно не расслышал с первого раза.— Да, он, — подтвердил принц, — вы, как я знаю, не виделись с ним с самого бала у Капулетти. Так что же между вами и что вас связывает? И не увиливай.— Без сомнения, нам предстоит длинная дорога, — протянул Меркуцио беспечным голосом, — или короткая. Тут как я на душу положу. Не знаю, какой именно путь: али станем друзьями по гроб, али заколем друг друга следующим днём. А это как мы оба на душу положим. После этого губы Меркуцио плотно сомкнулись будто в стремлении не проронить ни единого слова, а его взгляд уже начал с рассеянностью блуждать по комнате, не возвращаясь больше к принцу. Подеста пару мгновений рассматривал племянника, так явно показывающего своё нежелание продолжать разговор.— Ну что, Меркуцио? Рассказал лишь немного, и то загадками, а больше ничего не скажешь, — принц попытался заглянуть юноше в глаза.— Как всегда вы правы, дядюшка, — с внезапным спокойствием в голосе ответил Меркуцио, направляя свой взгляд в другую сторону. — Ни слова об этом не скажу, хоть если из меня это клещами вытаскивала стража целым гарнизоном.В это мгновение тонкий слух уловил что-то в глубине зала, прямо у самой двери. Шум казался настолько необычным и редким для палаццо принца, что Меркуцио склонил голову набок в попытке разобрать и услышать ещё больше. Звук всё усиливался, а с ним — его любопытство: юноша возвращался взглядом в дальний угол комнаты всё порывался встать со своего места, однако то ли из-за опасения получить неодобрение дядюшки, то ли от лености этого не делал и нервно ёрзал на стуле. Неожиданно в зелёных глазах Меркуцио, так пристально смотревших, как в зеркале отразилась открытая дверь и фигура, входящая в комнату; он улыбнулся в странном предвкушении.— Заговоришь о дьяволе, и появятся рога, — промолвил юноша, взглядом показывая дядюшке на что-то за его спиной.Принц обернулся: как и сказал загадками об этом Меркуцио, у входа действительно стоял слуга, выглядывающий из-за двери. Его лицо выражало крайнюю степень волнения, а глаза смотрели робко. Подеста смерил его взглядом и кивнул ему.— Чего тебе? — бросил он.— Не хотелось бы отрывать вас от обеда, сеньор, — забормотал слуга, опуская глаза.— Нет, продолжай, — заверил его принц, после чего полушёпотом добавил, — я и так куска в рот не клал.— Сеньор, к палаццо пришёл стражник и говорит о какой-то драке.В это мгновение послышался шумный вздох, испускаемый скорее от негодования, чем от скуки, а затем — щёлканье языка, звонкий звук которого со всей силой ударил по слуху всех, кто находился в комнате. Следом Меркуцио — именно он прервал этот разговор — со скрипом и дребезжанием стула поднялся со своего места, взгляд его устремился на слугу.— Опять драка, очередная драка, — сказал он свои укоры в воздух, — так что же сейчас идти к подеста? Назначить бы порку обоим, да и дело…— Помолчи, Меркуцио! — негромко, но строго оборвал его принц. — Говорить будешь, когда велено.Меркуцио после такого выговора хоть и опустил в поклоном жесте голову на грудь, однако его глаза, в которых сверкали задорные искры, всё ещё смотрели вверх, на дядюшку со слугой, а губы исказила усмешка. Принц смерил изучающим взглядом племянника и только после этого вернулся к беседе.— Продолжай, — коротко бросил он. — Что стражник ещё сказал?— Это всё, сеньор, — ответил слуга, но потом добавил, — стражник ждёт внизу у лестницы. — Так позови его, — принц указал в сторону двери. С этим поручением слуга вышел из комнаты. Только дверь за ним с щелчком захлопнулась, как Парис открыл рот.— Вечно тебе, Меркуцио, нужно сказать лишнего, — с внезапным недовольством в голосе обратился он к кузену, — вечно слово поперёк вставляешь. Это словно дышать для тебя! Как ты выставил нашу семью перед людьми, будто у нас не всё нормально.— А мы и так отнюдь не нормальная семья, — ответил ему Меркуцио, усмехаясь, — мы правители Вероны, поэтому и отличаемся ото всех. И, Паридуче, перед какими людьми я выставил нашу семью? Это слуга, низший человек! Нашёл, перед кем стыдиться! Да в комнате, полной слуг, без всякого стеснения совокуплюсь с какой-нибудь красавицей!— Это потому, что совесть и чувства стыда умерли в тебе, когда ты ещё не родился! — Парис тоже вскочил со своего места.— Замолчали оба! — прикрикнул на них принц. — Такие слова и поведение ожидаемы от Меркуцио (рос дьяволёнком — дьяволом и останется), но, Парис, веди себя достойно, как подобает будущему подеста! К чему мне воспитывать наследника, раз он своим уровнем опускается ниже варваров! — Принц наклонился Парису и заговорил голосом, полным угрозы. — Придётся мне вернуть тебя в таком случае обратно в Ардзиньяно, на роли младшего наследника, которым ничего не достаётся. Этого ли ты хочешь?Парис заметно смешался и открыл рот для извинений, когда в это мгновение в дверь вошёл стражник — принц сразу отвлёкся на него.— Ну? Разняли вы этих двух драчунов? — Разняли, сеньор, — ответил стражник, протирая лицо ладонью, — но их было трое.— Трое? — вопреки раннее полученному выговору в беседу вмешался Меркуцио; из его горла вырвался смешок. — Они что? Каждый против двух других фехтовальщик?Принц обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на юношу. Тот, почувствовав на себе взгляд дядюшки, опустил голову и придал своему лицу напускное выражения спокойствия.— Кто это был? — спросил подеста.— Двое из них Монтекки, Бенволио с Ромео, — стражник приложил ладонь ко лбу. — А третий… Имя третьего не помню, но именно он как раз больше нападал, даже Бенволио в плечо ранил. Помню только, как выглядит. Высокий такой сеньор. А, он графом назвался и сказал ещё, что из Венеции.— Тибальт, — произнесли одновременно Меркуцио и принц.— Да, сеньор, именно он. Только сейчас имя вспомнил.Внезапно по комнате низкими нотами стал стелиться утробный рокот, исходящий из груди Меркуцио, отчего его покрытый тонкой кожей кадык мелко дрожал. Несколько мгновений этот рокот набирал громкости и звонкости, пока наконец юноша не начал смеяться. Смех его был настолько оглушительным и высоким в некоторые моменты, что, казалось, он сдавливал Меркуцио горло, теснил из его лёгких воздух, но несмотря на это он продолжал заливаться, изредка облизывая губы и осипая. — Началось.., — сказал себе под нос Парис, глядя на кривляния кузена.Пальцы Меркуцио сложились в одобрительном жесте и оказались протянуты в сторону Париса.— Как правильно описал! — воскликнул он на сбитом дыхании. — Тибальт, эх, Тиба-а-льт! Началось! И у тебя, Тибальт, началось!— Меркуцио, живо прекрати это! — прикрикнул на него принц.Но юноша остался глух к словам дядюшки, словно все его чувства изменили ему: лишь рот неизменно изгибала улыбка. Подеста в яростном порыве приблизился к племяннику и, схватив того за рукав, один раз тряхнул.— Хватит тебе смеяться! — снова пригрозил принц. — Почему ты внезапно стал такой?!— Да он идиот, дядюшка! — ответил Парис раздражённым голосом.— Да, может быть я и идиот, — приостановил свой смех Меркуцио, — но Тибальт — такой, каких ещё поискать! А я ведь думал, что он хоть как-то отличается. Ну ничего, дядюшка, — обратился он к принцу, вновь смеясь, — вы-то его накажете, вы-то прикажете его заключить в палаццо, чтобы он издох от тоски по своей Венеции!Лицо Меркуцио на мгновение исказилось то ли от злорадства, то ли от боли, и следом он облокотился на стол, сильно горбя спину. Его руки дрожали, а грудь расширялась и сужалась от свистящего вздоха и хрипящего выдоха —, казалось, силы совсем покинули юношу, если бы вновь не раздался смех, полный энергии и весёлостью, которым он захлёбывался. Принц свёл брови к переносице и раскрыл рот, от злости сжавшийся в тонкую нить. — Меркуцио! — в последний раз воззвал он к племяннику. — Если ты не перестанешь… Я сейчас же, в это же мгновение заберу у тебя право на все те деньги, что оставили тебе твои бедные родители. Ни дуката, ни призрения у меня ты не найдёшь.Ни одному человеку невозможно сменить смеющуюся маску на отдающее загробным спокойствием в одно мгновение, ибо каждая эмоция имеет инерцию и требует времени на ослабление выразительности. Меркуцио, однако, при звуке такой угрозы прекратил всё веселье и так моментально, что перемена эта внушала страх. Теперь юноша стоял прямо, даже с излишней правильностью позы, в которой не было ни капли напыщенной насмешки и напускной торжественности; в его глазах плескалась мертвенная умиротворённость, совсем несвойственная его темпераменту — бурному и энергичному.— Нет нужды вам это делать, дядюшка, — совсем бесцветным голосом сказал Меркуцио. — Видите, я спокоен, как труп.Принц начал кропотливо рассматривать племянника в попытке заметить обман в его глазах и уличить его в этом, но его взгляд ничего не цепляло.— Я и вижу — как труп, — ответил принц, щуря глаза, после чего развернулся к стражнику. — Тибальт, говоришь? Вы расспросили их?— Да, сеньор, — протянул стражник, всё ещё потрясённый поведением Меркуцио. — Сеньор Франтумато был по-странному спокоен и сказал, что напал на Бенволио и Ромео Монтекки по своему желанию.— А что с Бенволио и Ромео? Их вы спросили?— Нет, сеньор. Сеньор Бенволио после того, как драка окончилась, сразу начал свою рану перевязывать у фонтана. Сколько крови натекло… Всё плечо красным стало. А сеньор Ромео был бледен как смерть, поэтому мы не решились беспокоить его. — А что случилось потом?— Валерио пошёл сопровождать Бенволио и Ромео Монтекки к лекарю, а меня послали к вам: наш капитан не знал, что следует делать, — стражник заглянул принцу в глаза. — Так как распорядитесь, сеньор?Принц встал в середину залы; его губы беззвучно шевелились, а между бровями пролегла глубокая морщина. Он обернулся, ещё раз посмотрел на своих племянников, тупо глядящих в ответ, и глубоко вздохнул.— Иди обратно на площадь, — твёрдым голосом обратился он к стражнику, — скажи, что я буду ждать Тибальта в палаццо Капулетти. Я одновременно с тобой выдвинуть. Понял меня? — Да, сеньор, понял, — откланялся стражник и скрылся за дверьми.Принц, проводив того глазами, обернулся к коридору, ведущему в жилую часть палаццо.— Джакома, неси мой плащ!С этими словами и принц ушёл из комнаты, оставляя племянников одних за столом. Парис, смотревший ему вслед, скрестил руки на груди, когда Меркуцио опустился на стул с плохо скрываемой улыбкой.— Опять дядюшку дёргают, — скучающим голосом протянул Парис. — Неужели и меня так будут?— Без сомнения, кузен, — со смехом ответил ему Меркуцио, — но если ты доживёшь до этого дня.