Часть VI (1/1)

Никакая победа не принесет столько, сколько может отнять одно поражение Гай Юлий ЦезарьВесь вечер того злополучного дня прошёл в комнате; лишь один раз в дверь стучался слуга, чтобы передать приглашение от Капулетти на ужин, которое было тут же отклонено. С тех пор никто не заговаривал с юношей. Зная настойчивость своей тётушки, Тибальт был удивлён тем, что она не выслала к его комнате прорву слуг с намерением увидеть племянника за столом. Но в этот момент юноша был рад бездействию синьоры Капулетти; от стыда он не поднимал голову с груди и не решался посмотреть в зеркало: ему всё казалось, что его собственное отражение смеётся над ним. Тибальт глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями.?Я проиграл. И почему? Ведь раньше я побеждал!? — юноша удивился своему внутреннему голосу — так жалко он звучал.Если бы ему удалось отвести остриё рапиры, то оно бы не коснулось тела, и он не проиграл бы. — Джульетта! — чуть не перешёл на крик Тибальт, добавив потом тихо. — Да, это из-за неё.Он понятия не имел, почему в момент, определяющий исход того поединка, решил взглянуть на кузину. Юноша лишь помнил, что испытывал необыкновенный восторг и ему хотелось поделиться своим успехом с кем-нибудь. — Почему же я выбрал именно Джульетту? — недоумевал Тибальт.Ведь тётушка, казалось, всё это время, что он жил у Капулетти, была дружелюбнее и заботилась о нём больше, чем кузина. Но Джульетта показалась ему более открытой, и Тибальт хотел увидеть, как заблестят её глаза, а на губах появится улыбка от внимания юноши, уделённого ей. Именно её радость желал запечатлеть юноша в своей памяти.— Нет, меня не может волновать её… — начал Тибальт, но осёкся.Не только из-за того, что страшился и стыдился признать это, но и потому, что услышал за дверью своей комнаты разговор. Зазвучал женский торопливый голос:— Малютка, вам не к чему к нему идти: хотел же, чтоб его оставили в покое, так пускай остаётся в одиночестве! Идёмте отсюда, пока нас не заметили!Тибальт тут же узнал кормилицу. — Мой дом, и могу ходить, где хочу. — Это была Джульетта. — А сейчас не мешай мне, няня, я хочу поговорить с ним.Юноша подскочил с пола, чтобы не предстать перед кузиной в такой неловкой позе, и в этот момент раздался бойкий стук в дверь. Тибальт хотел ответить, однако Джульетта была быстрее.— Здравствуйте, кузен — это я. Можно ли мне войти? На секунду юноше в разум проникла мысль отказать ей и запереть дверь, но он вскоре прогнал эти помыслы.— Да, конечно, входи, — ответил он заплетающимся языком и в спешке принялся приводить себя в порядок: растрепавшиеся волосы нужно было пригладить, а складки на одеждах следовало расправить.Ручка с щелчком повернулась, дверь тихо приотворилась, и из-за неё показалась Джульетта — она с интересом осматривала комнату, всё чаще задерживая взгляд на разных предметах, в особенности на зеркалах; в один момент её взор перекинулся на Тибальта, остановившись. Юноше не понравилось, как кузина глядела на него: будто на редкое чужеземное животное, которое недавно появилось в зверинце — в ответ он вложил в свою позу и выражение лица всю спесь. Несколько мгновений они молча рассматривали друг друга, пока кузина наконец не прервала надолго затянувшуюся тишину. — Добрый вечер, кузен! Как ваши дела?Сделав такое незамысловатое приветствие, Джульетта потянулась к двери, чтобы закрыть её. В проёме Тибальт увидел кормилицу, с беспокойством и некоторой усталостью в глазах глядевшую на свою подопечную. Вскоре женщина ушла, отосланная знаком; велев кормилице уйти, Джульетта наконец закрыла дверь и повернулась к кузену. — Вы весь день не выходили из своей комнаты. Что-то такое случилось?Тибальт расслабил тело и выпрямился.?Так вот зачем она пришла?, — с прищуром посмотрел он на кузину.Юноше было приятно, что к нему пришла именно Джульетта: перед ней почему-то он так не стыдился. И весь её внешний вид и то, как по-взрослому она держалась для девятилетней девочки, внушали ему странное спокойствие. Тибальт даже немного залюбовался ей. Кузина, сбитая с толку его молчанием, решила продолжить расспросы и подтолкнуть тем самым к беседе:— Вы выглядели таким расстроенным тогда. Это, наверное, из-за поединка?— Да, его исход был немного неблагоприятным для меня, — неловко ушёл от ответа Тибальт и слегка дёрнул плечами, расправляя их.— Немного? — переспросила Джульетта.Она мельком осмотрела его; этот момент уголки её губ невольно поднялись, и она прыснула в рукав. Юноша сначала не поверил своим глазам: перед ним стояла его кузина, пускавшая короткие смешки, изредка опускавшая голову и прикрывая рот ладонью, чтобы неумело скрыть своё веселье. Тибальт несколько секунд стоял в недоумении, нахмурив брови, и не находил слов; потом ему удалось выдавить из себя:— Джульетта, что такое? — произнёс он, через каждое слово делая глубокий вдох. — Неужели ты пришла сюда, чтобы посмеяться надо мной? Если так, то уходи из моей комнаты: я не намерен терпеть это.— Да нет же, кузен! — ей наконец удалось справиться со смехом. — Это другое.Она выпрямилась и потянулась ладонью к своей камичии, проводя пальцем вдоль застёжек. Непонимающий ничего Тибальт пытался вникнуть в смысл её жестов, пока Джульетта не указала ему кивком головы на его собственную одежду. Опустив взгляд, юноша вскоре узнал возможную причину весёлости кузины: он стоял перед ней в одной камичии.?Теперь я понимаю, почему она тогда так на меня смотрела?, — успокоил себя Тибальт. Но, когда он стал вглядываться больше, то наконец увидел, что все застёжки скреплены между собой в неправильном порядке, и это придавало ему глупый вид. А сейчас, с расправленными плечами, Тибальт смотрелся ещё нелепей. Он выдавил из себя тихий приглушённый стон; Джульетта лишь посмеялась над смущённым кузеном:— Вот видите, — проговорила она.— И ты думаешь, что над этим можно смеяться? — назидательным голосом бросил ей юноша, направляясь к сундуку.На своём пути Тибальт наткнулся взглядом на собственное отражение и остановился, чтобы рассмотреть себя.?Я на самом деле выгляжу смешно — неудивительно, что она засмеялась?, — пришлось признаться ему.Юноша открыл сундук и достал оттуда первый попавшийся дублет — лишь чем-нибудь прикрыться. Застёгивая пуговицы, Тибальт посмотрел в сторону Джульетты: она уже прошла вглубь комнаты и сейчас сидела на стуле.— Если не посмеяться надо мной, то для чего сюда приходить? — Просто хотела поговорить с вами о поединке, — её выражение лица внезапно стало серьёзным. — Вы, как я полагаю, сильно расстроились из-за поражения?— Поражение — это всегда плохо, — туманно ответил Тибальт. — А я считаю, что не надо огорчаться, если заведомо знаешь, что проиграешь.Юноша вскинул бровь и приблизился к кузине, всей своей позой показывая, что ждёт её объяснения. Джульетта, слегка смущённая его немым напором, опустила голову, но всё же продолжила:— Ну, смотрите: мой отец военный. Наверняка хороший, раз мне рассказывали, что он прогонял французов из Вероны; разумеется, он участвовал во многих сражениях. И вы, — Джульетта заглянула Тибальту в глаза, — я почти уверена, что вы никогда не участвовали в реальном сражении. Юноша поднял подбородок и искоса посмотрел на кузину.— Я ничего не понимаю в фехтовании, но тогда возможно не следовало отводить взгляд от папы, — Джульетта на мгновение сбилась и замолчала. — Тогда посмотреть на меня было гл… Не самым лучшим решением.— Да, из-за этого я и проиграл. Я жалею об этом.Наступила звенящая тишина, что недопустимо при разговорах, однако Тибальт не хотел её нарушать: он отошёл от кузины и, размеренными шагами приблизившись к своей кровати, сел на перину. Джульетта тоже молчала и будто в волнении перебирала пальцами складчатую юбку; потом её ладони всё же упокоились на ручках стула. Кузина вздохнула, подняла голову, чтобы взглянуть на юношу:— Зачем вы тогда посмотрели на меня? — её голос потерял всякую твёрдость.— Я не помню. Не знаю, — быстро проговорил Тибальт, но позже добавил, — Мне просто захотелось на тебя посмотреть. Внезапно подумалось, что… Это не важно.Звук заставил обоих вздрогнуть; в дверь стучали. Хоть стук и был резок, но всё же тих, будто тот, кто за дверью, хотел действовать скрытно и не выдать себя остальным обитателям палаццо. Юноша упорно молчал и не собирался отвечать: ему казалось, что это просто слуга и он скоро уйдёт.— Джульетта! — прозвучал надрывный шёпот, — Малютка, твои родители требуют тебя. — Это кормилица, — Джульетта встала со стула, и повернулась к кузену, — Мне надо идти.Тибальт кивнул. Она подошла к двери, но остановилась перед самым порогом, видимо, чтобы попрощаться. Они оба стояли друг перед другом, мнясь, смущаясь и желая расстаться подобающим их отношениям жестом, но в конце Джульетта присела в заурядном книксене, на который Тибальт ответил ещё тривиальные — кратким кивком. Перед тем, как окончательно покинуть комнату, кузина ещё раз обернулась к юноше и голосом, звучавшим искреннее, чем обычно, проговорила:— А знаете, кузен: вы очень красиво фехтуете.***Тибальт с ленивым интересом рассматривал кирпичные здания, появляющиеся и исчезающие перед его взглядом. Экипаж, в котором он ехал вместе с синьорой Капулетти, двигался быстро, поэтому эти дома казались размытыми пятнами. За окном падали мелкие капли: некоторые из них попадали на бархат рукавов, отчего те намокали. Юноше не нравилось, что они собрались посетить город в такую дождливую погоду, но был заверен своей тётушкой, что начался сезон ливней и в течение следующих двух месяцев каждый день будет похож на этот — пришлось смириться.— Сколько нам ещё ехать? — спросил Тибальт, потеряв счёт времени.— До бронника всего несколько минут, — ответила ему спокойным голосом тётушка.Юноша уже жалел о своём согласии на визит к бронник, но чета Капулетти всё же убедила его —, по их словам, веронские кораццы хороши и они стоят этого. Кроме тех уговоров, Тибальт кормил себя уверениями, что без должного снаряжения ему не пофехтовать.Наконец экипаж остановился. Юноша вышел из кареты, и ткань на его плечах почти сразу потемнела, а на волосах осели мелкие круглые капли. Тибальт поспешил скрыться от дождя под навесом, откуда смог наконец осмотреть место, на которое его привезли.?Это, должно быть, пьяцца Бра. Тётушка недавно о ней что-то рассказывала, — заключил он, оглядывая широкую круглую площадь. На её краю юноша заметил величественное здание, пришедшее из времён Древнего Рима. — А это, вероятно, Арена-ди-Верона. Нужно иметь много денег, чтобы позволить себе лавку здесь?К этому времени синьора Капулетти уже вышла из экипажа; она спряталась под тем же навесом, что и Тибальт, и открыла дверь, ведущую в лавку бронника. Хоть и вошли они бесшумно, но об их прибытии будто знали заранее: в вестибюле их уже ждал опрятно одетый служащий приятной наружности: вся его поза выражала одновременное с изящностью самопринижение, а губы изогнулись в улыбке — что и требуется от работника такой небедной лавки.— Синьора Капулетти, — проговорил он с немецким акцентом и поклонился им с излишним почтением, — и юный висконте, — он заметил Тибальта, скрывавшегося у двери за спинами четы Капулетти. — Какое наслаждение вновь видеть вас у нас! Насколько я понимаю, молодому синьору нужна новая корацца?— Да, — тётушка сделала шаг вперёд, — необходима самая крепкая и прочная. Мозаика смотрелась бы кстати. Срок не важен — можно и подождать.— Раз это всё, то, пожалуй, нужно снять мерки, — служащий обратился к Тибальту, — Синьор, прошу.Он прошёл вглубь вестибюля, к большой массивной двери, отворив которую, жестом пригласил юношу войти. Перед тем, как последовать за Тибальтом, работник с какой-то необычной учтивостью и пониманием во взгляде кивнул синьоре Капулетти, будто был в чём-то осведомлён. Тибальт, заметив этот странный жест, насторожился.?Где мой кинжал?? — засуетился он и быстрым движением опустил левую руку на ножны, хранившие в себе клинок; хоть эта осмотрительность была глупой и необоснованной, Тибальт, будучи нервным из-за этой поездки, не мог успокоиться.Когда дверь закрылась, они словно оказались в сумерках: на стенах не было ни одного окна, даже дормера. Однако по углам расположены были светильники — короткие свечи с зеркальцем, усиливавшим и преумножавшим их сияние — от этого сумерки становились ранними, и в них отчётливо можно было видеть пряжки на своей обуви.— Снимите ваш дублет и фарсетто, синьор, — повседневно попросил его служащий.Спокойный, даже бесцветный, тон его голоса усыпил бдительность Тибальта, и он перестал держать руку около клинка. Юноша разделся, а служащий вынул из кассоне, стоявшего в углу, кожаную ленту с зарубками — началось снятие мерок. Несмотря на то, что Тибальту поначалу эта процедура не приносила особого удобства, позже, слушая немецкое бормотание и скрип карандаша о бумагу, он всё же расслабился.Когда все нужные мерки для кораццы были сняты, а служащий продолжал водить ленту по его туловищу, юноша насторожился.— Я не думаю, что это необходимо для…— О, doch, doch*! — быстро нашёлся он. — Понимаете ли, сеньор: в Вероне кюрисс другая, и для неё требуется взять все мерки. Это будет длиться совсем недолго. Подождите пару минут.Тибальт послушался и смирно простоял до конца. Вот служащий снял последнюю мерку и оставил его; одевшись, юноша вернулся в вестибюль: там его ждала тётушка, уже о чём-то разговаривавшая со служащим.— Тибальт, хорошо ли всё прошло?— Да, тётушка, — отстранённо ответил Тибальт.— Хорошо, — она помялась и сделала паузу, — Тибальт, иди пока в экипаж: мне нужно обсудить кое-что.Юноша послушно вышел из лавки и сел в карету; скоро подошла синьора Капулетти. Перед самым их отъездом Тибальт заметил скрученный лист бумаги, зажатый у неё в ладони и который она тут же поспешила спрятать в карман, едва она уловила взгляд племянника на этом свёртке.