Договоримся? (1/1)
—?Дядя…Меркуцио стоит в огромном тёмном коридоре, прижимаясь спиной к ледяной стене, и кусает губы?— лишь бы не заплакать. Он же уже взрослый, ему же уже целых девять лет, он же уже почти взрослый человек…Да только кто его дёрнул играть в догонялки с Валентином ночью. Пока они с визгом и смехом носились по коридору рядом со своими комнатами, было не страшно. Меркуцио не помнит, как они оказались здесь?— это вовсе другое крыло, в которое они ходили ох как нечасто. Это, скорее, отсюда все всегда ходили к ним.Почему такой странный шёпот из углов? Он сильнее сжимает в кулаке полу рубахи, в которой успел до костей продрогнуть, и чуть приподнимает голову?— факелы тут не горят совсем.—?Мер-р-р-р-р-рку-у-у-у-у-уцио-о-о-о-о-о-о-о…Мальчик дёргается было вперёд, откуда слышится голос, но что-то его останавливает, не даёт побежать навстречу.Это зовёт не Валентин.—?Тебе стра-а-а-а-а-а-аш-ш-ш-шно?..Меркуцио упрямо мотает головой и зажмуривается, чувствуя, как становится нечем дышать. Пальцы совсем коченеют, но он не разжимает кулак, потому что в голове бьётся чей-то очень знакомый голос: ?Не надо. Не делай этого?.—?Я должен… Найти… Брата… —?поначалу собственный голос кажется мальчику ужасно сиплым, и он почти перестаёт говорить?— но этот шёпот заставляет продолжать. —?Должен,?— теперь говорить получается твёрже.Меркуцио делает шаг вперёд?— маленький, несмелый, торопливый?— и не смотрит по сторонам, не смотрит в углы, потому что не хочет: вглядывается только вперёд, в конец коридора, туда, где сейчас спит дядюшка.—?Он не помо-о-о-о-о-ожет…—?Не поможет!..—?Не поможе-е-е-е-ет…—?Ты кто?Вопрос получается неожиданно звонким и смелым?— Меркуцио крепко сжимает кулаки и вертит головой в поисках чего-то, что может ему ответить.И то, что отвечает, уже совсем не похоже на Валентина.—?А кто ты, чтобы так обращаться ко мне?Этот шёпот гораздо более холодный, и у Меркуцио сердце падает в пятки. Он дрожащей рукой вытирает лоб, не разжимая кулака, и делает ещё два шага?— уже шире и немного смелее.—?Я тот, кто тебя не боится.Мальчик опускает голову и идёт, не делая остановок. Шёпот затихает, когда Меркуцио начинает вполголоса напевать песенку, которую вроде бы услышал на каком-то карнавале:—?I grandi re messi lassu guardano il mondo, ma non sanno piu che cos'e vivere…—?Не стоит продолжа-а-ать…?—?похоже, что шёпот хочет засмеяться, но вместо этого сдержанно ухмыляется. И звучит это теперь прямо у мальчика над головой. —?Все короли зачастую не знают, как жить…—?Да что ж ты ко мне привязался.Оказывается, если не видеть темноты, а видеть собственные босые ноги, ходить по коридорам становится не так и страшно.Или, может, это всего лишь так кажется?..—?Валенти-и-ин! Дядя!—?Он не слыш-ш-ш-шит…—?Не слышит…—?Не слы-ы-ы-ы-ы-ыши-и-ит…—?Да кто ты такой?! —?выходит из себя Меркуцио, вскидывая голову, и для лучшего эффекта топает ногой?— забывая, правда, что она босая, так что выходит больно.—?Ну-ну-у, юный синьор, не нужно так злиться,?— это снова тот самый холодный, а не многоголосый, шёпот, в котором Меркуцио упорно различает что-то знакомое, вот только не понимает, что. —?Я просто тот, о ком ты уже зна-а-аешь…—?Да ступай к чёрту, кем бы ни был,?— хмуро бормочет Меркуцио, зажимая уши руками и упорно шагая дальше. Он не знает точно, сколько ещё осталось до дядиной спальни, но помнит, что там ему помогут.Босые ноги в кромешной тьме и звенящей тишине шлёпают даже смешно, а в голове снова начинает крутиться карнавальная песенка…Пока он снова не начинает различать холодный шёпот и понимать, что слышит его уже у себя в мыслях.—?Уж извини, к чёрту не могу.—?Тогда ступай вон,?— спокойно отвечает мальчик, по-прежнему не поднимая головы, и нахально ухмыляется.—?Не спеши меня гнать,?— шёпот становится негромким голосом и серьёзнеет. —?Договоримся?Меркуцио молчит, шлёпая вперёд, пока не различает справа пьедестал колонны и едва ли не замирает, чувствуя, что сердце сильнее заколотилось где-то в горле?— он резко вспоминает, что после колонн ещё несколько шагов, и будет спальня Бартоломео.—?Чего тебе? —?наконец бурчит мальчик, очень сильно жалея, что не видит этот голос и не может показать ему язык.Между тем голос хмыкает. Это тоже чудится каким-то знакомым, но Меркуцио упрямо гонит эту мысль от себя. Не может в этом противном, проклятом голосе быть ничего знакомого, потому что Меркуцио так не хочет.—?Был бы ты сразу таким сговорчивым. Давай так?— ты поднимаешь голову, а я показываю тебе родителей.И в этот раз Меркуцио замирает. Трудно сглатывает, медленно облизывает губы и комкает рубаху на груди, потому что рядом с сердцем начинает ныть и болеть, потому что в груди сразу становится холодно и пусто…Потому что родителей нет.—?Н-нет,?— цедит он сквозь зубы и возобновляет шаг: теперь, правда, в два раза быстрее. —?Уйди.—?Нет, я могу это сделать…—?Уходи, я сказал! —?рявкает Меркуцио так страшно, как это делает дядя, и скалит зубы. —?Ты просто врун, врун, который меня хочет напугать! Вон пошёл!—?Я!..—?Кш!Если с кошками это раньше не работало, голос исчезает, и Меркуцио с длинным облегчённым вздохом опускает руки.—?Наконец-то пропал, чёрт бы подрал его…Мальчик легко улыбается и давит радостный смешок?— вот она, дверь! Он трижды стучится и, не дожидаясь ответа, распахивает дверь.—?Дядя, пошли искать Валентина.Эскал, сидящий почему-то за столом, бурчит что-то невнятное и сонное, потягивается и поднимает голову?— явственно слышится хруст:—?Что?..Мужчина поднимается на ноги, разминая шею, поворачивается к двери и показательно хмурится?— но глаза у него светятся и очень выдают:—?Мальчик мой, ты почему не спишь?—?А мы… —?Меркуцио опускает глаза, невольно улыбаясь, и проходит за порог, сложив руки за спиной. —?Мы в догонялки играли, и я его потерял,?— в этот раз смешка он не сдерживает и разводит руками, мол, ничего уж не попишешь.—?Ночью… —?Бартоломео тяжело вздыхает, качает головой и протягивает руки. —?Ну, иди сюда, пойдём искать.—?Дядя,?— зовёт Меркуцио, уже устроившись у него на руках. —?Там это…—?Что такое? —?тот поворачивает голову, закрывая дверь свободной рукой, и перехватывает племянника удобнее.—?А голос только тут водится, да?.. —?мальчик шепчет, не смея смотреть в коридор, перед собой, и сжимает в пальцах воротник Эскала: так спокойнее.—?Голос?.. —?мужчина задумывается на пару секунд и хмурится, потом вдруг передёргивается всем телом и судорожно сглатывает. —?Да, только тут. Больше его нет нигде.Это моё личное проклятье.