Жизнь - это не театр (1/1)

Кончалась уже вторая сигарета, а ему всё не хватало.Тибальт сидел на холодном подоконнике в пустой гостиной с ногами и курил, с ненавистью глядя на яркие звёзды.У Меркуцио всегда прекрасно получалось быть актёром, но в этот раз он странным образом спутал две своих любви друг с другом?— сцену с жизнью. Как позавчера он завалился домой за три минуты до полуночи с несмытым гримом, сверкающими от блёсток волосами и исцелованной шеей, Тибальту всё стало предельно ясно.Конечно, у актёров должны быть поклонницы. И кто он такой, чтобы сметь мешать славе. После премьеры успех гремел не то, что по всему Третьему театральному училищу?и соседним?— по всей Вероне, что уж греха таить. Даже выходя покурить из офиса в обед, коллеги Тибальта перебрасывались парой слов насчёт нового состава труппы театра Нуово. Меркуцио на огромной сцене блистал, верно, ярче полуденного солнца. Он для неё был рождён.Конечно, у актёров должна быть гордость. И кто он такой, чтобы сметь требовать объяснений. Меркуцио ему и сам ничего не объяснял?— он был заметно пьян, совсем не ворочал языком и свалился спать в пахнущей театром одежде на диван в гостиной?— зато наутро он благополучно всё забыл и за завтраком рассказывал о втором спектакле настолько торопливо и воодушевлённо, что Тибальт даже не решился его перебивать.Конечно, у актёров должно быть чувство меры. И кто он такой, чтобы сметь запрещать девятнадцатилетнему делла Скала вино. Впрочем, каждый успешный спектакль юные театралы отмечали с таким размахом, словно бы в последний раз.Тибальт едва повернул голову, найдя краем глаза часы, отвернулся обратно к окну и длинно затянулся. Последний спектакль закончился почти четыре часа назад, ровно в десять?— сейчас без трёх минут два. Интересно, в каком номере и с кем сейчас Меркуцио?В прихожей вдруг послышался тихий металлический скрежет, и Тибальт нахмурился, выпустив дым изо рта, но ноги с подоконника не спустил?— только сильно напрягся, затушив сигарету. Хотя, может, это не воры… Он помнил такой скрежет?— когда у дяди успешно проходила деловая встреча, он приходил домой в третьем часу ночи, и от него за километр разило вином, а дрожащими руками он долго не мог вставить в замок ключ.Скрежет был слышен ещё с полминуты, потом ключ наконец-то повернулся в замке два раза, распахнулась дверь, и в коридор с протяжным ?Ура? ввалился новоявленный актёр. Тибальт замер на секунду, потом, очнувшись, снова подобрал под себя ноги и отвернулся обратно к окну.—?Ти-и-и-и-и-иба-а-альт,?— позвал делла Скала, судя по звуку, отбросил с дороги зимние ботинки и громко хлопнул дверцей шкафа. —?Спишь, gatto1?Тот только сильнее прижался плечом к оконной раме и снова затянулся, не отвечая ни слова. Если захочет, так и сам найдёт. Интересно, в каком он виде заявился сегодня.—?Ну… Ой! —?не упал бы он там впотьмах. —?О мой Тибальт, изволите ли вы мне на глаза сегодня показаться? Хоть припозднился сильно я, увы, но скажете ли вы мне убираться?Ах, так…Тибальт отнял ото рта сигарету, откинул голову и низким, хриплым от табака голосом начал:—?О друг, ты знаешь, где меня искать. Ты вправду поздно, должен я признать.—?О мой Тибальт, ты рифмы не находишь? И что жестоко так? Да не ревнуй,?— юноша, кажется, замер в коридоре прямо перед дверным косяком и теперь говорил, подпирая его плечом. И очень нахально ухмыляясь. —?А впрочем, ты на мужа не походишь… Так что молчишь ты? Хоть запротестуй! —?тон его повысился и стал насмешливым, но Тибальт ясно слышал, что Меркуцио занервничал. Неужели он ещё что-то понимал, будучи пьяным? Удивительно.—?К чему протестовать теперь бродячему коту, когда и без него понятно всё? —?Тибальт выпустил изо рта два кольца дыма и заговорил небрежно, по-прежнему не глядя в сторону делла Скала. —?Ты пьян, артист, так спать скорей иди, иначе глотки друг у друга прогрызём.—?Тиба-альт,?— теперь голос у Меркуцио сменился на неверящий, пониженный и слегка насмешливый. —?Ты что, серьёзно?—?Абсолютно,?— отрезал тот и затянулся. Прежде чем он что-нибудь успел сообразить, юноша широкими шагами подошёл к подоконнику, резко рванул его за плечо к себе и взял за ворот рубашки?— Тибальт буквально кожей чувствовал, какая от него исходит ярость:—?Да что с тобой?! Видишь, я протрезвел уже, пока мы разворачивали здесь ?Фауста?!Если Меркуцио одно это слово привело в такой гнев, Тибальт совершенно спокойно взглянул на него сверху вниз, приподняв брови, и вдруг пыхнул дымом прямо ему в лицо. Делла Скала отшатнулся, сгибаясь почти пополам, и сквозь страшный кашель просипел:—?Ты что?! Рехнулся?!—?Спать иди. Утром поговорим,?— если, конечно, Тибальт со своей мигренью встанет раньше, чем делла Скала успеет удрать в театр. Капулетти ёрзнул на подоконнике, отвернувшись от юноши совсем, и неопределённо передёрнул плечами. —?Марш в спальню.—?Я тебе не племянник,?— привычно пробурчал Меркуцио, приглушённо шурша чем-то, и щёлкнул зажигалкой.—?Блёстки сотри с себя,?— нарочито небрежно бросил Тибальт через плечо, поёжился и натянул на закоченевшие пальцы правой руки ткань рукава плотной клетчатой рубашки. Да уж, сидит здесь четвёртый час?— или пятый? —?и только сейчас заметил, что в кухне холодно. Браво.Делла Скала больше ничего не говорил, и слышно было только то, как он длинно вдыхал и выдыхал, выпуская дым изо рта. И так всегда?— если уж закурил Тибальт, он тоже будет давиться сигаретным дымом вместо обычного вейпа.А вот интересно, что холоднее?— космос или сердце Меркуцио? Но космос вообще-то высоко. И в космосе вообще-то есть звёзды. И звёзды вообще-то умеют светиться.А в Меркуцио хоть что-нибудь умеет светиться? Скорее всего, нет. Но позволяет он себе много, ничего не скажешь, а космос носит внутри себя.Только этот космос почему-то полностью беззвёздный.Тибальт и сам не хотел ничего у него спрашивать. Совершенно ничего. ?Тебе девятнадцать лет, и ты взрослый человек. Сам решай?.—?А если я тебе скажу, что вчера был пьяным? —?тихо так, но главное, без усмешки. Серьёзно.—?Я знаю.—?Та-ак?Тибальт прочистил горло, сел лицом к Меркуцио и скрестил ноги. Делла Скала сидел на низком табурете, который нашёл когда-то давно на балконе, и свободной от сигареты рукой медленно перебирал свои волосы. Полумрак, к которому Тибальт за столько времени успел привыкнуть, совершенно не помешал разглядывать юношу: тускло блестящая поталь на щеках и скулах, густо обведённый чёрной тушью правый глаз, тонкая полоска от карандаша возле переносицы…Это кажется, или шея у него сегодня совершенно чистая, без помады?—?Мне кажется, я влюбился в тебя, когда был смертельно пьян.Тибальт слез с подоконника, медленно опустился на пол и уткнулся лбом в плечо Меркуцио. Всё-таки вкусно от него пахнет?— на деле театром, а для него космосом.Делла Скала тихо?— и так красиво?— рассмеялся, мягко опустил ладонь на голову Капулетти и ласково переложил пару прядей его волос на другую сторону:—?Мы спектакль новый ставим. Я там дон Жуан.—?Раньше бы сказал… —?поражённо выдохнул Тибальт, опустив плечи, и закрыл глаза, подставляясь под его руку. Вечно он со своей внезапностью, секретами этими… Каждый раз сердце почти останавливается. И каждый раз Тибальт на него за это не злится. Разучился уже, да и ни к чему это.—?Не хотел тебе сюрприз портить, caro2.Как он красиво говорит, когда улыбается. Голос понижает, посмеивается… И вообще, это как-то особенно звучит. По-родному. Ещё Меркуцио может так говорить только с дядей и с Валентином?— так что для Капулетти это весьма большое достижение.—?Il mio cosmo3.—?Il mio fuoco?.Как будто после такого нужно что-то большее.Жизнь?— это, конечно, не театр.Жизнь?— это гораздо лучше.