Пятая. Солдат с Комиссии. (1/1)

[Сирус]: Одну секунду. Допустим я знаю, кто такой комиссар-инспектор.[Сирус]: А комиссар-синтегрист тогда кто?[Вы]: Единица поддержки. Управляет Полем, помогает инспектору.[Вы]: Ну, короче, вмешивается тогда, когда обычных технологий.[Вы]: Мирно работающих на постоянных во времени законах природы.[Вы]: Уже недостаточно. [Сирус]: То есть использует магию?[Лейтенант Мэделин]: Даже у магии есть свои законы и ограниче... [Сирус]: Это нам известно. Ну, а всё-таки?[Вы]: Я же тебе сказал. Управляет материей через По-ле. [Вы]: Это... нечто вроде квантовой запутанности.[Вы]: При изменении одной системы.[Вы]: Определенным образом изменяется другая.[Вы]: Но... происходит это без участия элементарных частиц. [Юкрэ]: Ну а само Поле... что это вообще?[Вы]: Абстракция. Математический объект.[Вы]: С помощью которого мы узнаём.[Вы]: Что именно нужно сделать с первой системой.[Вы]: Чтобы "магически" изменить вторую.[Вы]: Полное название этой фигни – Поле Энергии. [Сирус]: Погоди. То есть... оно не реально.[Вы]: Ну да. Это модель, описывающая реальность.[Вы]: Но это не значит, что эта модель – бесполезна. [Сирус]: Так. Ты хочешь сказать, что есть нечто. [Сирус]: С помощью этого нечто можно менять вещество. [Сирус]: И это нечто описывается с помощью воображаемой штуки. [Сирус]: Которую ты называешь "Полем Энергии".[Вы]: Ага. Изменяя параметры Поля, ты можешь получить что угодно.[Вы]: Можно даже законы природы менять.[Вы]: Разумеется, на это всё требуется "мана". [Сирус]: Но,.. как вообще,.. просто,.. Как?![Вы]: Можно я потом объясню? [Сирус]: Нельзя! [Вы]: Я,.. Мы еще до середины истории не дошли! Потом. [Сирус]: А я говорю – сейчас![Лейтенант Мэделин]: Кхм... Так...[Лейтенант Мэделин]: #?@&!* &#*& **^&![Лейтенант Мэделин]: Теперь понятно?! [Сирус]: ...даже более чем! *** Люди на улицах,.. – то есть баситины, конечно же, баситины! – оборачивались мне вслед с легким недоумением. Некоторые из них на секунду поднимали уши, наверное пытаясь понять, для чего этому ненормальному человеку со странным мешком за спиной и не менее странной штукой на ремне бежать среди бела дня через весь город. Вид же несущейся в тридцати шагах впереди Мэделин, очевидно, не приводил местных к подобным вопросам. Никто даже взгляда на ней не задерживал, так-то! Привыкли к тому, что военные всегда знают, что делают? Или это потому, что я другого вида? Ан нет. – Мэдди! Ходячее несчастье, ну смотри же ты хоть раз по сторонам! – отечески погрозил перемахнувшей через прилавок баситинке торговец с крайне оригинальной прической. – Весь мой товар... Договорить он не успел по одной простой причине. Я понял, почему Мэделин выбрала столь экстраординарный способ передвижения: вся площадь была заставлена двухэтажными лотками так, что между ними не протиснулась бы и блоха. Ну а незадачливый торговец имел, как назло, самый низкий прилавок среди всех остальных. – Что ты себе позволяешь, человек?! – едва увернулся от несущегося на него метеора баситин. – Наши законы..! – Простите! – перебил я его, оборачиваясь на бегу. – Мы не специально! Ага, "не специально"! Как же. М-гм. Да. Точно не специально. Это все обстоятельства. Впереди показался подъем на каменный мост. Я же говорил, что город располагался на нескольких разделенных водой островках? Такие переправы здесь были совершенно обычным делом. Удобно, кстати. Можно поделить жилой массив на несколько районов, поставив пост на каждом мосту. Безопасность, все такое... Пара скрещенных передо мной копий продемонстрировала мне, что мечты иногда сбываются. Вот только почему именно в худшую сторону? – Я со срочным донесением! К наставнику Рэндалу! – выпалил я уставившемуся на меня баситину в шлеме с глухим забралом. – Пропустите! – Дворец находится в другой стороне, человек, – урезонил меня стражник. – А бег и прыжки в общественных местах расцениваются, как непристойное поведение. – Мне лучше знать, куда я бегу... то есть иду! – выкрикнул я, пытаясь оттолкнуть воина. Мэделин, не заметившая факта моего исчезновения, с каждой секундой удалялась все дальше. – На всем протяжении пребывания в баситинских землях вы обязываетесь соблюдать законы... – нарочито нудным голосом затянул второй стражник. – Мор балате?н! – вне себя от нетерпения и досады крикнул я, выхватывая меч. – Тала этан! Йар эссна'тэн! – Это наруше..! Речь баситина была фатально прервана гулким звоном, который наполнил воздух от соприкосновения моего лезвия с его шлемом. Бил я плашмя и, к тому же, с изрядным размахом. Оказывается, трехгранное утолщение на конце меча являлось, ко всему прочему, утяжелителем. – Как ты вообще смеешь?! – тут же взбеленился напарник оглушенного воина, перебрасывая копье в боевое положение. – Ты арестован! Уклониться от удара я не успел, лишь инстинктивно выставил перед лицом левую руку. Чуть ниже запястья вспыхнул яркий оранжевый свет. Боли не последовало. В мгновение ока передо мной разложилось нечто вроде прозрачного щита крайне замысловатой формы. Баситинский воин на секунду оторопел, давая мне шанс провести контратаку. Дано: злой стражник. Мост, соединяющий два берега. И низкий парапет. Решение: очевидно. Бросив меч на мостовую, я отклонил щитом копье баситина и обхватил его за ноги, одновременно толкая головой в живот. – Ах ты жалкий..! – вопль стражника был прерван хорошим всплеском внизу. Щит на моей руке с тихим гудением исчез. Итог: мокрый злой стражник. – Ты там не утонешь? – дружески поинтересовался я у вынырнувшей из канала головы, поднимая оружие с мостовой. – Тьфу! – выплюнул струйку изо рта баситин. – Меня же теперь весь район засмеет, ты, негодяй! – А, ну если тебе кроме этого ничего не грозит, то я пошел! – сделал я ручкой приводнившемуся законнику. – Удачи! – Проклятый подлый..! Я не слушал. Я бежал. Я... – Да что ж сегодня такое! – едва не сбил я с ног невесть откуда вынырнувшую Мэделин. – Вообще-то ты мог бросить им вызов,.. – как-то отстраненно произнесла она, глядя на пустующий мост. – А это законно? – ехидно поинтересовался я. – ...если бы являлся баситином. – И к чему тогда упрек? – вытаращил глаза я. – Что мне оставалось с ними делать? Тебя звать? – Ну... – И почему мы сейчас стоим здесь, на глазах у всех? Не ты ли сказала мне держаться позади? Лицо Мэделин резко похолодело. В глазах застыло безразличие. – Бегом! – бросила она, моментально разворачиваясь и обдавая меня ветром от взметнувшегося вверх плаща. Что это сейчас было?! *** [Юкрэ]: А я скажу, что. [Сирус]: ...она беспокоилась за тебя, идиот! Вот что! [Вы]: Так, стоп. То есть, эта спираль начала закручиваться уже тогда?[Вы]: Хах, ну да! Тогда же ты еще не знала, с кем связалась.[Вы]: А, Львенок?[Лейтенант Мэделин]: Давай дальше рассказывай. Скоро моя очередь будет.*** Последний квартал до цели мы преодолели шагом. Перед неприметным одноэтажным домиком Мэделин огляделась по сторонам, затем, поджав губы, бросила недовольный взгляд на мое лицо. И одним движением исчезла за дверью. – Прекрасно. Изумительно. Начина-а-а-ется, – простонал я, вспоминая весь призрачный опыт работы с СБФ. – Теперь я до конца своей жизни не пойму, было ли это проявлением влюбленности или чем-то более прозаичным. Послушайте, – споро принялся развивать тему вслух я, – а ведь с неё же станет! Учитывая возраст... Ой как станет! Любовь с первого взгляда, гормональная пофигень... Но! Но! Мэдди – хиа'ле фэма. А я – хиа'ле-ме'ноэр. Да и потом: мор бала?тен ан йар? О, ну твою мать. Опять эти намеки, намеки, намеки! Такое ощущение, что память мне вырезали извращенно и со вкусом! Не бывает ведь так, чтобы человек забыл всю прошлую жизнь, сохранив при этом кучу ничего не говорящих слов из нее! Или бывает? На входе меня встретила скульптура баситина с абсолютно гладким в своей незаконченности лицом. Данный факт, впрочем, нисколько не мешал ему гордо стоять передо мной в чем мать родила. Я едва подавил в себе желание засмеяться на весь дом – "пристойность", "приличия", "незаконно"! Н-да. Хорошая же цена у этих законов! – Лапы замотаны, – сухо сказала мне прислонившаяся к стене Мэделин. – Что? – Посмотри, – ткнула она пальцем на ноги статуи. – Лапы в бинтах. Так что это пристойно. – Да ты серьезно? – воздел брови к потолку я. – То есть ходить вот так по улице считается нормальным? А можно мне попробовать? – Э, нет-нет! Я имела в виду для произведений искусства пристойно! – испуганно вытянула ладони в мою сторону Мэделин, очевидно побоявшись, что я и впрямь "попробую". А с меня станет, чё. Прецедент был. Правда, там фигурировали уши, но какая, в сущности, разница... с баситинской точки зрения? – Нет, ну а чего так несправедливо? – задумчиво взялся за полу плаща я. – Я, может, тоже произведение... во плоти... Сейчас только подумаю, чем ноги замотать... или руки тоже надо? Стой, точно! Совсем забыл, – с притворным огорчением протянул я, – а для людей этот закон вообще действует? Мне плевать, конечно, но чисто в академических целях... – Уже полегчало? – прервала мои кривляния Мэделин. – Хоть бы спасибо сказал, что вожусь с тобой, как... как с... – Ну, договаривай, – великодушно кивнул я баситинке. – Как с кем? – Ну всё! – взмахнула когтями разведчица. – Дос-тал! Сейчас я буду говорить с тобой на другом языке..! – Не сто?ит. – неожиданно материализовалась между нами мелкая баситинка. На этот раз в ее волосы было вплетено нечто вроде черной сетки. – Сектор, перестань. А ты. Мэделин. Успокойся ты. Я не мог не заметить, насколько тяжело далось Карантэ произнесение имени разведчицы. Такое ощущение, что она заочно недолюбливала мою спутницу. Странно. – Не странно. – тут же отозвалась Карантэ. – Ты знал. Потом забыл. Подобные ей – хрупки, ненадежны. Внимателен будь... – Послушай, – перебила её Мэделин, – а кто ты вообще такая?! – ...и что не так с твоей речью? – между делом обнажил свои навыки я. – Тебе чужда речь в целом или только этот язык? К слову сказать... Пять баллов идиоту. Язык. Ну конечно же! – Мэдди? – напряженно отступил я в сторону баситинки. – Ты тоже понимаешь её? – Да... А что такое? – недоуменно посмотрела на меня разведчица. Ну для нее-то, конечно, ничего такого. Вот только я, как вы помните, пользуюсь переводчиком, который стоит лишь в одном слуховом канале. Вторым ухом я по-прежнему слышу оригинальные бормотания окружающих меня ушастых. В чем соль? Да в том, что в речи Карантэ такого "дубляжа" нет! И потом: если мы оба её понимаем, то она говорит либо на баситинском, либо на... на моем, короче. Но в первом случае я должен дополнительно слышать всякую ересь. А во втором случае ересь должна слышать Мэделин. Ведь не может же это странное создание вести речь одновременно на двух языках? – Не разговариваю. В понимании вашем. – подбавила тумана Карантэ. – Общаюсь через прямое возбуждение импульсов в нейронных сетях. Посредник исключаю. Не вызываю в воздухе колебания. Понятно? – Ты телепат? – попробовал перевести слова существа на человеческий язык я. – Да. Не все возможности это. Трудно говорить сейчас. Раньше общались без слов. Слова тяжело. Слова неудобно. Ты забыл, как делать быстро. – Так, – приземлилась на стоявший рядом со статуей ящик Мэделин. – Кто-нибудь, объясните что-нибудь. – Ничего не знаю, моя хата с краю, – быстро скинул я с себя всю ответственность. – Амнезия, все дела. – Звала тебя. – вновь "заговорила" Карантэ. – Не отвечал. Потом нашла... магов. Увидел один настоящую меня. Как – не знаю. Ранили. Теперь тяжело говорить, как вы. – Ранили?! – схватился за единственный ясный факт я. – Стой, но тогда тебе ведь нужна помощь! – Пройдет само. Нужно время. Тогда объясню. Нужно убежище. Искать будут. Но было там Существо! Нулевое обрело силу! Видеть должен был, Сектор! – Я забыл, как пользоваться эм... тем, что у меня в ухе. – А что у тебя в ухе? – тут же воспользовалась Мэделин возможностью вклиниться в диалог. – Устройство-переводчик. – Не только. – взяла слово Карантэ. – Интегратор мысли соединяет. Если близко. Слова переносит. Если далеко. Пыталась тебе показать... свои... Не понял, как... принять. Наш Центр... молчал. Не слышал. Ослепли мы. Карантэ вдруг замолчала. Очертания тела баситинского ребенка неожиданно начали истончаться и исчезать на глазах. – Что.... что это такое? – с дрожью отодвинулась Мэделин от пульсирующего фиолетовым студня, заключенного в прозрачную упругую оболочку. Оболочка эта, имевшая сначала вполне себе гуманоидную форму, теперь принялась растекаться в подобие большой капли с кучей ложноножек. Прямо как амеба. Я неспроста вспомнил именно это одноклеточное: процесс изменения формы Карантэ один в один напоминал образование амебной "конечности". Сначала сдерживавшая студень оболочка надувалась и выпячивалась вперед бесформенным отростком. Затем в нее перетекала "цитоплазма" – та самая фиолетовая масса. Приглядевшись, я отметил внутри её объема целые сети черненьких нитей, ветвившихся и переплетавшихся под самыми разными углами. Напоминало мицелий. – Это Карантэ. В истинной форме. Очевидно же, – флегматично заметил я, аккуратно поднимая студень на руки. – Это какое-то... чудовище! – передернула плечами Мэделин. – Что ты делаешь? Не трогай! – Не ожидал такого от тебя, – сощурил я враз похолодевшие глаза. – Особенно после твоих слов о том, что баситины внутри вроде как люди. Я думал, что хоть ты-то по внешности не судишь! – Я... Просто,.. – опустила уши разведчица. – Она меня пугает... инстинктивно! Я не могу ничего с этим поделать! Это как страх высоты, например! – А, ну это тебя извиняет, – окинул я взглядом комнату. – Слушай, нам надо её где-то спрятать. Я только боюсь, как бы ей не стало хуже без специализированной помощи. Мало ли, что она там сказала. – О, великое Божество! – выдохнула Мэделин, осознав очередную свалившуюся на нее проблему. – Помоги мне. – Уже обратилась к богу? – скептически скривил рот я. – Стыдно должно быть. Комиссия никогда не ждала милостей свыше. И образовалась-то именно по этой причине, кстати. – Что такое эта твоя "комиссия"? Вообще... где это? Или кто это? Из кого она состоит? – зашагала по комнате Мэделин, нервно постукивая пальцем по подбородку. – Я знаю только то, что сейчас сказал. Не более того. Один факт. И ничего конкретного. Это все... периодически всплывает в голове... само по себе. – Ну так не озвучивай это тогда! – фыркнула баситинка. – Мне в голове и так путаницы хватает! – Да я... ладно, – все же уступил я ей. Мне просто казалось, что говоря все это вслух, я быстрее обрету память. – Так. Проблема в том, что все наши лейтенанты только и ждут, как бы подсидеть кого-нибудь из генералов. Аларик,.. Аларик. Я бы могла... Нет. Хотя... Выбор невелик. – А у тебя тут нет своего, ну... дома? Или ты живешь в казарме? – Моя мать – наш Король и верховный главнокомандующий в одном лице! Если хочешь пожить в дворцовых покоях... – Не хочу! – моментально вспомнил я строку о "не сотрудничает с государствами и организациями". Лезть на вертикаль баситинской стратократии (опять эти призрачные термины!) для меня чревато. Стоит хоть кому-нибудь из её представителей увидеть Карантэ... И дело тут вовсе не в байках класса "разрежут на опыты". Существо-телепат – весомый козырь в политических играх! Нет! Комиссары всегда боролись с таким! Я вдруг вспомнил виденный в капсуле символ. Знак бесконечности, оплетенный веточкой крапивы. Это ведь что-то значит! Что-то очень, очень важное! Важное для понимания того, что такое Комиссия и какова моя роль в ней. – Нам нужен Аларик. Другого варианта я не вижу. Если кто и защитит вас от лишнего внимания и... ереси – то это он. – Погоди. Еще раз: кто он такой? – Главный генерал. Ты не волнуйся! – перебила мое восклицание Мэделин. – Я же сказала, что он тоже ищет способ сделать наше общество и наши законы более... человечными. Пусть он и действует так больше ради мести, чем ради... ну, ты понял! – Счастья для всех, – все-таки озвучил я намек баситинки. – Да. Но, думаю, он будет рад поговорить с таким же умным басити... э-э, человеком. Послушай, я скажу ему о том, что тебе нужна помощь, но потом мне придется уйти. Уже половина города видела, как я разгуливаю по улицам. Штаб ждет моего доклада и еще... моя мама. Она волнуется за меня. – Без проблем, – поднялся с пола я, держа Карантэ в руках. – А мне куда деваться? – Ну, эта статуя – дело лап Аларика. Мы, можно сказать, в его личной мастерской. Так что оставайся здесь, наверное. – Генерал-скульптор? Прекрасно. Изумительно. Пугающе. – Аларик нормальный баситин! Если ты, конечно, не опробуешь на нем то, что... – ...опробовал на тебе, – помог я баситинке. – А знаешь, эта идея выглядит заманчиво. – О, поверь, тогда он вышибет тебя отсюда пинками, – показала мне кулак Мэделин. – Лучше не стоит. Ладно, я пошла. И даже не пробуй говорить со мной при ком-нибудь из остальных. Это вызовет ненужные подозрения. – Ага. Да. Есть мэм, так точно мэм. А катить квадратное не прикажете? Или таскать круглое? – Сектор, просто зат-кнись, – выдохнула баситинка, невольно улыбаясь мне. – Вот что? ты со мной сделал? Я ведь теперь чувствую себя на пять лет старше! Да и... не только чувствую. А почему именно на пять? Хм. Возраст ушастых эквивалентен человеческому, но... лишь биологически. Раз. Это военный народ, живущий в рамках жестких законов. Два. Если хорошо подумать, Мэделин никак не тянет даже на свои семнадцать. Три. Тогда... Тогда совершеннолетие может наступать здесь хоть в двенадцать! Почему нет? Более важный вопрос. А не являются ли мои шуточки попыткой произвести впечатление на самку? Может, я нагло вру себе, когда говорю, что делаю это "просто так"? Тогда почему Мэделин мне абсолютно безразлична? В сексуальном плане я не чувствую к ней ничего. Будто встроенная в меня опция "этих-вот-ваших-отношений" была намертво заблокирована. Кем? Когда? Для чего? Что я вообще такое? Как же мне не хватает потерянной памяти!