Четвертая. Inspector & Madness. (1/1)

[Сирус]: Ах, какая милая история! [Сирус]: Прямо как у той кайдрен с Трэйсом Легаси. [Сирус]: Да, господин Сводник? [Юкрэ]: ... [Сирус]: Что молчишь, шкура блохастая? Как там было..? [Юкрэ]: ... [Сирус, писклявым голосом]: "Ой, я видел что ты сделал, Трэйс!" [Юкрэ]: ... [Сирус, тем же тоном]: "Не смей причинять ей боль, Трэйс!" [Юкрэ, сжав губы]: ... [Сирус, драматическим шепотом]: "Затащи её в постель, Трэйс!" [Юкрэ, искрясь от гнева]: ... [Сирус]: И что ты молчишь, а, хвостатая сваха? [Юкрэ]: А сам-то?! Кто подсунул Флоре тот медальон?! [Юкрэ]: Как ты достал! Врёт и не краснеет! [Юкрэ]: С тебя же всё и началось, Мастер Шпион-в-каждой-бочке! [Сирус]: Да откуда мне было..! Знать..! Знать, что он ей под хвост полезе...[Лейтенант Мэделин]: Ого, какие подробности...[Вы]: Я же говорил. Нассы на Трэйса Легаси. ...[Вы]: У биологических существ всегда было два бога.[Вы]: Первый – секс, второй – насилие.[Вы]: Чуете схему?[Лейтенант Мэделин, нюхая вохдух]: Да. Воспроизводство скота на мясо.[Вы]: Вот именно. И первые ростки Сопротивления поднялись именно в душах тех.[Вы]: Кто захотел свергнуть этих проклятых идолов... Итак. Мою спутницу зовут Мэделин Аделаида. Ей семнадцать лет. Она баситин. Возраст у ушастых исчисляется по людским меркам: иными словами, передо мной подросток, которому остался год до совершеннолетия... по законам, среди которых рос я. Что дальше? Профессиональный разведчик. Настолько профессиональный, что способна неделями держать марку невинной маленькой девочки, не вызывая подозрений у невнимательных лю... существ. Знает намного больше, чем можно ожидать от создания столь юного возраста. Мастер маскировки и скрытности. Ловкая. Быстрая. Опять же для тех, кто не имеет опыта в противодействии представителям её профессии. У меня такой опыт, судя по всему, был. При всем при том Мэделин совершенно бесполезна в сфере прямых конфликтов. Сила у нее ни к черту. Выносливость тоже. Тот удар, которым я её наградил, без проблем способен выдержать любой другой баситин, даже не поморщившись при этом. Техника боя, как она сама призналась, никогда не давалась в ее когтистые руки. Короче и в общем: рядом со мной сейчас шагал классический разведчик-полевик. Хотя... – Слушай, Мэделин... – Можно Мэдди, – вдруг дружески сказала мне баситинка. – Ну... меня так многие зовут. – Мэдди? Да ну? По твоему характеру не скажешь, что ты творишь безумные выкрутасы. – Ты знаком со мной едва ли больше часа,.. – покачала головой Мэделин. – И потом, ты не видел, какой я бываю дома. – Ну это да. Короче, так о чем я? А, точно! Ты умеешь пытать людей? Лицо разведчицы приняло нечитаемое выражение. Затем сквозь твердую маску неожиданно проступила искренняя злость: – Да за кого ты меня держишь?! – едва не крикнула она, вновь вытягивая хвост в струнку и сжимая кулаки. – Я никогда не причиняла боль ради... ради вот... вот так!! – Да ну? – охладил я ее порыв. – Чего это тогда тебя колбасило, когда я сказал о жертвах, которые произошли благодаря твоим докладам в штаб? Твои руки в крови. Пускай ты и не лила эту кровь собственно... коготно. Мэделин глубоко и часто задышала, стремясь вернуть себе спокойствие. Краска злобы медленно начала сходить с ее лица. – Да, ты прав, – разжала пальцы она. – Некоторые из нас... Обучались этому. Но я всегда была против того, чтобы пытать кого-нибудь даже для... блага нашего народа. У меня есть лучшие способы узнать то, что нужно! – Лучшие – это в плане эффективности или человечности? – Человечности, конечно! – пылко ответила Мэделин. – На твой взгляд я, может, человеком не являюсь, но... У меня был приятель, который всегда верил в то, что внутри мы такие же люди, как и жители Меккана. Я это к тому, что человечество никогда особенно не любило нас. По их мнению, мы слишком похожи на кайдрен! – На кого? – только и открыл рот я. – Кайдрен! – вновь повторила баситинка. – Стой, ты же не знаешь о... Прости! В общем, кайдрен... они... Живут на континенте, выглядят как двуногие звери, воюют с людьми. О! Четко и по-военному. Но только меня такой ответ не устраивает. – Погоди-ка... а разве вы сами на зверей не похожи? – Ты не понял! Каждый вид кайдрен имеет свой четвероногий... эм... прообраз. Кайдрен-лисы, кайдрен-псы, кайдрен-тигры, кайдрен-волки... – Так, – перебил Мэделин я. – И в чем еще разница между кайдрен и баситинами? – Они живут намного меньше. Баситины и люди в среднем доживают до семидесяти-восьмидесяти лет. Но кайдрен... редко кому из них повезет дотянуть до трех десятков. Плюс ко всему, они более... дикие. В плане характера и привычек. Люди ненавидят их именно за это. По словам Ордена, все кайдрен – лишь тупые животные, годные только на то, чтобы быть рабами или... мишенями для стрел. – Прекрасно. Изумительно. Межрасовая ненависть. Точнее межвидовая. Но лично я склонен считать, что люди и баситины – именно что расовые популяции одного и того же вида. Хотя... слушай, у вас от брака с человеком может родиться фертильное потомство? – Не спрашивай такие вещи! – едва не задымилась враз покрасневшая Мэделин. – А что такого? Я же уже говорил тебе по поводу социальных норм. Они, в своем большинстве, продукт биологических законов развития видов. Черт подери, сама способность к образованию социальных структур является плодом эволюции! Любовь матери к ребенку, запрет самкам участвовать в видах деятельности, связанных с риском физическому здоровью... Ты ведь, по какой-то "случайности", – сделал я пальцами кавычки, – не боец, так? Неудивительно: самец участвует лишь в оплодотворении, самка же вынашивает потомство и ухаживает за ним. У большинства видов именно такая фишка. И она вот как раз не случайна. – Да ты..!! Откуда ты знаешь, вот..! – казалось, Мэделин готова от стыда сквозь землю провалиться. – Моя мать не такая! Она – наш Король! Ее сила и навыки в бою... – А почему не королева? Ладно, плевать. В скольких битвах она участвовала? – ...ну, – с неожиданной неуверенностью произнесла Мэделин, – в двух? Или, может, в трех? Эм-м... не помню. – Ну, пусть даже социальные нормы превалируют над биологическими законами. Суть одна: сохранение популяции и рациональное распределение ресурсов, развитие общества в технологическом и прочих планах. В конечном итоге успешной оказывается именно та социальная структура, которая наиболее эффективно распоряжается своими ресурсами. Заметь: люди... – то есть баситины – тоже ресурс! – И твоя жизнь, дорогая Мэделин, – ничто по сравнению с общественным благом. Эффективность означает концентрацию не на личности, а на социуме в целом. Никто не заплачет, когда ты умрешь. Кроме твоей матери и пары-тройки друзей. Может, тебя сделают героем, если ты перед смертью поможешь своему народу забрать пару сотен чужих жизней. – Может, ты посмертно станешь эдаким патриотично-трагичным идолом, благодаря которому на путь войны рьяно побежит куча наивных дурачков. В любом случае: плата за жизнь и стабильность вашего общества – это жизни и страдания других! Сколько вы казнили, сколько убили и скольким наступили на их личные потребности? – Я не говорю там о... желании сходить побухать посреди комендантского часа, но... Например что, если два баситина – восточный и западный – полюбят друг друга? Их ведь не примут ни там ни тут! Что же тогда? Правильно: либо трагическая разлука, либо годы пряток под страхом кары... Ты чего?! Последнее восклицание относилось к замершей у ствола здоровой секвойи Мэделин. Из глаз баситинки немым потоком капали слезы. Она мелко-мелко тряслась, одной рукой утирая струящуюся по лицу влагу, а другой держась за дерево. – Мэдди... – впервые произнес я ласкательную версии имени разведчицы. – Что ты вспомнила? Что случилось? Лейтенант не отвечала, продолжая все так же молчаливо плакать. Я, помотав головой от внутреннего противоречия, накрыл баситинку своим плащом. Так мы и застыли под одной накидкой: я – с черным червячком в душе; она – со своим горем. – У меня есть друг,.. – сквозь тихие рыдания начала Мэделин. – Ну... сейчас он, может быть, и забыл меня, но... Его мать, Кэтлин, была из Западных баситин! Несколько лет назад ее жестоко убили в собственном доме прямо посреди женского района. – Убийцей был один из наших,.. из наших... – да в хаос правила! – генералов. Его звали Алабастер; он сильно восхищался мужем Кэтлин, и... когда его кумир принял решение уехать с Островов, чтобы спасти себя и жену от подозрений... Вот тогда старый дракон и показал зубы! Понимаешь, оставивший родину баситин навеки получает клеймо предателя. А Алабастер не хотел такой судьбы для своего... б-божества. – Погоди, – успокаивающе приобнял я баситинку, – раз этот Алабастер убил её... то что стало с мужем несчастной? Мэделин слегка отстранилась от меня, но я вновь обнял её, на этот раз сильнее. Свободным краем плаща я осторожно принялся вытирать ей лицо от слез. – Успокойся. Не знаю, что там по этому поводу говорят ваши законы, но, если ты хочешь знать мое мнение,.. действуй так, как тебе велит разум. – Спасибо, – сквозь всхлипывания произнесла Мэделин. – Знаешь... мы с Алариком долго пытались найти доказательства виновности Алабастера... Но это было очень непросто. Старый блоховоз свалил всю вину на моего друга, Кита. Обвинил его в убийстве собственных родителей и... вышиб с Островов, как предателя и изменника! – Аларик, как и я, был Киту другом с самого детства. Он решил отомстить и законам, и Алабастеру заодно. Не так давно он привлек к этому меня... трудно заподозрить глупую девочку в чем-то "эдаком", правда? Я собирала сведения там, куда Аларику доступа не было даже с его-то генеральским статусом. – Не знаю, что произошло с мужем Кэтлин, но... достоверно я узнала лишь то, что он вернулся домой пьяным и, найдя жену мертвой, обвинил в ее убийстве сына. Наверное, Кит просто защищался... ведь Корнелиус всегда был несдержан под действием алкоголя. – Подожди... откуда ты вообще узнала про то, что убийцей был именно Алабастер? Я спросил об этом больше для того, чтобы понять, что представляет собой баситинское общество. Была у меня такая схема: "взгляни на вожака и ты поймешь, какова стая". – Ну... он и не скрывал этого. Наврал, конечно, что Кэтлин бросилась на него... дескать, "ничем не спровоцированное нападение"! Мы с Алариком слишком хорошо знали её, чтобы понять откровенную наглость такого вранья. А еще я... я... – вдруг зашлась в судорожных всхлипах Мэдди. – Я видела, как он её убил!! Так вот почему она плачет! Да... видеть такое подростку – это, конечно, не тема. Но на Комиссии не терпят сантиментов. Эмоции и истерики не помогают исправить ничего. Поэтому я воздержался от слащавых утешений и фиговин вроде "мне жаль". – Теперь начинаю понимать, почему ты не такая, как обычные... м-м-м... баситины. – только и сказал я. – Да!! Тогда я слишком сильно испугалась и даже не поняла, что произошло! Это как... твоя потеря памяти, только... – Диссоциативная амнезия, – очнулась потерянная личность. – Ретроградная потеря памя... так, к сатане термины! Короче, ты жила в состоянии отрицания того кошмара, что тебе довелось увидеть... – ...и только сейчас смогла осознать его полностью! Ты прав! Жаль, что по нашим законам для обвинения генерала нужно куда больше доказательств, чем воспоминания насмерть перепуганной девочки! – Ну, если хочешь, я могу его пристрелить, – полусерьезно похлопал я по своему оружию. – Только сомневаюсь, что тебе станет легче. Месть – это такая вещь... в которой нет ничего хорошего. Даже если совершать её приятно. По себе знаю. Да и Комиссия была собрана не для того, чтобы... Так, стоп. Не для чего была собрана Комиссия? Блин, прекрасно! Опять все улетело за "белый занавес"! – Пойдем, Мэдди. Мы... на месте все выясним, хорошо? – постарался я сделать свой голос пооптимистичнее. – Разберемся и с генералами, и с убийцами... Знать бы только, как еще с ними разбираться. Убивать мне нельзя. Засадить в тюрьму? По их же законам? Ах да, баситинские законы растут из седой древности. Ну, какая разница? Все равно законно разбираться с этими ребятами мне никто не даст, если положиться на интуицию, бездоказательно утверждающую о провалах подобных опытов в моей прошлой жизни. Разведчица на секунду приобняла меня сильнее. Затем отошла в сторону, кивнув головой. На её щеках шерсть все еще была мокрой; слезы пробили в ней две отчетливые дорожки. *** Должен признать: плащ Мэделин и впрямь был похож на мой пыльник. Исключение составляла разве что здоровая "подкова" вокруг воротника, концы которой были развернуты вперед. Наплечники из окрашенного в золотой металла; того же цвета ткань. Аналогичный моему воротниковый вырез под подбородок... только больно узкий, если честно. – Это носишь только ты, или у всех офицеров такие? – с интересом похлопал по одному из наплечников я. – Ну,.. – наморщила нос Мэделин, – я никогда не обращала внимания... – Досадное упущение для разведчика! – дружески пожурил её я, доставая из вещмешка "омни-инструмент". Хоть узнаю, что это вообще такое. – ...но большинство солдат носят такие же. А еще у наших плащей нет какого-либо уставного... покроя. Иными словами – все они хоть в чем-нибудь да различаются. Рано я ее обвинил в невнимательности. Нич-чё не скажешь. Так, погоди. Это что, на руку надо одеть? Сейчас... – Ну и армия, блин! – нажал неприметную кнопочку на боку браслета я. Тот вспыхнул гармоничным оранжевым свечением. – Даже форма разная! – По крайней мере, приказы все выполняют одинаково. – Посмотрим, какова в этом плане ты, – развернул я в воздухе целый каскад голографических панелей. – Что это у тебя на руке? – с интересом потянулась к омни-инструменту Мэдди. – Почему оно такое... объемное? – Сам не знаю, – ткнул я в первую попавшуюся панель. – Черт! Из прибора с тихим жужжанием выскочил острый оранжевый клинок, едва не отхвативший кончик любопытного баситинского носа. – Ай! – едва увернулась от опасности Мэделин. – Что это такое?! Откуда у тебя столько этих... этих вещей? Где ты их взял? – Где взял, там уже нет, подруга... – пробубнил под нос я. – Слушай. Про мои... особенности и прочее-прочее – своим генералам ни слова, поняла? И вообще: я тапочек... то есть – тьфу! – богатый авантюрист-путешественник со сдвинутой на бок крышей. Мэделин молча кивнула мне. Надеюсь, дружеское уверение в этом кивке мне не почудилось. Я сделал еще пару шагов по крутой тропе, поднимавшейся между двух горных пиков, и... ...одобряюще присвистнул. Под моими ногами раскинулся целый город, расположенный на соединенных мостами островках. Ряды оригинальных и в то же время строгих построек создавали непоколебимую атмосферу величия баситинской столицы. Еще больше усиливали эффект четыре замершие у причалов статуи, изображавшие стоявших на страже родной земли воинов. Передняя двойка скульптур была вооружена слегка вычурными копьями, ничуть не походившими на "укороты" раскрашенных ребят с запада. К слову о западе... – Слушай, Мэдди? – вновь прикоснулся я к плечу что-то пережевывающей баситинки. – Что это за веселая география? – Фы о фём? – ответила та, роняя крошки изо рта. – Фто фы ифееф ф... – Стой, прожуй сначала! – жестом остановил я Мэделин. – Я про то, что мы все время шли на запад! Видишь, солнце за нашими спинами, хотя еще только первая половина дня! Ты сказала мне, что вы – восточные баситины. Тогда какого черта вы живете на западе*? – Фу, на фафо... тьфу! – бесцеремонно выплюнула остатки еды разведчица. – На самом деле, это больше историческое название. В легендах говорится, что наши предки поклонялись божеству солнца – полная ересь, как ты бы сказал – и потому называли себя "восточными". То есть первыми из тех, кто встречает божество в начале нового дня. Потом, когда произошел раскол, эта вера стала прерогативой Западных баситин. С тех времен многие среди нас считают слово "запад" синонимом развращенности и безвластия. Ну, вроде как,.. ан-та-го-низмом востока. – Ясно, чё, – аккуратно приподнял я полу плаща Мэделин. – А что на тебе под ним надето? Водолазка? – Эй! Я просила тебя меня трогать?! – возмущенно шлепнула меня по руке баситинка, одновременно засовывая свободной конечностью в рот новую порцию извлеченной откуда-то из под плаща еды. – Ифи фак? – Лад-но, – с досадой сложил руки на груди я. – А уши можно? – Фтфо?! – едва не поперхнулась жующая разведчица. – Я говорю: уши потрогать можно? – П-фф!! – моментально выдала мне в лицо все содержимое набитого под завязку рта Мэделин. – Конечно же нет!! Ты совсем сдурел?! Ее лицо вновь покраснело, да так, что я не замедлил задать новый животрепещущий вопрос: – Так, и что там за тема с твоими ушами? Только не говори, что это опять... – Да, так и есть!! – моментально зажала руками рот Мэделин, словно стремясь запихнуть свои слова обратно. – То есть я... имела в виду... ты не..! – Ну так можно или нет? – вновь вернулся к предыдущей стадии алгоритма я. – Нельзя! – Почему? – пошел я на вторую итерацию. – Что в этом такого? – Хрмф! Послушай, человек..! – Сектор. – Хорошо, Сектор! Нельзя просто лапать баситинские уши после двух минут знакомства с их обладателем! Это непристойно, по меньшей мере..! – ...сказала та, кто протестует против законов. – Законы – это одно! А пристойность и приличия – другое! – Ну да. Те же кролики... то есть баситины. Но тока в профиль, – философски заметил я. – Так можно, чё? – М-м-ф-ф!! – зашипела Мэделин, как настоящая кошка. Или как лев. А львы вообще шипят? – Ты издеваешься?! – Нет. Просто хочу потрогать уши. – Я же сказала тебе..! – Да все так говорят, а ты дай мне свои уши. – Но..! – Да ну-у-у! – с искренней горестью проныл я. – Так все говорят, а ты дай уши потрогать! – Тебе царапин на лице добавить?! – Все так говорят, а ты дай уш... – Р-рруф!! – взревела баситинка, бросаясь на меня с растопыренными когтями. Я же сделал следующее: шаг в сторону и легкое движение ногой вперед. Результатом стало моментальное и позорное падение Мэделин на землю. К ее чести, она успела подставить вперед ладони, спасая таким образом лицо от поцелуя с твердой поверхностью: в месте, где мы стояли, выходил наружу пласт каменистой породы. – Аргх! – взревела она, пытаясь лягнуть меня задней ногой. – А ну иди сюда, подлый трус! – Я, вроде, – одним движением убрал голову с пути летящих в нее когтей я, – как бы и не уходил, – от второго удара я ушел быстрым пируэтом, одновременно ловя Мэделин за локтевой сгиб, – никуда! Последним движением я закрутил баситинку вокруг оси так, чтобы она сама прилетела ко мне в руки. – Хах! Я практиковался в бою с кей-найнами... когда-то, – взял оба ее сустава в захват я. – Хватит, Мэдди! Просто дай мне... Ответом стал хлесткий удар по лицу. Повезло, что тыльной стороной ладони. А то, сами понимаете, когти... Так или иначе, концентрацию я потерял, что дало баситинке возможность вырваться из моих рук. Однако я не собирался так легко сдаваться! Ловким движением я притянул к своему лицу голову отскочившей было Мэделин. Мы соприкоснулись лбами. – А теперь дашь потрогать? – прогнусавил я, чувствуя, как сминается мой нос. – Нет! – буквально прорычала разведчица, обнажая клыки. – Только не кусайся, – аккуратно нажал я под коленный сгиб Мэдди. – А то потом будешь сама... Я так и не понял, что она сделала. Но факт заключался в том, что мы оба упали на землю боком. В падении Мэделин инстинктивно вцепилась мне в тело когтями, а я не менее инстинктивно схватился за полы ее плаща. И... вы же не забыли, что мы стояли на склоне? Так вот, равновесной системы из нас не вышло: долбаная сила тяжести оказалась сильнее трения. Мы, естественно, покатились вниз, к городу, попутно обзывая друг друга самыми разными словами. А что значит "кер'т'ано мортан"? Не подскажете? Нет? Ну и ладно. – Смотри,.. – с трудом прохрипел я после пяти с лишним десятков испытаний моих ребер и спины на прочность. – Я все же... С этими словами моя рука ловко скользнула к голове Мэделин. Глаза ее сузились, выражая сложную смесь удивления с ужасом и стыдом. – ...трогаю их!! – с максимальной аккуратностью провел я по яростно дергавшемуся уху баситинки. – Надо было сразу... уф! Больно! Второго удара не последовало. Я почувствовал, как Мэдди напряглась всем телом, одновременно порываясь встать. Этого не дала ей сделать моя вторая рука. – Ну, неплохо на мой скромный взгляд, – нежно сжал я баситинское ухо. – И чего ты там так стесня... – Что это здесь происходит?! – раздался грозный выкрик сбоку. Я автоматически склонил голову в направлении звука, не забывая, впрочем, водить пальцами по неожиданно приятному на ощупь меху у самых кончиков... – Лейтенант?! – едва не выронил копье второй из баситинских постовых. – Как же это..?! Лица воинов изображали полнейшее... я бы сказал, но... не стану приводить тут это слово. – Доигрался? – с приторной ласковостью прошептали мне в ухо. – Щас,.. погоди,.. – лихорадочно замельтешил по своей памяти я. Земля затряслась под тяжелой поступью чего-то очень большого. Мне это не понравилось, и сканирование базы данных с названием "варианты-того-чё-нам-делать" ускорилось в три с половиной раза. Это если округлить. – МЭДЕЛИ-И-И-И-ИН!!! – заорали со стороны топота так, что у меня едва не оглохли уши. – Несчастная сумасшедшая девчонка без..!! – Придумал. На счет "раз" орем "аллах акбар"! – быстро прошептал я все еще пытавшейся подняться Мэделин. – И... что это значит?! – нервно прорычала баситинка. – Заклинание телепортации?! – Почему сразу теле... – Потому, что только это одно может спасти нас от моей разъяренной мамы! – Понял! Наизготовку! Ноль! Раз! – быстро отбарабанил я. – АЛЛАХ АКБАР!!! – проорали мы так, что предыдущий вопль показался мне нежным пением птичек. Ну, естественно, ничего не случилось. Зато я увидел источник топота: большущего баситина в чем-то вроде плаща, накинутого на оливкового цвета кирасу. А еще я очень удивился тому, что Мэделин поддержала меня в абсолютно идиотском поступке. Мне казалось, она должна была вместо этого растерзать мое отбитое по пути вниз тело на месте. – Мэделин..?! – как-то растерянно застыл гигант, смотря куда-то сквозь нас. – ...это и есть твоя мать? – как можно тише прошептал я. Вместо ответа в голову вдруг влилась какая-то... муть. Чувства, осязание, зрение – всё восприятие мгновенно просело процентов так на сорок. В сознании замелькал поток крайне реалистичных образов, исчезавших при малейшей попытке их разобрать. Не понимаете, как можно утверждать реальность того, что нельзя осмыслить? Хм, а я ведь тоже! – Не двигайся. Лежи. – неожиданно прозвучало изнутри черепа. Мне сразу же захотелось поступить прямо наоборот. И вовсе не из-за приступа паники от осознания своего сумасшествия, нет. Чертов голос был будто склеен из обрывков звучаний миллионов совершенно различных людей. Казалось бы: фраза короткая, почему не из пары десятков? Опять же – не представляю. Совсем. – Должно быть, мне уже чудится, – со вздохом протерла глаза большая баситинка. Да, я только сейчас реально осознал, что вот это здоровое нечто – и впрямь женского пола. – Вы что-то сказали, Ваше Высочество? – слегка изменил позу один из стражей. На его лице не было и следа того удивления и шока, что властвовал там полминуты назад. – Я,.. – с усилием потерла виски баситинка. – Я говорю, что Мэделин запаздывает. Она должна была вернуться сегодня? – Так точно, моя Госпожа! – удивленно ответил ей воин. – Вы же лично предупреждали меня об этом вчера на рассвете! – Ну... хорошо, – лицо местной королевы исказилось в болезненной гримасе. – Я вернусь к своим обязанностям, а вы... Вы немедленно доложите мне, если моя... если лейтенант Мэделин Аделаида появится близ заставы. – Будет исполнено! – вытянулся в струнку страж. – Со всех лап и в ту же секунду! Королева покачала головой, откинула волосы на спину и, дернув ушами от очередного припадка внутренней боли, пошла по направлению к зданиям поста. – ...ты говорил мне, что понятия не имеешь о магии! – с диким удивлением сказали мне в ухо. – Но тогда что это такое? – Без понятия, – тихо ответил я, смотря в спину стражникам, которые вдруг решили последовать примеру своей королевы. – Но они все ушли. – Тогда, может, отпустишь меня наконец? – слегка сомкнула челюсти на моем ухе Мэделин. – Да – ай! – погоди ты! Пусть они отойдут подальше. – Быстрее! – усилила сжатие Мэделин. – Нет, это я их, по-твоему, контролирую?! Они сами идут и лишь от них зависит, сколько еще ты будешь лежать на... Да хватит, хватит! Оторвешь!! – Ты заслужил! – Да что я тебе сделал-то? Я же твои аккуратно трогал! А ты мне мои – отгрызать! Несправедливо! – Пфу! – выплюнула мое ухо изо рта баситинка. – По-моему, нам надо менять твое имя! После всех твоих выходок "Сектор" как-то не звучит! Да, теперь мне будет, что возразить маме, когда она в очередной раз назовет меня "Мэднесс" ! – с улыбкой произнесла разведчица, поднимаясь с меня. – Стой, что? Нам надо менять? С каких это пор есть какие-то мы? Лицо Мэделин потеряло львиную долю жизнерадостности. Уши ее резко опустились. Странно. Неужели ей было... приятно от того, что я сделал? Я-то думал, что теперь она будет шпынять меня до конца жизни! – То есть... погоди, – растеряно начала баситинка. – То, что ты сейчас делал с моими... ушами... Эти... действия абсолютно ничего для тебя... не значили? Я впал в легкий ступор. Ну да. Я серьезно делал это просто так. Даже не с целью самому повеселиться или помочь баситинке забыть о том, что происходило в лесу. Лишь сейчас я понял всю суть своего поступка – он был пустым. Не связанным с эмоциями, потребностями, логикой. Почему же... – Смогу это объяснить. Повреждена Программа. Сборка неправильна. Теневой протокол. – раздался спокойный женский голос за моей спиной. Слух моментально царапнуло ощущение неправильности. В звуках речи существа я слышал почти неуловимые дефекты. Ко мне будто обращались через слегка барахлящий микрофон. Стоп. Микрофон. Ухо. Вызов! – Карантэ, – напряженным тоном произнес я экзотическое имя. Поворачиваться я не спешил. – Значит правда это. – вновь сказали за спиной. – Потерял личность. Но и прежним сумел остаться. Как странно. Я не выдержал. Вскочил, одновременно резко разворачиваясь. Передо мной стояла маленькая баситинка в чем-то вроде шорт и толстовки. Какой-то она была... странной. Я пригляделся – так и есть: глаза будто стеклянные; выражение лица, как у статуи, сама поза... тоже. – Не помнишь меня. Плохо. – произнесла мелкая... не открывая рта! Твою-то мать... Что. Это. За. Тварь?! – Не тварь. Комиссар-синтегрист. Карантэ. Не бойся. Друг. Звала. Помнишь? Не ответил почему? – Что, или... кто ты такое?! – удивленно воскликнул я, ловя боковым зрением ошарашенный взгляд Мэделин. – Сектор?! – шлепнула меня по спине разведчица. – Ты с кем говоришь?! – Своему симбионту объясни. Нужно уйти. Опасно. Помогла тебе. Сильно устала. Безопасность. Мы идем. Сейчас. – на этот раз слова снова раздались в голове. Этот адский шелест сотен тысяч голосов в каждом звуке! Черт, как же... больно! – Мэделин! – повернулся я к баситинке. – Нам надо... уйти куда-то в безопасное место. Мне... мне очень нехорошо! И приступ может быть опасен для окружающих! Вранье, конечно. Но что мне остается? Доказывать реальность галлюцинаций? И почему я вообще поверил этой "Карантэ"?! – Так. Так! – тут же собралась Мэдди. – Если это... сейчас, погоди! Дай подумать! Ёжкин ты кот! Да она, по сути, святой ангел во плоти! Мы знакомы с ней всего полдня. За это время я её чуть не убил, один раз ударил, черт знает сколько раз нарушил личное пространство и "пристойности"... В качестве вишенки на торте – опозорил перед всем народом и родной матерью. А она в ответ... помогать? Бессилие и озабоченность резко пропали с лица Мэделин; уши баситинки встали торчком, хвост вытянулся катаной. Признак крайнего возбуждения... или крайней же собранности, насколько я успел изучить... – Давай за мной! – потянула меня за полу плаща баситинка. – Только держись на расстоянии! Пойдем в обход внешних постов... Но если тебя остановят в городе, говори, что ты тамплиер и у тебя дело к наставнику Рэндалу! – Принял и понял! – не замедлил я ответить на столь бескорыстный призыв. – Рада. Хорошо. – в свою очередь отозвалась Карантэ. А затем... её фигура просто поплыла по воздуху вслед за мной, будто нарушающая закон гравитации статуя. Спустя мгновение это аномальное явление попросту исчезло из виду. Проклятье, а чему здесь равно ускорение свободного падения? Наверняка же не девять и восемь?