Глава III (1/1)

Кардинал Джинетт стоял у окна своего роскошного кабинета в штаб-квартире тайной организации по борьбе со Злом, расположенной в одном из дворцов в Ватикане, и, заложив руки за спину, смотрел на пьяцца Сан Пьетро?— захватывающую дух, грандиозную площадь перед базиликой св. Петра, окружённую великолепным архитектурным ансамблем из полукруглых колоннад, увенчанных статуями, возведённых великим зодчим-скульптором Джованни Бернини, в центре которой находился египетский обелиск из Гелиополя. Величайшее творение человеческого гения, дабы прославить величие Господа и дать почувствовать человеку, сколь мелок и ничтожен он?— жалкий червь, сотворённый из праха, пред могуществом Предвечного. Места, подобного этому, больше не было на земле. Оно ошеломляло, завораживало, вызывало восхищение и подавляло одновременно, то есть идеально справлялось с той цель, ради которой было создано.Небо над Римом в этот пасмурный осенний день было серое, наделяя тем же цветом колоссальный комплекс собора, колонн и скульптур, над которым оно висело тяжёлым покрывалом. Чело его преосвященства также было нахмурено, свидетельствуя о столь же не радужном настроении одного из руководителей Святого Ордена. В дверь тихо постучали.—?Войдите,?— обернулся на стук кардинал. Дверь отворилась, и в кабинет мягким шагом, тихо прикрыв её за собой, вошёл брат Бенедикт?— секретарь непосредственного начальника великого Ван Хельсинга и его доверенное лицо. Это был смуглый юркий иезуит среднего возраста, представитель древнего римского рода Орсини. —?Есть новости из Румынии? —?с озабоченным выражением лица поинтересовался у него Паоло Джинетт.—?Пока ничего нового не поступало, ваше преосвященство. Как вы знаете, мы недавно связывались с Карлом, сообщившим нам о чудовище, созданном преступным учёным, и передали через него приказ Ван Хельсингу уничтожить его. Пока что свежая сводка по другим направлениям,?— брат Бенедикт положил на стол кардиналу небольшую папку.—?Хорошо,?— вздохнув, Джинетт, шелестя своим пурпурным одеянием, проследовал к столу и опустился в кресло. Он взял сводку, но не торопился открыть её. —?У меня дурное предчувствие, Бенедикт,?— не глядя на секретаря, сказал его начальник.Мужчина давно научился читать мысли своего патрона и понял, чем тот обеспокоен.—?Не думаю, что у нас есть основания для беспокойства, ваше преосвященство,?— чуть склонившись, вкрадчиво улыбнулся Орсини, едва дрогнув уголками бесцветных губ,?— Ван Хельсинг даже тогда, когда мы желали бы, чтобы он доставлял нам цели его охоты живыми, всегда предъявлял нам трупы. Теперь ему поступило прямое указание уничтожить богомерзкого монстра. Что может остановить его или помешать это сделать? Он?— безотказная машина для убийства врагов Бога и человечества, ещё ни разу не давшая сбоя.Кардинал поморщился и бросил на секретаря недовольный взгляд.—?Что ты говоришь, Бенедикт? Он человек, слуга милосердного Господа нашего и Его святой Церкви, а не машина!—?Смиреннейше прошу прощения, ваше преосвященство, я выразился неудачно,?— поклонился Орсини, с блеском в чёрных глазах.—?Не знаю, не знаю, Бенедикт,?— со вздохом протянул кардинал, открыв наконец первую страницу и начав просматривать сводку,?— от Ван Хельсинга можно ожидать любого сюрприза?— ты же знаешь, как своеволен этот сын Божий. За все семь лет, что он несёт служение, выполняя богоугодное дело, мне так и не удалось хоть немного смирить его строптивый нрав, не говоря уже о том, чтобы воспитать у него покорность, — подосадовал Джинетт. — Он не терпит порицаний и, когда я выговаривал ему за неосторожность, в результате которой его разыскивает полиция, не говоря уже о совершенно непростительном уничтожении окна-розы в соборе Парижской Богоматери, пришёл чуть ли не в бешенство, намереваясь немедленно покинуть Ватикан, и, чтобы воспрепятствовать этому, мне пришлось применить заграждающее устройство. Это было похоже на удержание зверя в клетке! — нахмурившись, с неудовольствием охарактеризовал неприятную ситуацию кардинал. — Он не только просто убил чудовище, в которое в результате его недопустимых экспериментов превратился доктор Джекилл, порабощённый тёмной стороной его личности, когда мы желали бы попытаться спасти его светлую часть, но при этом ещё и нанёс непоправимый ущерб культурному наследию! Каждый раз, когда он возвращается с очередного задания, я опасаюсь, что он сообщит нам, что больше не желает нести своё служение, хотя у него нет семьи, нет дома, кроме Ватикана, и некуда идти, — посетовал один из руководителей тайной организации на отсутствие столь желательной покладистости у обсуждаемого подчинённого. — Знаешь, я думаю, что вполне вероятно он отказался бы немедленно отправляться в Румынию, едва вернувшись из Парижа, не соблазни его возможность узнать там что-то о его прошлом: когда он увидел вещь, которую оставил нам Валерий Старший, на которой изображён такой же дракон, как и на его перстне, это послужило для него самым веским основанием в пользу как можно скорейшего выполнения задания в Трансильвании, и у него и мысли не возникло возражать против этого. Этот дракон показывает, что он может быть как-то связан с родом Валериусов, что опять же служит указанием на его призванность Господом на служение.—?Воспитать в нём покорность, смирение и готовность беспрекословно выполнять распоряжения ордена — поистине трудная задача,?— еле заметно усмехнулся секретарь. —?Сколько раз вы и другие святые отцы порицали его за богохульство, но это не возымело на него никакого действия. И, да, вполне вероятно, что он сказал бы нет срочной отправке в Трансильванию, после того как только что вернулся из Парижа и подвергся справедливому порицанию за отсутствие у него должного тщания и осторожности, требующихся при выполнении деликатных заданий, если бы эта эмблема дракона не возбудила его личную заинтересованность. Я заметил, что, когда он проходит мимо, многие в стенах Ватикана опасливо отворачиваются, делая вид, что не замечают его, и избегают его, стараясь не встречаться с ним. Он прославился по всей Европе, и тёмный народ называет его ?великим Ван Хельсингом?, считая кто святым, кто убийцей. Некоторые наши братья побаиваются его, а есть и такие, хоть их и не много и они стараются скрывать это,?— которые просто боятся…—?Я всё это превосходно знаю, Бенедикт,?— сказал кардинал, пролистывая сводку, пробегая взглядом содержание. —?Такое отношение с их стороны объясняется его необыкновенными способностями, которыми он так отличается от обычных людей, и той противоречивой репутацией, что он имеет, но я не думаю, что их страхи имеют под собой хоть какое-то основание. Да, Ван Хельсинг строптив, грешен, у него горячий и упрямый нрав, он проявляет непокорство и своеволие, невоздержан на язык и склонен к бунтарству, но, тем не менее, он всё это время был верным слугой Церкви и принёс неоценимую пользу нашему святому делу. Хоть применяемые им, не отличающиеся деликатностью и осторожностью методы, по причине которых он находится в розыске, и не устраивают нас, — не говоря уже о том, что он убивает и тогда, когда мы предпочли бы получить живых существ, вместо их тел, — тем не менее надо признать, что в целом результаты его работы всегда были блестящи. И мы должны удовлетвориться тем, что он согласился нести служение. Я знаю, что если бы сам Господь не направил его к нам, мы не смогли бы принудить его работать на нас, если бы он отказался. И я не теряю надежду со временем, с Божьей помощью, наставить его в нравственном отношении. Пока что, к сожалению, у меня даже не было возможности в течение этих семи лет, что он является членом Святого Ордена, уделить этому вопросу должное внимание. Ты знаешь, что он почти всё время находится в разъездах, выполняя задания, и провёл больше ночей за пределами Ватикана, чем в его стенах. И Ван Хельсинг поистине незаменим в нашем деле, — подчеркнул Джинетт. — Так что нам приходится мириться с его поведением, не совсем приличествующим рыцарю Святого Ордена. Несмотря на то, что его прямолинейный подход к выполнению заданий и его результаты не всегда вполне удовлетворяют нас, ни один другой рыцарь Святого Ордена не может сравниться с ним, ибо он, несмотря на его прегрешения, отмечен самим милосердным Господом нашим и избран Им, дабы нести служение. Разве не указывает на это те удивительные способности, которыми он обладает и то, что мы нашли его без сознания, окровавленного, на ступенях собора святого Петра? Никто не видел, как он там оказался, как попал в Ватикан, имеющий лишь один вход, тщательно охраняющийся. Несомненно сам Господь недоступными человеку путями привёл его сюда. И, к сожалению, больше никто из наших братьев не владеет тем, чем Он по своей милости наделил своего грешного сына, дабы он смог послужить делу Его и искупить свои грехи.Секретарь и доверенное лицо его преосвященства кардинала Паоло Джинетта внимательно слушал, почтительно сложив руки на животе, кивая в ответ, а когда кардинал закончил, заметил:—?Всё это так, ваше преосвященство. Но что за тайну скрывает его тёмное прошлое? Он потерял память и, придя в себя, даже не знал, как его зовут. Смог вспомнить только своё родовое имя: Ван Хельсинг, как все мы и звали его с тех пор. Ван Хельсинг?— древний фламандский род, но он угас много веков назад. И все наши попытки навести справки о нём, узнать, как на самом деле его зовут, кто его родственники, окончились безрезультатно. А эти странные треугольные шрамы, которые мы обнаружили на его лопатках, когда доставили его в лазарет, что поразительно похожи на отметины от оторванных крыльев! Как и при каких обстоятельствах он мог получить их?— полная загадка. Не может же он быть человеком, который родился с крыльями, а затем лишился их! У нас хранятся сведения о многих произошедших за всю историю человечества чудесах, но ничего подобного никогда не было зафиксировано. Это невозможное, неслыханное дело!—?Да, происхождение этих необычных шрамов на его спине весьма любопытно,?— согласился кардинал, продолжая просматривать сообщения,?— но оно может оказаться гораздо прозаичнее, чем ты себе представляешь: возможно, он просто был подвергнут изощрённым пыткам. И кто и почему пытал его, избрав такую удивительную форму причинения мучения, желая, чтобы оставшиеся знаки на его теле были так похожи на следы от оторванных крыльев, вызывает не меньший интерес, чем твоя версия. Но у нас нет времени, чтобы заниматься этим, Бенедикт. Непрекращающаяся война, которую мы ведём со Злом по всем фронтам, требует от нас всё больше усилий, дабы удерживать напор тварей, количество которых не становится меньше, не позволяя нам обращать внимание на мелочи, даже если они весьма занимательны. По крайней мере, пока что.—?Конечно, вы безусловно правы, ваше преосвященство,?— с готовностью закивал секретарь,?— и ваше предположение может отражать истину, но всё-таки что, если связать эти странные шрамы на спине Ван Хельсинга с его таинственным появление на ступенях собора Св. Петра и с необычными способностями, которыми он обладает? Не может ли всё это свидетельствовать об ином? Что он никогда не рождался от женщины?.. И потому-то мы так и не смогли ничего узнать о его семье, его матери, хоть за эти семь лет, что он служит Святому Ордену, успели провести самый тщательный розыск, нигде не обнаружив никаких следов: ни записи о рождении в церковных книгах, ни каких-либо иных сведений. И его происхождение, как и жизнь до появления в Ватикане так и остались для нас тайной, равно как и то, как к нему попал этот загадочный перстень с эмблемой дракона, который он, не снимая, всё это время носит на руке, словно обручён им с кем-то.Джинетт оторвался от бумаг и удивлённо воззрился на Орсини, также пристально, пытливо глядящего на него.—?Ты намекаешь, что он может быть ангелом?! —?поднял бровь Джинетт. —?Ангелом-грешником, изгнанным с небес на землю, чтобы искупить свои грехи земным служением?! —?Орсини замялся. —?Мы провели розыск только в Европе, Бенедикт,?— заметил его начальник,?— ты не учёл, что он мог родиться и в другом конце света. Не думал, что ты склонен делать такие фантастические предположения, прибегая к бездоказательным объяснениям, не имея для того достаточно оснований,?— нахмурившись, кардинал пронзил секретаря строгим взглядом.—?Да, конечно, ваше преосвященство, прошу прощения,?— поторопился согласиться Орсини, видя, что его патрон не желает рассматривать такую версию истории таинственного члена их организации, которая, тем не менее, по его мнению, напрашивалась сама собой.—?Что это? —?углубившись в изучение поступившей информации, воскликнул кардинал, скривив губы. На лице его было написано предельное отвращение.?— Ничего подобного ещё не было!?Из Испании сообщают о появлении чудовища, пробивающего людям череп и высасывающего у них мозг! Господи, сколько мерзости развелось на нашей грешной земле!—?Да, ваше преосвященство, мир погряз в грехе и сам призывает этих тварей, бичующих его в наказание,?— сделав скорбную мину, призванную выразить всю глубину его душевного сокрушения по поводу столь удручающего положения дел, с тяжёлым вздохом сказал брат Бенедикт, поджав губы—?Ты прав, Бенедикт,?— кардинал поднялся из-за стола и начал озабоченно мерить широкими шагами кабинет, заложив руки за спину, сосредоточенно глядя перед собой. —?Но наша миссия, ради которой Господь призвал нас,?— стоять на его страже, и нужно немедленно отреагировать на сообщение из Испании. Кого туда послать? Как жаль, что в наших рядах нет хотя бы с десяток ван хельсингов?— они бы нам очень пригодились! Он один стоит целого отряда наших лучших агентов. Гилберт ещё не вернулся из Албании?—?Нет, ваше преосвященство,?— отрицательно качнул головой Орсини.— Хотя лучший, кого мы можем послать туда, это, конечно, Ван Хельсинг, но откладывать и ждать его возвращения из Трансильвании нельзя. Вели Рожеру Д’Альбре с его командой охотников собираться в путь,?— отдал приказ секретарю Джинетт. —?Пусть как можно скорее соберут все имеющиеся у нас сведения, могущие быть полезными в этом случае, и тщательно проинструктируют их, но боюсь, что как только Ван Хельсинг вернётся, нам придётся тут же отправить его им на помощь. Молю Господа, чтобы его трансильванское задание было успешно выполнено. Иди, Бенедикт.—?Да, ваше преосвященство. —?И, поклонившись, секретарь вышел.***—?Их что, где-то рядом высыпали из мешка с урожаем, таких сногсшибательных красавцев,?— восхищённо проговорила Клара, толкнув локтём сидящую спиной к входу Малену, когда на пороге питейного заведения, в котором сутки назад отоварился абсентом Ван Хельсинг, появился посетитель с поистине колдовской наружностью в элегантном чёрном плаще с элементами национальной румынской отделки, в котором самый неискушённый человек безошибочно определял аристократа королевского происхождения. Малена, отреагировав на толчок подруги, тоже повернулась к двери — да так?и застыла, не в силах оторвать взгляд от вошедшего. Он приковал к себе также взгляды всех остальных находящихся в почти заполненном зале?— равно немногочисленных женщин и мужчин. —?Рот-то закрой,?— усмехнувшись по поводу её реакции, снова толкнула её товарка,?— слюна закапает. Ну уж этого я не собираюсь упускать! —?решительно заявила ночная бабочка. —?Такой клиент может попасться только раз в жизни!—?П-похоже, он и не думает сбегать, как предыдущий,?— поперхнувшись, заметила её подруга, так как новый посетитель, окинув взглядом зал, грациозной походкой, блистая шёлком потрясающе густых длинных чёрных волос, убранных в искусный хвост, соперничающих в блеске с золотом его серёг, направился прямо к ним с очевидным намерением завязать беседу.—?Добрый вечер, сударыни,?— поклонился мужчина,?— позвольте представиться, трансильванский граф, Владислав Дракула, могу я позволить себе угостить дам?Проститутки едва не застонали, услышав титул красавца.—?Ах, граф, это так неожиданно и любезно с вашей стороны! —?Щёки Клары вспыхнули, что не смогли скрыть белила, которые густым слоем покрывали её лицо.—?Клара,?— крикнул вдруг хозяин заведения со второго этажа, где находились сдаваемые в наём комнаты,?— иди сюда, у тебя есть работа!Девушка проигнорировала его призыв, всей душой пожелав ему провалиться сквозь землю. Но, не дождавшись её ответа, он появился на ступенях, ведущих наверх, и бросил на неё через зал свирепый взгляд из-под кустистых бровей. Очевидно, что Клару заказал какой-то клиент через хозяина, являвшегося сутенёром проституток. И недовольно скривившийся девушке, внутренне проклинающей его на чём свет стоит, пришлось подчиниться и подняться наверх, оставив поле деятельности подруге. Та же, естественно, в отличие от неё, была в восторге от такого поворота событий и, мысленно послав сутенёру благословения, поторопилась предложить ?кавалеру? уединиться в более подходящем месте, где будет не так шумно и накурено. Горящими глазами Малена буквально пожирала его неотрывным бесстыжим взглядом.—?Я не против,?— пленительно улыбнулся красавец. Галантно отодвинув стул своей ?дамы? от стола, Владислав, сняв перчатку, подал ей руку удивительной красоты. Никогда в жизни девушка не чувствовала себя такой счастливой. Взяв предложенную руку, подивившись её белизне и изящнейшей форме, утончённым длинным пальцам, она повела мужчину наверх. Малена шла по залу под руку со своим блистательным ?кавалером?, как по облаку, не чуя под собой ног, бросая вокруг торжествующий взгляды, провожаемая завистливыми взглядами присутствующих в заведении женщин.Ночная бабочка привела своего ошеломительного клиента в один из номеров. Пропустив её вперёд, Дракула запер дверь и повернулся к ожидавшей его девушке. Малена призывно улыбаясь ярко накрашенными губами, изгибаясь, провела ладонями по своему затянутому в корсет телу. Это был самый счастливый вечер в её жизни: в своих самых смелых мечтах она и вообразить себе не могла когда-либо заполучить такого клиента! Ах, она бы сама платила ему, чтобы он нанимал её каждый вечер, хоть с деньгами у неё было, ой, как туго…Граф с любезной улыбкой на устах, в которой однако сквозила насмешка и презрение, смотрел на вульгарные соблазняющие телодвижения представительницы древнейшей профессии. Он развязал шнурки своего плаща и бросил его на спинку стоящего в комнате стула, снял вторую перчатку, а затем шагнул к проститутке, горящей нетерпением обслужить его по самому высшему разряду. С томным стоном она обвила его шею руками и прижалась всем телом к его телу, скользнув пальцами по изумительным волосам мужчины, гладким как самый роскошный шёлк. Вдыхая тонкий аромат жасмина, исходящий от демона, Малена вся затрепетала, едва не теряя сознание. —?Граф… —?выдохнула она. Владислав мягко повернул млеющую в его объятиях девушку к себе спиной и коснулся губами её шеи. Она тихо застонала, выгибаясь у него в руках.—?Извини милая, но мне от тебя нужно только это… —?резко зажав рот проститутки рукой, Дракула наклонил её шею в сторону и впился в вену клыками, начав жадно пить кровь. Девушка даже не вскрикнула, её глаза закатились, и в считанные секунды она потеряла сознание. Заставив себя вовремя оторваться, вампир вытер окровавленный рот и опустил побледневшее, слабо дышащее тело на кровать. Графу было мало выпитой крови, и он не почувствовал себя сытым, так как после своего нового воскрешения ещё не питался, и то количество, что он получил, не вполне восстановило его энергию. Также его одолевал голод иного рода, но рафинированный аристократ никогда не пользовался услугами шлюх в таких случаях. Требовалась такая девушка, которая была достойная чести утолить его. И Дракула редко испытывал затруднения в том, чтобы найти подходящий вариант. В этот раз также было всё готово к тому, чтобы продолжить пир плоти в ином месте и с достойной его внимания партнёршей. Бросив рядом с лежащей проституткой три золотых монеты?— плату, о которой она никогда и мечтать не смела,?— граф накинул плащ на свой милитари-камзол, одел перчатки и покинул номер и заведение. Выйдя на улицу, он остановил проезжающий мимо экипаж и скоро подъехал к богатому особняку, снятому им на несколько дней в этом порту Адриатического моря. Подъезжая к его воротам, Владислав ещё издали заметил прячущуюся за ними в тени кустов и деревьев фигуру, которую могло различить только вампирское зрение. Сойдя у ворот, демонический аристократ толкнул незапертую створку, и ему навстречу легко, словно она сама была невесомой тенью, выпорхнула женщина, закутанная в плащ, с капюшоном на голове, прячущим её лицо. Она была высока, почти того же роста, что и граф, и даже сквозь широкие складки, скрывающие её тело, угадывалась его стройность, изящество и превосходное сложение.—?Я уже давно жду вас, граф,?— с упрёком проговорил музыкальный голосок, словно тихонько прозвенел нежный, мелодичный колокольчик,?— вы задержались.—?Будь милостива, моя прекрасная Роза, это давно составляет несколько минут. Сейчас только начало семи, а мы договорились встретиться ровно в шесть.—?Я приехала раньше шести,?— возразил певучий голосок. Девушка повернула голову, и на её лицо упал свет одного из фонарей, горящих в тенистой аллее, ведущей к особняку. На вид она казалась едва ли старше двадцати лет. Её свежее, юное лицо было замечательно красиво: утончённые линии, чистая, будто светящаяся изнутри светом кожа, большие, словно нарисованные, синие глаза, изящный носик и самые прелестные алые и сочные губки, которые только можно было себе вообразить. Имя девушки как нельзя больше соответствовало её внешности?— она действительно походила на едва распустившуюся розу.—?Ну прости меня, прелесть моя, я же не знал об этом,?— улыбнулся граф, сверкнув в лучах фонарей перлами белоснежных зубов, обвивая рукой стан юной красавицы.—?Пойдём, я так рад, что ты, наконец, здесь. —?И пара, обнявшись, миновав аллею, поднялась по ступеням, ведущим к входной двери. Когда они оказались перед ней, Владислав достал из кармана ключ, вставил его в замок и повернул. Пропустив гостью, хозяин вновь запер дверь и провёл её в ярко освещённую гостиную. В камине догорал огонь. Скинув плащ и перчатки и бросив их на софу, граф положил в него ещё несколько поленьев, и пламя вновь ярко вспыхнуло, начав лизать их оранжевыми языками. —?Ты можешь не опасаться снять плащ, Роза, я отпустил слуг, и тебя никто не увидит, — сказал вампир.Она неуверенно потянула за его завязки. Её судорожное, нервное движение выдавало волнение. Дракула предупредительно помог гостье снять верхнюю одежду. Девушка была одета в тёмно-коричневое атласное платье. По плечам красавицы рассыпались локоны цвета опавшей листвы, почти доходя до её тончайшей талии.—?Граф, я… —?начала девушка, опустив ресницы. Голос её слегка дрожал. Но Дракула перебил её:—?К чему эти церемонии, радость моя? —?чарующе улыбнулся вампир, прожигая красавицу пламенным взглядом, горевшим ярче, чем огонь в камине. —?Мы же здесь одни и может звать друг друга просто по именам.—?Да, конечно,?— Роза подняла глаза и устремила блестящий взгляд прямо в очи демона. —?Влад, мы знакомы всего несколько дней, а ты совершенно очаровал меня! —?Из голоса девушки вдруг пропала всякая неуверенность. Он звучал смело и возвышенно. —?Ещё неделю назад я?— девушка из благородной семьи?— и помыслить не могла о том, что сделала сегодня! Ты сказал, что завтра уезжаешь и что это наш единственный шанс встретиться в последний раз. И вот я здесь, вечером, дома у мужчины, которого почти не знаю… Что ты сделал со мной?.. Кто ты?! —?В глазах девушки, словно в глазах пророчествующей жрицы божества, пылал огонь пламенного чувства, который можно было бы назвать святым, если бы он не был вызван грешной страстью к демону. —?Ты обворожил, околдовал меня… Ведь ты даже не признавался мне в любви, как все другие, но я, забыв обо всём, готова бежать за тобой на край света… Ты горд, как, говорят, горд Люцифер… Я боюсь тебя, Влад, что-то безотчётно страшит меня в тебе, и люблю тебя… Я?— в твоей власти и я знаю, что бороться бесполезно… Я потеряла голову от тебя! Господи, я безумна! —?на ресницах девушки задрожала слеза, она отвернулась, закрыв лицо рукой с поблёскивающим на ней браслетом, подчёркивающим тонкое запястье.—?Нет-нет, ты вовсе не безумна, моя прекрасная Роза! —?граф мягко, но требовательно, как владелец, привлёк свою гостью в объятия. —?Совсем напротив, ты умная девушка и всё правильно поняла, когда я говорил тебе, что в мимолётной человеческой жизни, что вспыхивает и гаснет, как свеча на ветру, нет ничего более важного, чем не упускать ни единой возможности доставить себе удовольствие. Я восхищаюсь тобой, Роза! Восхищаюсь твоей прямотой, умом и смелостью! Ты не пожалеешь об этом! Отринь все свои страхи, даже если кому-то и стоит бояться меня, то уж, конечно, не тебе, красавица моя… Я не причиню тебе зла?— я подарю тебе блаженство…—?Ах нет, я знаю, что это ошибка… —?девушка вдруг вся задрожала в обнимающих её руках вампира, словно голубка в лапах закогтившего её коршуна.—?Если ты хочешь, ты можешь вернуться домой, я не держу тебя,?— граф отстранился от трепещущей красавицы и взял в руки её плащ, собираясь снова накинуть его ей на плечи. Роза посмотрела в блистающие тёмным светом, гипнотизирующие глаза. —?Нет, нет, я не хочу,?— словно в бреду промолвила она, не отводя взора от нечеловечески, дьявольски привлекательного лица черноволосого красавца, поразившего и пленившего её, едва она увидела его. На карминных устах прекрасного демона играла обворожительна улыбка, но не нежность и тем более не любовь выражал она, а лишь самолюбивое торжество и упоение своей властью… —?Даже если ты не любишь меня, даже если завтра покинешь и больше я никогда не увижу тебя, в эту ночь я хочу быть с тобой! —?И девушка бросилась в объятия демонического аристократа. Он подхватил её на руки и отнёс наверх.***Ван Хельсиг и Карл находились вторые сутки в пути. Охотник был отвлечён от своих мрачных дум плохим самочувствием друга: усилившийся к вечеру ветер взволновал море и поднял довольно высокие волны, вызвав сильную качку, и Карл вдруг ощутил признаки морской болезни, тогда как при умеренном колыхании судна не испытывал никакого дискомфорта. Почувствовав тошноту, сопровождаемую дурнотой, послушник бросил свои записи и лёг на койку. Но это не облегчило его состояния, так как принятое им горизонтальное положение никак не уменьшило амплитуду раскачивания корабля, что являлось причиной его внезапного плохого самочувствия. С каждой минутой Карлу становилось хуже, но вигилант ничем не мог ему помочь, реагируя на охи занемогшего товарища банальными призывами держаться и уверениями, что он переживёт эту неприятность.—?Ван Хельсинг… если я… отдам Богу душу… на этом проклятом корабле… из-за этой чёртовой качки?— дьявол её разрази! —?доставь мои разработки… в целости и сохранности в Ватикан,?— жалостно стонал учёный, хватаясь рукой за грудь, словно действительно был умирающим. —?Я изобрёл… гениальное устройство… для ловли привидений. Пускай его назовут в мою честь…—?Успокойся, Карл,?— засмеялся охотник,?— ещё никто не умирал от морской болезни, и тебе это тоже не грозит. Ты скоро сам представишь в Ватикане свою ловушку и вызовешь ещё большую зависть у товарищей своими непревзойдёнными успехами, не говоря о том, какой фурор вызовет рассказ о твоих приключениях и совершённых тобою подвигах в проклятом трансильванском крае.—?Да, тебе легко говорить,?— охая, кривился послушник, которого в его текущем болезненном состоянии не могла взбодрить и заставить воспрянуть духом даже нарисованная вигилантом упоительная картина, столь приятная для его самолюбия. —?Если бы ты только знал… как мне паршиво… хуже чем тебе, когда тебе снятся кошмары! О-о-х! И зачем я только пообедал! Дьявол! —?с последним возгласом Карл, издав характерный утробный звук, свидетельствующий о том, что содержимое его желудка было самым решительным образом настроено немедленно покинуть его тем же путём, каким оно там оказалось, с совсем не подобающей для умирающего прытью вскочил со своей койки и, со страшной гримасой позеленевшего лица, зажав себе рукой рот, устремился к выходу.Вигилант бросился помочь другу. Подхватив его под руку, Ван Хельсинг открыл дверь и повлёк Карла по коридору к выходу на палубу. Встретившаяся им пара других пассажиров опасливо прижалась к стене. Женщина подобрала платье. Её расширившиеся глаза выражали ужас. Бросив взгляд на её лицо, охотник шепнул послушнику: ?Не испортить даме туалет, Карл?. Тот издал в ответ хрюканье, сопровождаемое подозрительно хлюпающим звуком. Ван Хельсинг мощным рывком, едва не подхватив учёного на руки, почти в мгновение ока доставил его на палубу, а затем к борту судна. Они успели оказаться там буквально в последнюю секунду, прежде чем у Карла начался неконтролируемый процесс извергания пищи обратно, во время совершения которого охотник поддерживал облегчающегося неприродным способом друга, чтобы он не свалился за борт. Когда курица, яйца и овощи, которые составляли злополучный обед послушника, путём серии рефлекторных спазмов благополучно перекочевали из желудка Карла в море, он, тяжело дыша, выпрямился, не разжимая побелевших пальцев, которыми вцепился в борт. Ветер немного утих, но судно продолжало чувствительно раскачивать. Охотник не выпускал учёного из рук, поддерживая его в вертикальном положении.—?Ну, как, полегчало? —?осведомился он у него.Карл в ответ лишь промычал что-то невразумительное, что означало, что пока он не ощущает особого улучшения в самочувствии. Цвет лица послушника изменился с зеленоватого на бледный.—?Ну, в любом случае, оставаться нам здесь нечего: ты, наверняка, истощил все свои запасы и больше не представляешь опасности для окружающих, — улыбнулся вигилант. — Пошли обратно, тебе надо прилечь, и скоро тебе станет лучше. —?Карл согласно мотнул головой и, поддерживаемый другом, шатаясь, заковылял назад в каюту. Когда они достигли места назначения, Ван Хельсинг бережно уложил товарища, налил стакан воды и протянул его учёному-изобретателю:—?Выпей.Послушник приподнялся, сделал несколько глотков и шлёпнулся обратно, устало опустив голову на подушку. —?Х-у-х,?— перевёл дух страдалец,?— хотя бы мутить перестало,?— облегчённо выдохнул он. —?Оказывается, что ты не только великий охотник на нечисть, Ван Хельсинг, но мог бы быть превосходным братом милосердия,?— улыбнулся наконец-то испытавший облегчение Карл.—?У ангела должно быть много талантов,?— усмехнулся в ответ мужчина, устраиваясь на койке у противоположной стены. —?Если тебе ничего не нужно, я немного вздремну. Буди, если понадобится помощь или поймёшь, что мне снова снятся эти чёртовы кошмары.—?Хорошо.Хлебнув абсента, охотник лёг на спину и сдвинул шляпу, прикрыв ею глаза. Скоро со стороны его койки послышалось спокойное, ровное, глубокое дыхание крепко уснувшего человека.Карл немного поразмышлял о своих изобретениях, а затем красочно представил себе нарисованную ему Ван Хельсингом картину того, как воспримут рассказ о совершённых им —?учёным, а не воином и вообще человеком, никогда прежде не покидавшим пределов Ватикана, —?геройствах во время выполнения трансильванского задания. При этой мысли рот послушника самопроизвольно расплылся до ушей. Насладившись изображаемым в уме, Карл вздохнул и тоже закрыл глаза, попытавшись последовать примеру своего спутника, однако он ещё долго ворочался и кряхтел, пока сон, наконец, не смежил и его веки.Никто: ни пассажиры, ни команда не знали, что, когда уже наступила ночь, из кромешной темноты пещеры на глубине морского дна вынырнула и метнулась к поверхности громадная тень. Прямо к проплывающему кораблю.