Глава II (1/1)

Утро, вопреки своему свету, не принесло прояснения?— Ван Хельсинг воспрял ото сна злой, как чёрт, и был едва ли не мрачнее, чем лёг.Всю ночь его немилосердно терзали кошмары, связанные с древними битвами. Один раз он даже закричал во сне и разбудил своим криком крепко спящего Карла, когда текущий по полю сражения, укрытому грудами тел, зияющих ужасными ранами, открывающими мясо, кости и внутренности, красный поток превратился в захватившую его липкую удушливую реку и он стал тонуть в ней, захлёбываясь в крови.Привидевшаяся мужчине страшная сеча, в гуще которой он оказался, рубя мечом направо и налево, с брызгающей на его доспехи со всех сторон кровью, была настолько реальна, что он, вместо того, чтобы чувствовать прилив бодрости после ночного отдыха, проснувшись, испытывал не только психологическое истощение, но и физическую усталость: руки и спина ныли, как будто он действительно всю ночь без передышки орудовал двуручным мечом, круша врагов, участвуя в кровопролитном побоище, наполненном вызывающим тошноту, металлическим запахом крови, душераздирающими криками невыносимой боли, от которых едва ли не лопались перепонки, и стонами агонии умирающих, которые звенели в ушах у великого воина после того как он открыл глаза.Какое уж тут ощущение силы и свежести после благодатного отдохновения, полученного в результате проведённого времени в объятиях благотворного, целительного сна?Естественно, что, восстав после такого ?отдыха?, охотник чувствовал себя отвратительно и настроение у него было соответствующее. Резким рывком перевернувшись на спину, так, что кровать, жалобно заскрипев, подскочила, Ван Хельсинг пробормотал ругательство, за которое кардинал, если бы услышал его, наверняка наложил бы на знаменитого героя с опережающей его повсюду славой епитимью.Избавившись, наконец, от кошмарных видений, ватиканский эмиссар, с гримасой, словно от острой боли, потёр ладонью лицо, а затем, сощурившись, бросил взгляд на настенные часы. Чёрт, почти полдень!Карла в комнате не было.Измождённо закряхтев, измотанный, будто после непрерывного изнуряющего труда, мужчина, продолжая жмуриться от света, первым делом потянулся за верным другом?— напитком богемы?— абсентом, дабы повысить тонус и укрепить дух.В тот момент, когда он протянул руку за почти пустой бутылкой, оставшейся со вчерашнего вечера, стоящей на находящемся рядом с его кроватью столе, дверь отворилась и в комнату вошёл его товарищ. Увидев поползновение героя, послушник недовольно нахмурился.—?Ван Хельсинг, я всё понимаю, но после нашего трансильванского путешествия ты просто не расстаёшься с этим зелёным змием, разве может с ним водить такую тесную дружбу служитель Церкви?—?Карл, не начинай своих проповедей, я ещё наслушаюсь их в Ватикане,?— недовольно морщась, словно от мигрени, ответил вигилант, отвинчивая крышку. —?Как ты, наверное, в курсе и видишь?— я чертовски паршиво себя чувствую и имею полное право облегчать своё состояние всеми доступными способами, в том числе и абсентом. Думаю, заслужил. —?Мужчина сделал большой глоток. —?Особенно после такой ночки, после которой у меня ощущения, как у побитой собаки!—?Ван Хельсинг, я всё понимаю и в курсе, но ведь, бесконечно хлеща абсент, ты сопьёшься. —?Учёный бросил котомку, с которой выходил, на стул и, тяжело вздохнув, сел на свою кровать, стоящую на противоположной стороне от кровати товарища, с тревогой в глазах, неодобрительно глядя на него.—?Не беспокойся, я не кто-нибудь, а Левая рука Господа, архангел Габриэль, как сообщил мне наш небезызвестный бессмертный друг,?— ёрничая, с язвительной ухмылкой, что сейчас показалась послушнику такой похожей на ядовитую усмешку Дракулы, горько пошутил вигилант, успокаивая друга. —?Он допил остатки абсента и вытер губы тыльной стороной ладони, с громким стуком вернув пустую бутылку на стол. —?Опасности, которые подстерегают простых смертных, мне не грозят.—?Ван Хельсинг, это вовсе не шутки, ты ведёшь себя неправильно,?— хоть и глядя на друга с участием, с явным осуждением наставительно заявил послушник. —?Абсент?— не выход и не спасение от горестей.Тут Ван Хельсинг не выдержал и взорвался:—?Дьявол, Карл! Я думал, что ты учёный, а не проповедник! Я рыцарь Святого Ордена ничего не ведающий о своём прошлом, Карл! Ни черта не помнящий, кроме тех семи лет, что я без устали работаю на ?несуществующую? тайную организацию по борьбе со Злом, неся служение, после того как меня нашли в беспамятстве валяющимся на ступенях собора святого Петра, и отрывочных воспоминаний о древних битвах, происходивших, как ты сам мне сообщил, в первом веке нашей эры. Я не знаю, кто я! Что я! Я ничего не знаю о своей семье! Была ли она вообще? Дракула сказал мне, что я и есть тот рыцарь, по прозвищу Левая рука Господа, который убил его в 1462 году и о котором ты прочитал в средневековых манускриптах, намекая, что я?— изгнанный на Землю в человеческое тело архангел Габриэль! Я, непрестанно терзаемый кошмарами, от которых кровь стынет в жилах, без сна и роздыха семь лет мотаюсь по подвалам, чердакам и клоакам по всей Европе?— куда пошлёт Ватикан?— в одиночку выискивая и уничтожая всевозможных монстров, маньяков и тому подобных тварей. Охотясь на чудовищ, спасая от них человечество, я в то же время?— какая ирония! —?вынужден скрываться от его полиции, в свою очередь охотящейся на меня, считающей меня убийцей. И мой непосредственный начальник?— кардинал Джинетт, утверждающий, что я потерял память за какие-то неведомые мне грехи, заявляет мне, что, видите ли, недоволен, вернее, что ОНИ недовольны тем, что я нахожусь в розыске по всей Европе, обвиняя в таком положении дел методы моей работы! Наверное хотят, чтоб я, рыская по всему Старому Свету, вылавливая и истребляя всяческую нечисть, гнездящуюся в труднодоступных, нередко омерзительных местах, при этом ещё становился невидимым! Но, увы, такой способностью я не обладаю! Также их не удовлетворяют результаты моей деятельности, так как иногда в процессе её осуществления страдает историческое наследие в виде старинной розы в соборе Нотр-Дам де Пари! И, успешно справившись с очередным трудным заданием, я вместо благодарности слышу в свой адрес упрёки и пожелание, чтобы мне в качестве награды за беспорочную службу дали недельный отпуск в Аду! Карл, я, все эти семь лет проведя в одиночестве, не видя света, кроме тренировок и бесконечной охоты, встретил и полюбил замечательно красивую, смелую и отважную девушку, и она ответила мне взаимностью; но, превратившись в верфольфа, я собственными руками, вернее, лапами УБИЛ её, сломав ей позвоночник!!! А ты собираешься проповедовать мне здоровый образ жизни и читать нотации, если я время от времени позволю себе приложиться к бутылке и сделать пару глотков алкоголя, помогающего мне хоть немного расслабиться и не сойти с ума!!!—?Если б время от времени и пару,?— невесело улыбнулся на его обличающую тираду послушник. —?Твоя подруга?— Зелёная фея опутала тебя по рукам и ногам, и ты не расстаёшься с ней ни днём, ни ночью. Ватиканский эмиссар ответил ему горящим негодованием взором.—?Ладно, ладно, успокойся, Ван Хельсинг. Это была неловкая попытка пошутить. Я всё знаю и всё понимаю. Прости. Поверь, я не хотел вызвать твоё раздражение и усугубить и так не радужное состояние, о котором мне прекрасно известно,?— успокаивающим тоном сказал Карл. —?Мы столько пережили вместе в Трансильвании, мы стали настоящими друзьями?— просто я беспокоюсь о тебе.—?Знаю,?— примирительно буркнул вспыливший герой, остывая после гневной вспышки. —?Попрекать легко, но что ты мне посоветуешь? —?поднял бровь Ван Хельсинг. —?Молиться? —?хмыкнул вигилант. —?Не думаю, что в моём случае молитвы будут действенны. —?Брови охотника сошлись изломанной линией, прорезанной глубокими морщинами над переносицей. —?Мало этого, так тут ещё эта восставшая из Ада тварь со своими… —?мужчина запнулся.Карл бросил на друга заинтересованно-встревоженный взгляд.—?О чём ты? Ты о Дракуле?—?О ком же ещё?! —?нахмурившись, вервольфом рыкнул Ван Хельсинг. В его прекрасных глазах блеснула злость. —?Стоило утруждаться ради очередного богоугодного дела, которых я, святой убийца, совершил несть числа,?— с едким сарказмом бросил расстроенный и взбешённый мужчина,?— если чёртова летучая мышь, как ни в чём не бывало, снова тут как тут! Опять разгуливает под луной и не тужит! Видимо, Господу так угодно! Ведь без его воли, как сказано в Писании, ни один волос не падёт с головы человека!Удручённый Карл не нашёл, что ответить, лишь сделал скорбную гримасу, забавно вытянув вперёд губы, демонстрируя мимикой своё бессилие объяснить в пользу Бога такое положение вещей.—?Дорого же мне обошлось это трансильванское задание! —?сквозь зубы процедил Ван Хельсинг, откидываясь на изголовье кровати. —?Если бы ты знал, как я жалею, что согласился выполнять его,?— великий воин устало прикрыл ладонью глаза,?— ты бы не приставал ко мне с наставлениями! Ни за что бы не полез в эту чёртову Трансильванию, если б мог предположить, чем в итоге обернётся моя миссия! Пусть бы кардинал предал меня анафеме!—?Извини,?— виновато сказал Карл, понимающе глядя на совершенно подавленного друга, благоразумно предпочитая не напоминать Ван Хельсингу о положительной стороне проведённой операции?— благополучном водворении рода Валериусов в Раю.—?Это ты меня извини,?— сказал мужчина, опуская руку. —?Просто сразу навалилось столько!—?Я понимаю. Жаль, что помочь ничем не могу. Ну, разве что тем, что больше не буду досаждать тебе нравоучениями,?— грустно улыбнулся Карл, пытаясь развеселить огорчённого героя.Прекрасные глаза ватиканского эмиссара мягко улыбнулись товарищу.—?Это уже существенная помощь.Друзья обменялись улыбками. Но затем на мужественное и красивое лицо Ван Хельсинга,?— на котором особой красотой выделялись его глаза, меняющие цвет в зависимости от освещения и эмоций от светло-карего до янтарно-зелёного, которые можно было принять за совершенно обворожительные, чудные женские, если нижняя часть его лица была закрыта повязкой, особенно вечером, и чётко очерченные яркие губы с благородным абрисом и чувственными изгибами,?— вновь легла мрачная тень.—?Тебе тяжело, но зато ты?— всем известный герой! —?с улыбкой сказал послушник, желая его подбодрить. —?Тебя называют великим Ван Хельсингом, и даже враги отдают тебе должное! Хотел бы я так прославиться!Охотник состроил в ответ кислую гримасу, демонстрируя, что ему ненужна эта слава и что известность далеко не компенсирует тягот его жизни и горечи, что он хлебнул.—?Ладно. Ничего не поделаешь,?— удручённо констатировал вигилант. —?Наверное, не нашего ума дело всё, что творится в этом мире и его порядки. —?Мужчина вздохнул и, отвернувшись от друга, посмотрел в окно.—?Ты слышал, что Бог посылает каждому лишь то бремя и те испытания, которые он в силах вынести,?— после небольшой паузы сказал Карл.—?Да, слышал, знаю, но это сознание не слишком помогает выдерживать этот груз,?— усталым голосом ответил охотник, продолжая смотреть в окно, следя взглядом за лучом, пробившимся сквозь затянувшую небо пелену облаков и побежавшим по мокрым после недавно прошедшего дождя листьям растущего рядом дерева; и они, колеблемые ветерком, заблистали под солнцем прозрачными каплями, словно бриллиантами. —?И потому приходится подкреплять себя, чем придётся,?— мрачно заключил угнетаемый тяжёлыми думами истребитель чудовищ.Учёный вздохнул.—?Я был в порту.?Корабль прибыл вчера вечером и сегодня вечером отправляется в Рим.—?Хорошо,?— услышал он лаконичный ответ.—?Принести тебе поесть?—?Ещё чего! Я не умирающий, чтоб меня обслуживать! —?чуть ли не с возмущением, запротестовал Ван Хельсинг. —?Сойду вниз. —?Заскрипев старыми пружинами кровати, герой встал и оделся. —?Составишь мне компанию? —?поинтересовался он у товарища.—?Я уже завтракал. Лучше поработаю. Меня посетила одна интересная идея, о которой я думал всё утро.—?Хорошо, великий изобретатель,?— улыбнулся великий воин. —?Придётся трапезничать в гордом одиночестве.—?Ну, наперёд это неизвестно,?— вернул улыбку Карл. —?В таверне всегда можно найти сотрапезника.—?Ты прав,?— с улыбкой согласился охотник и спустился вниз, оставив учёного со своими разработками.Вечером Карл, желая занять каюту поудобнее, взошёл на борт корабля ещё задолго до его отхода. Ван Хельсинг был в это время в городе, запасаясь Зелёной феей на дорогу, и появился только поздним вечером, перед самым отплытием. В рюкзаке за его спиной гремели, соприкасаясь боками, издавая довольно мелодичный звон, бутылки с любимым напитком служителей муз?— художников и поэтов. Услышавшему эту стеклянную ?музыку? послушнику оставалось лишь грустно вздохнуть. Поздним вечером судно подняло якорь и взяло курс на Чивитавеккью, морской порт Рима.***Мрачный Ван Хельсинг ни на минуту не переставал думать о своей встрече с Дракулой и о том, что неуничтожимый, как и его ?отец?, сын Сатаны сообщил ему и чего хотел от него. Герой не знал, что предпринять в этом отношении. Как бы ему хотелось, чтобы всё это действительно было лишь галлюцинацией, вызванной Зелёной ведьмой! Но, увы, он знал, что всё это было реальностью: убитый такой дорогой ценой демон вновь появился в этом мире. Мало того, он делал ему, великому Ван Хельсингу, такие предложения, от которых со стыда можно провалиться под землю! Истинно, чудны дела твои, Господи!Охотник не сомневался в правдивости рассказа вампира об их общем средневековом прошлом и что он?— Левая рука Господа, посланный в человеческое тело архангел Габриэль, за какие-то грехи лишённый памяти: то, что он и вправду не обычный человек подтверждали проблески его воспоминаний (не знаний, а именно воспоминаний) о древности; его сила и физические возможности и способности, далеко превышающие человеческие (те трюки, что он проделывал, в одиночку охотясь на монстров,?— в частности, на мистера Хайда?— больше не мог бы выполнить никто); чутьё на присутствие Зла.Но мужчина не поверил в сообщение сына Дьявола о предосудительных интимных отношениях, якобы существовавших у них с графом четыре столетия назад. Несомненно, это было мерзким измышлением развратного демона, извратившим их дружбу, возможно связывавшую их в XV веке, что подтверждали те странные чувства, что он испытал, увидев портрет князя Валахии в Ватикане: когда изображённый на нём харизматически яркий красавец-аристократ показался ему странно знакомым, хоть кардинал сопроводил это изображение замечанием, что ему ещё не доводилось встречаться с Дракулой. Он тогда на несколько секунд буквально прикипел к этому слайду взглядом, словно силясь и в то же время не желая?— боясь! —?вспомнить что-то. Что-то важное. Сильное… Он не знал, что всё это значило.Однако чего же демон добивается, выдумав эту, будто бы имевшую место, порочную романтическую связь между архангелом в образе рыцаря Святого Ордена и князем Валахии, и тем позорным условием, что он ему поставил, не постыдившись огласить его? (Хотя какого стыда можно ожидать от адского исчадия?) Что служит мотивом этого? Издевательство? Извращённая месть? Или что-то ещё? Ватиканский эмиссар терялся в догадках. Мужественный и стойкий воин, великий Ван Хельсинг, вопреки своей воле, был потрясён произошедшим до глубины души. Вигилант не знал, что делать с тем, что свалилось на него, и как сообщить кардиналу об условии графа, выполнив которое, они смогут сохранить жизни людей. У него просто от стыда язык не повернётся сообщить, что в обмен на это потребовало от него неистребимое порождение Ада. Но сказать наверняка придётся, так как утаить правду?— вряд ли выход: он не сможет взять такое бремя смертей на свою душу только из-за того, что ему некомфортно рассказать об этом кардиналу. Но, рассказав Джинетту о мерзком предложении этого адского аристократа-извращенца, он наверняка до корней волос зальётся краской, как девица, и кардинал ещё, чего доброго, истолкует это превратно, подумав, что для этого есть какие-то иные основания, не предполагая наличия в суровом воине такого качества?— краснеть от неловкости, как сконфуженная барышня! Чёрт! А если его преосвященство решит не делать из этого тайну и об этом узнают другие? Он же не сможет никому на глаза показаться! Дьявол! Что же делать???!!! Стоя вечером на палубе, Ван Хельсинг, чей вид был мрачнее тучи, снова отпил из горла, глядя в расстилающуюся перед ним мглу. Чёрт бы побрал это задание в Трансильвании! Действительно?— проклятый край! А Джинетт ещё обещал, что он найдёт там ответ на свои вопросы! Вот и нашёл на свою голову! Да вместо ответа?— новые вопросы! Мужчина выругался. Надо было тогда послать его преосвященство ко всем чертям с очередной возложенной на него почётной миссией и не лезть в эту чёртову дремучую страну, наполненную вековечным мраком; не тревожить и не разорять это адское гнездо, которое свил себе там вельможный тарантул!?Только хуже получилось: ведь не вмешайся он, Дракула не нашёл бы монстра Франкенштейна (кстати, что теперь с ним?), а значит, не смог бы оживить своих детёнышей и продолжал бы ?тихо и мирно? проживать со своим гаремом, ?аскетически? питаясь человеком в месяц.Теперь же растревоженный и озлоблённый демон явно не собирается уединяться в родных пенатах, намереваясь выйти на широкую европейскую сцену; и чувствует его душа, что этот элегантный ядовитый гад-кровопийца уже ни за что от него не отцепится и он ещё узнает почём фунт лиха, а главное, неизвестно, к чему всё это приведёт!Можно невозбранно направо и налево мочить всяческих уродов-дегенератов, типа мистера Хайда, и низших порождений и прислужников Тьмы, но какой глупой самонадеянностью было считать, что они так же просто смогут избавиться от демона столь высокого ранга?— сына Сатаны! Ведь он не пешка, и даже не просто крупная фигура?— а ферзь, и так легко его с доски не уберёшь! Иначе что мешало бы побороться с самим его ?отцом?? Должно было быть ясно наперёд, что ?папаша? не согласится с уничтожением возлюбленного ?сыночка??— любимого творения, своей Правой руки на Земле, как какого-то незначительного, мелкого приспешника, и найдёт способ вернуть его на место действия! Да, руководители Ордена явно не отличаются мудростью и прозорливостью! Да и он тоже! Ведь всё это можно было предугадать заранее! Но ни у кого из них не хватило на это ума! И из-за этого он теперь оказался в этой чёртовой безвыходной ситуации! Дьявол!!!?Что же делать дальше???— думал охотник. Но никакие мысли на этот счёт не приходили.Ван Хельсинг отпустил ещё одно крутое ругательство и опять хлебнул абсента. Чёрт! Вот же вляпался! Как будто того, что он уже пережил, недостаточно! Но что за дьявол?! Почему он должен бесконечно выполнять за Бога Его работу?! Господь мог бы в виде исключения хоть раз в кои-то веки самолично этим заняться! В груди кольнуло, сердце сжалось. Анна… Взгляд ватиканского эмиссара замутился, картинка перед его глазами стала нечёткой и поплыла.Усилием воли охотник удержал выступившую было влагу и не дал ей превратиться в слезу, скатившись по щеке. Если бы он отказался от трансильванского задания, какова бы тогда была её судьба? Невеста Дракулы или несчастная душа, обречённая вечно обитать в холодном Чистилище с остальными, томящимися в Лимбе, членами рода Валериусов? Дьявол! Голова просто раскалывается! Охотник сделал ещё один глоток горького полынного напитка, показавшегося ему сладким в сравнении с той горечью, которой была наполнена его душа.—?Ван Хельсинг! —?раздался у него за спиной голос Карла.Вигилант обернулся к подходящему к нему товарищу.—?Да, Карл.Послушник, как всегда со смешно взъерошенными вихрами светлыми волосами, с тревогой окинул великого воина взглядом.—?Ван Хельсинг, я не собираюсь, как и обещал, больше пенять тебе за пьянство, но может ты расскажешь мне, что с тобой творится? Я вижу, что не только смерть Анны угнетает тебя. Ты так и не рассказал мне, что тебе говорил Дракула. А ведь, наверняка, он последовал за нами и появился перед тобой не только для того, чтобы показать, что снова воскрес. Я так понял, что ты поверил ему насчёт того, что ты?в самом деле тот, перевоплотившийся, рыцарь с громким прозвищем Левая рука Господа, убивший графа, а тогда князя Валахии в XV веке? Что он рассказал тебе о вашем прошлом? Как вы познакомились и почему ты убил валашского правителя?Герой тяжело вздохнул.—?Сам не знаю, Карл.—?Но разве он ничего не говорил тебе об этом?—?Ещё во время нашей схватки в его зазеркальной Ледяной крепости он говорил, что мы могли бы быть с ним друзьями, партнёрами, братьями по оружию, очевидно намекая, что такие отношения нас с ним связывали в прошлом.—?Но… как же? —?Карл вопросительно смотрел на друга. В глазах учёного горело любопытство.—?Не знаю,?— повторил Ван Хельсинг. —?Не помню, Карл.—?И он ничего не сообщил тебе об этом? —?допытывался учёный.—?Только издевательски ухмылялся, предполагая, какое это, должно быть, невыносимое бремя?— быть Левой рукой Господа, называл это проклятием.—?Значит, это правда, что ты?— архангел! Знаешь, хоть ты и помнишь битву при Масаде, произошедшую в 73 году нашей эры, и обладаешь удивительными способностями, я всё-таки ещё сомневался в этом?— не мог поверить. Подумать только! Сам архангел Габриэль, называемый Левой рукой Господа! —?Послушник с изумлением взирал на мужчину.—?Если и так, то грешный, Карл,?— улыбнулся герой. —?Превратившийся в человека да к тому же ещё лишённый памяти…—?М-да… Вот это штука,?— почесав в затылке, удивлённо протянул его товарищ, не спуская с него глаз. —?Никогда бы не подумал, что такое возможно. А что Дракула ещё тебе рассказал?—?Что перстень с драконом, что я ношу, принадлежит ему, и, посредством демонических фокусов, демонстрировал мне обрубок пальца, хоть они у него все на месте, намекая, что я, добывая перстень, отрубил палец с его мёртвой руки. Впрочем, то, что у него не искалечена рука, даже если я и вправду сделал это, понятно: став демоном, обладая вампирской регенерацией, он восстановил его. Карл посмотрел на руку друга, на которой был обсуждаемый трофей.—?Ясно. Но зачем тебе так необходим был его перстень, что ты, добывая его, даже стал рубить его пальцы? С тех пор прошло больше четырёхсот лет, а ты всё это время продолжал его носить! Оно просто стало частью твоего тела, и ты даже уже не можешь снять его. Вигилант, помрачнев и нахмурившись, пожал плечами:—?Этого я не знаю, я ведь не помню ни черта.—?Ах, да! Извини. И больше он тебе ничего не поведал о вашем совместном прошлом? —?Гениальный изобретатель увидел, как при этих словах у изгнанного в человеческое тело архангела раздражённо дрогнули желваки на щеках, но, конечно, не мог догадаться, что вызвало такую реакцию. —?Это всё?—?Всё,?— чеканно, с металлом в голосе, ответил борец со Злом, словно рубанул мечом, давая понять, что желает закончить разговор на эту тему.Но любознательный послушник, охваченный любопытством, не отставал от друга, проигнорировав его явно продемонстрированное нежелание обсуждать это дальше, словно и не заметил посланных ему сигналов:—?А во время вашей недавней встречи?Охотник лишь отрицательно мотнул головой. Ещё сильнее сведя брови, он отвернулся в сторону, устремив стальной взгляд на бескрайнюю морскую даль. Лицо его было похоже на ?крепость громов?, как говорилось в одном поэтическом сочинении. Карл пристально смотрел на великого воина.—?Ты что-то не договариваешь.Ван Хельсинг раздражённо сжал челюсти, сверкнув на товарища сердитым взглядом, блеснувшим, будто лезвие клинка, заставив гениального изобретателя, уже жалевшего о вырвавшихся у него как бы само собой словах, неуютно поёжиться.—?Карл, я понимаю, что любопытство?— неотъемлемая черта учёных, необходимая в их изысканиях, но, к сожалению, я не могу его удовлетворить.Круто развернувшись, охотник широким шагом покинул палубу, оставив Карла корить себя за проявленную неделикатность в отношении и так переживающего нелёгкие времена друга. Пройдясь несколько раз туда-сюда, попеняв самому себе за нечуткость, послушник, вытащив чётки, прочитал молитву и засеменил следом за Ван Хельсингом обратно в их каюту.