02. До сегодняшнего дня... (1/1)

Больше всего Джерас обожал обнимать своих любовниц сзади, стискивая в широких ладонях их упругие груди до легкой боли, которую они и не чувствуют, благодаря дурману. А еще он обожал контролировать весь процесс, вбиваясь в их обмякшие тела в одном быстром темпе. Вот и сейчас он придерживал Селью обеими руками, пока она тряпичной куклой трепыхалась от глубоких рывков и негромко стонала, покорно расставив покрытые испариной бедра.Джерасу нравилось представлять себя вожаком, подмявшим очередную самочку, которая тихонько поскуливает под ним, беспомощно елозя. Но он никогда не забывал, что несет ответственность за своих одурманенных любовниц, пусть и не испытывает к ним ничего, кроме низменной похоти. Поэтому-то он не позволял лишнего, как бы ни скреблись звериные инстинкты под кожей. Только с Веджиной он мог быть собой и то по одной причине?— ей это безумно нравилось.Селья была такой горячей, такой покорной и такой…Джерас натянул обессиленную девушку на себя, насколько позволяло ее хрупкое тело, дрожащее от тусклой разрядки.Его семя толчками выплескивалось в жадное лоно, а сам он с негромким довольным рыком в очередной раз погрузился в сладкое скоротечное марево, неясное, как всегда.Просыпалась Селья, будто после самого мучительного похмелья в жизни. К ломоте в каждой мышце постепенно присоединился гул в голове, и это не считая слепящего света, резанувшего по изумрудным глазам, стоило их открыть.—?Ай,?— пискнула девушка, беспомощно встрепенувшись под старенькой синей шалью. Пусть приходить в себя, а скорее приползать, ей довелось закутанной в одну ветошь, Джерасу все равно надо было отдать должное?— ее тело он наспех привел в порядок, да еще и простыни перестелил, чтобы хоть немного скрасить столь неприятное пробуждение.—?На вот,?— в залитом светом до такой степени, что приходилось жмуриться, пространстве возникла мускулистая лапища с самым обычным стаканом.Селья не разобралась толком, вода это, сок или чай, а сразу же в него вцепилась и принялась жадно утолять жажду, позабыв временно про боль и ломоту.—?С… спасибо,?— она вытерла рукой губы, слегка приподнялась, застонав, и пристально посмотрела на расплывчатый бурый силуэт перед собой,?— это… это было…—?Да, да, я знаю, лучшее в твоей жизни,?— грубоватый голос полоснул Селью по вискам с особой ожесточенностью. Но еще больнее полоснули по нервам нотки пренебрежения и даже равнодушия, проскользнувшие в нем.—?Я мало, что помню, но… было так… волшебно… и приятно. Никогда не… испытывала ничего подобного,?— Селья, как и десятки иных барышень, искренне изливала душу после первого страстного соития с Джерасом. Возможно, это остаточное действие дурмана. А может, неописуемое болезненное удовольствие, которое они вспоминали урывками, каким-то непостижимом образом делало любовниц слишком честными.Селья, прикрытая шалью, была такой очаровательно-растрепанной, милой, утомленной и напуганной одновременно. Такой настоящей без своего наигранного кокетства. Такой живой. Такой… Особенно, когда шаль сползла с одного плеча. А еще солнечные блики смешно падали на ее курносый носик и спутанные ржаные локоны. Бери и влюбляйся. Люби до безумия, целуй, и снова люби во всех позах, но нет?— внутри Джераса вновь ничего не вспыхнуло и не заискрило, как обещали потрепанные библиотечные книжки из города. Да, нежные, упругие прелести его привлекают на какое-то время, но потом… потом остается бескрайняя черная пустота, такая же, как сейчас.Джерас усмехнулся и выпрямился во весь рост, затем поставил стакан на рассохшийся табурет, одиноко ютившийся в углу. Из неясного бурого пятна Джерас уже превратился в четкую обнаженную фигуру, от которой Селья никак не могла оторвать взгляд.—?У тебя действительно есть хвостик! —?восторженно и по-детски задорно завопила она на весь гостевой домик. И даже попробовала вскочить с места, только ее тело пронзила новая порция боли.—?Блять,?— Джерас устало запрокинул голову и прикрыл глаза на секунду, словно обращался к богам, которые регулярно проигрывали этот проклятый сценарий,?— Ну каждый, сука, раз одно и то же! —?работа на лесопилке с заматеревшими мужиками добавили Джерасу в лексикон и не такие красноречивые выражения. Но он честно старался употреблять их исключительно среди коллег и не обжигать крепкими словами девичьи ушки, просто временами забывался.Селья съежилась и поникла, насупившись.Джерас рассматривал погрустневшую девушку с полминуты, перебирая ворох противоречивых мыслей, после чего устало вздохнул.—?Все равно не отстанешь, я знаю,?— протянул он и, не думая прикрываться, голышом вальяжно зашагал к Селье.Джерас никогда и никому в этом не признавался, но одежда его тяготила. Возможно потому, что его дубовая кожа вполне выдерживала даже легкий мороз, да и знойное лето тоже. Острые листья не резали ее. А мелкие и надоедливые камешки не ранили его широких стоп. Без тряпок Джерас на самом деле ощущал себя намного лучше и естественнее, поэтому и старался, пусть и не всегда осознанно, проводить без них как можно больше времени. К тому же он никогда, ни на долю секунды, не стеснялся своего хорошо сложенного мощного тела.Едва Джерас наступил на краешек матраса, он тотчас повернулся спиной к Селье, готовясь к неминуемой экзекуции.—?Какой милый,?— девушка в одно мгновение выбросила из головы все грустные мысли и засияла, будто счастливый ребенок, получивший в подарок долгожданную игрушку.Хвост Джераса и правда можно было назвать милым. Это был не крысиный огрызок, а небольшой, тонкий, изящный хвост, который гармонично сочетался с его выпирающими позвонками. Они, к слову, придавали ему весьма внушительный вид.—?Не оторви,?— игриво бросил Джерас, усмехнувшись, чувствуя, как аккуратные пальчики скользят вдоль хвоста. Впрочем, это было довольно приятно и каждое новое движение рассыпалось сотней покалывающих мурашек по бурой коже.Селья вместо ответа переключилась на белые тигриные полосы, украшавшие широкую спину Джераса. Здесь они более отчетливые, яркие и угрожающие, чем на предплечьях и бедрах.—?Все, хватит! —?по неведомой причине осторожные и игривые прикосновения обожгли Джераса, словно… словно он ждал подобных ласк от кого-то иного. Кого-то, кого мог полюбить.Джерас отпрянул и, не оборачиваясь к съежившейся Сельи, потянулся к своим вещам, ютившийся на большом стуле.—?Прости,?— пролепетала девушка. Резкая смена настроения ее не только смутила, но и напугала до ледяных ладошек.—?Я не люблю, когда прикасаются к спине,?— буркнул Джерас уже смягчившимся тоном и наконец соизволил лукаво посмотреть на Селью, пока завязывал шнуровку штанов.—?Ладно, больше не буду,?— Селья виновато надула губки и кокетливо захлопала ресничками, изображая прелестную дурочку. Действие дурмана окончательно рассеялось, и теперь она вновь могла вернуться к своим любимым маскам:?— Завтра встретимся?Джерас выдержал небольшую паузу, слегка задрал голову, после чего оправил нехитрую одежку и усмехнулся:—?А на хрена? Ты хочешь настоящих отношений с полосатым выродком? Собираешься ходить со мной под ручку, плести мне венки, целовать при всех? Ты познакомишь меня с отцом? А, ну да-а, у тебя основная родня хер пойми где живет, поэтому ты здесь решила найти крепкий хуец, о котором никто из семьи не узнает. А потом пойдешь замуж за какого-нибудь простофилю.Он специально выбирал слова похлеще, побольнее, чтоб наверняка растоптать зародившиеся отношения. Чтобы Селья его возненавидела, прокляла и задушила свои мечты о высоких чувствах на корню. Чувствах, на которые он не способен и которые ей самой в итоге принесут лишь горе.—?Ты… ты,?— Селья чуть не захлебнулась в волнах ярости, захлестнувших ее в данный миг. Она вскочила на ноги, шатаясь, и вцепилась в шаль, пытающуюся упасть на пол.?— Ты самый большой кобелина во всей округе! Ни одну юбку не пропустил! И еще всех стыдит… Я тоже, может, хочу удовольствия. Почему только парням можно, а мне нет?В Джераса полетел легкий ботиночек, но он его ловко поймал одной рукой и положил на стул, затем молча направился к двери.—?Я хотя бы замуж выйду, я красивая! И дети у меня будут, понятно, пустоцвет полосатый? —?от широкой спины Джераса отскочил второй ботиночек и обреченно плюхнулся на пол, прежде чем махина громко захлопнул за собой дверь.На самом деле Джерасу было тошно, но ловко спрятал все чувства под ехидной усмешкой. Как делал всегда.Анже украдкой смотрела в окно, спрятавшись за полукружевной занавеской, подобранной широкой лентой. Она много раз стояла вот так, наблюдая, как сын покидает пристройку и вальяжно топает либо домой, либо к воротам. Он всегда двигался медленно, основательно, неторопливо, но неотвратимо, будто хозяин. По-большому счету он и был хозяином, ведь с нуля построил весь этот дом своими огромными ручищами специально для нее. Джерас, конечно, чуткий сын, работящий малый и не совершает преступлений, если не считать прелюбодеяния, но… но несмотря на это стальные когти сожаления с каждым годом все сильнее впивались в сердце Анже. Она винила себя в том, что недостаточно сильно любила Джераса, недостаточно часто прижимала его к груди, а может, была излишне строга. Если бы она старалась лучше, то Джерас не вырос точной копией своего отца. Не был бы вспыльчивым, не загонял бы мальчишек на деревья, не тащил в кровать всех встречных девушек. Он бы…—?Я дома! —?знакомый и родной голос приглушил мрачные переживания Анже, которая наспех утерла безмолвные слезы, как делала не раз, и торопливой тенью заскользила к сеням.—?Там у меня… гости, ну как обычно,?— равнодушно бросил Джерас, разуваясь. Его силуэт в полумраке заставлял Анже вздрагивать уже не первый год. Раньше Джерас не был шибко высоким и плечистым, а сейчас, в сенях он был так похож на своего отца, загородившего своей тушей вход в пещеру…—?Я быстренько чего-нибудь перекушу и вернусь к дровишкам, мамуль, — Джерас босиком потопал по полированным доскам.?— Ты какая-то грустная. Заболела? —?Он сверху вниз внимательно посмотрел на сжавшуюся молодую женщину и бережно коснулся ее плеча.—?Нет, просто… —?замешкалась Анже и отвела испуганный взгляд.—?Ну если не болеешь, то и хорошо,?— Джерас широко зевнул, демонстрируя огромные клыки, сонно облизнулся и направился на кухню, где его уже дожидалась мясная каша, правда холодная, бекон, запеченная курица и любимая колбаса из потрошков, с которой он и решил начать.—?Подожди, я отрежу хлеб! —?Анже метнулась к шкафчику, но ее, словно тростинку, перехватили одной лапищей.—?Мамуль, я сам могу отрезать хлеб,?— усмехнулся Джерас и осторожно усадил женщину на табурет рядом с собой.—?Да знаю, просто,?— Анже до боли стискивала в дрожащей руке нож, пока Джерас аккуратно не вытащил его и не положил на стол, отодвинув кружевную салфетку.—?У тебя новая девушка? —?после небольшой паузы поинтересовалась женщина, поднимая бесконечно синие и печальные глаза на сына.Джерас прекратил самозабвенно уплетать лакомство, вытер рот тыльной стороной лапищи и отложил недоеденную колбасу обратно в обертку из пергамента.—?Мамуль, мы же договорились не портить друг другу настроение.—?Я знаю, но… У тебя отношения с Веджиной, а ты… водишь девушек,это неправильно…—?Мамуль, она в курсе.—?В курсе всех… романов? —?на лице Анже отразилось такое удивление, будто ее сынок признался в убийстве или в чем-то похуже.?— Я… я не очень хорошо понимаю. Там, откуда я родом, за подобное могли высечь посреди всей деревни!—?Мамуль, мы оба знаем,?об меня любая палка сломается. Это во-первых. А во-вторых,?— Джерас прервался, дабы доесть последний кусочек и жадно облизнуться,?— а во-вторых, всегда все блядствовали, что в городе, что в деревне. В городе, правда, больше, там бордели есть.Анже покраснела до кончиков волос и жутко смутилась, съежившись на табурете, словно хотела занять еще меньше пространства, а то и вовсе раствориться среди аромата бекона и смородинового чая.—?Ты прав… это… не самая лучшая тема для разговора,?— пролепетала она и, сделав небольшую паузу, впилась взглядом в непутевого сына.—?Фот и я о фом же,?— авторитетно заявил Джерас, разделываясь уже с целой буханкой хлеба.Почему-то Джерас не жаловал бутерброды, предпочитая уплетать сухомятку в разобранном виде по очереди, начиная с зелени, сыра, колбасы и заканчивая всем остальным. Вообще, Джерас был не привередлив и неразборчив в еде, и вполне прожил бы на несоленой каше с обрезками, не жалуясь. Но так как в деревне он считался незаменимым работником лесопилки и самым сильным, то его стол всегда ломился от местных деликатесов. И ведь каждый ломтик он заслужил честным и очень тяжелым трудом!Возможно, не будь Джерас столь полезным, не таскай он на плечах бревна, когда их не получается сплавить вниз по реке, не помогай старикам с заготовкой дров?— мужики давно вышвырнули бы его за излишнюю любвеобильность прямо в ивовый лес. Во всяком случае, попытались бы это сделать. Только факт остается фактом?— с появлением Джераса на лесопилке дела у всей деревни пошли намного лучше благодаря его нечеловеческой силище и выносливости. Так что жадность в который раз легко поборола мораль без боя. К тому же на похождения жен и сестер можно закрыть глаза, пока не появятся полосатые ублюдки, а от попранной гордости прекрасно помогает яблочный самогон.—?Мамуль, а расскажи об отце? —?Джерас разделался с курицей в два счета и доедал последнее крылышко, поглядывая на оцепеневшую мать.—?Он был… высокий, как ты сейчас,?— пролепетал она, отводя взгляд в сторону. —?Ты же знаешь… я уже рассказывала…—?Мамуль, ты обычно скатываешься с темы на домашние хлопоты. А мне, ну, интересно, каким он был, чем занимался, как вы познакомились.Анже всегда боялась подобного разговора, она знала, что избегать его вечно не получится, но...—?Это был лишь один вечер.?— Анже собрала всю волю в кулак и продолжила историю обычным, безэмоциональным голосом:?— Не о чем рассказывать толком, Джерас. Мы познакомились, и…—?И-и-и, решили уединиться на сеновале?—?В пещере,?— поправила Анже, а затем, спохватившись, закивала головой,?— то есть на сеновале, да… Послушай, Джерас, я тогда ошиблась… но я счастлива, потому что у меня есть ты,?— она обняла руку сына выше локтя и преданно прижалась к ней, сдерживая свое горе.—?Он точно был крутым наемником! Или искателем приключений,?— мечтательно протянул Джерас,?— путешествовал по городишкам и разбивал сердца, паршивец. Девок в него, наверно, влюблялось не счесть.В словах Джераса не звенело ни одной нотки осуждения, наоборот, в них оказалось слишком много теплоты и восхищения, посему Анже отпрянула от сына, выпустив его лапу из объятий.Как бы горько ни было такое признавать,?— природа всегда возьмет свое, инстинкты непобедимы и лишь боязнь наказания сдерживают порывы одного из самых лютых чудовищ королевства Орен. И слепить человека из того, кто человеком не является,?— невозможно. Его звериная натура просочится сквозь любое воспитание. И это нестерпимо больно… ведь когда Анже укладывала невинную бурую кроху и целовала его румяные полосатые щечки, она всем сердцем верила, что сможет, что справится, что не зря пожертвует своей жизнью.—?Я принесу еще хлеба,?— ответила Анже и выскользнула из-за стола незаметной тенью, стараясь спрятать безмолвные слезы за приветливо-грустной улыбкой.Джерасу лет с десяти стало мерещиться, что к нему относятся как-то не так. Его любили, дарили ему тряпичных самодельных зайчиков с пуговками вместо глаз и читали увлекательные книжки на ночь, но… но время от времени, украдкой, он ловил данный взгляд, полный сожаления, особенно когда рядом с Джерасом пробегали другие мальчишки. Нормальные. Нормального роста с нормальной кожей и нормальными руками, а не оглоблями до колен. Джерас все понимал и не роптал, стараясь сделать вид, что ничего не замечает. Он изо всех сил пытался заслужить взгляд, полный обожания, который достается обычным детям просто так, а иногда абсолютно бездарным и глупым детям. Он построил уютный и крепкий дом. Он обставил его добротной мебелью. Он работает, не щадя своих огромных рук, чтобы его семья ни в чем и никогда не нуждалась, он…Но что бы Джерас ни делал, этого было мало.?Блять?,?— выругался про себя Джерас, швыряя начатый кусок бекона на тарелку.Когда Джерасу становилось совсем паршиво, как сейчас, он отгонял горе стонами очередной красавицы, или вжимался лицом в пышную грудь Веджины. Веджина всегда готова была его утешить, даже без причины. Жила она одна в собственном доме на соседней улице. К слову, дом ей построил староста деревни, а по совместительству любимый отец. Мужа Веджина так и не нашла, да и не особо искала, предпочитая свободу и приятные знакомства без обязательств. Естественно, за столь разнузданный образ жизни принято мазать дегтем ворота бесстыжим девицам и проклинать их, едва встретишь на проселочной дороге, но правда заключалась в том, что…Деревня Васильковая была по сути очень большой семьей, где все друг друга знали и пытались относиться с пониманием, даже к аморальным личностям, особенно если это единственная и обожаемая дочка старосты.—?Знаешь,?— протянула Веджина, облокотившись на одну руку,?— твоей маме просто нужен внучок. Я серьезно,?— она рассмеялась, заправляя огненно-янтарные пряди за ухо.Веджина напоминала аппетитную булочку с острым перцем внутри, за что Джерас ее и любил по-своему. Не так, как ему бы хотелось, конечно, но он определенно испытывал тягу к ее выдающейся груди и дородным бедрам, которые обожал сжимать лапищами, чувствуя их мягкость и упругость одновременно.—?Ты издеваешься? —?Джерас изменился в лице, когда наваждение страсти рассеялось. Он подобрал ладони под голову и внимательно, предельно серьезно, посмотрел на рыжую бестию. Ведж полулежала рядом с ним в одной легкой голубой ночнушке, сквозь которую просвечивали ее крупные темно-вишневые соски, и всем своим видом напрашивалась на поцелуй, даже когда надула губки.—?То что ни одна так и не принесла в подоле, ничего не значит,?— фыркнула Ведж,?— так бывает. Я читала в одной умной книжке!—?Да я, может, сам не хочу никаких детей. И уж тем более не хочу, чтобы мать тратила на них время,?— сухо ответил Джерас.—?Ну почему-у? Малыши бывают довольно милыми…— Голос девушки постепенно становился все тише, а взгляд все голодней, и Джерас прекрасно знал, что это значит.—?Моя мать всю молодость со мной промыкалась. Думаешь, я не понимаю, что она на меня жизнь положила? Что из-за меня не вышла замуж? Я же не тупой… ей только орущего грудничка не хватает, ага. Пусть уж поживет в свое удовольствие в тишине и покое.—?Вот не надо… мамка твоя?— баба видная, работящая, да еще и в собственном доме. Если б захотела, то…—?Что? В спальню мужика притащить не сложно, даже одноногой старухе может повезти. А брак?— другое. Всем нужны негулящие или хотя бы бездетные. А у матери трехметрового ублюдка шансов нет, и ты это прекрасно знаешь.Джерас отвернулся к стене, с которой на него смотрел высушенный пучок из синелиста и клевера, обвязанный красной ниткой. Он висел там с прошлого лета для привлечения удачи, у Джераса в жилище тоже были такие в каждой комнате.—?Ну… ну все еще у нее будет,?— Веджина оплела его руку своими пальчиками, а сама недвусмысленно поцеловал его в плечо.Джерас втянул побольше воздуха, вдыхая отголоски жаркого из остывшего очага на кухне, нотки золотошарника, распустившегося на подоконнике, запах забытых луковиц, висевших связкой под потолком, и манящий аромат кожи Ведж… сгорающей от нетерпения. Он собирался возразить, но рыжая бестия вновь ловко, играючи обволокла его сладким дурманом.—?У тебя новая ночнушка,?— заметил он, через пару бесконечных минут тишины обернувшись,?— красивая…—?В городе купила,?— похвасталась Веджина, зажмурившись, как довольная кошечка,?— девочки все не могли подобрать, потому что у меня грудь очень большая.—?Обзавидовались, наверно,?— голос Джераса стал заметно ниже. Он приблизился к изголодавшейся малышке и притянул ее к себе, словно легкую тряпичную куколку.—?Коровой обзывали меж собой, думали, не услышу… —?звонко рассмеялась Веджина, а потом облизнула пухлые губы,?— а сами такие костлявые, что на них стирать можно, заместо досок!—?Едят, что ли, плохо? Так в городе вроде харчей-то больше,?— Джерас даже удивился, позабыв осыпать грудь любовницы привычными ласками.—?Ну аристократки все тощие и заморенные. И они хотят быть на них похожими… —?Веджина расслабленно раскинула руки и лукаво, с вызовом с перчинкой в изумрудных глазах, посмотрела на Джераса, склонившегося над ней.Джерас уже собирался освободить грудь девушки и слегка прикусить один из крупных сосков, но…—?Погоди! Я в городе в одной лавке такое купила, такое! Сейчас покажу! —?Веджина разрушила его планы, понарошку оттолкнув от себя ладонью.Девушка выскользнула из-под махины и потянулась к прикроватной дубовой тумбочке и извлекла из нижнего ящика книжку в твердом переплете. Не из тех, дорогих и единственных, что пишут монахи, выводя каждый вензель, а из того ширпотреба, который печатают в Орене, не щадя станков, а потом продают наивным провинциалам за тройную цену.Веджина протянула книженцию удивленному Джерасу, лукаво улыбаясь, и поправила непослушные рыжие пряди.Джерас выхватил диковинку, раскрыл ее на середине и громко несдержанно рассмеялся, едва увидел черно-белые иллюстрации, размещенные на страницах.Не то анатомия подкачала у человечков, сплетавшихся в странной позе, не то маскарадные костюмы на них выглядели чересчур смехотворно. Не то все вместе?— но Джерас не мог смотреть на чернильную оргию без хохота.—?Ну чего ты,?— Веджина легонько ударила Джераса кулачком по плечу и наигранно возмутилась:?— Это же искусство любви, третье издание! Дорогая книга, между прочим!—?Да лучше б пряников вместо нее купила. На хрена она вообще нужна? —?Джерас смахнул слезу большим пальцем.—?Ну там идеи для разнообразия личной жизни! Можно, вот, переодеться горничной и хозяином. А можно стать разбойником и селянкой, как тут! —?Ведж выхватила книжку лишь за тем, дабы откопать в ней нужную иллюстрацию и показать ее Джерасу.—?Да из этого задохлика разбойник, как из меня кобыла. А селянка его своими необъятными бедрами может случайно и раздавить,?— сквозь смешки прокомментировал Джерас.—?Ну городские только так и любятся, хватит смеяться… это мы отсталые…—?А че, нормально не получается уже? Без маскарада не встает, что ли?—?Ты не понимаешь, так интереснее! —?возмутилась Веджина, защищая спонтанную покупку, а потом перелистнула странички ближе к началу.?— Вот это тебе точно понравится!Джерас молча, не моргая, смотрел на картинку, немного кривую, неанатомичную, но все равно пробиравшую до костей.Хрупкая обнаженная девушка пыталась отбиться от смуглого парня с нарисованными белыми полосками…Глаза Джераса стали больше раза в два, пока он внимательно изучал еще один вариант нескучного вечера и описание под картинкой:?Представьте себя на месте дикого монстра, который жаждет плотских удовольствий, не сдерживайте свои звериные инстинкты! Ваша партнерша или партнер получат истинное наслаждение от данной игры в роли несчастной жертвы и подарит вам множество потрясающих моментов. В игре желательно использовать стоп-слова.?—?Это… что? Это… это вот что за хрень? —?хвост Джераса нервно бил по покрывалу, пока он лихорадочно решал весьма непростую задачу.?— Ведж, что это такое? —?он демонстративно потряс книжонкой и отбросил ее на кровать.Девушка лукаво улыбнулась, слегка наклонив голову набок, и огненно-янтарные пряди рассыпались по ее плечам.—?Я знала, что тебе понравится.—?Ведж, мне ни хрена не нравится! Почему этот урод притворяется мной? Почему он, блядь, полосатый, как я? И почему здесь написано про какого-то… монстра?—?А что ему было, бедненькому, пятнышками себя покрывать, чтобы монстром прикинуться? Согласись, это слишком глупо. Полоски смотрятся куда… привлекательнее,?— Ведж очертила пальцами одну из них, после чего скользнула выше, по руке, вдоль мускулов.—?Ведж, ты не понимаешь! А что если… если моя мама…—?Все, что я хочу сейчас понимать,?— тебе не нужен грим! —?Веджина обрубила фразу, скинув с себя прозрачную ночнушку, и оставшись совершенно обнаженной, горячей… недолго думая, прижала лапищу Джераса к своей груди и закусила нижнюю губу, чувствуя мощь и нежность одновременно.Джерас честно пытался сопротивляться инстинктам, взорвавшимся внутри, продолжить разговор, старался быть человеком, только его природа в который раз оказалась намного сильнее.Все мысли довольно скоро поглотила неутолимая жажда, что раскаленными когтями царапалась под кожей, требуя вцепиться в эту молодую, сочную добычу и овладеть ей.Джерас обхватил Веджину, так, как ей нравилось: властно, жестко, не оставляя шанса освободиться, и вжался в ее дрожащее от предвкушения тело.Чувствуя огромное орудие Джераса, девушка впилась в его спину до боли в пальчиках, выдыхая протяжные стоны.С Веджиной Джерас долго не ждал, ощущая каждой частичкой своего естества, как сильно она хочет его и без всяких дурманов. Поэтому сразу одним рывком вогнал член, насколько мог глубоко, под оглушительный и довольный вскрик распаленной любовницы.Сладкая дрожь, удовольствие, и жгучая боль пронзили Веджину насквозь. Она чувствовала звериную силу, которая только для нее одной, первобытную мощь, и боги знают, что еще, и не могла этим никак насытиться.Джерас навалился сверху, стараясь не раздавить своим весом Веджину и с несдерживаемой яростью взялся за нее всерьез. Он вбивался в девушку, не жалея себя, и от сладкой пытки ее естество почти сразу стало податливым, удобным, словно идеальные ножны.Джерасу нравилось смотреть на личико, с пухлыми губами, некогда такое хитрое, жгучее, а сейчас?— такое настоящее.Ведж широко раскрывала рот, будто ей не хватало воздуха, беспомощно извивалась, стонала, расцарапывала грудь и плечи своему персональному монстру, неразборчиво шепча его имя.Каждый раз, когда ее пронзал осколок рая насквозь, она сжимала член Джераса со всей силы, захлебываясь удовольствием и пытаясь в нем же утопить любовника…В дверь громко постучали, а затем в сенях послышались шаги. Анже отбросила начатое вязание и вскочила на ноги, но через секунду ее радостный порыв утих, потому что…—?Анже, Анже, дорогая,?— это был голос не Джераса, который она так ждала, а уже слегка скрипучий голос Мараны, ввалившейся в дом без приглашения,?— ты ведь еще не спишь, правда?Женщина заметно постарела, но в ее еще ярких глазах мерцали искорки задора. А вот на лице просвечивала маска не то ужаса, не то бескрайней тревоги.—?Что случилось? —?Анже засеменила к лучшей подруге, выбиравшейся из полумрака коридора на свет.—?Беда, ой, беда, Анже… убили,?— выдохнула Марана и прижала к груди руки,?— Селью убили. Ну, помнишь, она к нам в деревню к бабке приезжала. И тут… мертвая совсем лежит. Голая. В реке… Знахарь говорит… снасильничали ее люто, а потом задушили, как котенка, и в реку кинули. Но она за корягу зацепилася… Староста всех собирает у себя на совет. У нас же… у нас же отродясь не было убивств, понимаешь?По щекам Мараны текли слезы, и хотя она даже ни разу не поздоровалась с девушкой, что приехала погостить в ее деревню, но все равно жалела ее. И себя тоже… Ибо Васильковая?— очень тихое место, где даже дверь не запирают, а коли тебе понадобился кусок хлеба, деньги, да инвентарь?— так дадут, если попросить. Зачем воровать, если вся деревня?— дружная семья, с которой никогда ничего плохого не случалось?До сегодняшнего дня.