Часть 2 (1/1)

Первое, что ощутил Осаму?— как в нос ударил сладковатый удушливый запах начальных этапов гниения, смешанный с вонью от вытекших с трупа испражнений.Открыв нараспашку дверь, он ввалился в небольшую комнату, бывшую, по всей видимости, рабочим кабинетом убитого. Книжные полки до самого потолка заслоняли собой каждый кусочек боковой стенки. У дальней, противоположной от двери стены располагался массивный письменный стол, беспорядочно засыпанный бумагами и свитками. А за ним, прямо на стене, в метре над полом, висел тот, кому не посчастливилось прожить долгую мирную жизнь.Высокий мужчина средних лет с иностранными чертами лица был пригвождён к стене за кисти рук двумя кинжалами. Голова его была запрокинута, а длинные чёрные волосы обрамляли ворот расстёгнутого серого пальто из мягкой шерсти. При жизни парень был мерзляком, а кто ещё носит в мае пальто? Внутренние полы верхней одежды окрасились в красный: бедняге вспороли живот двумя косыми надрезами крест-накрест, от края до края так, что внутренности вылезли наружу. Свисающие до пола кишки придавали витающему в кабинете амбре тухлятины особый оттенок. Неподготовленного человека вроде Кенджи такая картина повергла бы в ужас и надолго лишила сна. Что, наверное, с ним и произошло.Но вопрос, который более всего терзал Осаму с момента его появления в кабинете с наглядным пособием анатомии человеческого тела?— небольшое углубление в стене, воронка за спиной трупа, испещрённая множеством трещин, расходящихся до самого потолка. Будто бы некий зверь с силой приложил несчастного о стену. И, что не менее интересно, как убийца умудрился до самых рукоятей вбить кинжалы в твёрдую каменную породу, притом удерживая человека высоко над полом?—?Явился, наконец! —?завидев на пороге сослуживца, злобно воскликнул постоянный напарник Осаму. —?Где тебя носило, святоша чёртов?! И где Миядзава?—?Кенджи я отпустил,?— проигнорировав первый вопрос, ответил Дазай, проходя внутрь и оставляя дверь нараспашку. —?Почему с закрытой дверью? Нравится вдыхать пары разлагающегося трупа, Куникида?—?Нам только лишних глаз здесь не хватало,?— сдавленно, но так же злобно произнёс Куникида, указательным пальцем поправляя очки.Осаму в ответ только вскинул брови и наигранно оглянулся за одно, а после за второе своё плечо:—?Что-то не видать ажиотажа!—?Господи, и за какие грехи ты свалился на мою голову? —?вопросил сослуживец с тяжким вздохом, вскидывая голову к потолку, может, и впрямь ожидая ответа свыше.—?За грехи идеализма? —?шутливо предположил Осаму.Напарник, задетый за живое, чуть ли не задыхаясь от враз нахлынувшей ярости, громко возмутился:—?Хватит выдумывать, Дазай! Такого греха не существует в природе, как и твоей совести! Берись за работу!И молодой инквизитор, в примирительном жесте вскинув руки, двинулся дальше вглубь кабинета, осматриваясь. Продолжи он и дальше канючить, мог, чего доброго, получить записной книжкой по голове от напарника.Его напарник?— Доппо Куникида?— был инквизитором первого ранга и, по совместительству, наставником и начальником Осаму. Длинные блондинистые волосы, всегда собранные в низкий хвост, очки в прямоугольной оправе, вечно злобный взгляд и постоянное ворчание — так отзывались жители города о самом грозном инквизиторе местного отделения Ордена.В своей жизни Доппо старался строго следовать личным идеалам. Большую часть свободного времени он тратил на конспектирование так называемых идеалов в любимую записную книжку, а также на составление ежедневных расписаний, где каждый свой шаг он расписывал по минутам, иногда и секундам. Эта помешанность забавляла, и потому Дазай не мог упустить и шанса, чтобы лишний раз не подшутить над сослуживцем.Гулко ступая по паркету, Осаму пытался зацепиться взглядом хоть за что-нибудь. Но в кабинете не было видно ни следов борьбы, ни чего-либо ещё необычного. Разве что чернила разлиты. По дуге огибая рабочее место владельца с расплывшимся на полу уже засохшим чернильным пятном, он подошёл к висящему телу вплотную.—?Артюр Рембо, значит? —?уверенно проговорил Осаму.—?Как ты понял? —?отрываясь от своей книжки, поднял взгляд Куникида, невольно морщась от того, как напарник с нездоровым интересом разглядывает полость живота, частично освобождённую от внутренностей.—?Его приглашали в академию Ордена читать лекции во времена моего обучения,?— как ни в чём не бывало пояснил Дазай и, с любопытством оглядывая нечто, бывшее когда-то человеком, добавил:?— Правда, сейчас его сложно узнать.Не только запах, но и множество других признаков характеризовали вовсю развивающийся процесс гниения. Грязно-зелёный цвет кожи с просвечивающейся венозно-сосудистой сетью, раздутое лицо, вывалившийся сквозь толстые губы разбухший язык. Ниже, на внутренней стороне свисающих кусков кожи, по самым краям разреза трупные мухи успели отложить свои яйца. Некоторые из них уже превратились в белёсые мясистые личинки. Провиси тело подольше, и популяция мерзко жужжащих насекомых в небольшом кабинете увеличилась бы раз эдак в десять.Под ногами Артюра Рембо кровавыми чернилами была начертана небольшая пентаграмма, метр на метр. Пятиконечная звезда не выходила за пределы внутреннего круга. Меж её остриями располагались невнятные, местами залитые кровью профессора символы. Уже другие знаки, поменьше, обрамляли внешний круг. Кровь жертвы стекала аккурат в центр.—?Что это? Жертвоприношение? —?предположил Дазай, возведя руку к подбородку в обдумывающем жесте.Куникида хотел было ответить, уже раскрыв рот, как в кабинет вошло ещё двое: рыжий парень, одетый в униформу инквизитора?— Джуничиро Танидзаки, и, знакомый им по прошлому делу Осаму, представитель магистрата?— светского органа власти в городе?— господин Миноура. Запомнить его имени Дазай так и не сумел.Танидзаки же являлся очередным представителем малефиции на службе Святой Инквизиции и специализировался на иллюзиях, создавая очень натуральные картинки или скрывая своё присутствие ото всех в довольно большом радиусе. Рыжие волосы отлично дополняли исторический образ колдуна и ведьмовской натуры. Правда сам Джуничиро, как и многие следователи, не считал эту силу боевой, потому пользовался он ей крайне редко. Однако Дазай был уверен, что если проявить немного фантазии, одними иллюзиями можно много бед наворотить.—?Господин Куникида, мы принесли маски! —?воскликнул молодой инквизитор третьего ранга. —?А, господин Дазай, вы тоже здесь! —?заприметил тот следователя у стены.Доппо, решительно прошествовав к прибывшим, ухватил из рук сослуживца маску для лица, быстро её натягивая и, вместе с тем, бубня под нос:—?Ну наконец-то. Я уже начал задыхаться…Джуничиро в ответ лишь неловко улыбнулся, как бы извиняясь за ожидание, после чего обратил взгляд на Осаму:—?Господин Дазай, вам нужно?—?Нет, запах мне не мешает,?— ответил Осаму, поворачиваясь к позеленевшему лицом магистратскому. —?Господин Миноура! —?воскликнул он. —?Как поживаете?—?А что, не видно? —?огрызнулся мужчина с запавшими глазами, вскидывая раздражённый усталый взгляд на мертвеца. —?Ваши друзья малефики совсем озверели!—?Они не наши друзья и никогда ими не станут,?— в тон магистратскому служащему процедил Куникида, на что Миноура только фыркнул.Миноура и при первом столкновении с Орденом был весьма скептически и агрессивно настроен. Недовольный ростом активности малефиков и прибавлением работы, он всё же не до конца доверял Инквизиции и нехотя расставался со своими обязанностями в их пользу. Однако до последнего следил за ходом расследований.На его фоне молодой и несколько наивный инквизитор третьего ранга Танидзаки смотрелся, мягко говоря, несерьёзно. Потому, наверное, на него предпочитали скидывать работу попроще: разгребать бумаги, вести протоколы допросов, общаться со свидетелями.—?Танидзаки, ты уже говорил с обнаружившими тело? —?обратился к младшему сослуживцу Дазай.Тот, немного сбивчиво начав перелистывать свой блокнот, продекларировал:—?Да, двое слушателей, пришедших на лекцию, почувствовали странный запах и решили заглянуть к профессору в кабинет.—?Имена записал?—?Обижаете, господин Дазай,?— потупил взгляд рыжий и, вырвав листок, протянул Осаму.Инквизитор мельком глянул на написанное: имена и место жительства. Осаму позже к ним заглянет. А пока:—?Куникида, ты уже успел зарисовать пентаграмму в свой блокнот?—?Честный служитель Святой Инквизиции не должен носить при себе дьявольские знаки,?— отчеканил готовый ответ Доппо.—?Да ладно тебе. Без соответствующего ритуала эти знаки не более чем каракули несмышлёного ребенка,?— разводя руками в стороны, весело проговорил Осаму.—?Боюсь узнать, откуда в тебе эта уверенность…—?Давай, не тяни время, я сегодня не завтракал и хочу поскорее закончить,?— начал раздражаться Дазай и, протянув руку, добавил,?— отдай сюда блокнот.—?Ещё чего! —?начал прижимать к груди любимую книжку Куникида и ткнул пальцем собеседнику в грудь:?— Чтобы ты в очередной раз высмеял мои идеалы?!Идеалы для Доппо считались чем-то неприкосновенным. Если вдруг кто-то, не дай Бог, влезал в его блокнот и начинал рассуждать о содержимом, Куникида в момент закипал и взрывался, яростно бросаясь в спор и осуждая жизненные принципы всех и каждого поблизости.Не среагировав на его резкое заявление, Осаму перевёл взгляд на наблюдающего за перепалкой Танидзаки. Тот всё понял и с глубоким обречённым вздохом передал Дазаю свой блокнот.—?Так и чем ты занимался всё это время? —?хмуря брови, пробормотал инквизитор, присевши на корточки и нависая над пентаграммой, делая наброски на листе обрубком карандаша.—?Осматривал место преступления, конечно,?— донеслось из-за спины. Осаму готов был поспорить, что тот сейчас стоит, сложив руки на груди и почти что притоптывая ногой.—?И что обнаружил?—?Кроме пентаграммы и чернильного пятна, всё относительно цело. Судя по бороздам на полу, убийца отодвинул стол дальше от стены. Наверняка, чтобы не мешал рисовать круг. Ещё мы с Танидзаки и господином Миноурой простучали стены и шкафы на наличие тайников, но ничего не нашли. Среди книг на полках никакой запрещённой литературы так же не обнаружили,?— отчитался Куникида так, будто не Дазай был его подчинённым, а наоборот. Однако, осознав это, уже жёстче добавил,?— И всё это пока ты шлялся непонятно где!—?Я спал,?— спокойно ответил Осаму. —?Бурная ночка, знаешь ли…После этих слов Дазай скосил хитрый взгляд за правое плечо. Куникида готов был задохнуться от враз нахлынувших на него не лучших эмоций. Это было так предсказуемо. Идеалы вновь были задеты.—?Что?! Да как можешь ты такое говорить?! —?чуть ли не закричал напарник. —?Женщина для мужчины должна быть любящей, заботливой женой! И только после этого…!Куникида внезапно замолк, зарделся и пошёл красными пятнами. Идеальная жена в его понимании должна отвечать всем его принципам, по пунктам расписанным всё в том же блокноте. Последний раз, помнится, Дазай насчитал пятьдесят восемь таких.—?Что после этого, Куникида? —?продолжал подначивать напарника Дазай, изображая на лице искреннее недоумение. —?Да и про женщину я ничего не сказал. Ох, Куникида… —?с тяжким вздохом завершил инквизитор.—?Да я…! Да ты…! Ты точно именно это имел в виду! —?нашёлся старший.Когда речь, хоть прямая, хоть лёгкими намёками, заходила о роли женщины в жизни мужчины, Доппо нещадно краснел, теряя весь запас своих острот, и то и дело запинался. Дазай был уверен, что в свои двадцать семь напарник оставался девственником. И смешно, и грустно.—?Хватит издеваться надо мной! —?заметив ехидную ухмылку, изрёк Куникида. —?И как ты можешь звать себя святым после всего?! —?дополнил старший, заставляя Осаму поморщиться и закатить глаза к потолку.Всякий раз, как он вступал в спор с напарником, Куникида обязательно припоминал эту его ?святость?. Святой?— глупое, но такое почётное для кого-либо ещё прозвище прицепилось к Осаму в те самые дни, когда два года назад он был главным следователем по делу о похищении мужчин. Именно в те тёмные для города дни вскрылась одна небольшая особенность молодого инквизитора?— на него никак не воздействовала малефиция. Культ всеми силами пытался избавиться от настырного следователя путём насылания порчи и проклятий. Осаму даже довелось лицом к лицу встретиться с демонологом, призывающим в этот мир самую настоящую тварь из Преисподней. И всё-таки ничего у них не вышло: проклятия не срабатывали, а демон, при соприкосновении с рукой инквизитора, засиял голубым светом и разбился на тысячи кристально чистых осколков, спустя мгновение попросту испарившихся.По закрытии дела, верхушка Ордена прислала делегацию сотрудников кураторской службы, занимающейся проверкой деятельности отделений по всей стране. После долгих разговоров с каждым из кураторов, Осаму решено было отконвоировать в столицу для ещё сотни проверок на предмет использования незарегистрированной малефиции.И всё же, даже сам Рампо Эдогава — великий инквизитор и обладатель дара ?видеть истину? — не сумел определить природу силы Осаму Дазая.Следующие несколько месяцев на Осаму испытывали различные методы борьбы с малефицией: от отпаивания святой водой и молитв до ритуала изгнания Дьявола. Но молодому следователю всё было нипочём. Потому, на собрании верхушки Церкви и Совета Ордена было принято решение считать Осаму Дазая благословлённым свыше. Причислять его к лику святых было не за что, да и рано, но слухи о появлении в рядах Святой Инквизиции человека, одарённого Господом, быстро разлетелись по всей стране. Так молодого следователя прозвали ?святым при жизни?. Правда, сам Осаму Дазай был с этим в корне не согласен.Дабы оградить такой ценный кадр от преследований сообществ малефиков и просто любопытных, имени одарённого инквизитора старались не называть. Но люди не безупречны, информация просачивалась то тут, то там. Взять хотя бы Куникиду, который не то, что не сдерживался в высказываниях, даже говорить тихо не умел. Благодаря его вечным причитаниям, весь город давно подозревал в господине инквизиторе того самого ?святого?.—?Какой же цирк,?— прервал поток молчаливых размышлений наблюдающий за всем Миноура.—?И то верно,?— согласился Осаму, поднимаясь с колен и передавая рисунок пентаграммы Танидзаки. —?Поищи в архивах Ордена что-нибудь похожее,?— отдал он приказ.—?Хорошо,?— принимая в руки бумагу, ответил сослуживец. —?Что-нибудь ещё?Дазай, приложив руку к подбородку, осмотрелся, после переведя взгляд на Доппо:—?Надо бы распорядиться снять тело и доставить на экспертизу госпоже Ёсано.—?Мне следует отчитаться перед господином Фукудзавой о проделанной работе,?— отчеканил Куникида, предотвращая любые просьбы-приказы своего напарника. —?Сам-то что собираешься делать?—?Наведаюсь в здешнюю библиотеку, узнаю, какие книги выписывал Рембо. Ещё стоит навестить ректора и свидетелей Танидзаки,?— на ходу рассуждал Осаму, небыстро двигаясь к двери.Куникида, провожая взглядом покидающего комнату сослуживца, громко хмыкнул и всё же махнул рукой:—?Ладно, тогда доставка трупа за мной.***Выцепив за пределами изолированного крыла снующего без дела стражника, Осаму, вытащив из-за ворота Знак, потребовал препроводить его в университетскую библиотеку. И только завидев библиотекаря на месте, господин инквизитор отпустил восвояси переполненного гордостью от чувства полезности служаку.Прошествовав к рабочему месту хранителя книг, Дазай, вновь приподнимая Знак за цепочку, представился:—?Добрый день. Я?— Осаму Дазай, веду следствие по делу об убийстве профессора медицины Артюра Рембо.Старенький лысый мужичок в очках приподнялся с увитого узорами деревянного стула и ближе наклонился к медальону?— символу власти, внимательно рассматривая каждый завиток в чеканке.—?Да, похоже, настоящий,?— прошелестел сиплым голосом старик. —?Я хранитель этой библиотеки. Меня зовут Томаё Ясуда. Чем могу помочь, господин инквизитор?—?Изучали символику Ордена, господин Ясуда? —?усмехнулся Осаму, убирая Знак за ворот рубахи.—?Это закономерно, ведь в этой библиотеке я держу в чистоте и порядке сотни книг вот уже тридцать лет,?— горделиво пояснил Ясуда, невольно распрямляясь.Тридцать лет. Действительно срок, заслуживающий уважения даже господина инквизитора. Однако сам господин инквизитор не считал подобную работу хоть сколь-нибудь интересной и требующей усилий. Чтобы не выдавливать из себя комплимент, на который сейчас так напрашивался блюститель книжного царства, Осаму решил поскорее приступить к делу:—?Что ж, меня интересуют названия и авторы книг, выписанные на имя Артюра Рембо за всё время.Старик, заметно растеряв свою гордость, окинул Дазая скептическим взглядом, но всё же полез в картотеку. Прокопавшись в ней с полминуты, он извлёк оттуда персональную карточку убитого, где должны были вестись соответствующие записи о взятых и сданных назад книгах.—?Отметьте, пожалуйста, книги, что не были возвращены,?— попросил господин инквизитор, протягивая библиотекарю карандаш, честно украденный у Танидзаки. —?Я верну вам её, как только перепишу их названия.Ещё с минуту, щурясь и пригибаясь лицом к маленькой картонке, Ясуда делал пометки и, как закончил, протянул карточку с карандашом обратно:—?Держите. Больше ничего от меня не требуется?—?Пожалуй, я бы послушал, что вы думаете о господине Рембо… Каким он был человеком? —?усаживаясь за свободный читальный стол неподалёку, сухо, будто незаинтересованно произнёс Осаму.Выудив из кармана куртки лист с именами свидетелей, столь любезно отданный Джуничиро, Дазай перевернул его обратной стороной и принялся переписывать названия книг, краем уха слушая рассказ Ясуды:—?Профессор Рембо прибыл нести в нашу страну новые знания о медицине,?— издалека начал библиотекарь. —?Я читал все его труды по анатомии и хирургии. Человек он был тихий и спокойный, но постоянно жаловался на здешний климат,?— старик замолчал и чуть погодя добавил:?— Не знаю даже, что ещё о нём можно сказать…—?Были у него интересы помимо медицины? —?не отрывая взгляда от списка, подсказал верное направление Осаму.—?Не уверен,?— принялся размышлять Ясуда,?— разве что… в последнее время он частенько брал литературу по мифологии и богословию. Это странно для человека науки. Ведь так, господин инквизитор?—?Уже кое-что…Приближаясь к концу списка, Осаму и впрямь заметил перемену в выборе литературы: научные труды постепенно сменялись художественным чтивом, а после и вовсе рассказами и историями о сотворении мира и существах, некогда обитавших на этой земле.Дойдя до конца, инквизитор дважды перечитал последнюю строчку, прежде чем обернулся к внимательно следящему за ним библиотекарю:—?Легенда об Арахабаки? Серьёзно? —?удивлённо начал он. —?Вы в курсе, что подобные легенды и мифы признаны ересью и запрещены к ознакомлению Церковью?Старик начал стремительно бледнеть, кое-как ослабшим голосом выдавая объяснения:—?Но это же всего лишь легенда, господин инквизитор…—?Могу я забрать эту книгу? —?продолжил Осаму, уловив в голосе затрясшегося бедняги умоляющие нотки.—?Господин инквизитор, дело в том, что именно эта книга была последней взята на руки профессором Рембо. И он не успел вернуть её…Ещё раз взглянув на карточку, Дазай заметил соответствующую пометку напротив указанной книги:—?Хм, и то верно. У вас есть копии?—?Нет, господин инквизитор,?— честно ответил старик.—?Плохо,?— в ответ отчеканил Дазай, выйдя из-за стола и вскоре возвращая карточку библиотекарю. —?Если вы вспомните что-то ещё, требующего внимания Инквизиции, обратитесь в отделение Ордена,?— и, уже коснувшись дверей, он остановился, добавляя:?— И ещё, если книга вдруг отыщется, вы обязаны сдать её Ордену.—?Спасибо,?— начал расслабляться старик, только услыхав, что господин инквизитор зла на него не держит и арестовывать не собирается.Легенда об Арахабаки, значит? Надо бы узнать у Куникиды.***Завернув в очередной коридор, Осаму двигался прямиком к следующей своей цели?— кабинету ректора.Коридоров, ответвлений и галерей в этом здании было на удивление много. Благо, Дазай успел поинтересоваться у стражника дорогой, когда тот ещё вёл его в библиотеку. Молодой инквизитор никогда не считал местную стражу хоть сколь-нибудь сообразительной, но парень смог достаточно подробно и чётко описать следователю путь.В отсутствие в здании студентов шаги от его тяжёлых сапог гулко и с эхом отражались от высоких стен. Всякий новый коридор на пути Осаму был испещрён всё новыми и новыми фресками, кое-где висели гобелены и картины. В каждом коридоре?— на отдельную тематику. Должно быть, именно так разделялись факультеты.И вот, по всей видимости, нужный кабинет. О том свидетельствовало резкое увеличение количества картин и узоров на поверхности стен. Двустворчатые резные двери с громоздкими металлическими ручками-кольцами принимали форму арки дверного проёма. Если они ещё и скрипят, тогда даже у повидавшего многое Дазая по коже пробегут мурашки, а больная фантазия подбросит парочку историй о замках с привидениями или вампирами. Что уж тут говорить о слушателях, вызываемых в эту обитель зла, когда атмосфера располагает.Стукнув дважды ручкой-кольцом по двери и услышав гулкое ?войдите?, молодой инквизитор потянул дверь на себя, отмечая, что она не скрипит. Ещё бы, ректорам старые скрипучие двери не полагаются.Кабинет, помимо вычурности, присущей многим начальствующим должностям, не производил особых впечатлений. Всё то же, что у жертвы: книжные полки, шкафчики с непонятным содержимым, письменный стол и несколько кресел. Неинтересно.—?Добрый день. Осаму Дазай?— инквизитор второго ранга. Расследую дело об убийстве доктора медицины Артюра Рембо,?— повторил давно заученную фразу следователь, привычно вытаскивая Знак из-под рубахи.—?Здравствуйте. Ректор этого университета?— Герман Мелвилл,?— коротко поклонился полный седой мужчина с пышной бородкой. —?Я, по правде говоря, уже заждался. Чем могу помочь вашему делу?Проследив за усаживающимся обратно в широкое, под стать ректорским задам, кресло господином Мелвиллом, Осаму подметил про себя, что мужчина выглядит сильно опечаленным и обескураженным. Он совершенно не производил впечатления сурового и властного человека, каким, собственно, и должен был быть ректор крупного университета.—?Вы кажитесь расстроенным,?— усевшись в кресло напротив и закинув ногу на ногу, решил озвучить свои мысли Дазай, а заодно проявить внимание и посмотреть реакцию.—?А как же иначе? —?вздохнул Герман, укладывая голову на сложенные кисти рук, упёршись в стол локтями. —?Понимаете, мы с Артюром оба иностранцы… И ведь именно я пригласил его сюда читать лекции. А теперь… его убили таким жестоким образом. Боюсь представить, куда после такого ритуала могла отправиться его душа.—?Как думаете, кто мог бы это сделать? —?начал Дазай с вопроса, на который и так знал ответ. Точнее знал, что ответа не будет.Тот, тяжко вздохнув, почти шёпотом вымолвил:—?Не имею представления. Это какая-то тварь. Человек на такое просто не способен. Меня в дрожь бросает от мысли, что этот… монстр… был в стенах этого здания. А может, до сих пор здесь.—?Преподаёте богословие? —?внезапно для ректора предположил Осаму.—?Да, но как вы?..—?Производите впечатление,?— с добродушной улыбкой перебил инквизитор.В ответ ректор только хмыкнул, той же улыбкой ответив Дазаю.Более всего в своей работе Осаму любил общаться с людьми. Искать особый подход к свидетелям и арестантам?— вот что давалось ему лучше всего. Разговорить, надавить, пригрозить, пытать?— к каждому человеку он подбирал свой ключик. В академии… да что там! Ещё до академии Осаму увлекался психологией и прочёл множество трудов на эту тему.Взять того же Мелвилла. Спокойный, набожный, переживающий смерть подчинённого человек нуждался в собеседнике, должен был выговориться. И, хотя следователю Святой Инквизиции строго-настрого запрещалось быть уверенным в своих выводах и вообще в чём-либо, Осаму отчего-то верил Герману. Он, может, даже побеседовал бы с ним за кружечкой пива, но время утекало стремительно, как вода сквозь пальцы, как кровь из раны жертвы.—?Господин Мелвилл, я хочу задать несколько вопросов,?— вернувшись к роли следователя, изрёк Осаму.Ректор, подняв взгляд из-под густых бровей, в очередной раз вздохнул:—?Что ж, за этим вы здесь, господин инквизитор.—?У почившего были родственники? Жена? Дети? Может быть, друзья, приятели? —?начал Дазай. —?Подружка?—?Жены и детей у него не было, в этом я уверен. Подруги, наверное, тоже. Артюр всего себя отдавал науке,?— убеждённо произнёс старик. —?Родственники если и живы, то остались заграницей. Артюр давно в этой стране, так что не удивлюсь, если связь с ними давно прервалась,?— дополнил он и замолчал.Спустя несколько мгновений в ожидании продолжения истории, Осаму, убедившись, что его не предвидится, продолжил:—?Что по поводу друзей? С кем-то же он общался в свободное время?—?Мы с ним не были друзьями, так что точно сказать не могу. Вообще, он всему коллективу казался отчуждённым и чаще беседовал со слушателями, чем с нами.—?Ясно. Слушатели медицинского факультета, так полагаю? —?получив утвердительный кивок, Осаму продолжил:?— Можете выделить кого-то конкретного?—?Поймите, господин инквизитор, я всё-таки читаю лекции по богословию. А студентов всех и не упомнишь.—?Хорошо. Тогда дальше: были у него какие-нибудь проблемы жизненного характера вроде нехватки средств? Конфликты со студентами или коллективом? —?отчего-то господин инквизитор сейчас чувствовал себя не следователем, а представителем новомодной профессии?— журналистом — сидит, закинув ногу на ногу, нервно постукивая обрубком карандаша по всё тому же листку бумаги с названиями книг и именами свидетелей.—?Нет, вроде нет. Мы всегда хорошо платим нашим профессорам… —?на ходу рассуждал Мелвилл, вперив взгляд в поверхность стола перед собой. —?Да и не был Артюр конфликтным человеком. Если и было что-то, то я этого не знаю. По крайней мере, слухи до меня не доходили.Никакой полезной информации о жизни доктора, собственно, старик не изрекал, потому Дазай решил идти напропалую:—?Вы знакомы с легендой об Арахабаки? Божество, якобы жившее на нашей земле тысячи лет назад?—?Что? —?вопрос явно поразил ректора. —?Что вы, господин инквизитор! Я верный служитель Церкви и не приемлю существования иных божеств, кроме Господа,?— Мелвилл выглядел возмущённым до глубины души. Но это совсем не те эмоции, на которые рассчитывал Осаму. —?А… как это касается дела?—?Легенда об Арахабаки?— такая книга числилась в вашей библиотеке. Запрещённая литература, знаете ли,?— выражение возмущения на лице старика сменилось непониманием со смесью застарелого ужаса перед столь жестоким и древним ведомством, коему ныне служил господин инквизитор. —?И эта книга была последней, выписанной Артюром Рембо. Он так её и не вернул.—?Я… я не знал об этом. Мы с Артюром исправно посещали воскресную мессу. Он просто не мог быть еретиком! —?вновь принялся возмущаться старик.—?Хорошо, я вас понял. Последний вопрос,?— поднял вверх огрызок карандаша Танидзаки Осаму,?— адрес погибшего.Ректор, уставившись в окно, принялся тереть бородку и, немного пораздумав, изрёк:—?Помнится, он снимал домик на окраине. Если вы пройдёте к северным городским воротам и свернёте вправо вдоль стены, то вскоре увидите дом с новыми ставнями. Они выделяются, вы сразу поймёте,?— объяснил Мелвилл, и Осаму, представляя завтрашний путь, в который раз пожалел, что до провинциальных городов никак не доберётся столичная мода называть улицы и давать домам номера.—?Снимал домик? А где же хозяин?—?Путешествует, уж давно про него никто не слыхал. Года два как,?— пояснил старик.—?Вот как. А вы, случаем, не собираетесь посещать далёкие страны в ближайшее время? —?уже поднимаясь с кресла, вопросил Осаму с лёгким намёком.—?Нет, господин инквизитор. Куда ж я теперь денусь? Теперь столько дел и забот. Если вам что-то ещё будет нужно, я всегда здесь,?— понял, а может и нет, намёк Мелвилл, заверив господина инквизитора, что никуда не денется.—?Что ж, тогда на этом пока всё. Спасибо, что уделили время,?— пожав руку на прощание, Дазай развернулся в сторону выхода.Осталось посетить свидетелей, нашедших тело Рембо. Благо, не надо искать никаких домов в трущобах улиц?— оба слушателя жили в одной общаге.