Часть 1 (1/1)

Запах крови, мешающийся со смрадом испражнений и гниения инфицированных тел. Увещевания, заискивания, угрозы. Крики боли, отчаяния, страха. Мольбы о помощи Создателю, Дьяволу, Демону. Проклятия. Именно в таком порядке. И снова кровь, раз за разом омывающая гниющие раны, стекающая по медленно умирающему телу жертвы в лужу её собственных экскрементов. Та субстанция, что исторг её желудок, уже подсохла и застарела. Этот аромат не перебивает, но по-особому оттеняет, тонкой кислой нитью вплетаясь в общую палитру запахов и эмоций страдальца. Имя всей композиции?— Смерть.Он привык к этому. Видеть и слышать, как несчастный дрожит, сиплым надтреснутым голосом умоляя мучителя прекратить его страдания. Ощущать, как кожа жертвы расступается в стороны под натиском его ножа. Как горячие красные струи сочатся из раны и стекают по тонкой коже его перчатки. Жертва дёргается и вопит, насколько осталось сил. Только хуже делает. Крик оглушает истязателя каждый раз, когда он проводит одним из инструментов по голой, покрытой мурашками коже. Многократно отражаясь от каменных стен, крик эхом продолжает отдаваться в голове. Но и к этому он привык. Он больше не вздрагивает, не наносит жертве больше положенного урона, не наказывает её за крики, проклятия и угрозы. Он привык. Привыкнуть можно ко всему, если ты не жертва. Ко всему, но не к запаху. И только этим кусок мяса, бывший когда-то человеком, выше тебя. Ведь люди не ощущают собственного запаха.Сейчас им обоим хочется выйти наружу, вдохнуть свежего ночного воздуха, послушать тишину и забыть всё, что сейчас происходит в этом тёмном подвале.Как же хочется покинуть чёртов подвал…***В тишине раздался гулкий стук. Плотная дубовая дверь задрожала под натиском чей-то тяжёлой руки, а может, и вовсе крепкого сапога, тем самым вырывая хозяина комнаты из глубокого сна, переполненного запахами человеческого отчаяния.Пробудившийся молодой парень моментально подскочил с кровати, вытряхивая с головы гусиный пух, что каждую ночь лез из давно прохудившейся подушки. На ходу натягивая тёмно-коричневые плотные льняные штаны, впрыгнул в сапоги и схватился за небольших размеров кинжал, всегда лежащий под рукой, — движения, доведённые до автоматизма за два года службы во славу Святой Инквизиции. Он медленно проследовал к двери, тихо выдвинул задвижку и, прислонившись корпусом к двери, схватился за ручку, готовый в любой момент атаковать нежданного гостя.—?Кто? —?коротко, но достаточно громко, чтобы его услышали, спросил хозяин комнатушки на втором этаже добротного дома в центре города.—?Кенджи Миядзава,?— ответ не заставил себя ждать. —?Господин Дазай, господин Куникида направил меня передать вам своё восхищение по поводу вашего крепкого сна! —?продолжал мальчишка за дверью.—?Он так и сказал? —?спешно набрасывая кожаную куртку, бросил Дазай.Монашеские рясы, столь любимые представителями Святой Инквизиции в прошлом, не так давно были полностью упразднены. Верхушка Церкви совместно с высшими лицами Ордена на одном из собраний определили, что для оперативной работы следователю полагается, прежде всего, удобная одежда, не сковывающая движений, а также оружие, удобное в обращении. Так, за последние несколько лет внешний вид оперативников Святой Инквизиции существенно изменился. Любой её представитель ныне мог сойти за простого горожанина или же наёмника. Определяющим и обязательным в образе современного инквизитора признаком принадлежности к Ордену был медальон специальной чеканки, выпускаемый одной-единственной кузней в столице под строгим надзором внутреннего ведомства, отвечающего за ведение дел каждого человека, поступившего на службу Святой Инквизиции. Медальон был назван Знаком, и на лицевой его стороне изображался крест в центре, по одну его сторону оливковая ветвь, а по другую?— меч в крови врага. Изображения обрамляла надпись, выдавленная на окантовке: ?Exurge, Domine, et judica causam meam?. На обратной стороне Знака был выгравирован личный номер служителя. Вскоре, с начала нововведений, такой Знак получил каждый верный служитель Ордена, а его изображение и влияние распространились на всю территорию, находящуюся под покровительством Церкви. Предъявитель сего Знака наделялся полномочиями действовать от имени не только Ордена, но и, при необходимости, Церкви, а также имел право получить поддержку светских властей поселения или города, в который прибыл для проведения расследования.—?Он громко рассуждал о том, что вы можете позволить себе спать до обеда только потому, что Церковь считает вас святым. А ещё, потому что вы святой, совесть вас не мучает! —?выдал как на духу свою правду Кенджи.—?Тоже мне, святой. Чушь… —?пробормотал Осаму, отворяя дверь, за порогом которой топтался Кенджи.Кенджи Миядзава. Блондинистый четырнадцатилетний мальчишка с тяжёлой рукой, сын каменщика, с малых лет помогавший отцу в этом нелёгком деле. С недавнего времени за свою исключительную честность и невероятную способность сходиться с людьми, Кенджи был завербован Святой Инквизицией и ныне числится как её агент по работе с населением. За скромную плату Кенджи подрабатывает посыльным и, по чистоте и наивности душевной, рассказывает членам Ордена о событиях в городе. Одна только беда?— слова парня не всегда удаётся правильно истолковать. Вот как с Куникидой, например. Осаму сходу сообразил, что за якобы ?восхищением? стоял обычный утренний ор старшего по рангу. Сам же Кенджи искренне верил в то, что слышал, ни на секунду не предполагая наличия особого подтекста в словах.С этой мыслью Дазай в сопровождении Миядзавы спустился по лестнице и направился во внутренний дворик, где располагалась бочка с водой для мытья, каждый раз заботливо наполняемая хозяйкой дома и её милой дочуркой.Добрую часть своего скромного жалования инквизитора второго ранга Дазай расходует на съём комнаты в доме вдовы, чей муж оказался жертвой похищения и последующего убийства местным демоническим культом. Дело двухгодичной давности было раскрыто новичком, прибывшим в город на новое место службы. По воле судьбы, именно на Осаму скинули то мелкое с виду дельце, раскрутившееся в итоге до небольшого заговора местного масштаба. Тогда, в благодарность, родственники жертвы предложили ему снимать у них комнату. И хоть за прохудившуюся подушку, расшатанную кровать и безбожно скрипящий шкаф драли приличную цену, Дазай не спешил возвращаться в общежитие отделения Ордена по двум причинам: первая?— хозяйская дочка была уж очень хороша, а вторая?— Куникида, злой дух Святой Инквизиции, с хозяйской дочкой сравниться не мог.Стоило Осаму приблизиться к бочке и наклониться, в своём отражении он не увидел ничего нового: те же карие глаза, каштановые вьющиеся волосы, симпатичные черты лица. Ничего необычного. И ничего святого. Единственное, что внешне выделяло его среди остальных обитателей города?— белые марлевые бинты, плотно обрамляющие шею и руки до самых запястий. Этот аксессуар к образу инквизитора никак не демонстрировал чистоту и святость, столь любовно приписываемую ему Церковью. Бинты скрывали грязь Осаму.Когда только молодой следователь получил свой Знак, его сразу же направили на постоянное место службы в этот город. В то время, два года назад, каждый охочий до сплетен, слухов и всего нового горожанин, умудрившийся однажды перекинуться с инквизитором парой слов, непременно спрашивал: ?А что это у вас, господин инквизитор, бинты по всему телу??. На что Дазай всегда отшучивался о бурно проведённых ночах в компании молоденькой красотки; о вампирах, напавших на него в тёмном переулке; о том, как спасал котёнка из кустов роз. А после, с удовольствием и нотками удовлетворения наблюдал, как весь город судачит и спорит на эту тему.Но, что более всего удивляло Осаму и удивляет до сих пор?— жители, не выказывающие страха перед Святой Инквизицией, как то было в столице во время его обучения. Как выяснилось позднее, дело в самих инквизиторах, служащих в здешнем отделении Ордена, и, главное?— обер-инквизиторе?— Юкичи Фукудзаве.Прежде, чем ввалиться в здание отделения Ордена в свой первый день на новом месте службы, Осаму, прикинувшись простым путником, всего за день успел навести справки о будущих сослуживцах. Честный человек?— вот что говорил каждый об обер-инквизиторе. Правда, в тот же вечер, благодаря около десятку доносов таких же честных горожан, Осаму отловили и привели под белы рученьки на свидание с будущим начальством. Так и началась служба молодого инквизитора, тогда ещё третьего?— самого низшего ранга.Собственное отражение в бочке пошло рябью, и все воспоминания разом улетучились в момент, когда Дазай окунул руки в уже прогретую солнцем воду. Ополоснув лицо и утёршись заранее прихваченным полотенцем, он взглянул на небо. Солнце было высоко, около полудня. Странно. Неужели он мог так проспать? С режимом у инквизитора второго ранга всегда было неладно. Но до сего дня он справлялся с проблемой. Если крестьяне в деревнях вставали с первыми криками петуха, то Осаму просыпался с первыми криками торговок на улицах, спешащих распродать свой товар ещё до обеда, пока солнце не начало жарить ещё сильнее. Иногда громким стуком в дверь его будила хозяйка, но всего чаще её прелестная дочь вытаскивала господина Дазая из беспробудной тьмы своим ласковым ротиком. Не стоило, конечно, действующему следователю засыпать в одной постели с посторонними. Но, каким бы параноиком ни должен был быть любой инквизитор, не выгонять же даму из постели посреди ночи?Сегодня, однако, хозяйка его не будила, а влажный язычок её дочки не ласкал Осаму в самых интересных местах. За добротным деревянным забором не было слышно ни стука копыт по умощенной булыжником площади, ни зазываний торговцев, ни даже взволнованных предстоящим бунтом голосов местных жителей. Последнее было бы совсем некстати. Сейчас же над площадью повисла тишина, изредка разрываемая пением птиц, вернувшихся с зимовки из тёплых краёв да шелестом листвы на деревьях. Тишина так прекрасна, особенно весной.—?В городе что-то случилось? —?решил нарушить собственное умиротворение Дазай и развернулся лицом к ожидающему за спиной мальчишке.Тот, повесив голову, ответил:—?Так… человека убили.И правда, обычно лучащийся добром и теплотой мальчишка сегодня был бледен. Слишком добрый ребёнок для этого грязного мира.—?Профессора медицины в университете,?— добавил парнишка спустя время.—?За этим Куникида прислал тебя? —?спросил Осаму, направляясь к выходу со двора, где за дверью, выходящей на площадь, как и ожидалось, не было ни единой души.—?Да, он уже ждёт вас на месте…—?Ты был более бодрым, когда будил меня,?— с нотками удивления в голосе пробормотал Осаму.—?Извините,?— ещё тише проговорил Кенджи, шагая следом.Молодой инквизитор никогда не видел парнишку таким. Казалось, Кенджи сейчас вот-вот задрожит в ужасе. Нет, он не боялся Дазая. Да и вообще никогда не выказывал страха, полностью доверяя каждому существу в подлунном мире, будь то человек или корова. Но сейчас в его душе что-то пошатнулась. Обычно весёлый и улыбчивый, он бледнел всё сильнее с той минуты, как Осаму заговорил о происшествии.—?Почему за дело взялся Орден? Почему не магистратские? —?спустя несколько минут совместной пешей прогулки к месту преступления решил продолжить инквизитор. Ему вовсе не хотелось и дальше давить на юного агента Инквизиции, но Осаму должен был знать, с чем столкнётся в конце этого пути.—?Так ведь убийство скверное. Господин Куникида сразу за вами послал,?— усталым голосом ответил ему мальчик.—?Кенджи, мне необычно видеть тебя таким. Скажи, ты… видел? —?украдкой поглядывая на мальчика, инквизитор уловил ответ уже до того, как он мог быть озвучен. —?Как следователь, я должен знать, что видел свидетель. Что ты видел, Кенджи?—?Там… —?парнишка запнулся. По смеси тревоги и задумчивости на лице было видно, что он никак не мог подобрать правильных слов. Однако вскоре Кенджи продолжил:?— Очень много крови,?— выдавил из себя парень и замолчал.Прекращая шаг, Дазай остановился и, уперев руки в боки, тяжко вздохнул, выдавая:—?Я понял. Можешь идти домой.—?Но Господин Куникида просил привести вас лично! —?встрепенулся мальчишка, чуть ли не уткнувшись носом в спину следователя.—?Я не собираюсь прыгать в речку. Сейчас не время,?— для пущей убедительности Осаму решил подкрепить свои слова своим самым честным взглядом. И это сработало.На мгновение лицо Кенджи просияло:—?Хорошо, я понял,?— но вскоре скорбное выражение вернулось. —?До свидания, господин Дазай. Надеюсь, вы найдете убийцу,?— с этими словами парень развернулся и припустил по мостовой в направлении к дому.Кенджи больше не хотел видеть море крови, и Дазай предоставил ему эту возможность. Всё же такая работа парнишке не подходит. Но в эпоху процветания ереси, в мире, где с каждым годом рождается всё больше потенциальных малефиков?— людей, способных использовать магию?— доброму парнишке вроде Кенджи лучше быть агентом Святой Иинквизиции, дабы с малых лет видеть, во что превращается мир.Всё более частое появление новых малефиков и демонологов сподвигло Церковь и Святую Инквизицию к радикальным изменениям. Основным и самым главным таким изменением стало создание так называемого Ордена Святой Инквизиции?— единой организации, вобравшей в себя все те разрозненные силы, называемые ранее просто?— Святой Инквизицией. Ныне Орден возглавлялся Советом?— коллегиальным органом управления, состав и личности членов которого неизвестны таким мелководным и незначительным служащим, как Осаму Дазай. Совет, в свою очередь, тесно сотрудничал с Церковью, но всё же находился в её власти.Помимо создания Ордена, произошёл ещё ряд изменений. В их числе и такие, как замена монашеских ряс удобной униформой. Но и этим дело не ограничилось. На службу Святой Инквизиции принималось всё больше людей. В попытках противостоять малефикам если не качеством, то количеством, любых желающих буквально подбирали с улицы. Все кандидаты тщательно проверялись специализированными службами Ордена: помимо долгих разговоров с оборванцами, мечтающими о карьере инквизитора, также производился сбор информации агентурой. Но главным этапом проверки была та же малефиция: были в Ордене и малефики, и демонологи, и даже ведьмы. Все в своё время по тем или иным причинам решили посвятить свою жизнь и умения во благо служению Господу. Сейчас их численность в штате Ордена только росла, и лишь немногие из малефиков на службе Инквизиции обладали особым даром?— видеть истину. За что их и прозвали?— Видящие. Работу своей силы такие люди объясняли весьма смутно?— душой и телом они могли прочувствовать, чисты ли помыслы этого человека, и готов ли этот человек отдать жизнь для защиты нашего мира от зла. Прошедших подобный отбор готовили к служению в максимально сжатые сроки?— три года. Основными дисциплинами такой ускоренной подготовки были теория о малефиции, навыки обращения с оружием и техника ведения боя, богословие, медицина, техника и методы допроса — с применением орудий и без. По окончании обучения будущие инквизиторы сдавали экзамен по всем дисциплинам, и проверялись Видящими ещё раз. Не сдавшие экзамен, в случае успешной проверки Видящими, могли остаться на службе Ордена в роли курьеров, секретарей, лекарей, архивариусов или снабженцев.За этими рассуждениями, помноженными на воспоминания, Осаму сам не заметил, как практически добрался до здания университета. Из мыслей его вырвали приглушенный гул и суматоха, доносившиеся из-за поворота.Выглянув за угол соседствующего с университетом дома, инквизитор обнаружил часть тех самых исчезнувших с улиц горожан. Другие, верно, прятались по домам. Здесь же главные сплетники, студенты и просто зеваки сбились кучкой вокруг оцепленного городской стражей громоздкого трёхэтажного каменного строения?— центральной обители знаний этого города. Десятки голосов шептались, перемолвливались и перекрикивались, в совокупности образуя единое невнятное целое. Отсюда Дазаю не разобрать ни слова. А выйдешь?— так разорвут расспросами на куски. Но выбирать инквизитору второго ранга не приходится.Натянув на лицо выражение максимальной представительности, Осаму бодрым шагом направился к главному входу во внутренний двор университета. Только и успел он приблизиться к цели, как толпа, завидев его, начала приближаться и завлекать в центр этого круговорота слухов и сплетен.—?Господин инквизитор! —?окликнул его и вместе с тем ухватил за локоть какой-то обрюзгший мужчина преклонных лет, и, судя по запаху, пьянчуга. —?Что же это происходит? Говорят, убили кого-то!—?Руки,?— процедил Осаму, невольно морщась от душного аромата перегара вперемешку с запахом застарелого пота. От его локтя отцепились, но кольцо из людских тел вокруг продолжало смыкаться.—?Господин инквизитор! —?выискался очередной любопытный. —?Не могли бы вы прояснить простому люду, что происходит? Неужто малефики снова в нашем городе?Уже два года прошло с первого и последнего серьёзного дела Осаму. Тогда он здорово хапнул славы ?грозы всех малефиков? и даже получил повышение?— с третьего ранга до второго. Впрочем, сам инквизитор не придавал своим заслугам особого значения. Но разговоры и горячие споры о том деле среди горожан продолжались по сей день.Дазай резко остановился и перевёл взгляд на обратившегося, чуть справа от него:—?Имя?—?Цутому Имаи,?— представился рослый мужчина, облачённый в хорошую кожаную куртку и такие же сапоги, можно сказать, по последней моде. Скорее всего, владелец кожевенной лавки, или даже член какой-нибудь торговой гильдии. А значит, в средствах не нуждается, а вот во внимании…—?Господин Имаи,?— твёрдо произнёс Осаму так, что прочие разговоры мгновенно стихли, и продолжил,?— вы производите впечатление серьёзного человека, поэтому именно вас мне хотелось бы… нет, я должен просить о содействии следствию.—?Да? —?глаза Имаи готовы были лезть на лоб. —?Но чем я могу помочь?—?Успокойте народ,?— махнул рукой Дазай, обведя таким жестом часть толпы, как бы приказывая, и вновь продолжил продвигаться к входу. —?А позднее вы сможете утолить своё любопытство в местном отделении Ордена.Как и ожидалось, мужчина с особым рвением кинулся отгонять от следователя назойливых горожан.Это был один из простейших приёмов в работе следователя: не ищи того, кто согласится помочь, а выбери одного, которому дашь поручение. Другой вопрос?— найти того ?одного?. Пади выбор Дазая на бродяжку?— ему, во-первых, пришлось бы заплатить, а во-вторых, работа за плату всегда проигрывает работе за идею.Торговец, выбранный следователем, будет работать за идею. Притом за свою личную идею: оказать помощь Инквизиции и получить информацию о происходящем из первых рук, тем самым завлекая сплетников в свою лавку. Ведь все вокруг слышали обещание, данное господином инквизитором. Кроме того, теперь у этого Имаи появился предлог заявиться в отделение Ордена и сделать обер-инквизитору предложение на пошив и ремонт кожаных изделий для следователей этого города. Он обязательно это сделает. Стоило Осаму в дополнение приправить ?свой выбор? щепоткой лести о надёжности или серьезности?— и вот он, уже твой личный маленький агент.Оставив позади встрепенувшуюся толпу, молодой инквизитор проследовал к стражнику у самого входа. Тот, завидев Осаму, сразу подобрался и встал по стойке смирно.—?День добрый, господин инквизитор!—?Добрый ли? —?ответил Осаму, наблюдая за меняющейся мимикой на небритом лице.Тот, немного побледнев и забегав глазами, всё же нашёлся и выдал ответ:—?Нет, конечно нет! Вас давно ждём.—?Вот он я. Куда мне пройти?—?Я вас провожу,?— с этими словами стражник повернулся к стоящему рядом младшему сослуживцу. —?Ясуши, ты на входе. И чтобы мышь не прошмыгнула! —?отдал тот приказ, для верности покачав кулаком перед самым носом напуганного молодняка. —?Пройдемте, господин инквизитор,?— довершил он.За воротами Осаму открылось возвышающееся над близлежащими домишками трёхэтажное здание, испещрённое арками, искусно украшенными узорной лепниной. Стены, бывшие некогда жёлтыми, с годами потемнели, придавая строению толику загадочности и величия, сравнимыми разве что с городскими соборами. Узкие колонны поддерживали своды балконной галереи, нависшей по всему периметру здания на втором и третьем этажах.Стражник вёл инквизитора по одной из многих умощённой камнем дорожке в направлении правого крыла. За её пределами на ухоженных газонах зеленилась трава, разрезаемая цветочными клумбами с диковинными цветами. Названий этих цветов Осаму не знал, да никогда и не интересовался, но выглядело, право, красиво.В тишине они поднялись на второй этаж и, двигаясь вдоль прохладного длинного коридора, прошли в самый его конец. Отворив массивные дубовые двери, стражник пропустил инквизитора вперёд и рукой указал на дальнюю дверь в самой глубине огромного лектория:—?Вам туда. А мне надо вернуться, а то этот идиот Ясуши обязательно напортачит.Пожурив младшего сослуживца, стражник было развернулся в обратном направлении, как был остановлен господином инквизитором:—?Подожди. Ответь, сегодня здесь уже читали лекции?—?Нет, тело обнаружили пару часов назад, перед первым занятием...?— потупился он.—?Я понял. Можешь идти,?— отпустил его Дазай.Мужчина спешно попрощался со следователем и быстрым шагом ринулся обратно на пост.Осаму, однако, прежде чем пройти, наконец, на место преступления, решил для начала осмотреться.Лекторий представлял собой многоярусную аудиторию-зал, свет в которую в необъятном количестве проникал через высокие оконные прорези, через одну застеклённые витиеватыми витражами. И пахло здесь по-особенному. Хотя в лектории сегодня не было занятий, он всё ещё хранил дух его постояльцев вперемешку с запахом пыльных фолиантов и старых книг.Медленно спускаясь с верхнего яруса, Осаму осматривал поверхность ближайших к нему потрёпанных жизнью и слушателями столов. Учащиеся этого заведения, уже достигшие возраста господина инквизитора, оставались теми же детьми: вырезанные на дереве закорючки неизвестного значения, надписи и засохшие чернила. Всё это годами, поколение за поколением, копилось в этом самом месте. Будь Осаму слушателем этого университета?— у него наверняка остались бы тёплые воспоминания об учёбе. Скучал ли Дазай по своей государственной академии, готовившей из него инквизитора на протяжении трёх лет? Нет, совершенно. Во время обучения он определенно был популярным парнем, но друзей, как таковых, у него не было. Нездоровая любовь к нанесению себе травм различной степени тяжести в попытке закончить жизнь раньше времени делала своё дело, отпугивая потенциальных приятелей, приближавшихся к Осаму слишком близко.Пожалуй, единственный, кто мог бы зваться ему другом в то время?— Анго Сакагучи.Знакомство с ним случилось на первом году обучения Дазая, Анго же заканчивал третий. Всё случилось до банального просто: время от времени оба захаживали в один и тот же бар, садились рядом и неспешно напивались местным пойлом. Так и познакомились. Анго вообще не был похож на пьющего человека. Благодаря своим большим круглым очкам, серьёзному взгляду и весьма сдержанному поведению, он больше походил на клерка или, на худой конец, архивариуса. Но и по окончании академии Сакагучи смог удивить Осаму ещё раз, получив церковный сан и, за последующие четыре года, сделавшись важным в Церкви человеком. Кто бы мог подумать?Правда, был ещё один, самый лучший друг…Дазай крепко зажмурился и, мотнув головой, выбросил всё старое из головы.Обратив взгляд на забытую за одним из столов толстенькую книгу, он прошествовал к ней, аккуратно приоткрывая обложку.?Современная анатомия человека. Артюр Рембо?.—?Медицина, значит,?— сделал вывод инквизитор и, оставив книгу в покое, прошёл к нужной двери.