Итан. Глава IV (1/2)
Я плохо помню, что происходило сразу после падения Лео. Знаю, что как-то спустился... Помню ещё, как мужчина с собакой прибежал на помощь побледневшей и испуганной матери, но не могу сказать точно, что именно он делал. Знаю, что отец пытался вызвать 911, но набрал номер лишь с третьей попытки, потому что руки тряслись, — но мне это известно исключительно потому, что позже он сам это рассказал. Помню, как на каменистый пляж приземлился вертолет парамедиков и как они метались около Лео. Но те пара секунд, когда я услышал, как его голова ударилась об камень, будто исчезли.
Они проводят над ним полчаса. Тридцать долгих минут медицинского жаргона и нашего беспомощного молчания. Папа держит меня за руку и слишком сильно её сжимает, но я не сержусь. Лео так и не открывает глаз. Где-то глубоко в душе я жду, что вот-вот его веки задрожат, он очнется и засмеется, увидев нас, растерянных. Но другая часть меня, та, которая интересуется, сколько крови можно потерять без тяжелых последствий, беспокоится, что мы ещё долго не услышим его звонкого смеха. Я проклинаю себя за наше идиотское соревнование. Если бы я не согласился, то мы б сейчас спокойно возвращались домой. Надо было выбрать иной маршрут на скалах, тогда бы Лео не старался так победить и не рискнул бы своей жизнью. Лучше бы я сам сейчас лежал весь бледный и залитый кровью, хоть мне и не хватило бы смелости так прыгнуть ради победы.
Мама садится с Лео в вертолет. Думаю, отец тоже хочет с ним, но все мы не поместимся, к тому же, кому-то надо будет забрать машину.Поэтому папа остается, на прощание пожимает руку мужчине, который выгуливал пса, и обещает держать его в курсе по состоянию Лео. В больницу мы едем молча. За окном я вижу загородные пейзажи, однако рассмотреть их не могу, отец давит на газ сильнее, чем следует. Все вокруг будто затуманивается, я смотрю на мир как через грязное стекло. Мои руки, которые крепко сжимают телефон брата, уже кажется и не мои, я их не чувствую. Я вообще ничего не чувствую.В больнице нас объявляют по громкоговорителю, чтобы мы нашли маму. Она, сгорбленная и бледная, сидит в зале ожидания приемного отделения, возле неё — медсестра.
— Пока ещё ничего не говорят, — отзывается мама, и отец сгребает её в объятиях. — Его сейчас обследуют.
Медсестра представилась Керри, и она может ответить на наши вопросы. У меня в голове крутится лишь одно, но ответ на него я уже услышал от мамы. Родители вместе сидят на низком диванчике, держа друг друга за руки, и я вдруг осознаю, как мы с Лео на них не похожи. Он постоянно шутил, что нас в роддоме поменяли и что настоящие дети супругов Броуди сейчас так же озадаченно смотрят на своих родителей.
Мама блондинка, небольшого роста. Папа — брюнет с голубыми глазами, это такой себе ?привет? от его ирландских предков. Родители кажутся ниже, когда сидят вот так напротив Керри. Я отвожу взгляд, отчаянно пытаясь отвлечься, и замечаю аквариум. Тусклая голубая подсветка и постоянное движение рыбок почему-то успокаивают. Я не могу оторвать от него взгляд, а когда прикасаюсь к стеклу, чувствую тепло.?Здесь держат тропических рыбок?, догадываюсь я, следя за одной с чёрно-белыми полосами и веерообразным хвостом, — ну чисто тебе зебра с плавниками. Лучше уж залипать на неё, нежелирассматривать белые больничные стены или вмешиваться в пустой разговор с родителями и Керри. Это также лучше постоянного прокручивания того момента с падением Лео в голове.
— Как ему дался полет в вертолете? — спрашивает отец.
Мама взглядом просит меня отойти, будто не хочет чтобы я слышал её слова. Чувствую вспышку раздражения — она пытается уберечь меня от страшной правды, но уже поздно. Я был там, когда Лео упал, я слышал как ломаются его кости. Вертолет воздушной скорой помощи не вызывают на синяки или царапины, я знаю, что всё очень серьезно.
Мама прерывисто выдыхает и начинает говорить — почти шептать:
— У него была остановка сердца, но его запустили вновь. Теперь нужно переливание крови.
Эти слова обухом бьют в мозг. Почему сердце остановилось, он же ударился головой, а не грудью? В ушах начинает гудеть и, чтобы немного прийти в себя, я кладу обе руки на стенку аквариума. Насколько тяжелым может быть его состояние?
Заставляю себя глубоко вздохнуть. Некоторое время слышу только шум воздуха, который вдыхаю, потом он снижается и я пытаюсь переварить новую информацию. Его сердце остановилось. Его. Сердце. Остановились.
— Это... хорошо. Хорошо, что вы его запустили, — выдавливает из себя отец, взволновано проглотив слюну.
Керри кивает. С одной стороны, я понимаю почему он так сказал: это в самом деле хорошо, что Лео снова запустили сердце. Но почему его вообще пришлось запускать?
Разве что...— А что, если у него тромб в мозгу? — выкрикиваю я. — Я видел такое по телеку, там кто-то ударился головой и чуть не умер из-за тромба! Это потому его сердце остановилось?— Итан! — хрипло вздыхает папа.
Я смотрю на Керри, ощущая, как сбилось мое дыхание.— Так и было, правда?Мама закрывает лицо руками.— Ещё слишком рано делать такие выводы, — тихо и успокаивающе говорит Керри. — Не стоит думать про самое худшее на этом этапе.Тот факт, что она не стала отрицать моих слов, перетопился на приступ паники, который резанул по внутренностям. Я хочу, чтобы Керри сказала мне не верить всему, что говорят по телеку, потому что там вечно преувеличивают, играя на камеру. Но вместо этого она лишь подтверждает мои подозрения. Я смотрю на стаю пестрых рыбок, и жалею, что мало знаю о травмах головы.Мы просто сидим и ничего не делаем, напряженная тишина прерывается лишь редкими вопросами родителей. Часы на стене показывают пятнадцать минут второго — столько же он показывал, когда мы с папой только приехали. По ходу, в больнице есть дела поважнее, чем замена батарейки в часах. Мне неудобно доставать телефон, а это значит, что я понятия не имею, сколько мы уже ждем здесь. Достаточно долго, чтобы Лео очнулся? Достаточно долго, чтобы его сердце вновь остановилось?
Керри подводится и идёт делать нам чай. Я больше не могу сидеть сложа руки и пользуюсь моментом, чтобы достать телефон. Руки нужно чем-то занять, но пальцы совсем не слушаются. Я неуклюже тыкаю в экран, напрасно пытаясь сосредоточиться; написанное плывет перед глазами так, будто я смотрю на него сквозь стекло аквариума.