Глава 3 (1/1)

Сонни не понял, когда он начал смотреть на Барбу иначе. Барба был красив, а Сонни — всего лишь альфой, поэтому да, иногда его взгляды задерживались немногим дольше положенного, но в этом же не было ничего криминального, правда?Тем более, что взглядами все и ограничивалось. Сонни, конечно, восхищался Рафаэлем, но тот явно не разделял его восторгов. Вначале Барба был привлекательным, но неприступным, потом — привлекательным и, по большей части, мудаком. Но Сонни все равно пытался добиться его внимания, научиться как можно большему. И хотя Барба, казалось, был намерен обрубать на корню любые мало-мальски юридические идеи, исходящие от Кариси, его корректировки, пусть и злые, все равно были полезны.А по прошествии нескольких месяцев Сонни вдруг понял, что Барба был не таким уж и бездушным. Он бережно разговаривал с жертвами и их семьями, дружил с Бенсон, а когда Спецкорпус с головой нырял в очередные проблемы, он всеми силами хоть и старался удержать их на грани закона, но обычно принимал их сторону, какой бы бардак они не разводили с юридической точки зрения. Даже если жаловался.Так что Сонни не сильно удивился, когда однажды вечером он лежал в постели, лениво поглаживая мягкий член, и размышлял, стоит ли подрочить, просто чтобы побыстрее уснуть. Он закрыл глаза и увидел перед внутренним взором Барбу. Они виделись сегодня днем, когда Сонни завозил ему в офис дело Рубека — новую возможную жертву их серийного насильника и убийцы, и случайно выставил себя полным идиотом. Странным было то, что когда Сонни уходил, Барба не выглядел недовольным. Он даже воздержался от своего обычного язвительного комментария. Вместо этого он смотрел на файлы Рубека.Фантазировать о своем коллеге было довольно низко, Сонни это понимал. Особенно о Барбе — вряд ли тот хотел бы, чтобы кто-то представлял себе, как он теряет контроль, когда обычно каждая прядь волос и каждая складка его костюма были на своем месте и лежали идеально. Да еще и учитывая, что Сонни начинал заикаться, словно школьник, стоило в разговоре упомянуть даже банальное подчинение под влиянием течки. Как будто его мозг пытался, но не мог совместить эти слова с человеком напротив, ломаясь на мысли, что Барба должен был испытывать это на себе.Медленно поглаживая себя, Сонни пытался представить, как человек вроде Барбы мог получать удовольствие от подчинения во время секса. Он, наверное, всегда знал, чего хочет. Он бы провоцировал Сонни. Он бы схватил его за галстук. ?Насколько я понимаю, предполагалось, что ты альфа?? — отчетливо произнес голос Барбы в его в голове. Сонни представил, как дорогая ткань касается его кожи. ?Пока что я не вижу этому никаких доказательств, детектив?. Барба бы избавил его от одежды прежде, чем позволил Сонни себя раздеть. Окинул бы его оценивающим взглядом.Пока член твердел в его ладони, Сонни представлял, как пальцы Барбы пробегают по его коже, как он рассматривает его внимательными зелеными глазами, словно выискивая и запоминая все слабые места и недостатки. Но это была фантазия Сонни, поэтому в результате Барба одобрял то, что он видит, толкал Сонни на диван и взбирался ему на колени.Сонни знал, как пахнет его лосьон после бритья, дорого и пряно, но подобравшись настолько близко, он бы точно смог почувствовать сквозь этот аромат собственный запах Барбы. Сонни бы зарылся носом в шею Рафаэля, вдавил пальцы в его бедра и погружался внутрь него, пока Барба ухмылялся бы ему в ответ.Да, той самой дурацкой ухмылкой, легким изгибом губ, который всегда сводил Сонни с ума. В такие момент он никогда не мог понять, насмехается над ним Барба или смотрит свысока, а, может, наоборот — видит что-то, что ему нравится. Ладно, в последнем пункте Сонни определенно принимал желаемое за действительное. Он сжал себя, представляя тесноту тела Барбы, и ускорил движения руки. Он бы смел эту ухмылку поцелуем. Губы Барбы всегда выглядели очень мягкими, и он, скорее всего, знал, что надо делать с языком.Сонни провел большим пальцем по головке своего члена и представил, как на всю длину погружается в Барбу, как стирает этим ухмылку с его лица. Барба бы задохнулся, приоткрыв рот. Раскрасневшийся, он бы смотрел на Сонни, резко двигаясь на его члене, до боли вцепившись пальцами в его плечи. Его бедра бы обязательно слегка подрагивали от напряжения.Сонни практически слышал, как он отдает приказы: ?Быстрее, чего ты ждешь?, — они бы звучали требовательно и одновременно умоляюще, хриплым шепотом, на грани сбитого дыхания. А затем Сонни перехватил бы его за талию и опрокинул на спину. Возбуждение узлом скрутилось внизу живота, когда Сонни представил на лице Барбы долгожданную капитуляцию. Ноги Барбы крепко обхватили бы бедра Сонни. И в этот момент звучали бы уже не команды; все произносимые слова сократились бы до ?да, Сонни, вот так?, поощряя то, как он вбивается быстро и сильно. Сонни пытался хотя бы отдаленно воссоздать это ощущение своей рукой, двигая ей отчаянно и торопливо. Его сердце билось где-то в горле, и он практически видел раскинувшегося под ним Барбу, который в экстазе выкрикивает его имя.Сонни кончил, представляя, как зубами оставляет метку на шее Барбы под его одобрительные стоны, пока тот крепко обнимает его руками и ногами.Чтобы перевести дыхание, потребовалось некоторое время. Сонни уже очень давно не кончал настолько сильно. И определенно — не от собственной руки. Пока он прозаично вытирался салфетками, эндорфины немного схлынули и Сонни почувствовал, как где-то на периферии сознания зарождается стыд. Помощник окружного прокурора Рафаэль Барба молит Сонни, чтобы тот вбивался в него сильнее — да, это, конечно, капец какая реалистичная картина.И все же Сонни несколько раз возвращался к этой фантазии, просто потому что она слишком уж хорошо работала. Они опробовали все поверхности в офисе Барбы и в результате оказались в его кровати, большой и ровной, с шелковыми простынями и массивной деревянной спинкой, за которую Барбе было так удобно держаться. Сонни казалось, что Барба был бы требовательным и соблазнительным. Но кончал он куда быстрее, если представлял себе, как Рафаэль с готовностью отдает себя в его руки и просто наслаждается процессом под поощряющие похвалы Сонни.Уже одно это было достаточно неуместным и неловким, но вскоре Сонни осознал, что Барба пробрался ему под кожу куда глубже, чем ему казалось. Однажды ночью на грани сна он поймал себя за уютной фантазией о том, как Барба лежит рядом, податливый и теплый, позволяя Сонни перебирать пряди его волос и обмениваясь с ним ленивыми поцелуями.Одно дело — представлять себе секс, но когда к этому прибавлялись мысли о том, что было бы дальше, все становилось сложнее. Сонни прекрасно знал, к чему все идет и не видел в этом ничего хорошего, учитывая, что Барба был не самым его преданным фанатом. Но он никак не мог унять нервных бабочек, которые зарождались в его животе всякий раз, стоило ему посмотреть на то, как Барба стремительно влетает в офис Спецкорпуса, по-хозяйски уверенно и серьезно. Или как он сидит за своим рабочим столом, низко склонившись над бумагами, неосознанно поглаживая пальцами кофейную кружку. В такие моменты Сонни ей иррационально завидовал.-К счастью, работа оставляла ему не так уж много времени на витание в облаках и мечты о мужчине, который явно не хотел иметь с ним ничего общего. Один из детективов 41-го участка в Бронксе, который работал над делом Лопез, согласился встретиться через неделю после того, как они откопали дело Рубека. Высокий альфа по имени Джеймс Финли с раскатистым голосом и громким смехом был только счастлив потратить рабочее время на то, чтобы лично показать, где они нашли тело, чтобы Сонни мог сделать фотографии, хотя спустя столько месяцев от изначального места преступления там ничего не осталось. Он также увязался в офис окружного прокурора вслед за Сонни, которому надо было по просьбе лейтенанта обсудить с Барбой некоторые вопросы. Сама Бенсон сейчас была слишком занята новым делом, которое упало на них прошлой ночью.Финли сел на один из обитых кожей стульев Барбы и вытянул ноги, вслушиваясь в подробности расследования.— Наш главный подозреваемый — Джейсон Кинг, он альфа и некоторое время работал вместе с Лопез в кофейне, — несмотря на то, что Барба перегнулся через стол, чтобы взять из рук Финли папку, тот, казалось, его не заметил и вместо этого передал ее Сонни. — В основном, в подсобных помещениях, мыл тарелки, вытирал столы, когда забегаловка закрывалась на ночь, типа такого. Не то чтобы работник месяца, если ты понимаешь, о чем я. Но он уже там какое-то время не работает.— А как вы пришли к мысли, что это он? — спросил Сонни.У них был подозреваемый в деле Соулман, но они уже исключили его из уравнения, так что этот оставался их единственной зацепкой.— Его сослуживцы говорят, он странный малый. И они правы, он живет в Квинсе с братьями в унаследованном от родителей доме. Три альфы, один омега. По информации от соседей, они затворники, ни с кем не общаются. Теорий, что там у них за закрытыми дверьми творится, как вы можете догадаться, высказано было море.— Соседям только волю дай, — Барба вскинул бровь. — Вы смогли подкрепить сплетни чем-то непосредственно относящимся к делу?Финли на мгновение скосил на него взгляд.— Не особо. Они сказали, что в ночь убийства были вместе, и дали довольно подробное и связное описание того, чем они занимались.— Они могли обговорить это заранее, — сказал Сонни.— Разумеется, но нам было не за что уцепиться. Ни образцов ДНК на трупе, никаких приводов у Джейсона Кинга... С Лопез дружил один омега, посетитель. Он сказал, что Лопез за несколько дней до своего исчезновения рассказывала ему, как Кинг ей угрожал. Но это все, что у нас есть.— С учетом новых жертв, возможно, появится дополнительная информация, — сказал Сонни. — Нам, наверное, стоит поговорить с тем омегой. У вас осталось его имя?— Ага, да, — Финли потянулся к Сонни и пролистал файлы дела, вытаскивая свидетельские показания. — Ричард Ф. Коупленд, до брака Бергер, — прочитал он с листа. — Да, это он. Правда, если вам удастся его разговорить, это будет редкая удача.— Бергер? — повторил Барба. — Ричард Фредерик Бергер? Мне кажется, я его знаю. Он был свидетелем защиты в деле о домашнем насилии, которым я занимался еще в офисе окружного прокурора в Бронксе, — он пожал плечами. — Он двенадцать раз менял свои показания, каждый раз, как оказывался в суде.— Низенький такой, да? — Финли в первый раз полностью развернулся в сторону Барбы. — И голос у него, как у Гитлера, который выпил кондиционер для белья?— Мне кажется, он швейцарец.— Ну, откуда-то оттуда, по-любому, — пожал плечами Финли, взмахивая рукой настолько широко, что под этим жестом могла подразумеваться вся Европа. — Короче, он боится всего и вся, его муж не дает ему и слова сказать, поэтому этот свидетель, прямо скажем, проблемный.Сонни кивнул. Если омега находился в супружеских отношениях с альфой, то муж или жена могли потребовать реализации своего права быть рядом во время допроса. Насколько Сонни знал, это правило было введено давным-давно, чтобы альфы могли поддерживать своих омег в тех случаях, когда им казалось это необходимым. Но в реальности от подобной поддержки омегам обычно становилось только сложнее помогать полиции. Раз в несколько лет всплывало предложение отменить этот закон. Но в директивных органах все еще работали, в основном, консервативные альфы, которые каждый раз настаивали, что омеги заслуживают исконных мер защиты. Несмотря на то, что любой офицер полиции мог бы рассказать, как подобные меры искажаются в реальности, препятствуя нормальной работе.— Если надумаешь к нему ехать, возьми меня, — попросил Барба. — У меня есть подозрение, что в присутствии другой омеги он будет нервничать меньше.— Конечно, — мгновенно ответил Сонни.Ему совершенно не хотелось нервировать свидетеля, особенно, если он действительно был таким ненадежным, каким его описал Барба.Так как 41-й участок больше не владел никакой информацией, на этом они покинули кабинет. Барба свернул направо, чтобы занести коллеге какие-то файлы, а Финли проследовал за Кариси вниз по лестнице. Он был странно молчалив и задумчив.— Хорошо, что вы снова взялись за это дело. Меня всегда беспокоило, что мы так и не смогли помочь этой девчонке, — сказал он, когда до выхода оставался один лестничный пролет. — Конечно, было бы лучше, чтобы его вел настоящий помощник окружного прокурора.Сонни удивленно взглянул на него.— У Барбы, конечно, временами не самый приятный характер, но он очень хороший советник. Даже если он тебе не нравится, его результаты говорят сами за себя.— Не думаю, что его показатели сильно лучше показателей любого другого помощника окружного прокурора в этом офисе, — запротестовал Финли.— Он берет рискованные дела, — некоторые из которых активно продвигал Спецкорпус. — Не всегда играет безопасно. Это же хорошо? Это значит, что он не просто просиживает штаны в ожидании очередного повышения.— Ну и сколько этих ?очередных повышений? ждет кого-то вроде него? Даже нынешняя его позиция для него чересчур шикарная, и мы можем только догадываться, как он ее добился.Вероятно Сонни слишком туго соображал, но до него только сейчас дошло, о чем именно они тут разговаривали. В беседах с другими офицерами Специального корпуса редко всплывал тот факт, что Барба омега. Обычно они жаловались на его поведение или ворчали, что он отказался принимать во внимание какую-то из их догадок, и да, в середине месяца он пропадал на пару дней, но к этому было довольно легко привыкнуть.Поэтому даже несмотря на то, что Сонни тратил непростительно много времени, представляя себе сексуальные аспекты жизни Барбы, он никогда не думал о нем, как о ?той омеге, с которой я работаю?. Это было совершенно неважно по сравнению с тем, что Барба делал, что говорил и кем являлся. И поэтому Сонни успел совершенно забыть про таких людей, как Финли. Про тех, кто совершенно не видел Барбу яростным, страстным, саркастичным, амбициозным, расчетливым и в глубине души хорошим человеком, черт, да даже просто мудаком его не видел. Они останавливались на понятии ?омега? и даже не пытались смотреть глубже, узнать про него больше.— Он тебе не нравится, потому что омега.— Кариси, будь реалистом. На нынешнюю должность его привел один из двух путей — как и всех омег, которые добились подобных высот, — Финли скрестил руки на груди. — Либо окружной прокурор нанял его, чтобы выглядеть прогрессивно, либо Барба лег под него или под кого-то другого достаточно влиятельного, способного продвинуть его вверх по пищевой цепочке. Возможно, под обоих. Именно поэтому омеги просасывают на подобных работах десять раз из десяти. Хотя полагаю, что как раз в отсасывании они мастера... — он издал низкий смешок.Сонни даже не успел задуматься о том, что он сделал дальше. Секунду назад он стоял рядом с Финли на выходе из офиса окружного прокурора, а в следующую уже прижимал его к стене, обеими руками до боли стискивая отвороты его рубашки.— Не смей говорить о Барбе в подобном тоне.— Эээ... эй! Ты чо? — Финли уставился на него, приоткрыв рот. — В чем твоя проблема? Ты тоже хочешь трахнуть эту омегу не первой свежести? Я думал, вкус у тебя получше.Этот комментарий дал Сонни хоть и маленькую, но передышку, он смог взять себя в руки. Дело было вовсе не в сексе. Он бы не позволил никому говорить в таком тоне ни об одном из своих коллег, потому что они жертвовали не только своим временем, но иногда и жизнями, чтобы помочь другим. И говорить подобное было непростительно.— Ты не имеешь ни малейшего представления о том, чего добился Барба. Он чертовски хороший помощник окружного прокурора, кому есть дело до того, омега он или нет?Финли ухватился за его запястья и попробовал отстранить его руки, но Сонни продолжал прижимать его к стене. Они замерли на одно долгое мгновение, пока резкий хорошо знакомый голос не нарушил тишину.— Джентльмены, вы уверены, что выбрали подходящее место для боевых учений? Мне казалось, что вы собирались работать над делом.Словно школьный учитель, Барба неодобрительно смотрел на них свысока, стоя несколькими ступенями выше по лестнице и все еще сжимая в руках документы, которые хотел передать коллеге.Сонни и Финли расцепились прежде, чем Сонни смог объясниться, Финли бросил на него гневный взгляд и поспешил вниз, по пути сильно толкнув плечом. Сонни выдохнул, пытаясь успокоиться.— Альфы. Такие эмоциональные. Вас вообще нельзя пускать работать в сфере права, — прокомментировал Барба, его голос сочился сарказмом.В своей жизни Сонни уже не раз слышал подобные высказывания. Хотя обычно они касались его лично, а не альф в целом.Сонни почувствовал, как начали гореть уши.— Советник, он сказал...— Я слышал, что он сказал, Кариси. Я вспомнил, что помощник окружного прокурора Кокс недавно сменила офис, и шел немногим позади вас.Сонни пытался найти в выражении лица Барбы какие-то намеки на волнение, но оно было безразличным, как и голос.— И это тебя не разозлило?— Я не сильно в восторге, но ты же не можешь ввязываться в драку всякий раз, когда кто-то говорит подобные вещи, посчитав тебя достойной аудиторией. В противном случае, тебе придется побить почти всех своих коллег, исключая Спецкорпус, и значительную часть моих. Ну и кучу случайных людей на улице.Барба был прав, и Сонни это не нравилось. Он разжал кулаки.— А ты часто с этим сталкиваешься, да?Барба пожал плечами, но Сонни показалось, что в этом движении промелькнуло скрытое напряжение.— Просто сконцентрируйся на деле, Кариси. Я могу за себя постоять.— Знаю, что можешь. Но это неправильно.— Люди всегда говорят. Говорят, что у Тутуолы нет амбиций, что Роллинс использует работу в полиции, как плацдарм для поиска пары, что Бенсон не может стать Ноа хорошей матерью, потому что альфы недостаточно заботливы, чтобы растить детей. Полагаю, что и у тебя за спиной найдется достаточно злых языков. И нет никакой необходимости ввязываться в доблестные сражения от моего имени — по крайней мере, не физически. Я, конечно, не собираюсь просить тебя никак не комментировать, если твои коллеги обнаруживают собственную закостенелость, комментируй ради бога. Но помни, что я слышал вещи и похуже.С этими словами Барба его и оставил, продолжив свой путь вниз по ступенькам. Прежде чем последовать за ним, Сонни поправил пиджак, сделал глубокий вдох и провел ладонью по волосам. Складывалось впечатление, что он в принципе не был способен в присутствии Барбы вести себя как компетентный офицер полиции. Но тут Барба бросил на него взгляд через плечо, и Сонни показалось, что на этот раз любопытства в нем было больше, чем раздражения.