Глава 5. Перевёртыш (1/1)

—?Ужин,?— равнодушно бросила вертухайша, открывая ?кормушку?.Еду по камерам разносили другие обитательницы изолятора, пристроенные на хозблок. Это дело требовало определённых навыков и сноровки для быстрой раздачи пищи, а само место считалось хлебным. Некоторые заключённые даже таким образом избегали отправки в тюрьму и коротали свой недолгий срок здесь, в изоляторе, к которому привыкли.—?Маркес, ты чего там? —?спросила вертухайша, отметив, что Даша уже третий день ничего не ест.—?Не буду я есть,?— ответила Даша, не отрываясь от тетради, куда записывала свои сны.Первые несколько дней она вела себя как обычно и даже радовалась тому, что тут тебе и крыша над головой, и трёхразовое питание, и много ещё чего. Но как только отходняк дал о себе знать, Даша перестала есть, и теперь у неё под глазами нарисовались тёмные круги.—?Ну тогда не жалься, если желудок скрутит,?— хмыкнула вертухайша, закрываяя ?кормушку?. —?Жди тогда завтрака.Даша отложила тетрадь в сторону и подбежала к зеркалу. Увидев своё отражение, она отшатнулась?— очень уж она напоминала себе иссохшую мумию. Надо прекращать это, пора уже вернуться в реальный мир. Тем более, что запись снов здорово помогала не предаваться бесконечной депрессии. Но стоило Даше с этими мыслями прилечь на нары, как вдруг ?кормушка? снова открылась, и конвойная, звеня наручниками, крикнула:—?Маркес, на допрос!?Кому ещё неймётся?? —?думала Даша, покорно подставляя запястья под наручники. Действительно, такой поздний вызов выглядел, по меньшей мере, странно. Но что уж гадать на кофейной гуще? Лучше уж самой всё выяснить.Когда в кабинете следователя с Даши сняли наручники, она села на стул и, не поздоровавшись с копом, лишь глянула исподлобья на него. В остекленевших глазах мексиканки читалось: ?Чего, мол, вызвал??—?Неважно выглядишь, Дашуля,?— развёл руками следак. —?Никак, голодовку объявила?—?Мне плевать,?— томно ответила путешественница.—?Да, вижу, ты совсем о себе не заботишься. Какая же твоя мотивация так поступать?—?Сейчас у меня нет никакой мотивации,?— безучастно ответила мексиканка. —?Я уже сто раз говорила, что я не ношу с собой герыч, что я не собиралась никому продавать его и, тем более, колоться сама. Разве не ясно, что мне подбросили? Доволен, начальник?! Ты за этим на ночь глядя меня допрашивать удумал?—?Тихо-тихо-тихо,?— миролюбиво осадил заключённую следак. —?Видишь ли, твой брат объявился.—?Диего?! —?буквально спавшая на допросах Даша мгновенно вскочила.—?Конечно. Диего Маркес передал вам через тюремную почтальоншу письмо,?— мужчина продемонстрировал вскрытый конверт. —?И я подумал, что ты можешь знать, где этот красавчик скрывается.—?Ага, да вы знаете про Диего больше, чем кто-либо другой,?— усмехнулась Даша. —?У него приводов?— воз и маленькая тележка.—?Верно. Диего Маркес?— не святоша. Такой юный, а уже себе целый букет статей собрал. Где-то лет на пятнадцать ?строгача?. Кстати, недавно мы нашли огнестрельное оружие с его отпечатками. Не подскажешь, кого он хотел убить?Ком подступил к горлу Даши. Она, конечно, подозревала, что брат готов перейти незримую черту, тем более, что врагов у него хватало (их и не могло не быть у человека с богатым криминальным опытом), но чтобы такое… Ей не хотелось подставлять брата, но куда меньше ей хотелось добавлять себе самой срок.—?Я не знаю. Я в дела брата не лезу,?— воскликнула Даша.—?Дурочка,?— зацокал языком следователь. —?Ты же из-за него на нарах паришься. Он известный урка, но мы не можем собрать улики, чтобы закрыть его надолго! Знаешь, сколько он уже наворотил? Ты со своим куревом и мелкими кражами смотришься просто ангелом на его фоне. Я ведь знаю, что герыч он подсунул. Вот только пойди ещё докажи… Ни одного отпечатка, мать его! Но теперь, когда мы ему ещё покушение на убийство пришьём, он точно сядет надолго! Просто скажи, кого он хотел убить, и ты сама не заметишь, как окажешься на свободе.?Вот гад, уже открыто торгуется,?— зло подумала Даша. —?Ну ничего, попробуй ещё докажи, что герыч я сама себе зашила?.—?Я не знаю,?— твёрдо ответила мексиканка. —?Разбирайтесь сами.—?Ну, ты как хочешь,?— меланхолично ответил следак. —?Сама свой шанс профукала, потом не жалуйся. Уведите!Вновь защёлкнулись наручники, и Даша отправилась назад, в камеру.***От такой встряски Даша всю ночь не могла уснуть. Её пробирала дрожь, и не только потому, что на улице ночами нередко случались заморозки, но и оттого, что её брат вдруг объявился. Он что, дурак совсем?— писать ей в изолятор, когда у него на хвосте сидят копы? Или же он передал маляву через посредника? Подговорить мальца с улицы очень легко. Подошёл к нему, сахарно улыбаясь, показал конверт и говоришь ему:—?Мальчик, отнеси письмо вон к той машине. Там одна тётя ждёт, ей и отдай.Малец не отказывается, тем более, что лишний бакс за такую пустячную работу предлагают не так уж часто. Наверняка почтальонша прокололась во время шмона, но отвертелась тем, что не могла знать наверняка, кому и для чего надо передать эту записку, а может и вовсе обставила всё это как наглую подставу со стороны незнакомого ей парня. Хотелось бы верить, что Диего всё же не попал в поле зрения полиции, и копам не удастся вновь сесть ему на хвост.Уже когда забрезжил рассвет, Даша, не дожидаясь команды на подъём, села на шконку и, отыскав в закромах сигареты, закурила. Что ни говори, а встряска в какой-то степени благотворно подействовала на неё. Хотя бы мучительная депрессия уже не так сильно разъедала нервы и мозг. Кроме того, Даша вспомнила, что ничего не ела вот уже три дня, о чём ей напоминали спазмы в желудке. ?Клин клином вышибают, что ни говори?,?— подумала Даша, выбрасывая окурок. Ей хотелось хотя бы немного поспать, может, ещё что радостное приснится. Тогда будет, что записать в тетрадь. Она и сама не заметила, как задремала.—?Подъём! —?разнеслось по этажу.Все обитательницы камеры вскочили и начали спешно заправлять свои спальные места, а после обхода заключённые вернулись к своим обычным делам. Завтрак ещё не принесли, потому Даша решила уделить Инге немного внимания. Та сама села на нижнюю шконку, поняв без всяких слов, что Даше что-то нужно.—?Ну что, какие перспективы? —?спросила Даша. —?Тебе ведь на суд, да?—?Да,?— безучастно кивнула Инга. —?Сегодня я свидетельствую, а потом меня же будут там судить. Ну дела… Смех кому рассказать,?— Инга даже усмехнулась, правда с горечью.—?Ну, тебе в любом случае повезло?— по малолетке получишь там сколько? Два там, три года… А тут глядь?— и амнистия на пороге. Крепись, малая,?— Даша ободрительно похлопала Ингу по плечу. —?А что насчёт сегодняшнего… Да господи, этот упырь сидит в клетке, он уже ничего тебе не сделает. В конце концов, после того, что ты перенесла, дача показаний?— это так, плюнь и разотри.—?Наверное,?— согласилась Инга.Заранее накинув куртку, Инга стала ждать, когда за ней придут. Заседание начнётся в десять часов, и эти долгие минуты ожидания казались ей вечными, как и та новогодняя ночь, во время которой она, находясь при смерти, видела столько ярких вещей, что сами эти видения надолго врезались ей в память. До сих пор огонёк спички будоражил её сознание, и вновь она видела все эти яркие празденства и весь этот прекрасный мир. Бабушка уже была готова забрать её с собой, на небеса, как вдруг Инга почувствовала спасительное тепло. В коматозе она не могла толком соображать, оттого долго ещё повторяла, трясясь в автозаке:—?Бабушка, забери меня с собой.Руки и ноги посинели. Инга долго лежала в больнице, но теперь на железных прутьях её койки красовались наручники, чтобы все помнили, кто лежит здесь. Один из зевак, у которого Инга стянула кошелёк, всё же быстро хватился пропажи и вызвал полицию. Те недолго искали карманницу?— она и не думала прятаться. Да и тогда Инге было вовсе не до того. Она чудом избежала ампутации, хотя шансы на гангрену были высоки, как никогда.Вот и теперь Инга, сидя рядом с психологом из реабилитационного центра, своим законным представителем на суде, думала о том, насколько мрачное у судьбы чувство юмора. Все, кто видел, как из автозака сцепленные наручниками, выходили полицейский и девочка-подросток, не достающая даже ногами до пола со скамьи подсудимых, удивлённо перешёптывались. Ну не могла, по их мнению, такая тихоня что-либо украсть, кроме яблок в чужом саду. Но в том и беда, что невозможно только по лицу распознать преступника. Иначе тогда бы Инга не попала в плен к педофилу. И те пять девочек, что он замучил до неё, были бы живы.