Глава 4. Депрессия и апатия (1/1)

За последние несколько дней сны Даши перестали быть такими радостными и светлыми. Она видела лишь тоскливые пейзажи городских трущоб, стаи тощих собак и ораву грязных беспризорников. Таких же, как она сама.—?Башмачок! —?звала она друга.В ответ ей раздавался жалобный стон, а из кустов на неё остекленевшими глазами смотрела больная облезлая мартышка, клянчившая еду.—?Даш, ты не чешешься? —?спрашивал Башмачок. —?Давай блох поищу.—?Нет, Башмачок, ты забыл, что мы ищем палочку, которую потеряла фея…—?Ты что, совсем больная? —?вскрикнула обезьянка. —?Какая такая фея? Какая палочка? Ты и воровать толком не умеешь, а яблоки тырить у торгашей?— вчерашний день. И вообще, оставь меня в покое. Дай хоть помереть с миром.В следующий миг перед Дашей возникала обезображенная мартышка, которую жадно точили жуки, а бьющийся в агонии лис звал путешественницу на помощь, но всякий раз, когда мексиканка подходила к нему, он снова куда-то исчезал. Лишь его беззубая пасть и измученное выражение некогда лохматой морды отпечатывалось в сознании путешественницы.Даша вновь проснулась в прескверном настроении. Она чувствовала, что без курева она обречена и дальше чахнуть в тяжёлой и, похоже, бесконечной депрессии. Она больше не играла в карты с сокамерницами, не принимала от них еду, да и кушала через силу. Но недавно путешественница открыла для себя новый вид развлечений?— её будоражил вид собственной крови. Часто Даша наносила сама себе порезы и любовалась жирными пятнами в раковине, или на своей одежде. При этом она молчала, чем беспокоила Ингу, не считавшую нормальным калечить себя. Острое желание затянуться и вновь погрузиться в мир грёз, охватывало Дашу всё больше и больше. Она зациклилась на этой идее и похоже, что отходняк её будет ещё очень долгим.Инга слезла с нар и растолкала дремавшую Дашу.—?Чего? —?лениво спросила мексиканка.—?Даш, мне на суд завтра надо… Этого ублюдка начали судить.—?Ну, туда ему и дорога.—?Даша, да что с тобой?! —?воскликнула Инга, вообще-то ожидавшая от сокамерницы какой-никакой поддержки, ведь они за столь короткий срок успели сдружиться, найдя друг в друге много общего.Даша даже испытывала симпатию по отношению к Инге, глядя на то, как она, несмотря ни на что, продолжает жить и заряжать своей энергией окружающих. Наверное, когда человек проводит столько времени на волосок от смерти, тогда и начинает по-настоящему ценить свою жизнь, пусть и завязанную на существовании в нищете и грязи. Возможно, перенеси Даша такой же кровавый кошмар, связанный с постоянным насилием и страхом скорой смерти, она бы тоже сейчас старалась поддерживать в себе жизненные силы, но только не во время наркотического отходняка и депрессии.—?Инга, ну что ты в самом деле,?— начала раздражаться Даша, сев на шконку.—?Так ведь нельзя, Даша,?— девочка со спичками пристально смотрела в глаза сокамернице. —?Знаешь, я бы тут тоже умерла от скуки, если бы не рисовала. Ты сама рисовать умеешь?—?Нет,?— отрезала Даша. —?Если честно, у меня сейчас нет никакой мотивации.—?Ничего,?— настаивала Инга. —?Тем быстрее отходняк пройдёт. Я рисую свои видения. Знаешь, до сих пор они мне являются, чуть загорится спичка. Временами я вижу умерших людей. Я знаю, что бабушка смотрит на меня с неба, и ей хочется, чтобы я выбилась в люди. Вот тебе что снится?—?Сейчас? Сейчас?— ничего хорошего,?— ответила Даша.—?А раньше? —?не унималась девочка со спичками.—?А раньше я как в мультик попадала,?— призналась Даша.При этом рот у неё разъехался чуть ли не до ушей при воспоминании о мире радужных грёз с милыми детскому сердцу зверями, которые стали ей по-настоящему родными. Ну, а теперь от них остались одни воспоминания, да осознание того, что Даша повзрослела и все её весёлые путешествия?— не более, чем конопляной дурман, развеивающийся, как утренний туман над рекой. Реальность намеревалась додавить незадачливую путешественницу. ?Если бы не Инга, я бы давно в петлю залезла?,?— думала Даша, отдавая должное своей сокамернице.—?Нарисуй это! —?воскликнула девочка со спичками. —?Или хотя бы напиши о том, что видела.—?Да можно было бы,?— нехотя согласилась Даша. —?ТОлько вот пишу я с ошибками. Я ведь школу посещала через раз. Ну ничего в тюрячке может закончу.—?Я тоже с ошибками пишу,?— кивнула Инга. —?Но я обязательно доучусь при отсидке, или после?— не суть… Но с таким образованием, да ещё и с судимостью, мне точно шиш светит. Одним творчеством особо не разгуляешься… Но ты ведь не собираешься на нарах всю жизнь париться? Пиши давай воспоминания, а я потом нарисую тебя в этих декорациях.—?Ага,?— с сарказмом ответила Даша. —?Всегда знала, что пятнадцатилетняя дылда ну очень похожа на маленькую девочку. Просто один в один.—?Хорош уже вредничать,?— парировала Инга. —?Садись давай за тетрадь и пиши. По крайней мере, время убьёшь, и не будешь уже чахнуть здесь, ожидая суда.Девочка со спичками и впрямь была заразительна. Впервые в жизни Даша почувствовала, что нашла надёжную опору хотя бы на это время. Скоро Ингу отправят по этапу, но ведь они смогут и дальше поддерживать связь. Вряд ли юная карманница сядет надолго, скорее всего, даже совершеннолетие встретит на воле. Даша тоже рассчитывала на то, что сможет выйти сухой из воды, убедив суд (но лучше?— следака) в том, что героин ей подсунул брат. По закону, ей полагается бесплатный защитник, но с таким лучше уж сразу вещи в тюрьму собрать. Придётся быть самой себе адвокатом. Даша составила себе список необходимой для грамотной защиты в суде литературы (благо читать она умела), после чего принялась записывать один из своих радужных снов. ?А чего не помню, то додумаю. Ну, Инга, гвозди бы из тебя делать?.