Глава 1.1. Каково у нас? (1/1)

На этих мрачных улицах всегда было спокойно. Точнее сказать, никто не переживал из-за своей судьбы, никто не переживал из-за работы, из-за того, сколько придётся отдать денег на лечение какой-нибудь болезни, из-за проблем в семье. Как-то даже иронично. Вот исхудавшая женщина с маленьким грязным одеялом на дрожащих руках, в которое завернут тихонько агукающий младенец. Она медленно плетется босыми ногами по сырой мостовой, заросшей мхом, а на губах ее в постоянном шепоте застыли слова: ?пожалуйста, помогите?. Сама она облачена в длинный балахон, серый такой, с рваным подолом, когда-то имеющий приятный золотой оттенок. Вероятно, она была одной из работниц при церкви, о чём говорит потемневший серебряный крестик, свисающий с потертой на запястье веревки.Вот пожилой мужчина, которые сутки сидящий у скошенного строения с закрытым плотным старым пододеяльником входом. Наверное, он, как и все, давно смирился со своей судьбой, готовый в любой момент покинуть этот мир. Лишь изредка ему удается приподнять голову и посмотреть вокруг блеклыми голубыми глазами, потерявшими пигмент, словно оценивая ситуацию, или же убедиться, что он пока еще может наслаждаться этим подобием жизни. Всю улицу порой наполняет прерывистый плач младенца, а вперемешку с ним откуда-то издалека, словно разрывной выстрел из пушки, слышится встревоженный низкий вой, а следом — лай. По узкой улочке стремительно мчался крупный голубой полуволк. Его выдавало телосложение - слишком крупное для обычной собаки, да и окрас был нетипичен. Хищный оскал, крупная морда, темные глаза размером с два алмаза. В зубах зверь крепко сжимал тощего рыжего зайца, что еще бился в предсмертных конвульсиях, отчаянно пища и стараясь вырваться из пасти, растрачивая последние силы. Клыки больно впивались в брюхо и шею, но полуволк будто не замечал попыток жертвы. Причина была очевидна. Вслед за стремительным хищником неслись исхудавшие дворовые собаки, грозно лая в след, явно требуя отдать пропитанное запахами крови и сырого мяса животное. Зверь настойчиво уворачивался от настигающих его хвост и лапы зубов собак, на бегу резко заваливаясь в бок и придавливая тушей дворнягу к стене, судя по скулежу, сломав той одну из лап, но не останавливаясь на этом. Как минимум пара собак еще преследовали полукровку, и у всех троих силы были на исходе.Минуя группу людей, отчаянно греющихся у небольшой бочки с разведенным в ней костром, полуволк резко свернул в переулок, от неожиданности заставляя собак почти завалиться на повороте, однако те не отставали, даже когда преследуемый попытался скрыться на более оживленной улице. Конечно, оживленной ее назвать язык не поворачивался, но если кое-как плетущихся в неизвестном направлении людей можно было назвать живыми, то вполне. Те почти никак не отреагировали на подобного зверя в стенах этой ниши, а всё потому, что привыкли к этим ежедневным гонкам за право поесть. Только вот хищный пёс бежал от собак, а собаки в свою очередь, боролись за жизнь. Гонка так и продолжалась бы, пока зверь снова не свернул, а из-за угла с диким воплем не выскочила низкая худощавая девчонка лет тринадцати, замахиваясь оторванной от одного из домов палкой и вставая в характерную позу. Длинные, безжизненные и сухие волосы были небрежно собраны веревкой в высокий пучок с торчащими в разные стороны прядями. Когда-то розовые щеки теперь были бледными, а теряющие свой блеск глаза окантованы синяками и темными кругами, но не лишенные воинственной искорки. Почти скелет - заморенное голодом тело утопало в бесформенной кофте и широких шортах. Как и остальные, она ходила без обуви, о чем свидетельствуют запачканные пылью стопы. Девчонка готовилась отражать атаку дворовых собак. Завидев перед собой препятствующую угрозу, вооруженную палкой, дворняги затормозили перед ней, но не из-за страха, - наоборот, с более грозным рыком приближаясь и скалясь. Позади шатенки показался уставший полуволк, спровоцировавший собак на очередную атаку.- А ну пошли прочь! - немного осипшим голосом, но таким же звонким и громким, приближенный по тону к мальчишескому, девчонка принялась размахивать своим импровизированным орудием. Одну собаку задело прямо в прыжке. Конец ?оружия? больно ударил в челюсть, отчего поднялся пронзительный скулёж вперемешку с рычанием, а тем временем вторая дворняга подбиралась к полуволку.- А ну вон! Пошла вон! - громко повторяя на всю округу, и не растерявшись от следующей атаки, девчонка с силой ударила дворнягу по худым ребрам, откидывая почти на другой конец улицы, в какие-то старые коробки, что под весом зверя развалились, заключая в плен щепок. Оклемавшись от боли в челюсти, всё еще стоящая на лапах дворняга с рыком вцепилась в палку зубами, отшвыривая ту в сторону и бросаясь на шатенку, повалив на землю.-А-а-а! - под очередной громкий крик, девчонка обхватила шею собаки худыми руками, уворачиваясь от клацающих в опасной близости от ее лица зубов, предельно крепко сдавливая ?объятия?, вскоре заслышав жалобный прерывистый визг, далее хруст костей и ощущая последний горячий вздох на своей коже. Пёс медленно закатил глаза и в миг обмяк.- Покойся с миром, - на выдохе прошептала девочка и с хмурым видом скинула с себя тушу зверя, медленно присаживаясь на холодной каменной кладке.- Ко мне, Тони, - подзывая голубого полуволка, девочка проскользила испачканными в пыли пальцами по шерсти зверя, медленно подбираясь к его пасти и с интересом заглядывая меж зубов, завидев уже мертвого зайца, а точнее лишь часть его тела, торчащую скраю.- Ты принёс нам ужин? - с надеждой в голосе и подобием улыбки, хозяйка полукровки потрепала животное за ушами и попыталась вытащить тушку, однако зверь упрямо не разжимал челюсти, еще и грозно зарычав.- Не поняла, - резко встав на ноги и деловито уперевшись в бока руками, шатенка нахмурилась, в воспитательной манере глядя на собаку,- Я, конечно, прекрасно осознаю, что такая самостоятельная псина, как ты, сам ловит еду, а содержит тебя кто? От... - сделав шаг к туше недавно поверженной собаки, шатенка пихнула ту ногой, фыркнув, - ...собак тебя защищает кто?! - бросив сердитый взгляд на виноватую морду полукровки, девчонка с несколько минут помолчала, а после махнула рукой и медленно поплелась к своему небольшому домику, проронив лишь:- Да и пёс с тобой.Снаружи строение было таким же хлипким и ненадежным, как и прочие ?дома?. Наспех сколоченные стены, косой дверной проем с не подходящей по габаритам дверью, частично закрывающей вид на то, что происходит внутри. А внутри же было не особо просторно. Лишь одна комната с низким потолком и старым окошком. На полу валялись испытанные временем вещи, грязные одеяла и пара подушек, в углу была небольшая тумба с потухшими и заплывшими воском свечами, вероятно, уже отслужившими свое. Если у полукровки было имя, означающее ?Гром?, то девочка вообще не знала своего. Стечение обстоятельств, не более, и об этих обстоятельствах ей особо некому было рассказывать, ведь в этом месте, кроме как о своей шкуре, о большем никто и не заботится, а кто смирился, и её желают поскорее отдать на волю судьбе. А ей приходилось бороться. Был ли это интерес узнать, что будет дальше, или же просто нежелание становиться на колени перед самой жизнью? Кто знает.Оказавшись в стенах домика, шатенка медленно присела на пол возле окна опираясь плечом на раму, в привычной манере заглядывая за стену, которая отлично проглядывалась. Высокие, неприступные стены, пугающие своей толщиной. Что же находилось там? Интерес боролся со здравым смыслом. Неужели те, кто находились ближе к королю, были в еще куда большей ловушке, чем самая окраина королевства? Отсюда могли бежать, кто осмеливался, но это случалось редко. По одной половине округи на множество сотен миль вокруг не было почти ничего, лишь степь и леса, а по другой - плодородные поля, да и те пересечь было сплошным испытанием. Зайца все же пришлось разделить между обоими, поджарив над огнем в одной из тех железных бочек, что встречались на улице в кругу бездомных. Огонь сейчас помогал безмерно. Тепло тел сохранялось лишь только от искр, взмывающих вверх над языками пламени, а ведь эти искры могли в миг послужить народу помощником в революции. Так заканчивался очередной день, полный отчаянных попыток борьбы за еще одни часы жизни. Еще один миг жизни. Ведь для каждого ослабевшего здесь каждая секунда была, как шанс на то, что завтра определенно наступит. Не было ясно, в каком часу скрывалось солнце, ведь оно, словно брезгливое дитя, не заглядывало в эти окрестности, скрываясь за куполом из низких серых туч. Были дни, когда тучи становились реже, рассыпаясь в пепельных, будто грязная вата, облаках, пропуская золотистые лучи. Казалось, что обстановка серых будней уже стала повседневным обычаем, а солнце, появляющееся здесьпорой, было настолько редко, как дождь или снег в прежнее время.