1. Кицунэ (1/1)
Дорога в Фусими Инари тайся*, что близ Киото, славится своей живописностью. Леса и холмы вдоль нее отменно красивы. То-то бы путникам радоваться, да вот беда - много развелось в том краю разбойников. Как на грех, рощицы и обрывы служили удобным местом для засад, да и укрыть награбленное было много возможностей. Поэтому паломники и бродячие торговцы старались сбиться вместе, а порой нанимали в охранники какого-нибудь самурая. Давно никто в одиночку не ходил по дороге в Фусими, только разве что отчаянный ронин*, не боящийся ни бога, ни черта.Тем удивительнее было появление среди бела дня какого-то человека с поклажей. Ба, это же ксуриури* с деревянным ящиком за плечами. Шел он беспечно по дороге, стуча своими гэта*, и не подозревал, что из-за кустов за ним следят жадные глаза и подсчитывают будущую прибыль. Были это разбойники из шайки известного злодея и душегубца Торанаги, именуемого еще Красным тигром, и командовал ими Сандзюро, правая рука главаря.Посмотрел Сандзюро: никудышная вроде бы добыча, какой-то ксуриури. Больших денег у них никогда не водилось, разве что два-три моммэ* медных денег. Но добычу упускать - удачи лишиться. И связка мон* пригодится - угоститься сакэ в ближайшей деревушке. А ксуриури молодой и нарядно одетый: в узорчатое кимоно на подкладке с широченным поясом из парчи. Должно быть, неплохо в Фусими поторговал. Женщины таких всегда привечают, и накормят бесплатно, и амулетик-другой купят.Махнул он рукой, и подручные его зевать не стали. Выскочили на дорогу, схватили ксуриури и потащили в рощицу, чтобы обыскать без помех. Он и вскрикнуть не успел. Один разбойник руки ему вяжет, второй в рукавах шарит, третий ящички деревянные на траву выворачивает - деньги ищет. Однако, кроме грошовых безделушек и всяческих порошков, не было там ничего. Нашлась, правда, немалая пачка гравюр сюнга*, изображающих любовные игры мужчин с женщинами и мальчиками. Немало это разбойников повеселило, и нескромные картинки вмиг расхватали.В последнем ящичке оказался футляр, а в нем - меч короткий, длиной в один сяку*. Ножны обшиты кожей и камешками украшены, а на рукоятке обезьянья голова. Странный меч, воистину. И никак его из ножен не вынуть - видно, ржа начисто съела благородный клинок. Сандзюро взял его себе и за пояс заткнул. Важно спрашивает:- Где же твоя выручка, ксуриури? Отдай по-хорошему, и мы тебя отпустим.Отвечает ксуриури:- Я уже две недели как медного мона в руках не держал. Плохо идет в этих краях торговля. Люди здесь отличаются отменным здоровьем, и лекарства им без надобности, - а сам голову прямо держит и без страха смотрит Сандзюро в глаза.- Не повезло тебе, ксуриури. Если у тебя денег нет, чем же ты от нас откупишься?Ксуриури ничего не отвечает, только усмехается. Кожа у него белая, как у женщины, черты лица тонкие, плечи узкие. Волосы выбились из-под головного платка - необычного цвета, будто пеплом присыпанные. Одна прядь кокетливо забрана колечками. Сзади воротник кимоно низко-низко спущен, как у девицы из веселого дома, открывая длинную шею. На шее красные бусы и бронзовый круглый амулет. Кто-то из разбойников снял их и за пазуху припрятал.- Сандзюро-доно, я про таких в Эдо слыхал, - подсказывает Иэмон. - Ходят, понимаешь, по домам, будто бы благовония продают, а на деле любовными утехами торгуют*. Посмотрите, Сандзюро-доно*, этакий красавчик. Не взять ли нам с него плату натурой?При этих словах во всех присутствующих проснулось любострастие. Сразу же руки протянулись к бедняге - кто косынку с волос срывает, кто кимоно с плеч тащит и нижний пояс распускает. Только и осталось на нем, что тонкое косодэ*, ничего не прикрывающее, да черные таби*. А тело у него белое, гладкое, без единой отметины, бедра крепкие, задок округлый. И руки все так же назад связаны, придавая ему беспомощный вид.Ксуриури говорит:- Грех противиться, если благородные самураи желают позабавиться с ничтожным торговцем. Только не пришлось бы потом пожалеть.Но Сандзюро уже его не слушал, охваченный вожделением. Очень уж красота ксуриури ему в душу запала, хотя раньше никогда он не предавался любви с мальчиками и актерами. Не в силах дальше сдерживаться, Сандзюро вытащил свой мужской клинок и принялся утолять похоть. Ксуриури вскрикнул жалобно, потому что достоинство Сандзюро было размеров весьма незаурядных. Так резво предавался он любовной игре, что оставил на белых бедрах ксуриури ?знаки страсти?, как их зовут в веселых домах, а проще говоря, следы от ногтей.Бедняга ксуриури вид имел прежалкий: волосы его растрепались, косодэ сбилось, колени дрожат, подгибаются. Другие бы пожалели, не стали трогать, но только не бессердечные разбойники. Руки, правда, ему развязали - как тут сбежишь, когда вокруг добрый десяток человек. Каждый из разбойников беспрепятственно позабавился, как кому нравилось - и на спине, чтобы стройные ножки вверх взлетали, будто на тех гравюрах, и на четвереньках, в собачьей манере, и по-простому, по-деревенскому, на боку.И вот как-то так получилось, что одного раза всем оказалось мало, и никто не мог натешиться. А ксуриури только стонал и губки закусывал, покорно отдаваясь похотливым разбойникам.- Уж такой он нежный и сладкий, прямо как лучшие таю* с улицы Нака-но тё*, - жмурясь, сказал Иэмон. Все ему поверили, хотя любил он приврать об эдоских нравах и обычаях.Так они забавлялись до самого рассвета, пока совершенно не выбились из сил. Смотрит Сандзюро, а все его люди лежат, как мертвые, и даже головы не поднимут. Он их зовет, за плечо встряхивает - без толку. Тут и на него самого непонятная слабость навалилась, и перед глазами появился туман. И сквозь этот туман видно, как ксуриури, которому бы после таких развлечений неделю пластом лежать, поднялся как ни в чем не бывало и давай вещи свои собирать.Тут Сандзюро заметил такое, что у него чуть дыхание не отнялось. Заостренные были кончики ушей у ксуриури, совсем нечеловеческие*. И зубы мелкие, острые, не иначе как лисьи. Вдобавок на лице проступили невиданные знаки. У Сандзюро в голове помутилось от ужаса. Но ксуриури внимания на него никакого не обращал, преспокойно одевался, пояс завязывал и волосы под косынку убирал. Вид у него был уже не жалкий, а довольный-предовольный, будто у лисы, забравшейся в курятник. Понял тут Сандзюро, что пали они жертвой собственного любострастия. Разве мало ходит баек про оборотней-кицунэ*, которые хоть три десятка мужчин могут иссушить за одну ночь! Ничего не стоит им наложить чары, чтобы никто не заметил ничего необычного во внешности.Ёкай* склонился на Сандзюро и зубки свои острые скалит:- Я же вас предупреждал, самурай-доно, что ничего для вас хорошего не выйдет. Никогда я жизненную силу у людей не отнимаю, но вы насильно заставили. Радуйтесь, что хотя бы вас не выпил до донышка.- Сгинь, проклятый м-мононокэ! - стуча зубами, вымолвил Сандзюро.- Не-ет. Всего лишь ксуриури.Прихватил меч свой с обезьяньей головой на рукоятке, ящик за плечи закинул и бесследно пропал.А Сандзюро с того дня бросил разбойничье ремесло. Похоронил он товарищей, а сам совершил паломничество в Исэ* и постригся там в монахи, чтобы отмолить грехи своей беспутной жизни.КомментарииФусими Инари тайся - знаменитый храм в деревне Фусими у горы Инарияма. В настоящее время находится в пригороде Киото. Храм, воздвигнутый в 711 году, посвящен божеству ?пяти злаков? Инари. Культ Инари широко распространён среди японцев, прежде всего как связанный с земледелием. С развитием торговли и денежного обращения это божество стало широко почитаться и среди горожан как приносящее удачу в торговых делах, обогащение. С Инари связан народный культ лисицы, считающейся его посланцем или даже воплощением.Киото - тогдашняя столица Японии, резиденция императора. Фактическое же правительство - сёгун и его ставка - располагались в Эдо (ныне Токио).Ронин - самурай, не находящийся на службе у определенного господина.Ксуриури - бродячий торговец лекарствами. Кроме лекарств, предлагал также различные амулеты, безделушки, гравюры и пр.Гэта - японские деревянные сандалии в форме скамеечки. Гэта попали в Японию из Китая и были распространены среди монахов и простонародья, потому что на высокой подошве было очень удобно культивировать рис, снимать плоды с деревьев, передвигаться в дождливую погоду.Моммэ - мера веса, около 4 г.Мон - мелкая монета в феодальной Японии, грош.Сюнга - ?весенние картинки? - эротические гравюры.Сяку - мера длины, равна 30,3 см.Доно - вежливая приставка к имени....будто бы благовония продают, а на деле любовными утехами торгуют... - ?Вне стен публичных домов гомосексуалисты превратились в ?продавцов благовоний?. Претенциозно и богато выряженные, эти женоподобные личности носили коробки из дерева кири с различными благовониями, завернутые в голубую материю; они стучались в двери лучших домов аристократов и военачальников, предлагая ароматные курения и себя самих?. (?Ёсивара? - очерки о квартале наслаждений в Эдо)Косодэ - короткое нижнее кимоно без подкладки, обычно до колена длиной.Таби - носки с отделенным большим пальцем, которые носят в Японии и мужчины, и женщины.Таю - гетера высшего разряда.Нака-но тё - главная улица в Ёсивара (?веселый квартал? в Эдо)....острые уши у ксуриури, совсем нечеловеческие... - В японской демонологии острыми ушами (так же как светлыми или белыми волосами) обладают создания нечеловеческой природы - всевозможные демоны и оборотни.Кицунэ - лисица-оборотень, реже лис. Народные предания приписывают лисам и барсукам волшебные свойства и способность околдовывать людей.Ёкай - буквально ?волшебное привидение?. Сверхъестественное существо, демон.Исэ - местность в Японии, где находится большое количество древних храмов. Своего рода Мекка для японцев.