Цена (Накахара Чуя, Дазай Осаму, Ода Сакуноске) (1/1)

Долг платежом красен? Что ж, не спорит. Он задолжал Дазаю?— дважды?— жизнь товарищей-не-товарищей из Агнцев и свою собственную. Конечно, за время вынужденного сотрудничества Чуя не раз спасал идиота то от снайперов, то от шквального огня эсперов, чаще?— от ничтожных попыток суицида, но героические выпады ощутимого перевеса и что важнее?— облегчения?— не принесли. Это раздражало, а если учесть, что Дазай по несколько раз на дню припоминал и тыкал носом в дела давно минувших лет?— и вовсе вымораживало. Хотелось отплатить выблядку и наконец окунуть самодовольную рожу в ушат с дерьмом, но… не судьба, и виной тому постоянное использование Порчи, разрушительную мощь которой мог остановить лишь один человек?— правая рука Мори Огая, самый молодой руководитель Исполнительного Комитета?в истории Портовой Мафии?— Дазай Осаму. Когда до Чуи дошёл слух о таинственной организации во главе с лидером, что ищет смерти от рук достойного?— по случайному, а может и?— нет, стечению обстоятельств?— Оды Сакуноске?— лучшего друга суицидника, он и предположить не мог, что станет тем, кто поставит точку. Приказ Мори?— не вмешиваться, несмотря ни на что?— показался странным, но не вызывал ни подозрений, ни опасений. Мало ли, в мафии всякое случается. Чуя молча выполнял задания, краем глаза наблюдая за всем, что удавалось урвать и переварить, однако ничего из ряда вон не происходило, пока Мори не отослал его с поручением в столицу Японии?— Токио. И это тогда, когда Портовой Мафии угрожают?— открыто! Но как бы не зудело под ложечкой, Чуя подчинился, ибо слова босса?— закон. Слежка за предателями-осведомителями, чья информация якобы стоила чуть ли не миллиарды американских купюр с первых минут запахла скверной, а задание походило, пусть не на подставу, но около того?— никаких тёмных делишек?— ни днём, ни ночью. Обычные люди с обычной жизнью в до нельзя обычной среде. Сухо. Серо. И скучно. Тогда Чуя впервые ощутил то, что в простонародье зовётся?— интуицией. Голова буквально разрывалась от потока мыслей и предположений. Решение?— вернуться в Йокогаму без указания свыше при помощи способности?— пришло спонтанно и стало едва ли не ключевым. По возвращении Чуя затаился. В голове частенько крутилось красноречивое?— крыса, что ныкается по самым тёмным подворотням, однако рассудок на пару с совестью заткнулись, стоило свистопляске с участием Анго и Оды развернуться во всю ширь. К слову, с ними Чуя познакомился с подачи Дазая. После одной из миссий блядский суицидник притащил едва живого напарника?— незапланированное использование Порчи, в бар под названием?— Люпин. Вымотанный, почти на краю миров, ему бы раздеться да в кровать до утра, но нет. Как можно?! Мы ведь напарники!!! Не переживай, чиби, сядем за столик, выпьем, если уснёшь, не беда, подставлю плечо. Сучий потрох! Примерно по такому сценарию и прошёл вечер, за исключением разве что?— сна и плеча. Но Дазай не Дазай, если останется не у дел и не попытается облапать почти никакого напарника?— бедром к бедру, лапой то на пояснице, то на животе. У Чуи не было сил сопротивляться или бить придурка. Единственное, что страсть как хотелось, завалиться домой и умереть в чистой постели. О чём говорили и что обсуждали, помнится смутно, но одно Чуя запомнил?— взгляд Оды. В нём плескались сочувствие, осуждение и малая доля разочарования, в ком?— думается в Дазае, ибо смотрел он отнюдь не на Чую. Эта была первая и последняя встреча. Больше ни с кем из них сталкиваться не приходилось. Чуя наблюдал за мафией из тени почти неделю. Дазай хоть и мелькал время от времени,?преимущественно?— на периферии, ничего сверхъестественного в его действиях или поведении не проскальзывало, разве что?— перестал зачитывать до дыр любимую книгу: В то утро Чуя так и не смог понять, что имел в виду Ода, но стоило выписаться из больницы, как осознание гравитацией вывернуло наизнанку. Сначала?— смерть Огая, следом?— невменяемый Дазай, после и мафия?— его дом и семья, что спустя месяц превратилась в зону боевых действий. —?Какого чёрта ты ничего не делаешь?! Чуя ворвался в кабинет Дазая с пинка, дверь сошла с петли, жалобно покосилась. —?Тебе мало трупов? Два отряда!!! Два отряда, блять, а ты всё тянешь кота за яйца!!! Отдай приказ!!! Чую трясёт. Столько людей он ещё не терял. А утром, за тридцать минут до рабочего дня, убили Хироцу, и нигде-нибудь, а перед главным зданием Портовой Мафии. —?Успокойся. Не настолько всё и плохо,?— отмахнулся Дазай, потягивая виски средь бела дня. Чуя стиснул кулаки. Эта мразь… С тех пор, как Дазай занял место босса только и делает, что курит, пьёт, ширяется да по бабам шатается. Сколько раз Чуя вытаскивал его из борделей за час до собрания комитета, встреч и мероприятий? Приводил в чувства, одевал и тащил на переговоры? Чуя простил ему убийство Мори Огая, простил, потому что был уверен?— справится, потому что?— не чужой, пусть не друг, пусть с большой натяжкой, но напарник. Как же сильно проебался. —?То есть, убийство Хироцу у главного входа в Порт?— это нормально? Чуя сбавил тон, хоть внутри и бушует ураган. Криками Дазая не прошибёшь, впрочем, как и трупами. Одного Чуя не понимает?— почему? —?Ничего серьёзного. Такое случается. Не горячись, напарник, лучше сходи в бордель, сними парочку шлюх и расслабься… —?Ты, блять, совсем ёбнулся? Сколько ещё мы должны потерять, прежде чем ты начнёшь действовать?! Нет. Как бы Чуя не старался сохранять спокойствие, не может. Сегодня Хироцу с остатками Ящеров, вчера Гин с Акутагавой, позавчера Тачихара с Кью и Хигучи, а завтра?— Коё? Чую будто заряд молнии шарахнул. Руки затряслись, а в груди скрутило так, что едва не сложило пополам. Скоро сам поймёшь?— в чём проблема. —?Т-ты… —?Чуя в ужасе уставился на новоиспечённого босса портовых. Дазай с толикой удивления посмотрел на бледного, как стена подчинённого. —?Ты не отдаёшь приказ, потому что знаешь, кто стоит за убийствами,?— прошептал Чуя, не веря ни своим глазам, ни ушам, ни чутью.

Он забыл. Не подумал, что — возможно. —?С чего такие мысли? Если бы знал, отдал приказ, но… Чуя не дослушал, вылетел из кабинета со скоростью подвластной лишь ему. Дверь второго натиска не выдержала, с грохотом рухнула на пол, подняв столб пыли. Только бы успеть!.. Но он не успел. Не успел остановить пулю, лишь увидел блядский пиджак бежевого цвета, что скрылся за сёдзи справа от входа. Коё?— его наставница и сестра лежит посреди узкого коридора рёкана в багровой луже. Она погибла до того, как последняя пуля вошла в голову. Он сделал это намеренно. Намеренно позволил увидеть. Чуя кричит, не замечая, что коленями увяз в крови, скулит, губами касаясь простреленного лба наставницы. Он не слышит шорохов за спиной, не видит толпу, что стоит минут пятнадцать в ожидании одного единственного приказа. Он не готов, не готов отдать остывающее тело наставницы. Ему больно. Больно так, что легче сдохнуть. Все… Все, кого он знал, кого любил — убили. И ради чего? Чтобы понял, прочувствовал… осознал. Он оставил Коё её подчинённым. Чуя не прощался. Незачем. Ведь всего в шаге от той же пропасти. Дорога до порта заняла не больше получаса. Дазай встретил у дверей. Взъерошенный, на нервах, в глазах удивление с малой долей страха. Но не потому, что напарник с ног до головы в крови, и не потому что без шляпы, перчаток и плаща, а потому что боится услышать, увидеть… прочитать. —?Что-то случилось, Чуя? Едва ладонь Дазая касается щеки, как пули в кармане жилетки под воздействием Смутной Печали прошивают сердце босса Портовой Мафии, а следом и кисть насквозь пробивает солнечное сплетение. —?Да, случилось. Ода случился. Дазай кашляет, заливает кровью плечо Чуи. Он не пытается оттолкнуть или отомстить, лишь шепчет рваное: —?Всегда знал, что умру от твоей руки. Чуя не дёргается, когда тело Дазая падает к ногам, не смотрит и не чувствует ни сожаления, ни вины. В нём не осталось ничего человеческого. —?Псы не прощают предательства дважды. Встреча с Одой состоялась часом позже в месте, где взорвали детей. Ни упрёков, ни приветствий, ни взглядов, ни даже злости. Они пришли не разговаривать, не мстить?— они пришли, чтобы скормить Смерти себя. Когда-то он жаждал избавиться от долга. Вскоре благополучно о нём забыл. Впоследствии спас Оду и смог простить Дазая. Жизнь за жизнь?— чем не равноценная плата? Всё хорошо, живи и радуйся, но не всегда жизнь бывает в радость, а цена за вмешательство в чужие судьбы?— в пределах разумного и допустимого…