Глава 2 (1/1)

—?Какие хорошие я билеты взяла на самолет, скажи же!—?О, да, теперь буду с наслаждением слушать храп соседа спереди,?— усмехнулся он, за что получил шутливый кулачок в плечо.Разбирая утреннюю почту, Петер не надеялся на что-то интересное. Газета, рекламные письма, одно письмо из налоговой по поводу квартиры в Сиэтле… Скукота. Тэгтгрен зевнул и двинулся к телевизору. Бумаги были неаккуратно брошены на стол. Парочка свалилась на пол, за что получили недовольный вздох. Учитель нагнулся, чтобы поднять, и в этот момент его взгляд зацепил любопытный буклет.?Сансет Дейли?— город, созданный горами и хвойными лесами. Посетите великолепные места…?.Туристическая брошюрка отчего-то заинтересовала Петера. Может стоило получше узнать об этом таинственном озере? Дел на сегодня не было, поэтому Тэгтгрен быстро собрался и вышел на улицу. Идти предстояло на другой конец города, но прогулка не помешает. Сидеть вечно дома, прячась от любого человека тоже нехорошо. Нужно было преодолеть себя, чтобы добиться хоть какого-то сдвига. Петер порой напоминал себе об этом, какой-то частью разума понимая, жить постоянно в боли и скорби невозможно, сойдешь с ума. А с другой стороны, кто о нем вспомнит, если однажды пропадет с радаров?Выйдя на незнакомую аллею, Тэгтгрен сверился еще раз с картами в телефоне. Интернет здесь работал через раз, то пропадал, то появлялся, неимоверно раздражая приезжего гостя. Ругаясь на запутанный маршрут, Петер резко с кем-то столкнулся.—?Извините меня, Бога ради,?— раздался знакомый голос. Петер поднял взгляд и столкнулся с таким же удивленным от Эбигейл. —?Мистер Тэгтгрен, ой… Мне так жаль,?— сконфуженно добавила она, и зачем-то достала из сумочки сухие салфетки.—?А? Что такое? —?глянув вниз он обнаружил на своем пальто пятно от горчицы вперемешку с кетчупом. На земле рядом валялся ход-дог. —?Это вы меня простите, засмотрелся в навигатор.—?Я тоже на дорогу не смотрела,?— усмехнулась Марш, аккуратно вытирая пятно. —?Сходите обязательно в чистку потом. Боже, мне так неловко.—?Ерунда, сам отстираю, ничего сложного,?— отказался Петер. —?Завтракали? —?решил он пошутить и немного взбодрить девушку.—?Я-то? —?Эбигейл посмотрела на учителя с такими невинными глазами, мол, она никогда не завтракала фаст-фудом, нет. —?Может быть,?— улыбнулась она. —?Издалека не видно будет. И все же, еще раз извините,?— Марш выкинула салфетку в урну и немного с грустью посмотрела на едва начатый ход-дог.Заглянув за плечо Эбигейл, Петер увидел палатку с едой. Мягко взяв ее под локоть, они подошли к продавцу.—?Два, пожалуйста,?— попросил Петер.—?Не стоит, правда,?— смутилась Марш.—?Я тоже не завтракал,?— успокоил Тэгтгрен, протягивая деньгипродавцу.—?Спасибо,?— пробубнила довольно девушка, откусывая булку с сосиской.—?Тут есть, где присесть? —?спросил учитель, кусая ход-дог. Живот его требовал еды и это было как нельзя кстати.Эбигейл кивнула головой в сторону, приглашая идти за ней. В аллее стояли редкие скамейки и качели. Пройдя немного вперед, они присели на качелях. Устроившись поудобней, собеседники некоторое время молчали, просто наслаждаясь едой. Как оказалось, Марш никуда не спешила, а просто прогуливалась до супермаркета длинным маршрутом. Поесть не поела, а тут так вкусно пахло…—?А Вы куда шли? —?спросила Эбигейл.—?Да хотел вот дойди до… А не подскажите как добраться до туристической фирмы? Меня так заинтересовало ваше озеро,?— произнес Петер.—?Помню, как в школьные годы мы ездили на экскурсию туда,?— вспомнила с улыбкой Марш. —?Вам надо прямо по аллее идти, пока не увидите сиреневый дом, сворачиваете к нему, проходите квартал, и увидите вывеску.—?А карты мне показали совсем другое,?— усмехнулся Петер.—?Геолокация у нас ни к черту, только основные места нормально показывает. Что ж,?— она спрыгнула с качелей, взмахнув своим светлымхвостом. —?распродажа меня жд… —?завуч осеклась, округлив глаза. —?Ой, какая дура, зачем ляпнула? —?тихо проворчала следом. Тэгтгрен лишь улыбнулся.—?Мне тоже пора по делам, хорошего дня,?— попрощался Петер.—?До свидания,?— улыбнулась Марш.Каждый пошел своей дорогой. Тэгтгрен отправился путем, что ему подсказали. По аллее прямо, сиреневый дом, один квартал. А вот и нужная вывеска. Маленький колокольчик тихо звякнул на двери, оповещая о новом клиенте. Скромное помещение не производило впечатления турагентства. Никаких плакатов с курортами или местными достопримечательностями, никаких кричащих вывесок о выгодных предложениях или стоек с буклетами. За столом сидел мужчина средних лет и смотрел на пузатом старом телевизоре реалити-шоу про моделей. С сервисом туризма у них явные проблемы, клиента никто не замечает!—?Здрасте, на кой заплутали? —?спросил мужчина, не отрываясь от телевизора.—?Здравствуйте. Я хотел бы узнать про Пасть Сатаны. Есть ли экскурсии туда? —?произнес Петер, подойдя ближе.—?Дак, типа, эт ж, нужно было раньше пригонять. Закрыли, типа, пока поездки на озеро,?— турагент глянул-таки на клиента. —?О, так вы этот… Учитель новый. Проклятую заняли работу.—?Знаю. И поэтому мне было интересно узнать о ваших достопримечательностях,?— как можно вежливей сказал Тэгтгрен, нораздражение проскальзывало в его тоне. —?Почему поездки закрыли?—?Мне ж откуда знавать? Пришла бумага с печатью этую треклятую и все тут. Ишь его, опасное стало по ихнему мнению. Можете в другие места поехать,?— пожал плечами мужчина. —?Обычное, типа, озеро с глупым названием, ничего в нем любопытного. Легенд напридумывали для туристов. Вы же учитель, должны быть умным.—?А вы деревенское хамло, передайте начальству, чтобы переводчика нашли,?— бросил сердито Петер и развернулся к выходу.—?Эт еще зачем? —?донеслось возмущенно.—?Я половину того, что вы говорите не понимаю.***Для первого сентября Петер привел себя в порядок как мог. Единственный костюм отгладил старым утюгом, что был среди его немногочисленных вещей. Коробки наконец-то приехали, и Тэгтгрен смог поселиться в новом доме. Как оказалось, Сансет Дейли делился на два района: центральный и спальный. В центральном были магазины, кафе, мэрия, школа и другие общественные места. Находился он будто бы в середине города, как косточка в персике, а мякотью выступал спальный район. Учителю музыки достался неприметный маленький коттедж синего цвета. До школы минут двадцать ходьбы?— очень удобно. Пробок точно он больше не увидит, и вставать можно было позже. Плюсы прибавлялись. Не заботясь о домашнем уюте, Петер распаковал только нужное, оставив остальное на потом. Самое важное, что в целости и сохранности привезли бытовые приборы и диван?— святая всех святых. Тэгтгрен с удовольствием рухнул на эту темно-зеленую рухлядь, стоило работникам доставки внести и поставить его в гостиной. Теперь это место можно было называть домом.Из зеркала на Петера смотрел уставший, но прилично одетый мужчина средних лет. Очки делали его солидней и серьезней, но вкупе с сединой у корней волос прибавляли лишние лет. Пойдет. Накинув серое пальто и взяв сумку, Тэгтгрен отправился в сторону школы. Автобусы постепенно доставляли детей, и те медленно стекались в спортивный зал. Учитель так не и понял, зачем им было появляться здесь, а не идти сразу на занятия, но, кажется, это одна из традиций Сансет Дейли, и не прийти значит проявить неуважение. Верхняя скамья на трибуне предназначалась для преподавателей. На ней разместились практически все учителя. Эбигейл, заметив Петера, приветственно помахала ему и пригласила сесть рядом. Поправив очки, Тэгтгрен пошел к ней.—?Почему мы тут? —?спросил он у завуча, сев на скамью.—?У нас отмечают Праздник Осени. Благотворительная акция. Деньги потом переводят в фонд защиты заповедников. В центральном районе есть пустырь, там обычно ставят сцены и проводят концерт,?— рассказала Марш, переминая в руках планшет для бумаги. —?Волнуетесь о первом дне?—?Я волнуюсь только о том, чтобы рука к фляжке не потянулась,?— мрачно усмехнулся Петер, облокотившись на колени. Эбигейл хихикнула, закрыв рот ладонью. —?Не бойтесь, я оставил ее дома.—?Я тоже первое время выпивала,?— она легонько ткнула локтем в бок Тэтгтрена. Тот вопросительно изогнул бровь.—?Шутите?—?Серьезно. Я сначала была учителем математики. Не знаю, как не спилась в те времена,?— улыбнулась Эбигейл. —?Непослушные дети сильно трепали нервы. Сильнее, чем мистер Линдеманн по поводу бумаг, когда я стала замом.Петер искренне улыбнулся в ответ. Глупости, конечно, завуч говорила. По ней было видно, что выпивала она только по праздникам. Вино да шампанское, может, мартини. Максимум еще вечерком после трудного дня. Петер сам был любитель приложиться к бутылке вечером, но в качестве замены надоевшим снотворным и успокоительным. Тэгтгрен догадывался, что Линдеманну сообщили об этой проблеме, поэтому тот будет особенно сильно следить, чтобы учитель приходил трезвым и без выпивки.—?Ой, сейчас начнется! —?с тихим восторгом сказала Эбигейл.Переведя взгляд с противоположной трибуны на небольшую сцену посреди зала, учитель увидел Тилля. Напомаженного, нарядного, с сияющей улыбкой и белоснежными зубами. Деловито поправив свой галстук, директор подошел к микрофону и взял его в руки.—?Рад поприветствовать всех в новом учебном году! —?ему зааплодировали. —?По традиции, мы с вами отмечаем Праздник Осени, жертвуя любые суммы в фонд защиты наших заповедников. Школьный день никто не отменял, но, на счастье детей, сегодня он сокращенный, чтобы вся семья смогла отправиться на фестиваль Осени и насладиться праздником! —?и снова аплодисменты. —?Так же я рад встретить новых учащихся и объявить о пополнении в коллективе учителей. Пост преподавателя по музыке вновь занят?— мистером Петером Тэгтгреном. Надеюсь, надолго. Помолимся за это,?— все зашептались и начали оборачиваться в поисках нового лица. Петер хмыкнул. Ладно, все равно придется работать с другими учителями.—?Сейчас моя любимая часть! —?прошептала Эбигейл.—?Напоминаю школьные правила,?— сказал Тилль.—?Если бы у Флеша был криптонит… —?начала фразу Марш.—?…он бы не смог бегать по нашим коридорам. Как и вы не можете,?— закончил будто бы за ней Линдеманн.Петер удивленно посмотрел на завуча. Девушка радовалась как ребенок.—?Каждый раз уморительно. Я знаю эти правила наизусть,?— немного похвасталась она.Детской непосредственности Эбигейл можно было умиляться. Тэгтгрен невольно засмотрелся на девушку: с какой радостью она тихо передразнивала директора, с неподдельным удовольствием и весельем. В голове вдруг что-то щелкнуло. Петер нахмурился и отвернулся в сторону сцены, мысленно коря себя. Какое он право имел? Никакого. Так нельзя. Нет-нет-нет, он просто засмотрелся, задумался. Все, что угодно. Пальцы потянулись к кольцу и покрутили его?— очередная попытка успокоиться.—?Поздравляю с переездом, кстати,?— раздалось шепотом от Марш. —?На хорошей улице поселились. У вас в соседях семья Браун и, если не ошибаюсь, Фоксов. Могут зайти поздороваться, вы уж не удивляйтесь. Браун в мэрии работает, а Фокс?— в полиции.—?Переезд, точно,?— отстраненно проговорил Петер. —?Спасибо, что предупредили. Дверь не буду открывать.—?Ну, что вы так радикально. Постарайтесь быть более открытым,?— произнесла с добротой в голосе завуч.—?Мне они неинтересны. Все такие сладкие и идеальные. Какой толк в этом знакомстве? —?пессимистично ответил Тэтгтрен.—?Значит, если вы со мной общаетесь, я не сладкая и не идеальная? —?игриво спросила Марш. Петер усмехнулся.—?Да… Горькая и с недостатками,?— поддакнул ей учитель.—?Какой кошмар! —?саркастично удивилась завуч.Тилль закончил с речью и отправил всех на уроки. Попрощавшись с Эбигейл, Петер пошел в свой кабинет. Первый урок у него был как раз у трудных детей. Ждать их пришлось недолго. Единым строем ребята вошли в класс и быстро расселись по своим партам. Пробежавшись глазами по списку, Петер сосчитал двадцать учеников пятого класса. Когда все успокоились, Тэгтгрен поднялся из-за стола и написал на доске свою фамилию. С этим пунктом надо было разобраться в первую очередь, иначе будут проблемы.—?С началом учебного года вас. Меня зовут мистер Тэгтгрен, я буду вести музыку в этом году. Может быть, и в следующем. Мы с вами затронем 60-е, 70-е и 80-е годы. Проведем несколько самостоятельных и три контрольные по каждой теме. А еще, будьте готовы к творческим проектам. Это я люблю задавать. Мне неважно, на чем будете делать, хоть на коре дерева, главное, чтобы проект был. Все понятно? Отлично. Сейчас пробежимся по списку.Петер зачитал вслух фамилии всех учащихся. Никто не отсутствовал, прекрасно. Попросив не пересаживаться, чтобы быстрей запомнить всех, Тэгтгрен начал урок. Его слушали внимательно, по просьбе записывали материал. На заданные вопросы кто-то даже отвечал, чему учитель был приятно удивлен. Столько разговоров о трудных детях, а на деле?— ничего необычного. Нормальный, в каком-то смысле прилежный класс: замечаний в их сторону не было, в темах подкованы, ленивых, ничего не пишущих не было. Петер был не готов к такому, ожидая худшего, но обрадовался, что предрассудки не оправдались. В Сиэтле после катастрофы к его урокам стали относиться несерьезно. Ученики сильно расслабились.—?Мы вообще были раньше хором,?— подала голос одна девочка с рыжими косичками в ответ на очередной вопрос.—?Хором? —?рука Петера с мелом зависла над доской.—?Да! С первого класса мы были хором, пока мистер Чейз не запретил,?— ответил мальчик с длинной челкой.—?Сказал, что это все глупости.—?Но большая глупость, когда он попал под грузовик, распсиховавшись,?— по очереди говорили дети.—?Стоп-стоп, давайте поподробнее,?— остудил их пыл Тэгтгрен. —?Мистер Чейз?— мой предшественник, верно? Почему он отменил хор?—?Он вообще не любил нас. Говорил, что мы бездари и петь не умеем,?— снова подала голос рыженькая.—?Всем плохие оценки ставил и ругал.—?И много домашки давал!—?Он говорил, что хор?— это глупости, которыми не должны мы заниматься. У нас и таланта нет,?— закончили дети свою тираду. Казалось, им давно хотелось высказаться.—?Давайте я послушаю вас,?— предложил Петер, взглянув на часы. У него хватало времени, чтобы послушать ребят. —?Любое из вашего репертуара. Может, подыграю даже.Тэгтгрен сел за пианино и выжидающе посмотрел на учеников. Те не верили, что им позволили снова спеть. Сбежавшись к одной парте, они быстро принялись обсуждать, чтобы исполнить. Когда решили этот вопрос, вернулись назад, но за парты не сели. Рыженькая девочка с косичками начала песню, а остальные ее мигом подхватили, подстраиваясь под нужный ритм. Петер знал эту песню: ее часто исполняли школьные вокалисты на концертах. Мелодия дополнила детей во время припева. Тэгтгрен не мог не признать, что хор звучал очень хорошо. Просто отлично в рамках школьного. Почему такие таланты решили прикрыть и почему директор не вмешался?— загадка Мистеру Чейзу медведь на ухо наступил?—?Хорошо. Мне понравилось, честно. Давайте так: я поговорю с мистером Линдеманном по поводу восстановления вашего хора и постараюсь уговорить его,?— высказал свой вердикт Петер. Дети переглянулись и загалдели от счастья.—?Мистер Тэт… Тэг… Тэкахен… —?попытался выговорить фамилиюмальчишка с челкой.—?Тэгтгрен.—?В общем, если получится, вы можете заменить творческие проекты на хор? Мы будем стараться, обещаем! —?попросил он.—?Ну-у-у… Наверное, я могу так сделать,?— так и быть, класс хорошо пел, почему бы не сделать поблажку? —?Я займусь вами основательно, учтите. Встретимся здесь после всех уроков. Подумайте пока, что хотите исполнить.Директор с легкостью согласился, восстановив хор. Прошлую отмену занятий хора Тилль объяснил тем, что не мог заставить мистера Чейза заниматься самодеятельностью. Тем более, в свое свободное время. Хору надо посвящать себя?— Линдеманн предупредил об этом сразу. Петер был готов. Музыка отвлекала его, успокаивала, это был отличный шанс погрузиться в нее с головой и не думать ни о чем плохом.Пришлось напрячь извилины, чтобы вспомнить, как правильно руководить хором. Толком этим Тэгтгрен никогда не занимался, знал теорию и руководствовался воспоминаниями из музыкального прошлого. Распевка, да… Распевка?— в первую очередь. После?— простенькие мелодии, которые изучали еще в первом классе. Дальше можно было приступать к более серьезным вещам. Решив с детьми, какую песню они выучат в первую очередь, Петер распечатал ноты с текстом, и постепенно они принялись за дело.Занятия с хором шли как по маслу. Единственное, что напрягало?— Тилль. Тэгтгрен замечал его фигуру возле приоткрытой двери. Почему он наблюдал так тайно и одновременно так явственно? Мог бы зайти, постоять, посмотреть, оценить. Ничего против наблюдателя Петер не имел, но не таких, извините за выражение, крыс. Все прояснилось немного, когда директор зашел в кабинет перед уроком на перемене. Часть детей сидела за партами, часть находилась в коридоре. Стоял шум и гам, поэтому перешептывания двух мужчин никто лишний бы не услышал.—?Как все проходит? —?поинтересовался Линдеманн.—?Отлично. Было бы еще лучше, если бы вы не сверлили меня взглядом из дверной щели,?— Тэгтгрен не стал ходить вокруг да около. —?Не назовете причину, по которой не заходите, а подглядываете?—?Меня иногда поражает ваша дерзость в словах,?— усмехнулся Тилль.?Кто бы говорил?,?— подумал учитель.—?Я беспокоюсь о том, не привязались ли вы слишком быстро к ученикам. Я же предупреждал: для них не составит труда притвориться хорошими и прилежными. Должен сообщить, что это именно они косвенно виноваты в смерти мистера Чейза,?— сказал серьезно директор. Глаза Петера округлились. —?Они довели учителя и заставили его выбежать на улицу, не глядя. В этот момент его сбил грузовик.—?Не говорит ли это о некомпетентности преподавателя, что тот психует и выбегает на проезжую часть? —?проговорил с легким недоверием Тэгтгрен.—?Как знать, как знать…—?Просто не надо относиться к детям как к заранее трудным. Ко всем нужен человеческий подход,?— учитель, скрестив руки на груди, с вызовом посмотрел на Тилля. Тот усмехнулся. —?Не вы ли работаете с ними больше остальных?—?Меня не сломать, увы. Но соглашусь с вами. Однако, берегите себя.Стоило ему покинуть кабинет, Петер облегченно выдохнул. От Линдеманна шла очень неприятная энергетика, которая давила, почти душила. Раздутая уверенность в себе не приведет ни к чему хорошему.—?Мистер Тэгтгрен, не верьте ему,?— прозвучало рядом робкий голос. Учитель очнулся от задумчивости и взглянул Алису?— ту рыженькую девочку. —?Не надо его слушать.—?Мистера Линдеманна?—?Да. Он врет про нас. И манипулирует всеми. Мы не доводили прошлого учителя. Он сам сошел с ума, выбежал на дорогу, и его сбили из-за невнимательности,?— проговорила она, не поднимая взгляда.—?Да! Да! Мы ни при чем! —?загалдели остальные. Черт, они все услышали?Петер не знал, кому верить. Он более располагал к классу сирот, чем самодовольный директор. Пока тот продолжал твердить про их скверные характеры, остальные ученики школы гораздо с меньшей охотой учились музыке, отчего частенько приходилось повышать на них голос. И кто тут еще был трудным?***Холодильник пора было заполнить продуктами. Надо было поесть перед выходом, но, вот парадокс?— есть нечего было. Мышь повесилась на полках в морозильнике. Взяв большую тележку, Петер неспешно катил ее между полок, медленно выбирая, чего купить. Глаза разбегались, а голодный желудок требовал положить в тележку все, что поместиться. Тэгтгрен, погруженный в разглядывание ассортимента, не замечал, что кидал себе в корзину. Сухие завтраки, макароны, туалетная бумага, пару банок пива… Стандартный набор практически всех одиноких мужчин. Размышляя над тем, какое лучше молоко взять, Петер не увидел, как к нему подошли.—?Берите это,?— прозвучал знакомый бас. Тилль указал на пакет с красной полоской. Сам директор взял несколько бутылок с питьевым йогуртом клубничного вкуса.—?У меня ощущение, что вы преследуете меня,?— отметил с подозрением Тэгтгрен, перекладывая к себе пакет молока.—?Это из-за маленького города. Здесь все друг друга знают и встречают по несколько раз в день,?— усмехнулся Линдеманн, ухватывая еще и масло. —?В Сиэтле-то, наверное, и друзей нечасто встретишь на улице.—?У меня нет друзей,?— хмыкнул учитель, поправив очки. —?Никогда не знаешь, когда придется с ними попрощаться. Одиночество бережет меня,?— мрачно звучал он. Взгляд серых глаз стал еще темней и перешел на аппетитно выглядящие молочные батончики. Сладкого что ли взять…—?Берегут друзья, а не одиночество,?— проговорил Тилль. —?К тому же, если вы одиноки, то как так вышло, что женаты были дважды?Петер проворчал что-то нечленораздельное. Чего директор опять пристал?—?В девятнадцать лет по дурости не считается,?— отмахнулся Тэгтгрен, собираясь поскорей уйти от надоедливого собеседника. —?А второй… —?тут он запнулся и промолчал, сжав посильней кольцо в кулаке.—?Сюзанна нашла ключ к вашему сердцу, поэтому вы точно не могли считать, что одиночество?— выход. Как, минимум, будучи с ней в отношениях,?— сказал Линдеманн с абсолютно спокойным и ровным голосом, будто бы погоду рассказывал. Директор двинулся куда-то в сторону от молочных полок.Петер был в холодной ярости. И все этот урод знал. Как?! Ноздри у учителя расширились от частого дыхания, рот исказился в гневе. В несколько шагов он настиг Тилля, с трудом подавляя желания залепить звонкую пощечину.—?Откуда вы столько знаете?! —?прошипел Тэгтгрен.—?Мои знание?— мой дар и мое проклятье,?— вздохнул директор. —?Я же читал ваше досье перед тем, как нанять на работу. И говорил с бывшим начальством. Вам необходимо начать меняться, и, я надеюсь, Сансет Дейли поможет в этом. Еще увидимся, Петер.—?До встречи…Мрак опять вернулся в сердце Петера. Он не помнил, как закончил с покупками и вернулся домой. Разобрав все, он тупо уселся перед телевизором, даже не включая его. Хотелось смотреть на эту черноту в надежде, что она затянет его с головой, как бездна. Тэгтгрен запрокинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. Перед ними снова проплывали образы падения самолета с примесью кошмаров. Они начали душить учителя, как веревка, что однажды он накинул на себя. Встав на тумбу, Петер так и не решился сделать шаг вперед. Трусость или желание жить? Не должен он жить, не должен жить и радоваться. А смелости убить себя или умереть, как все на том самолете, не хватало. Ночью, проснувшись от кошмаров, Петер вновь пошел за молоком и поставил его в микроволновку,?— теплое бесспорно лучше поможет заснуть?— как вдруг что-то в спальне громыхнуло. Упало, кажется, нечто большое. Нахмурившись, Тэгтгрен вернулся в комнату и осмотрелся. Ничего. Все на месте. Но мимолетный взгляд на себя в зеркало заставил подпрыгнуть на месте. Опять кто-то стоял за спиной! Он резко обернулся, но никого не обнаружил. Что происходило?***Учебные недели шли одна за другой. Петер все чаще замечал странности в своей квартире. Что-то звучало порой, скрипело, падало само собой и перемещалось с места на место. Бывало, несколько дней ничего не происходило, а бывало, возникал такой абсурд, что брови готовы были покинуть лоб. Однажды Тэгтгрен нашел свою сумку на полке, рядом с коробками хлопьев, хотя вчера?— он был уверен?— точно повесил ее на ручку двери кладовки. К мистике в доме он постепенно привык. Порой ?духи? настигали даже вне дома,?— на работе или улице?— но и к этому он тоже привык. Не мистика пугала Петера?— пугали зачастившие кошмары. Самолет и лес исчезли из его снов. Кошмары приобрели новый характер, никак не связанный с трагедией. Ужасы просто снились, воображение играло яркими красками. Таблетки вернулись в жизнь учителя.Зато в школе все было просто отлично. Хор показывал себя с лучшей стороны и доставлял немало удовольствия. Петер продолжал не понимать жалобы других преподавателей на трудность класса сирот. Ничуть не трудные. Покладистые, умные, инициативные. Одни положительные качества?— Тэгтгрен не переставал их хвалить. А подход-то совершенно простой?—относиться к ним, как к людям, а не как к исчадьям Ада. Человечность?— залог успеха. Тилль был доволен результатом, который проделал хор, поэтому назначил им подготовить номер для Хэллоуинского концерта. О том, какую песню выбрать, не задумывались ни на секунду?— This is Halloween из мультфильма ?Кошмар перед Рождеством?. Идеальный выбор для хора. К тому же, Петер загорелся идеей аккомпанировать на пианино и сыграть все вживую.Неожиданным поступком стал подарок класса мистеру Тэгтгрену?— рисунок, сделанный всеми детьми: в середине листа был Петер, его окружали все ребята из класса и с открытыми ртами выпускали ноты, будто бы напевая песенку. Зеленый луг, голубое небо и солнце как фон. Учитель был польщен, даже снял очки, чтобы рассмотреть повнимательней. Кто-то из педагогов школы достигал такого уровня хороших отношений? Наверное, нет. Петер был воодушевлен и этим фактом.—?Мы начали распределять роли. Соло-партий там достаточно. Будет интересно. Выдумаем грим еще,?— делился идеями Тэгтгрен с Эбигейл, выходя из школы.—?Это так чудесно,?— улыбалась Марш. —?Никто еще так хорошо не ладил с ними. Кроме мистера Линдеманна, конечно. Да, до свидания! До свидания! —?прощалась она с учениками на выходе из школы. —?Вы отлично справляетесь!—?Хэллоуин тоже все свои отмечают? —?поинтересовался Петер.—?Ну, вряд ли кто-то приедет в горный городишко ради Хэллоуина,?— пожала плечами Эбигейл. —?Тут никто надолго не остается, если честно. Всех что-то пугает, и они уезжают вскоре.Вопрос давно вертелся на языке, поэтому Тэгтгрен не контролировал себя и свои слова.—?А Линдеманн приезжий тоже? Хотя, он, вроде как, потомственный директор… —?спросил негромко учитель. Завуч вдруг потеряла улыбку и стала нервно оглядываться по сторонам. —?Что-то не так?—?Я не могу говорить здесь,?— прошептала она. —?Не хотите прийти на ужин? Я бы рассказала Вам то, что знаю…На ужин? К девушке? Ради информации? Что?.. На несколько секунд в мозгу случился системный сбой, заставив зависнуть Тэгтгрена.—?Х-хорошо,?— согласился Петер неожиданно для самого себя. Эбигейл смущенно улыбнулась. Назвав время и адрес, завуч помахала рукой и отправилась домой, оставив сконфуженного учителя наедине с собой.Вернувшись домой, учитель зашел в спальню и с сожалением заметил разбитое зеркало. С тяжелым вздохом он принялся собирать осколки. Собираясь на ужин, Петер понимал, что это не свидание. Марш отказалась разговаривать на улице про Линдеманнов, а значит собралась рассказать о них при личной встрече. На свидания Тэгтгрен не ходил со дня смерти Сюзанн. Да и вообще никуда не выбирался с дня трагедии. Петер стыдил себя за улыбку на лице и радость в душе. Выжить и веселиться после этого? Не мог он, просто не мог. Но сердце начинало уставать от вечной боли и печали. Одной частью разума учитель понимал?— нельзя так, дарованная вторая жизнь должна быть наполнена красками, сама бы Сюзанн хотела этого… Другой… Почему он выжил, черт возьми, и сейчас обязан решать подобные вопросы?! Взять бы этот осколок от зеркала и вспороть себе шею…Петер очнулся, когда почувствовал, что слишком сильно затянул галстук. Лишь сердце глухо и быстро отзывалось в груди. Панические атаки случались непредсказуемо. В один момент он мог стоять над посудой, разглядывая нож для хлеба, в другой?— очнуться на полу кухни с кровью на губах и порезанным запястьем. Если и возможно было умереть, то только в такие моменты беспамятства. Убедившись, что он выглядел хорошо, Тэгтгрен отправился к дому Марш. Приличия ради Петер заскочил в цветочный и купил розу, которую при встрече подарил Эбби. Она смутилась, но приняла, приглашая к себе. Выглядела Эбигейл прекрасно?— от строгого костюма и высокого пучка на голове не осталось и следа: красное облегающее платье подчеркивало ее фигуру, а блондинистые волосы волнами спускались с плеч. Макияжа почти не было, но и без него она выглядела прекрасно. В доме вкусно пахло лазаньей. Наконец-то нормальная еда, счастье желудку. Девушка поставила цветок в вазу и села за стол напротив Петера, немедленно налив в бокалы вина им обоим.Беседа началась с обсуждения школы, как без этого. Марш немного рассказала, что им увеличили бюджет, и теперь можно обновить штукатурку и батареи. Они оставляли желать лучшего и никуда не годились. Все уже решено и обговорено, осталось дождаться, когда необходимое привезут из Сиэтла, а местные работники установят. От школьных проблем они перешли к личным. Понимая, что Петер?— крайне скрытный человек, Эбигейл рассказывала о себе, нервничая. Ей нравилось зимой кататься на лыжах, по местным горам. Любимой едой были хот-доги, а из напитков зеленый чай. Традикомедии она смотрела взахлеб, не открываясь, но и просто от комедий не отказывалась. Тэгтгрена вдруг осенило.—?Эбби, ты не думай, мне интересно слушать тебя,?— заверил учитель.—?Правда? А то я тут треплюсь без умолку,?— усмехнулась она, опустив глаза.—?Мне просто рассказывать нечего. Ну, музыку люблю. Безумно. Живу ею. Хоккей еще… Историей увлекаюсь. Вот и все, пожалуй,?— коротко поведал о себе он.—?Такой характеристики вполне хватит, чтобы описать человека,?— взбодрилась Марш.—?Касаемо истории,?— вспомнил Петер.—?Оу, точно. Это не истинная правда,?— теория?— но я основывалась на каких-то фактах и догадках,?— предупредила Эбигейл.Завуч вздохнула и начала повествование. В первую очередь она упомянуло то, что озеро Пасть Сатаны самое обычное, просто из-за глубокого дна может затягивать неосторожных туристов, а в лесах очень легко заплутать, и в них обоих нет ничего мистического. Однако в далекие годы из этого сделали целую легенду. Шахтеров, что добывали уголь, загнали в маленький городок, построенный в спешке, и заставили работать за копейки. Своих прорабов они пугали историями о таинственном озере и с радостью затем обкрадывали, когда обнаруживали их трупы. Но спустя время объявился некий бизнесмен с фамилией Линдеманн и улучшил городок, в котором жили рабочие. Туристы здесь не задерживались, чего ради? Легенда впечатляла, но не заставляла задерживаться. К тому же, постоянно происходила какая-то мистика в округе. Тем не менее, город рос каким-то образом.Прадед Линдеманна действительно построил школу для детей шахтеров. Состарившись, он куда-то уехал, а после в город вернулся его сын?— точная копия его в молодости. Он продолжил руководить школой и некоторыми районами города. Потом состарился, уехал, и приехал отец Тилля. К тому времени запасы угля исчерпались, и город стал жить на чем Бог пошлет. Отец Тилля, став немощным, тоже покинул город, и приехал уже сам Тилль. Тогда и начались перемены. Он купил город, возобновил туризм, сделал все, чтобы маленький горный городок жил хорошо. Деньги брал буквально из воздуха. Ностранности продолжали случаться. Туристы, бывало, тонули, пропадали в лесу, в принципе не задерживались надолго, но жизнь Сансет Дейли цвела и пахла.Одна история удивительней другой. Что же это получается? Книги врали, как и сам Тилль. Чего ради? Чтобы скрыть свою коррупционную жилку, семейную грязную тайну или что-то очень большое? Петера напрягало это озеро и множество разговоров про него. Эбигейл хоть и заявила, что в нем нет ничего сверхъестественного, оно не давало покоя. Мучал и еще один вопрос.—?Послушай, а известно хоть что-нибудь о родителях сирот? Неужели так просто бросить двадцать детей одного возраста и скрывать этот факт в городишке, где тебя в лицо знает каждый? —?спросил Петер.—?Если честно, понятия не имею. Тогда я только год работала. Мистер Линдеманн просто поставил перед фактом, что такой класс будет и все. Откуда, как и почему?— не объяснил и до сих пор отмалчивается. Наше дело?— работать и не задавать лишних вопросов. Я, кажется, и так залезла слишком далеко,?— Марш вздохнула и вновь опустила глаза.—?Перестань,?— Петер неосознанно накрыл правой ладонью руку Эбигейл. Ее глаза округлились в удивлении. —?Если есть вопросы, должны быть ответы. А к Линдеманну вопросов очень много. Ты правильно все сделала.—?Я здесь живу, а ты уедешь. Зачем тебе это?—?Я говорил: люблю историю. И мне тоже жить здесь. Я приехал найти покой, а тут разве его найдешь, когда всякие странности происходят? —?проговорил Тэгтгрен.Эбигейл еще больше помрачнела. Ее еще что-то терзало.—?Что такое?—?Тебе не доставляет боли носить кольцо? —?спросила она тихо.Он замолк.—?Мне доставляет боль жить дальше,?— ответил он приглушенно и снял очки, потерев глаза.Эбигейл встала из-за стола и подошла к Петеру, нежно обняв его. Рука ее прошлась по волосам, приглаживая, губы коснулись макушки. На несколько секунд Тэгтгрен почувствовал невероятную тоску по женской близости. Всего на несколько секунд сердце встрепенулось не из-за страха от кошмара, не из-за физической нагрузки, а потому, что оно было живым. Оно жило и чувствовало. Оно требовало ласки и любви к себе! Будто бы цвета наконец-то настроили на телевизоре, и вместо тусклой картинки появилась яркая и сочная. Он знал, что все полгода просто существовал. Это не жизнь, это мука и пародия. Подобно пчеле, застрявшей в мёде, его затянуло в сладкое мгновение. Голова отключилась, мысли ушли, воспоминания оставили в покое. Ни угрызения совести, ни чувства вины?— ничего. Блаженное ничего. Свободная ладонь легла на талию Эбигейл, заставляя прислониться ближе. Подняв голову, Петер взглянул на Марш с невероятной болью в глазах. Еще немного, и он развалится на мелкие кусочки, а внутри его она обнаружит миллион иголочек, пронизывающих каждый сантиметр, так, что больно даже дышать.Домой Петер вернулся со смешанными чувствами внутри. Он ничего не понимал, не знал, что делать с собой. Впервые за долгое время его терзало не самобичевание, а совсем другое чувство…