Глава 1 (1/1)

Трудно начинать жизнь заново. Вроде бы говорят: никогда не поздно перевернуть исписанную страницу и начать рисовать на чистой. Поздно или нет, но до ужаса трудно. Рука словно перестает двигаться, немеет, мышцы не подвластны мозгу, а бумага вместо нескольких грамм становится тяжелее, будто сто килограмм. Перевернуть невозможно. Лишь маленький уголок, которого тебе хватает на несколько мгновений. А потом?— либо находишь другой, либо возвращаешься к старой бумаге, на которую разлили чернила…Перед глазами быстро мелькал лесной пейзаж. Елки, елки, елки. Один лишь хвойный зеленый лес окружал дорогу. Так и не скажешь, что приближалась осень. Иголки же не желтели и опадали. Петеру нравился август. В меру теплый и дождливый, он навевал легкую тоску по уходящему лету. Заставлял доставать плед из дивана, гитару из чехла, подталкивал сесть в удобное кресло и начать наигрывать незатейливые мелодии. При хорошем настроении?— сочинять новые. Но последние полгода для Тэгтгрена перестали существовать времена года. Каждый день был похож на предыдущий. Иной раз он забывал, какое число, и по ошибке собирался в воскресенье на работу. Сиэтл никак не менялся с приходом зимы, весны и лета. Надежда теплилась на осень, что, быть может, даст о себе знать в новом месте. Состояние учителя музыки вызывало беспокойство у школы, потому, посоветовавшись с его личным психологом, он решился устроить перевод в другое учебное заведение. Петеру было назначено сменить место проживания и работы на неопределенный срок. К счастью, были выделены дополнительные деньги на переезд, так что лишний раз затрачиваться не пришлось. Новое место отличалось своей тихой атмосферой, близостью к природе и горам?— все составляющие, чтобы поправить ментальное здоровье. Петер оптимизмом не располагал, поэтому воспринял переезд как должное и быстро смирился.Город назывался Сансет Дэйли и находился в четырех часах езды от Сиэтла. Затерянный в горах с маленьким населением, едва ли не деревня?— это все, что знал Петер о новом доме. Автобус ходил всего четыре раза туда: утром и вечером. Пришлось пораньше встать и ехать с чемоданом одежды. Остальные вещи должны были приехать через пару дней, а до тех пор стоило снять номер в гостинице. Смотря в окно, Петер вертел на пальце неровное?— будто на него что-то уронили тяжелое?— обручальное кольцо. Носил он его, к сожалению, на правой руке. Кусочек трагедии, о которой он не должен был вспоминать, каждый день присутствовал рядом с ним. Лесная местность тоже не приносила радости, на самом деле. Но одно дело?— привыкнуть к зеленым краскам из окна; совсем другое?— постоянно ощущать нечто поломанное и искореженное на пальце. По иронии, кольцо стало той вещью, которая приводила мысли в порядок. Он не мог снять его…Дорога показалась долгой. Наконец-то водитель объявил остановку. Петер и еще двое пассажиров встали со своих мест и вышли. Первое, что заметил Тэгтгрен,?— крохотность Сансет Дэйли. По сравнению с Сиэтлом?— карлик. Одноэтажные и двухэтажные строения из красного, белого и серого камня. Все слегка застыло во времени. С другой стороны, городишко находился где-то в горах, никому неизвестный. Сюда, должно быть, новости приходили с опозданиями, как и мода?— подобные вывески, сделанные из настоящего дерева и покрашенные краской, давно не использовались в современном мире. Как и тряпичные навесы, как и мигающие от старости лампочные вывески. Чего уж говорить о башне с часами, стоявшей над угловатым одноэтажным зданием. Мэрия, скорей всего. Маленькие заведения, до сахарного уютные магазинчики, немного людей с улыбками на лицах?— вот как можно было бы описать новый дом. Все здоровались друг с другом, все дружелюбны друг к другу. Здесь и улиц-то от силы несколько штук, наверное. Пока Петер шел до гостиницы, он размышлял над тем, жалел ли уже о приезде.Тэгтгрен ответил на этот вопрос, пройдя всего лишь пару метров от автобусной остановки. Люди, заметив его, округляли глаза, кто-то охал и закрывал рот. Ладно, новости и сюда долетали быстро. Слух о том, кто перед ними, без труда преодолел расстояние и поселился в умах прохожих. Никакого чувства такта. Петер чувствовал себя цирковой обезьянкой или, и того хуже, знаменитостью. Он не знаменитость, нет! Скрыв лицо за волосами, Тэгтгрен шел дальше, не обращая внимания на остальных.Гостиная снаружи выглядела довольно старинной. Внутри все было, как он и представлял: домик ведьмы из сказок: старые выцветшие обои с причудливым узором, скрипящие половицы, пыльные полки, шторы, которые купили лет сто назад и с тех пор ни разу не стирали. Даже пахло древностью. За стойкой со скучающим видом сидела пожилого возраста женщина и читала книгу. Звоночек на двери она даже не услышала. Петер прошел к ней и покашлял:—?Здравствуйте,?— проговорил он. —?Мне нужен номер.Женщина подняла на посетителя?— будто не веря, что ему нужен номер?— круглые глаза, мол, не издевается ли он?—?Правда? —?уточнила она недоверчиво. Очевидно, посетителей у них немного.—?Да,?— кивнул устало головой Петер и потрепал свою бородку.Засуетившись, женщина достала книгу с записями гостей и схватила ручку, чтобы записать имя. Петер назвался, показал паспорт и уточнил, что пробудет одну неделю, пока его вещи не доставят. Проблемы с доставкой коробок возникла еще на стадии их собирания и погрузки. Перевозчик все напутал и почти отвез все в другой город. Жить в пустом помещении как-то не хотелось, поэтому временно была выбрана гостиница.—?Ой, я вас узнала. Вы же написали это,?— вспомнила вдруг женщина и показала на книгу, что читала.Это была его книга. Петер закатил глаза, ругнувшись про себя. От плохой славы еще трудней будет спрятаться в маленьком городе. Некультурщина будет тыкать пальцем и окать, лишний раз надавливая на больную мозоль. ?Полет туда и обратно??— книга, написанная на импульсивных эмоциях, с мыслями о том, что это поможет собраться воедино и унять бурю в душе и сердце. Психолог сказала, что это отличная идея?— передать тревожащие воспоминания на бумагу. Что после станет гораздо легче жить. Не стало. Ни на каплю. Проблем только добавилось. Слава и так приставучей тенью преследовала Петера, а с выходом его произведения стала еще больше досаждать.—?Я будто сама пережила эту катастрофу. Ужас. Не понимаю, как вы стоите на ногах так легко,?— сказала женщина. Петер промолчал, кусая кожу на внутренней стороне щеки.Катастрофа… Слово, одновременно подходящее для этого события, но одновременно не описывающее во всех красках тот кошмар наяву. Веко Тэгтгрена дернулось в раздражении. Неприятная, но знакомая боль затесалась в груди. Будто за волосы очень резко кто-то дернул. Стерпеть можно, но, если делать это постоянно…—?Ваши ключи,?— женщина протянула массивный ключ с не менее массивным брелоком.Петер забрал его и поспешил уйти в номер. Пальцы правой руки снова начали крутить в ладони поврежденное кольцо?— ему хотелось успокоиться. Нервы постепенно перестали шалить. Номер, на удивление, оказался весьма приличным и современно выглядящим, но абсолютно стандартным по сравнению с другими: нейтральные пастельные тона, огромная кровать, телевизор и шкаф. Чем-то город умудрялся удивить, а в чем-то совершенно разочаровывал. Раскладывать вещи Тэгтгрен не стал. Просто бросил чемодан на пол. Взяв небольшую наплечную сумку с длинным ремнем, он сложил туда все необходимое и поспешил на улицу. Ему надо было отметиться в школе. Заодно и посмотреть ее. Начало учебного года не за горами.Топая по геолокации и все еще ловя на себе взгляды зевак, Петер дошел до нужного места. Школа не отличалась от общего вида города?— двухэтажная, из светлого кирпича и с красной крышей. Одинокая, она стояла в конце улицы, пряча за своей спиной хвойный лес. И благодаря этому имела весьма милый школьный двор. Белый забор огораживал территорию, вокруг было множество клумб с уже увядающими цветами. Деревья?— наконец-то, не ели?— стояли тут и там, создавая еще больше уюта. Тут даже имелся дуб с желудями. Петер их лет сто не видел. Деревенская простота очаровывала, тут нельзя было не проникнуться этим. Осматриваясь, учитель зашел в школу.Внутри было еще очаровательней, чем снаружи. Ни намека на современность. Множество рисунков детей висело на стенах, в том числе на пробковых досках, вместе с разными объявлениями и новостями. Почти каждый шкафчик был украшен как-то по-своему, что отличало один от другого. Приятные, чуть поблекшие цвета заставляли предаться чувству ностальгии и задержаться здесь, разглядывая каждую деталь. Ее давно не подвергали капитальному ремонту. Под потолком, вон, штукатурка облупилась. Петер невольно улыбнулся, пока шел к кабинету директора. Наконец-то найдя его, Тэгтгрен постучал и после разрешения зашел.Его встретила девушка лет тридцати. Светлые волосы были собраны в пучок, но несколько прядей выбились из прически и украшали ее круглое лицо. Одета была она по-простому?— джинсы и блузка с ярким принтом. Тоже на каникулах.—?Здравствуйте! Вы, должно быть, мистер Тэгтгрен? —?улыбнулась она.—?Здрасьте. Да, я он,?— Петер достал нужные документы и протянул их девушке.—?Отлично, только спросить хотела. Меня зовут Эбигейл Марш, я завуч школы,?— представилась девушка.—?Рад знакомству. А мистер…—?Мистер Линдеманн на школьном дворе. Помогает ученикам с отработкой,?— объяснила Эбигейл, вынимая бумаги из папки и кладя в копировальную машину, на вид потрепанную жизнью и пару раз уроненную на пол.—?Отработка? —?поинтересовался Петер.—?Да. У нас в школе каждое лето ученики одну неделю делают полезные дела в школе: уборка классов, двора, старшие стены, бывает, красят и чинят сломанные столы со стульями,?— рассказала она. —?Один класс затянул со своей отработкой, и мистер Линдеманн лично взялся руководить ими.—?Вот как,?— проговорил Тэгтгрен. —?Но я могу его увидеть?—?Да, конечно, я вас отведу,?— кивнула Марш, заканчивая с последним документом.Взяв ключи с брелоком-медведем, завуч закрыла кабинет и повела учителя наружу. Все то время, что они шли, девушка косилась на приезжего с явным любопытством. Привыкший Петер почти не реагировал, однако видел, что Эбигейл прямо распирало от желания задать вопрос. Еще одна, а он так надеялся на хоть чье-нибудь неведение.—?Вы можете спросить, что хотите, ничего такого… —?подал голос учитель.—?Ой, что вы! Я и так невежливо себя веду,?— она схватила свои пухлые щеки ладонями, пряча румянец. —?Я, конечно, знаю, кто вы, но прекрасно понимаю, как надоели одни и те же вопросы. Просто у нас городок маленький, и каждое событие?— как нечто невероятное. Не обижайтесь, пожалуйста, скоро все уляжется,?— успокоила Марш.—?Я умею игнорировать все вокруг, плевать,?— ответил с равнодушием Петер.Школьный двор был скромным на вид, но вмещал в себя все необходимое?— спортивную площадку для физкультуры и место, где ученики и учителя могли бы проводить свободное время. Эбигейл показала на небольшую толпу детей, что возились возле клумб, а рядом с ними, сидя прямо на земле, находился весьма крупный мужчина в синей рубашке.—?Мистер Линдеманн! —?окликнула завуч директора. Мужчина обернулся, встал, стряхивая с себя землю, и принялся снимать перчатки. Выглядел он внушительно, опасно, с некоторой стороны. Петера удивило наличие пирсинга в его брови и сережек в ушах. Люди они современные, чего глаза пучить? —?К нам приехал учитель музыки!—?Здравствуйте,?— пробасил он, протягивая ладонь для рукопожатия. Тэгтгрен ответил на это. Большая и теплая лапа крепко пожала его худую корягу. —?Меня зовут Тилль Линдеманн, я директор школы. Спасибо, что приехали к нам поработать. Место это будто проклято, почти каждый год приходится новых учителей по музыке брать,?— усмехнулся он.—?Проклято? —?изогнул бровь ничуть не удивленный Петер.—?Три года назад один был, потом ушел по своим причинам, два года одна?— потом декрет и увольнение, полгода третий?— но нашел работу получше, а Вашего предшественника сбил грузовик под конец учебного года,?— рассказал Тилль весьма непринужденным тоном. —?Вы не суеверный, надеюсь?—?Я удачлив. В плохом смысле. Посмотрим, сколько у вас пробуду. Может, пары лет хватит,?— пробурчал Тэгтгрен, пожав плечами.—?И то было бы славно,?— чуть улыбнулся Линдеманн. —?Эбигейл, покажи, пожалуйста, музыкальный класс. А мы с ребятами закончим с клумбами. Еще увидимся, мистер Тэгтгрен.—?До встречи,?— ответил он и последовал за завучем.Пока они шли, Эбигейл решила разбавить тишину историей появления школы. Построенная еще четыре поколения назад школа была изначально пристанищем для обычных детей, но пять лет назад она пустила под свое крыло сирот, оказавшихся без родителей. Именно тех, что сейчас возились с землей и цветами. Работа с ними несладкая. Дети трудные, упрямые. Никто не хотел брать над ними классное руководство, отчего сам директор решил позаботиться о них. Учебное заведение старое, почти исторический экспонат для музея. Оказалось, что его построил еще прадед Тилля Линдеманна, который позже директорствовал. В семье эта профессия передавалась от сына к сыну. Но мало было владеть школой, четвертый потомок завладел еще и всем городом!—?А так можно? —?нахмурился Петер.—?Наверное,?— отозвалась Марш. —?Но нам грех жаловаться. Когда мистер Линдеманн вернулся в родной город и купил его, моментально все благоустроилось. У нас замечательная жизнь.—?Вернулся? —?сколько новых фактов.—?Да. Он директором-то стал всего пару лет назад.—?Интересно… —?личность Линдеманна вырисовывалась весьма любопытная. Уважаемый человек, должно быть, в Сансет Дейли.—?Вообще, он своеобразный мужчина. Но, кажется, вы понравились ему,?— прошептала Эбигейл и улыбнулась.Когда открыли двери кабинета, Петер зашелся в кашле из-за пыли. Это место убирали хоть когда-нибудь? Здесь пахло стариной, древесиной и еще чем-то приятным. Тэгтгрен подошел к закрытому пианино и провел пальцем по слою грязи. В голову закралась мысль, что инструмент с таким отношением к чистоте расстроен. Завуч прошла к длинным шторам, что закрывали большое окно, и раздернула их, пуская лучи августовского солнца. Она вновь подняла столб пыли и несколько раз чихнула.—?Назначу ребятам уборку здесь,?— сказала она и снова чихнула.—?Будьте здоровы,?— проговорил Петер, приподнимая крышку инструмента.У пианино на клавишах жили мелкие вмятины, говорящие о его возрасте. Сколько раз сыграли на нем, сколько долгих лет он служил верой и правдой. Учитель сыграл гамму, проверяя. Звучало хорошо?— настройка не требовалась. Внимание после переключилось на высокий шкаф с прозрачными створками. В нем покоились книги по нотной грамотности, сольфеджио и музыкальной литературе. Самое нелюбимое детьми. Да и сам Тэгтгрен вспоминал времена обучения в музыкальной школе как пытку. Музыку любил, теорию?— не очень. И вот теперь, по иронии, мучал ею детей. Отчасти, конечно, но все же.—?Здесь и правда давно не убирались,?— прозвучал уже знакомый бас. Петер повернулся к Тиллю. Из кабинета ушла Эбигейл, а он и не услышал даже.—?Закончили с клумбами? —?хмыкнул Тэгтгрен.—?Надеюсь, с мытьем лопаток и ведерок они справятся,?— усмехнулся Линдеманн. —?Не хотите завтра помочь с уборкой? Я обещал детям, что сегодня их последний день, не хотелось бы обманывать и назначать еще завтра. Вдвоем, думаю, справимся.—?Дел у меня нет, так что не против,?— согласился учитель.—?И еще, мистер Тэгтгрен, мне известно о вас и почему вы сюда приехали. Если потребуется внезапный отпуск или помощь специалиста?— только скажите,?— Тилль дотронулся до белых клавиш пианино.—?Я сюда приехал работать. Подальше от мозгоправов и постоянных вопросов о моем состоянии,?— довольно резко ответил Петер, нахмурившись.—?Вам понравится у нас. Спокойный городок. Все, что нужно, чтобы привести нервы в порядок. Не каждый день же падаешь на самолетах и становишься единственным выжившим,?— не слушал будто Тилль.Он ударил по больному. Пустив слова на ветер, задел за живое. Петер ненавидел эту тему. Ненавидел говорить о том, что выжил…Полгода назад из Сиэтла ночью вылетел боинг со ста пятьюдесятью пассажирами на борту. Спустя час полета у самолета отказали все двигатели, а позже они воспламенились. Борт рухнул в лес, мгновенно убив практически всех. Те, кто выжил, погибли от потери крови в первые минуты. И лишь один человек очнулся относительно целым: сломанная рука и несколько ссадин разной степени тяжести. Это был Петер. Поднявшись на ноги, он обнаружил всех мертвыми, в том числе и свою жену… В ушах стоял ее крик, целая рука еще ощущала ее цепкую хватку в испуге… Он готов был распороть себе вены куском металла, лишь бы не жить дальше. Ему не хотелось жить дальше. Не было ни единой причины для этого. Но острие замерло в паре миллиметров от запястья. Он так и не решился совершить самоубийство. Ни тогда, ни позднее. Петер прожил три дня в ожидании помощи, в окружении трупов и леса.Тэгтгрен не мог найти причин держаться на земле, несколько раз пытаясь покончить с собой, и все время не хватало духу. Его прозвали ?рожденным в рубашке?. Казалось бы, желание жить должно было быть в нем. Ведь Бог зачем-то выбрал именно его, была причина, по которой из всех возможных людей остался он. Он, единственный. Тот, кто видел смерть всех… Тот, кто видел смерть возлюбленной… Теперь его жалкая душонка стоила очень дорого. Тэгтгрен должен был беречь ее как зеницу ока.Слава быстро окружила учителя музыки. В том числе и дурная. В соц. сетях то и дело приходили сообщения с вопросами ?Почему ты, а не мой сын?!?. На несколько месяцев Петер ушел в глубокий запой, покупая столько алкоголя, чтобы жить в беспамятстве от понедельника до субботы. До руководства школы, наконец-то, дошло, что их работник не справляется сам и отправили его к психологу. Тот и посоветовал изложить тревожащие мысли в книге. Петер послушался ее, просто потому, что это была последняя надежда. Месяцы промывания мозгов не шли на пользу. Написание книги было чуть ли не последним вариантом. Наверное, зря он ее выпустил. Новая порция славы окружила его, что было очень некстати. Хотелось забыть катастрофу, а не вновь окунаться в нее, получая каждую ночь дозу кошмаров, приступов паники и успокоительного. Петер не мог жить дальше, считая, что не может веселиться, пока на кладбище лежат сто сорок девять могил…—?Вы так активно избегаете эту тему,?— проговорил Линдеманн, убрав руки в карманы. Перемены в лице Петера были слишком заметны.—?Может, потому, что каждая сволочь норовит напомнить? —?прошипел тот.—?Думаю, только приняв боль в себе, можно начать нормально жить,?— сказал Тилль, разворачиваясь в сторону выхода. —?Еще удивимся, мистер Тэгтгрен.—?До встречи…Дверь тихонько хлопнула, говоря, что Тилль вышел из кабинета, оставив учителя одного. Убрав прядь за ухо, Петер взглянул на пианино вновь. Он подошел и сел за него. Размяв пальцы, Тэгтгрен громко начал играть, пытаясь оглушить самого себя и заставить замолчать кричащие голоса из самолета.***Простыня и подушка стали влажными от пота Петера. Он ворочался во сне, сминая все под собой. Под утро что-нибудь да сваливалось на пол. Как собака, он скулил и хрипел, не в силах проснуться и отогнать кошмар, словно назойливого комара. О, если бы. Тогда бы этот огромный кровопийца не питался им так часто, не заставлял пробуждаться уже уставшим и опустошенным. Столько времени прошло, но Петер до сих пор не привык к плохим снам. Иной раз Тэгтгрен становился пилотом, что пытался спасти самолет, летящий к своей смерти. Другой?— он маленькая девочка, которую подбросило на месте, и она улетела вместе с креслом в дыру Боинга. Случалось становиться некой черной субстанцией, что распахивала свои руки в объятьях, встречая сотни жизней. И так было почти каждую ночь. Петеру снились осколки той трагедии в разных вариациях. Хуже всех было становиться собой… И Сюзанн…Сегодня кошмар был странным, не похожим на своих братьев. Герой, чьими глазами видел Петер, бежал прочь по лесу в надежде спастись от нечто, нагоняющего его. Он был босиком, в одной сорочке. Под ступнями было множество опавших холодных елочных иголок. Преследователь издавал звуки турбин самолета, который вот-вот рухнет на голову своей жертве. Петер запнулся об корягу и рухнул на землю, раздирая в кровь ладони и колени. Лес вдруг исчез, оставив после себя равнину. Гончий остановился возле ног убегающего и неестественно повернул голову вбок. Его глаза зажглись белым светом, который осветил собой все вокруг. Петер зажмурился и неожиданно почувствовал боль в груди. Распахнув глаза, что моментально были расплавлены светом, он успел увидеть напоследок, как острый, сделанный из того же белого света меч проткнул его. Не видя, но ощущая, Петер понял, что его разрубили пополам, когда лезвие пошло вверх по телу.С криком Тэгтгрен проснулся в реальном мире. Взмокший, растрепанный, с фантомной болью в груди. Тяжело дыша, учитель запрокинул голову назад, пытаясь прийти в себя. Его чуть потряхивало от увиденного ужаса. Пальцы уже по привычке стянули кольцо и принялись судорожно перебирать его между собой. Затем ладонь легла на сердце, слушая, с какой скоростью оно билось. Просто кошмар, очередной ненастоящий кошмар. Сейчас все пройдет.Петер спустил ноги с кровати и поднялся. Надо немного походить, подышать. Желательно открыть окно и выпить стакан молока. Первое было быстро выполнено. Тело приятно встретил чуть прохладный воздух. Подойдя к мини-бару, Тэгтгрен достал оттуда купленный вчера пакет молока и налил немного в стакан. С жадностью он принялся пить. Стало немного легче.Выпрямившись, Петер бросил мимолетный взгляд на себя в зеркале. Ну и видок у него… И тут глаза зацепили странный силуэт за его спиной. Нечто тянуло к нему руки! Учитель вздрогнул и резко обернулся, тем самым неосторожно уронив стакан с молоком. Но никого не было. Пустота. Пошарив рукой по воздуху, Петер убедился наверняка. Тэгтгрен повернулся снова к зеркалу и не заметил ничего подозрительного в нем. Усталая ладонь легла на лоб. Кошмары наяву?— еще чего не хватало. Воображение ни к черту. Вздохнув, Петер убрал осколки с пола и вернулся в постель в надежде отоспаться.Утром, после скромного завтрака в гостинице Петер решил посвятить свой день изучению Сансет Дейли. Интернет по запросу выдавал несусветную чушь. Половина статей и вовсе была вся в рекламных баннерах и теориях заговора. Что же, никто не отменял самый лучший поисковик?— книги. Место интересное, хотя бы уже из-за его жителей. Целое поколение директоров школы! Кем был первый Линдеманн, что решил построить для детей школу? Подобрав волосы в хвост, надев шапку и солнцезащитные очки, Тэгтгрен покинул номер и направился по картам в библиотеку. Город продолжал жить своей незатейливой жизнью. Ремонтники чинили вывеску у рыбной лавки, у кого-то забирали машину на эвакуаторе за неправильную парковку, а, проходя мимо кафе, Петер застал ссору бабушки и внучки, которая отказывалась работать в воскресенье. Очаровательно. Никакого шума и суеты большого города. Даже пахло здесь по-другому, какими-то травами целебными. Тэгтгрен вновь задался вопросом: нравится ли здесь ему? Прохожие пока не обращали на него внимания, так что ответ был весьма положительный.Башня с часами, на удивление, находилась не над мэрией, а над библиотекой. Тэгтгрен задержался на улице, чтобы рассмотреть. Часы как были вчера на одном времени, так и сегодня стояли. За этой развалюхой никто не присматривает. Наверное, стало неким символом застывшего в городе времени. Петера одолело чувство ностальгии, когда он зашёл внутрь. Запах старых книжек окружил его, навевая приятные воспоминания. Узкие проходы между стеллажами, старые журналы возле стойки библиотекаря. Подойдя к ним, учитель обнаружил знакомый музыкальный номер, что он выписывал по молодости. Как давно остановились часы на башне? Не обнаружив ни одной живой души, Тэгтгрен двинулся между полок, высматривая нужную, с историей города.Удача улыбнулась, и вскоре книги были найдены. Не совсем те, правда. История США, мировая история, краткая история страны, краткая мира. Не то, не то. Но города же должна быть! Наконец-то, корешок с необходимым названием блеснул своими буквами, будто подмигивая. Петер аккуратно взял книгу и открыл содержание.—?Как странно,?— пробубнил он вслух.Ни одной главы про Линдеманнов. Может, они вскользь упоминаются в самой книге? Пожав плечами, Тэгтгрен начал бегать глазами, быстро читая предложения. Но с каждым абзацем удивление только росло. Почвы здесь были не очень плодородны, растения выживали только морозоустойчивые, для остальных лето было слишком холодным. Местность горная, лавины раньше были частыми гостями. Под ними, да и в горах погибло достаточно много народу. Леса признали заповедными, поэтому заводов не построишь и не срубишь для массового производства. Охотиться тоже нельзя. Из полезных ископаемых был обнаружен только уголь, но и то месторождение к нынешнему году практически исчерпалось. За счет чего тогда живут горожане? Остатки былой угольной славы? Туризм? Петер с последним предположением не ошибся. Ценность для туриста представляло озеро с одним из самых глубоких впадин и кристально чистой водой, в народе прозванное ?Пасть Сатаны?. Это название так и закрепилось затем. Там потонуло примерно столько, сколько пропало в горах. Аномалия распространилась и на лес вокруг озера. Заплутавших кое-как нашли. Все это интересно, но хоть бы строчка была о том, как именно возник Сансет Дейли. Из-за угля, скорее всего. Однако неизвестно, кто основал и в каком году. Город возник будто из ниоткуда. Петер сильно озадачился.Просмотрев всю книгу, Тэгтгрен так и не нашел ни единого упоминания о Линдеманнах. И вновь, даже во всемогущем интернете не было ответов. Выдавались однофамильцы, никак не связанные с семьей Тилля. Что за бред? Учитель решил поискать библиотекаря и спросить непременно у знающего человека. Выйдя обратно к стойке, Петер, к своему удивлению, обнаружил директора школы. У того была коробка с книгами, которые он заботливо вынимал и показывал пожилой женщине. Та кивала и улыбалась. Они наконец-то заметили третьего человека и оба помахали ему. Петер подошел ближе и поздоровался.—?И вам добрый день,?— ответил Тилль. —?А я тут книги принес старые в нашу скромную книжную обитель. А вы тут какими судьбами?—?Да я… Искал учебники по музыке,?— нашелся Петер.—?Пособия для учителей у меня в подсобке. Вы новый преподаватель, должно быть? —?поинтересовалась библиотекарша.—?Я могу забрать позднее? Сейчас даже положить некуда,?— спросил Тэгтгрен.—?Пойдемте в школу. Вы же помните про приборку? Закончим, я найду коробку, чтобы вы забрали все необходимое,?— предложил Тилль.—?Ну-у-у,?— протянул учитель. Выпал неплохой шанс узнать у самого потомка семьи про его наследство и прошлое. Можно воспользоваться. —?Хорошо.—?Ой, подождите, я же узнала вас! —?библиотекарша подняла кипу книг и достала самую нижнюю. —?Не подпишете?Заскрипев зубами, Петер взял ручку и открыл обложку своей книги. Как приятно иногда иметь неразборчивый почерк. Можно под видом своей подписи оставлять всякий бред, как, например, неприличное слово. Хоть бы раз проявили чувство такта, а до тех пор, Тэгтгрен мог без зазрения совести хамить и грубить.—?Спасибо, будет у нас маленькая реликвия,?— улыбнулась женщина. Петера даже не тронула эта улыбка.—?Замечательно, пойдемте. Мисс Рэйн, разберите книги побыстрее, пожалуйста. До свидания,?— попрощался Линдеманн.Выйдя наружу, мужчины двинулись, не торопясь, в сторону школы. День еще стоял солнечный, но ветерок задувал прохладой. Петер не пожалел о шапке. Та, к тому же, дополнительно скрывала его от любопытных взглядов. По сравнению с Тиллем, Тэгтгрен выглядел неопрятно. На директоре сидел идеально выглаженный пиджак и футболка под ним, на брюках?— ни единой стрелки, а туфли отполированы до блеска. Черные его волосы зафиксированы лаком, а пахло от Линдеманна хорошим одеколоном. Человек солидный, уважаемый, сразу видно. Даже выражения лица говорило о легкой надменности, силе, а слабая улыбка только подтверждала, что личность его в стократ могущественней, чем любая другая в Сансет Дейли. На Тэгтгрене же, дай Бог, не оказалось бы следов от кетчупа и не несло бы перегаром от недельного запоя. Раньше он выглядел лучше…—?Мистер Линдеманн, я вас могу спросить? —?подал голос Петер.—?Конечно. Любопытство?— хорошее качество,?— согласился легко он.—?Я тут слышал, вы?— владелец всего города. Сами заработали на покупку или наследство богатое? —?довольно в лоб спросил учитель.—?И то, и то одновременно. Знаете, что мой прадед построил школу? Так вот. Он приехал сюда из-за истории, связанной с озером. Наша достопримечательность?— Пасть Сатаны. Молва по штату пошла про него. По сути, все местные жители?— суп потомков, чьи прародители приехали сюда из-за легенды. А история такая: озеро, которое сейчас кристально чистое, не всегда таким было. Из-за его мутности никто не знал о глубине, и храбрецы устраивали заплывы, а потом тонули. Их тела находили на поверхности обглоданными. Но рыб там не обитало. Прадед мой был писателем и решил написать историю об этом, а заодно школу построить, а то приезжих стало много, те плодиться стали, и детей надо было учить. Постепенно озеро стало прозрачным, и все увидели его глубину, которая оказалась одной из самых больших для озер. Никто не понимает причин, почему сначала оно было мутное, а потом очистилось. Город живет за счет туризма и только,?— поведал историю Тилль.Петер был удивлен новым фактам. Линдеманн не упомянул про уголь и то, как все-таки появился Сансет Дейли. Спросить почему-то не хватило духу и смелости. Как и про то, почему директор сначала уехал, а затем вернулся с невероятными деньгами, позволившими ему купить маленький, но все-таки городок.Путь до школы Петер слушал Тилля вполуха. Тот, кажется, рассказывал, что где находится и какие люди здесь живут, но все это ровным счетом было малоинтересно. Тэгтгрен поделился новостями из Сиэтла и поведал о том, как проводил уроки дома. Не сказать, что дети любили его, но все же, выбирая между уроком истории и музыки, дети отдавали предпочтение последнему. До катастрофы им задавали мало домашки, а творческие проекты были посвящены непосредственно музыкальным вкусам учеников. Презентация о любимой группе, влияние какого-то жанра на общество, интересные факты музыки прошлого и настоящего, различие музыки между странами и все в таком духе. Петер позволял высказывать свое мнение и не осуждал его, даже, если кто-то со слюной у рта доказывал, что рэп черных?— самый лучший рэп. Отчасти, немного забавно было потом наблюдать на школьном дворе стычки детей и как тех вызывали к директору. Нагоняй Тэгтгрен на это получал, но такой мизерный, что забывался моментально. Но после катастрофы ученики стали наблюдать за тем, как их учитель ходил в кабинет директора. На уроках он стал потягивать коньяк из фляжки, домашняя работа сошла на ноль. Лекции превратились в скучную полупьяную тягомотину. Бывшего огня, с которым тот рассказывал о материале, в глазах Петера больше не было. В новом учебном году он пообещал взять себя в руки, но, зная, с какой легкостью он нарушал прошлые клятвы, не надеялся на ее исполнение.Из каморки мужчины взяли ведра с тряпками и двинулись в класс музыки. Тилль снял свой пиджак и повесил на один из стульев, а Петер положил на парту рядом очки и шапку. Один принялся смахивать пыль отовсюду, другой?— мыть пол.—?Мистер Тэгтгрен… —?начал было директор.—?Петер. Просто Петер. Официальности эти?— к черту,?— буркнул учитель, выжимая тряпку.—?Петер, как долго вы в музыке? —?решил немного поболтать Тилль. Лишь бы опять не зашел на больную тему. Тогда он замолчит и ни на один вопрос больше не ответит.—?Сколько помню себя,?— ответил Тэгтгрен.—?А почему музыкантом профессиональным не стали?—?По молодости как-то пробовал, да с группой не заладилось,?— пожал плечами он. —?А вы не увлекаетесь?—?Дилетант. Поэтому только слушаю,?— последовала усмешка. —?Не могу представить себя на сцене и играющего на гитаре, к примеру. Еще хуже, если петь. Хотя, признаюсь, выступать люблю на сцене.—?Злодеев, небось, играете? —?тихо пошутил Петер.—?Что?—?Говорю, у вас в школе популярны театральные постановки? —?сказал уже громче Петер.—?Есть такое. Но я как и оратор люблю. На первое сентября выступать одно удовольствие. Все смотрят на тебя, как загипнотизированные,?— вдохновлено произнес Тилль.—?С таким-то голосом… —?пробубнил под нос Тэгтгрен.Оставшаяся приборка прошла под незамысловатые разговоры о разных вещах. Тилль посвятил в некоторые детали учебного года, по какому принципу работали они. Гораздо легче, чем в Сиэтле. Классов всего ничего, значит, и проверки домашки будет меньше, легче отслеживать и контролировать. Особое внимание необходимо уделить классу сирот. По словам Линдеманна, они довольно непослушные, и новому учителю просто необходимо найти общий язык, иначе дальше нормальной работы не получится.—?Они любят манипулировать людьми. Вызвать жалость или притвориться хорошими. Научитесь находить эту тонкую грань лжи,?— посоветовал директор. —?Я для них слишком сильный, а вот вы, свежая кровь, понимаете?—?Не обещаю, но постараюсь,?— ответил Петер.—?Еще не считаете пост учителя музыки проклятым?—?Я не верю в суеверия,?— довольно уверенно заявил Тэгтгрен. Линдеманн лишь улыбнулся.Двое мужчин смогли привести кабинет в чистоту и порядок. О пыли и грязи можно было забыть. Книги стояли на полках в алфавитном порядке, шторы были сняты к чертовой матери и отправлены куда подальше в коробки. Пианино звучало по-другому будучи чистым. Петер с удовольствием сыграл несколько аккордов, чтобы проверить. Совершенство. Осталось лишь забрать учебники из библиотеки, и остаток дня можно было проводить, как вздумается. Чем, собственно, и занялся Тэгтгрен, попрощавшись с Тиллем. Странный он человек… Уж больно сильно выделялся на фоне остальных жителей Сансет Дейли. Что внешне, что историей своей семьи. Мутить воду в маленьком городе гораздо проще, чем в большом. Хотя, может, все одинаково, просто из-за огромности одного это незаметней?Взяв книги, Петер сходил до ближайшего супермаркета взять себе сэндвичей и пива. Что ж, жизнь стала немного поярче теперь. Тэгтгрен начал трапезу прямо на улице, медленным шагом двигаясь до отеля. Из головы никак не выходили сегодняшние открытия. Если вчера он считал, что Сансет Дейли?— скучное место, застрявшее где-то в 90-х, то сейчас становится очевидно?— он хранит в себе несколько тайн… Петер резко помотал головой. Нет, что за глупости? Не станет он распутывать этот клубок ниток и втягиваться в авантюры. Он приехал отдохнуть, восстановить нервы, а затем вернуться в Сиэтл. Ничего более. Приключение?— удел счастливых…Свой день учитель провел в номере, составляя примерный план на учебный год. Книги, по которым работала школа, понравились ему, так что примерно он уже представлял свои уроки. Давно такого энтузиазма и предвкушения не приходило. Они, конечно, подпорчивались очередным кошмаром, но, увы, от них не сбежишь.