Глава 25. Чудеса, да и только (2/2)
- Спасибо! Теперь почти не болит… И что бы я без тебя делала? Ты как, в порядке?- Все нормально, Сэнди, - раздраженно отмахнулся Виктор. - Пойдем.- А по виду не скажешь.
- Сэнди, пожалуйста… Я предпочел бы помолчать.
Он протянул мне обе руки, помогая подняться. Я неуверенно перенесла вес на ноги, боясь быть застигнутой врасплох очередным приступом притаившейся в засаде боли. Но вроде бы, ее и след простыл: так, остался лишь едва заметный контур, легкое напоминание, как рябь на воде. Виктор помог мне выбраться наружу.
- Сама идти сможешь?
- Смогу, - заверила его я. Впрочем, сделала я это весьма поспешно: шаги выходили прихрамывающими, как у утки: нормально наступать на ногу не было никакой возможности.
Разумеется, мои ковыляния не остались незамеченными:- Не волнуйся, это остаточный импульс. Мозг продолжает посылать сигналы о боли, однако ее как таковой уже нет. Через полчаса все закончится. Здесь недалеко комнаты моей матери: там относительно безопасно. Ты подождешь меня, пока я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь твоему другу.Он что, действительно, думает, что я беспрекословно последую этому дурацкому плану и буду сидеть в тепле и комфорте, пока Микки проходит круги ада?!
- Нет-нет-нет! Так не пойдет! Я иду с тобой. И это не обсуждается. Я не хочу, чтобы мой друг… там… из-за меня…- Нет, не идешь, - властно прервал Виктор поток бессвязных словоизлияний. – Если нам потребуется обратиться в бегство, ты этого сделать не сумеешь: сама посмотри, ты же еле идешь! Мне не нужна… обуза, - последнее слово он словно выплюнул мне в лицо.
- Ну знаешь!.. Да ты… ты… ты просто…
- Я просто совершенно прав? Сэнди, не мучайся, давай я помогу тебе идти… Если, конечно, тебе не противно.
- Сколько раз я тебе говорила, что мне не противно?! – моя злость быстро перебросилась на его последнее замечание, как пикуль, которому кинули связку сарделек. – Если у тебя есть какие-то комплексы, это не моя вина! И хватит уже талдычить одно и то же: я вовсе не так мелочна!
- Да, конечно, - с чувством глубокого самоудовлетворения заметил Виктор, чуть улыбаясь кончиками губ: он был рад отвлечь меня от опасной темы. – Ты можешь говорить все, что угодно. Но мы оба знаем правду. Тобой руководитинстинкт: у нормальных людей смерть вызывает страх, ужас, и труп, который свободно разгуливает по окрестностям, является некоторым апофеозом отвратительности.
- Ах вот ты как! Да как же ты мне надоел!Я резко развернулась, и прежде чем Виктор успел вставить очередной, сидящий у меня уже в печенках ?недоупрек?,неловко клюнула его в подбородок, а потом, рассудив, что этого недостаточно, приподнялась на цыпочках – превозмогая неприятное ощущение в лодыжке – и поцеловала его прямо в холодные, удивленно приоткрывшиеся губы.
Единственный раз, когда я кого-то целовала, случился, когда мне только исполнилось тринадцать. Это был мальчишка-газетчик на два года старше. Трудно сказать, что нравилось мне в нем больше: последняя модель велосипеда, на которой он уверенно рассекал пыльные дороги, или сильный австралийский акцент. Он тогда резко отскочил назад, вытирая рот тыльной стороной ладони:- Сэнди! Ты чего?
А я, перетрусив, кинулась домой со всех ног, где, запершись в комнате, слушала тяжелый рок, пока в ушах не зазвенело. После этого, едва завидев его, я делала вид, что мы не знакомы и гордо шествовала мимо. Плачевный опыт, что тут сказать. Оставалось только радоваться, что Микки ни о чем не узнал. Мурашки по коже, как представлю все то ехидство, которое должно было на меня после этой новости вылиться.Что касается желающих поцеловать меня, то с ними еще проще: их просто не было. Но все-таки это менее печально.
- Ну что, убедился? – хмыкнула я, отстраняясь и глядя на Виктора с вызовом.
Тот замер с нелепо полуоткрытым ртом, смотря на меня, как на языческое божество, его рука взлетела вверх и опустилась мне на плечо, словно он ни на миг не мог поверить, что я не бесплотный дух, а материальный, живой человек. Только негодующий и страшно рассерженный.
А потом он произнес фразу, заставившую меня на секунду забыть и о горестях, и о своем гневе и залиться краской:- Сэнди! Ты чего?