Глава 24. Терзания (2/2)
Он присел рядом со мной на колени:
- Сэнди, я что-то сделал не так? Что-то случилось?
Его голос звучал растерянно и взволновано. Что бы там ни чувствовал Виктор, себя он чувствовал явно не в своей тарелке.
- Забей, - всхлипнула я, отчаянно глотая слюну, чтобы интонация не звучала слишком жалко. - Дело не в тебе. Отвернись, пожалуйста. Не на что тут смотреть, - язык заплетался, как у алкоголика, а голос срывался почти на всех гласных.
Наверное, во времени Виктора слово ?отвернись? имело какое-то другое значение, потому что сделал он прямо противоположное: подался мне навстречу, и я ощутила на своих плечах холодное прикосновение, а потом вдруг нашла себя прижатой к его груди.
Если бы ситуацию и можно было сделать хуже, то только таким образом. У меня даже слезы пропали, когда его рука принялась гладить меня по волосам, а в нос ударил его горьковато-сладкий запах. Я поспешно вытянула вперед руки, отталкивая его от себя, и принялась вытирать обеими руками мокрые щеки.
Кто позволил ему жалеть меня?!
- Сэнди, прости… я виноват. Понимаю, до чего же должно быть противно, когда тебя касается мертвец, - морщась, сказал он. Я видела, как задвигалась кожа на его шее, точно, чтобы произнести эти несколько слов, потребовалось дополнительное напряжение голосовых связок.Меня охватил жгучий стыд.- Не в этом дело. Мне не противно, - слова все еще звучали в нос. – Я пришла сюда с Микки. Понимаешь, с Микки! Чтобы спасти меня, он кинулся прямо в лапы Кроули! И я понятия не имею, что с ним. Вдруг… вдруг… вдруг?- Ты привела сюда кого-то еще? – не дослушав, Виктор резко откинул голову назад. Его голос зазвучал деревянно, без намека на снисхождение, на которое я так рассчитывала. Холод его слов, казалось, тонкой изморозью покрыл мои щеки.
Я закрыла лицо руками, чтобы не смотреть на него: за один миг лицо Виктора стало измученным и жестким, в нем почти не осталось мальчишеского.- Да. Я такая дура… Зачем же я?.. Господи… Что же теперь делать?- Поднимайся, - коротко приказал Виктор, вставая на ноги, но уже не протягивая мне руки. - Нам нельзя терять ни минуты.- Если бы я могла, я бы здесь не сидела! Я сломала ногу!
Я закрыла глаза, ожидая громких восклицаний, грубостей, ругани, вздохов, может быть, даже слез, если мертвые, конечно, могут плакать, – но реакция Виктора меня поразила.
- Какую? – деловито спросил он.