Глава 22. Бабушкины сказки (1/1)

Быстро слопав по сэндвичу с курицей и разделив на двоих пачку жареной картошки (с которой мне, если быть честной, перепала только треть), мы с Микки условились взять велосипеды – самое верное средство для преодоления тернистой дороги до библиотеки – и встретиться на развилке, нашем обычном месте. Но волею судьбы бабушка посчитала сегодняшний день наиболее пригодным для эксплуатации детского труда и, стоило мне только показаться ей вновь на глаза, заставила меня сначала выгладить все постельное белье, а потом – вымыть раковину.

Пока я, изнывая от нетерпения, кое-как елозила утюгом по километровым простыням, бабушка сидела рядом и занималась своим любимейшим делом – допрашивала меня на тему пристрастий к противоположному полу, иной раз высказывая совершенно дикие предположения.

- Мне очень нравится Микки, Сэнди. Он такой заботливый, такой тактичный и такой практичный. И мордашка у него такая милая. Если что, хочу, чтобы ты знала: я одобряю.- Одобряешь что? – не сразу въехала я.

- Ваши отношения, конечно, - невозмутимо зевнула бабушка, деликатно прикрыв рот рукой.Если бы я не так хорошо знала ее закидоны, у меня были бы все шансы дохохотаться до опрокинутой гладильной доски или, чего доброго, уронить раскаленный утюг себе на ногу. Я осталась в целости и сохранности лишь потому, что бабушка была слишком частым рецидивистом, и у меня за долгие годы выработался иммунитет к ее атакам.

- Бабуль, ты же знаешь, мы просто дружим.- Мы тоже с твоим дедушкой сначала просто дружили, знаешь ли, - добродушно посмеиваясь, возразила бабушка. - Пока у соседей не появилась любопытная немецкая овчарка. Здоровенная невоспитанная псина. Хотя, подлетая, она всего лишь обнюхивала меня, этого было достаточно, чтобы я возвращалась домой огородами. Боялась я эту зверюгу просто до одури. Однажды мы с дедушкой шли с собрания книголюбов, и я увидела, как через поля к нам несется эта мерзкая собака. Твой дедушка тогда не знал, что она не злая, но все равно вышел вперед, загородил меня собой. У него был тогда такой героический вид: ветер трепал волосы, последние лучи уходящего солнца бросали свет на лицо. Уверена, он загородил бы меня от чего угодно, будь то хоть волк, хоть убийца с охотничьим ружьем наперевес. Овчарка опрокинула его на землю и вылизала все лицо своим влажным языком цвета ливерной колбасы. И хотя дедушка долго смеялся надо мной, это было уже не важно. В моих глазах он все равно стал спасителем, а это заставило меня посмотреть на него по-другому. Девушки всегда влюбляются в тех, кто их спасает. Так уж мы устроены.

В общем, когда я расправилась со всеми делами, дело уже шло к вечеру. К тому же зарядил дождь. Может, и долгожданный для фермеров, но точно несвоевременный для двух новоявленных детективов. Так или иначе, отправляться в библиотеку было уже поздно и мокро, и мы с Микки передоговорились на завтрашний день. Часы показывали пять часов пополудни, а значит, мне предстояло еще помаяться.

От скуки я прибралась в своей комнате, и, переживая страшное нежелание браться за что-либо, вновь спустилась вниз, в гостиную, где бабушка, с блокнотом наготове, ожидала начала очередной мыльной оперы, волнуясь из-за возможной грозы.

- Бабушка, а ты знаешь Северину Грэйвс? – не преследуя никакой цели, спросила я, устроившись на кресле таким образом, что ступни упирались в стену, а голова свешивалась на пол.

- Сэнди, упадешь. Сядь нормально!.. Кого, ты сказала? Северину Грэйвс? Знаю, конечно. Я всех старожил поселка знаю. Но с Севериной мы никогда не пересекались: она ведь баловалась колдовством. Поговаривали, что, поссорившись с кем-то, она делала Куклу Вуду этого человека и втыкала в нее иголки. Зато с Хильдой, ее сестрой, мы хорошо ладили.

- Я не знала, что у нее есть сестра.

- Была сестра. Хильда умерла лет пятьдесят тому назад. Когда я знала ее, она уже была очень старой. Как и Северина.

- Северина жива до сих пор.- А ты откуда знаешь? – удивилась бабушка. Ее настолько поразила моя неожиданная реплика, что она даже решилась убавить громкость телевизора.- Микки сказал, - отмахнулась я. – Он все про всех знает.

Видимо, ответ бабушку удовлетворил:- Северина же ведьма, как я уже сказала. Я верю, что она бессмертна. А Хильду Грэйвс я знала очень хорошо, ведь она работала няней в Вестерхолде. Моей няней. Она, можно сказать, меня и вырастила.- И она не была ведьмой?- Не была. Дар достался только Северине. Хильда говорила, что это норма: дар переходит только к одному ребенку и наследуется только по прямой линии. Да и даром назвать это сложно: скорее уж, это проклятие. Северина ведь всегда была изгоем, даже поселилась на отшибе. С Хильдой они разругались еще в юности и больше не поддерживали отношения. Впрочем, хотя ведьмой была лишь одна, судьбы у обеих сложились трагически.

- Трагически?

- Не перебивай меня, Сэнди, пожалуйста. Иначе я потеряю мысль. В мои годы мысли становятся хрупкими, как рыбьи косточки. Любое случайное вмешательство может их сломать… Что же я говорила? Нет-нет, не напоминай, я сейчас найду. Ах да, я говорила о трагических судьбах сестер Грэйвс. Да-да. Не знаю точно, что там произошло, но, кажется, Хильда потеряла единственную дочку, а у Северины была убита внучка. И все, по-моему, произошло в один год.- Дочку?

- Да-а, Хильда однажды вскользь упоминала об этом, но никогда не распространялась в подробностях… Она очень страдала, бедняжка. Наверное, ей сложно было столько лет нести на душе такое тяжкое бремя. Вот однажды все это и прорвалось наружу. Я тогда обожала фильм ?Мышьяк и старые кружева? и Присцилла Лейн, которая сыграла роль Элейн, была моим кумиром. Все, что бы я не делала, сопровождалось девизом ?как у Присциллы?. Я хотела такие же наряды и такие же волосы. Она была сущим ангелом во плоти! Понимаешь?- Что-то не очень. Причем чем здесь Хильда?- И действительно. Мы же говорили о Хильде, правда? А почему я начала говорить о Присцилле? – бабушка беспомощно развела руками. – Непонятно. Она наморщила лоб и нервно пролистала блокнот, словно пытаясь отыскать в записях подсказку, потом подняла на меня глаза и лицо ее просветлело:- Кажется, вспомнила, Сэнди. Присцилла. Так звали дочку Хильды. Она мне сама об этом сказала. Села как-то на краешек кровати, вздохнула, да так и сказала: ?Мою дочь тоже звали Присцилла?. Ну конечно.- Присцилла? Присцилла?

Не в силах бороться с собой я вскочила на ноги, и мир перед глазами закружился, словно я взглянула на него с колеса обозрения. Мысленно я уже набирала номер Микки.

Сначала мне это показалось всего лишь странным совпадением, но когда под недоумевающим взглядом бабушки я, как ошпаренная, выбежала в соседнюю комнату, другая бабулина реплика назойливым шмелем зажужжала в голове:

?Хильда потеряла единственную дочку, а у Северины была убита внучка. И все, по-моему, произошло в один год?.В один год! В год, когда на цирк было наложено проклятие! Когда Руби была убита, а Присцилла - замурована в шатре!Совпадение получалось слишком подозрительным.