Глава шестая. (1/1)
Was ich liebeDas wird verderbenWas ich liebeDas muss auch sterben, muss sterben***Наутро завтракаю в одиночестве, и это давит на меня сильнее, чем я могла бы предположить. Тилль не спустился вниз, возможно после вчерашнего он не хочет меня видеть, и я могу его понять. Я даже думаю что это правильно, но вот больно от этого ничуть не меньше.Варю себе кофе в медной турке. Здесь есть крутая кофемашина, но я не хочу включать ее. Расход кофе там выше, а у нас осталась последняя пачка и я понимаю, что пополнить запасы будет негде. Хотя мне не стоит об этом переживать, через пару дней мы покинем Замок, и я очень сомневаюсь что когда-нибудь вернусь сюда. Тилль сказал?— меня ждет смерть, и я с ним согласна. Как японский летчик камикадзе, я с радостью отдам свою жизнь, но лишь захватив с собой как можно больше врагов.Наливаю кофе в большую фарфоровую кружку, добавляю сухих сливок из банки и иду к столу. На завтрак три сухие галеты с консервированным паштетом из индейки и половинка персика в сиропе. Благодаря погибшему водителю ?Порше? мы пока можем себе позволить такую роскошь как фрукты, пускай они и из банок.В прежние времена в этом доме на завтрак подавали исключительно свежайшие яйца Бенедикт, воздушные омлеты больше похожие на суфле и теплые булочки, за которыми каждое утро ездил помощник повара. Нина признавала только один сорт булочек. Их выпекали в соседнем поселке. Рудольф, долговязый неуклюжий парень, сын садовника, который помогал на кухне, вставал каждое утро в четыре, чтобы успеть до завтрака, привести их к столу. Родители Стефана были страшными снобами, они свято верили, что их благородное происхождение дает им право издеваться над людьми, а их деньги подкрепляли эту уверенность. Стефан был другим. Ему были чужды и даже неприятны взгляды родителей. В детстве он дружил с детьми прислуги, а когда вырос, перебрался в небольшую квартирку в городе и тщательно скрывал свое происхождение. Он всей душой ненавидел классовое неравенство и вовсе не удивительно, что его так увлекли идеи анархизма. Удивительно другое, Стефан не был наивным болваном, и я до сих пор не могу понять, как он мог так долго не замечать очевидного?— его соратникам было глубоко наплевать на свободу, равенство и братство, им требовалось лишь свергнуть власть, чтобы стать на их место. Он был жестоко обманут, а потом так же жестоко убит.Закончив завтрак, я иду библиотеку, хотя мне и нужно поговорить с Тиллем, но я боюсь этого разговора. Мне страшно увидеть холод в его взгляде, особенно после того что было между нами. Мне стоит признаться хотя бы самой себе в том, что я вовсе не считаю, его чужим и наши отношения значат для меня слишком много. Но вот ему я этого не скажу и потому беру паузу.Мне давно следовало сделать это?— изучить биографию старинного рода Эльбах-фон-Нольмен и понять истинные мотивы Стефана. Буквально за день до того как я потеряла его он сказал фразу, которая не дает мне покоя. ?Все, так как и написано в той старой книге. Мир рухнул, а я, последний из нашего рода, исполнил свое предназначение?, а когда я спросила, что это значит, он ничего мне не ответил. И вот сегодня я собираюсь понять, что именно Стефан имел в виду, и какая древняя книга заставила его думать, что он должен был разрушить мир.Библиотека находится на третьем этаже. Это была любимая комната Нины и все здесь сделано в ее вкусе. Паркетный пол из красного дерева, высокий потолок расписанный золотом, кованые люстры в средневековом стиле, глубокие кресла с обивкой из красного бархата и стеллажи полные старинных книг, многие из которых стоили целое состояние. Тут же расположился камин, который никогда не зажигали. На каминной полке семейные фото. Счастливая семья: элегантная худощавая Нина в шляпке поверх высокой прически, импозантный барон Филип с металлической тростью в руке, и их единственный сын?— Стефан, в светлом прогулочном костюмчике. Позади изумрудная зелень бескрайних виноградников. Фото сделано, когда Стефану было не больше пяти и на нем он широко улыбается. На другом фото Стефан стоит на фоне красной кирпичной стены, в черном фраке, форме Итона, с розой в петлице. Он выглядит очень несчастным. Стефан говорил, что годы обучения в Англии были для него мрачным временем, и именно они определили его дальнейшую судьбу. Родители хотели дать ему лучшее. Но они делали это против его воли и добились того, что когда Стефану исполнилось двадцать он сбежал из дома и поселился в Берлинском сквоте вместе с панками и анархистами. Когда Стефан рассказывал мне о тех месяцах, что он прожил в этой разношерстной общине, его глаза василькового цвета светились от счастья. Единственный наследник оказался вовсе не таким, как хотела бы его мать, но все же он до последнего вздоха оставался аристократом. Мы были с ним из разных социальных слоев, и как бы он не пытался делать вид, что происхождение не имеет никакого значения, я все время ощущала это и может потому мы так и не стали с ним по-настоящему близкими.Со смерти Нины библиотекой не пользовались, и на книжных полках скопился приличный слой пыли. Я некоторое время брожу между стеллажами, вчитываясь в названия на корешках, но не вижу ничего подходящего. Здесь много книг на английском и немецком, есть литература на французском, испанском и даже русском. Филипп был полиглотом и в совершенстве знал семь языков. Нина как-то говорила мне, что он читает книги только в оригинале и не признает переводов. Странное чудачество, но он мог себе это позволить.Я не знаю, что именно ищу. Что-то древнее, вроде семейной биографии. Достаю пару толстенных фолиантов, но все не то, никаких семейных тайн, обычная литература, пускай и весьма неплохая.Я возвращаюсь в центр комнаты, стряхиваю рукой пыль с бархатной обивки кресла и сажусь, вытянув вперед ноги в тяжелых ботинках. Нина бесилась, когда видела меня в подобных нарядах, она свято верила, что женщина по праву рождения обязана носить каблуки и платья. Да, родня Стефана определенно не любила меня и не одобряла его выбор. Я даже одно время думала, что именно потому он и женился на мне. Но это было не так. Стефан любил меня, правда, ума не приложу за что, я ведь та еще сука.Я оглядываюсь по сторонам, ищу другие фото со Стефаном, и тут мой взгляд падает на небольшой столик, примостившийся у дальней стены. Он настолько выбивается из общей обстановки, что удивительно как я не заметила этого раньше. Во времена службы я бы увидела его, как только вошла в комнату. Теряю былую хватку.Встаю и направляюсь к дальней стене. На первый взгляд ничего необычного. Самый простой прямоугольный журнальный столик на колёсиках, но он выглядит жалко среди всей этой мебели в стиле ретро-шик. Кажется он из Икеи, что-то похожее было у наших общих друзей, снимавших студию на западе Берлина. Я с трудом могу представить себе ситуацию, в которой Нина отправилась бы в Икею покупать мебель в родовой замок. Откуда тут это чудо? Я подхожу ближе, провожу рукой по гладкой столешнице, она приятно-прохладная на ощупь. Решаю осмотреть его внимательнее и очень быстро нахожу какие-то бумаги, в непрозрачном пакете. Их приклеили к донышку столика снизу скотчем. Не старинная книга, но уже что-то. Вынимаю бумаги и возвращаюсь с ними к креслу.Это отчеты о слежке, я понимаю это сразу, стоит только взглянуть на текст. Вчитываюсь, и по спине пробегает неприятный холодок. Объект слежки я сама. С удивлением и замешательством перелистываю страницы. Вот моя прогулка в парке с подругой детства, вот мой поход в тренажерный зал, следом запись моего телефонного разговора с бывшим коллегой. Я хорошо помню этот момент, уже тогда я стала подозревать, что Стефан связался с дурной компанией, и пыталась разузнать у Петера, не происходит ли в городе чего-то необычного. На следующем листе мои поисковые запросы в Гугле. Господи, за мной следили, а я даже не догадывалась об этом. Но кто это делал? Быстро перелистываю страницы, в надежде найти имя заказчика. На пол падают несколько фотографий. Я уже понимаю что там, но все равно поднимаю их и, закусив губу смотрю.Это было лишь однажды, я встретилась с этим парнем в баре и почти сразу между нами проскочила искра. Мы занялись быстрым сексом, на темной парковке, на капоте его старенького ?Ауди?, и понятия не имела что кто-то наблюдает. На фото секс выглядит довольно мерзко, совсем не то же самое что в порно-журналах. Я сейчас не могу даже вспомнить имени своего любовника. Клаус? А может Михаэль? А может я и не спрашивала?Несколько секунд я смотрю на фото, а потом рву их на мелкие кусочки. А потом рву и отчет. Я больше не хочу знать, кто заказал эту слежку, сегодня это не имеет никакого значения. Мелкие клочки бумаги падают мне на колени, на красный паркет. Нужно будет прибраться тут, хотя бы пылесосом пройтись, только вот я понятия не имею где здесь пылесос.Дверь библиотеки рывком распахивается. От неожиданности я вздрагиваю и роняю на пол и остальное.— Ты должна пойти со мной, быстро,?— Тилль стоит в дверях.На нем черная футболка со значком анархистов и черные джинсы почти такие же как у меня. Они немного коротки ему. Он выглядит напуганным и мне становится не по себе.— Что случилось? —?спрашиваю я.— Они у ворот,?— Тилль нетерпеливо машет в воздухе рукой, его взгляд на мгновение падает на обрывки бумаги, которыми усеян пол библиотеки, но он тут же снова смотрит прямо на меня.- Пошли, прошу.Я быстро поднимаюсь и иду за ним.— Они?— это кто? —?спрашиваю, когда мы начинаем спуск по лестнице устеленной красным ковром. С портретов на стенах на нас с равнодушием смотрят все предки Стефана.— Байкеры,?— отвечает Тилль, даже не оборачиваясь.— Я услышал их из спальни. Их там человек десять.— Ну и черт с ними, нам ничего не грозит, они сюда никогда не проникнут,?— я останавливаюсь посредине лестницы, прямо под портретом барона Филиппа в торжественном наряде.Тилль даже не замедляется, он продолжает стремительный спуск. Уже внизу он поворачивается и говорит:— Они зовут Стефана и требуют открыть. А что если эти люди знают о том проходе через туннель?— Дьявол,?— выдыхаю я,?— как они выглядят?— Я не видел, только слышал. Они же за воротами.— Тогда воспользуется современными технологиями, — говорю я и спускаюсь вниз. — Идем в комнату охраны и разберемся кто это такие и чего им нужно.На первом этаже располагается комната видеонаблюдения. Камеры установлены по всему периметру на зубчатой стене вокруг Замка. Раньше здесь работал человек, который следил, чтобы никто не потревожил покой барона и баронессы, сейчас в комнате никого нет.Экраны не включены, но я точно знаю, что все еще камеры работают. Видела это, когда мы перегоняли "Порше". Мне требуется пара минут, чтобы разобраться, как включить всю эту технику. Все это время Тилль стоит позади и молчит. Он не приближается ко мне, не предлагает помочь?— ничего. Мы вернулись к тому, с чего начали. Одной неосторожной фразой я откатила наши отношения на несколько дней назад и не могу сказать, что я получаю от этого удовольствие.Экраны зажигаются один за другим, и я сразу же вижу их. Шакалы, так они себя называют. Они ездят на спортивных байках и у каждого под седлом приделан меховой хвост. Их главаря зовут Ронан Бирн, я очень хорошо знаю этого человека. Худощавый светловолосый мужчина, с густой бородой, которую он носит заплетенную в косу, уроженец Ирландии. Он бывал у нас дома, я играла в прятки с его дочерями и ходила в кино с его женой. А потом узнала, что он лидер анархисткой партии, в которой состоял и мой муж.Стефан прекратил всяческое общение с партией сразу после того как начались первые массовые убийства полицейских, но я знаю что он хотел встретиться с Ронаном когда мы отправились в Берлин. Он надеялся, что тот поможет. Но зачем Ронни приехал сюда? Что ему от нас нужно? Единственный способ узнать?— впустить его внутрь и поговорить, но тогда придется все рассказать Тиллю. Мгновение раздумываю, а потом нажимаю кнопку на коммутаторе видео звонка и спрашиваю.— Ронни, что тебе нужно?Один из байкеров слезает с мотоцикла. Он снимает шлем, подходит вплотную к камере видео-звонка и склоняется над ней.— Ката, ты ли это? —?спрашивает он.Голос у Ронона скрипучий, неприятный, но до той истории с копами я считала его хорошим человеком. Это оказалось большим заблуждением. Хорошие люди не убивают людей без причины и не насилуют женщин.— А кого ты ожидал тут услышать, королеву Англии? — Я надеялся найти Стефана, - говорит Ронни и отводит глаза. — Стефан мертв,?— отвечаю я. —?Его убили. Банда безымянных. Слышал о таких?Ронан плотно сжимает губы, недолго молчит, а потом говорит с сожалением в голосе:— Это грустно, Ката. Тебе нужна помощь? Впусти нас, и мы поговорим.— Если я впущу вас, ты обещаешь, что никто из твоих ребят не навредит нам? —?спрашиваю я.— Ката, за кого ты меня принимаешь,?— Ронан широко улыбается, обнажая кривые острые зубы. Улыбка насквозь фальшива.— Ты не ответил на мой вопрос. Обещаешь, что никто из ваших не навредит нам? —?я знаю их устав и если Ронан даст обещание, мы с Тиллем в полной безопасности.— Я даю тебе обещание, что никто из моих ребят не тронет вас и пальцем и будет вести себя исключительно уважительно, а в противном случае я самолично их пристрелю,?— он больше не улыбается.— Хорошо, тогда я впущу вас,?— я поднимаю руку, чтобы нажать кнопку открытия ворот.— Стой, что ты делаешь,?— Тилль пытается удержать меня за запястье. —?Им нельзя доверять, неужели ты не понимаешь?— Этим можно, он дал слово,?— высвобождаю руку и нажимаю на кнопку.Автоматические двери медленно разъезжаются в разные стороны, и я вижу на экранах, как байкеры, поднимая в воздух столпы пыли, движутся цепочкой по направлению к главному входу.Я встаю, нужно встретить этих бандитов у дверей.— Зачем ты это сделала, Ката? —?Тилль смотрит на меня с осуждением и печалью.— Тилль, я должна тебе кое-что рассказать о Стефане,?— говорю я.— Боюсь, что уже поздно,?— он разворачивается и идёт прочь, в сторону лестницы ведущей на второй этаж.Ну что же, значит, я одна буду разговаривать с Шакалами. Может так оно и лучше, незачем лишний раз рисковать.Мы расположились в большой гостиной на первом этаже. Ронан развалился на кожаном диване, закинув ноги в мотоциклетных ботинках на подлокотник. У него неприятное лицо со следами юношеских угрей на щеках и холодные глаза хищника, выслеживающего добычу. Расслабленная поза не может меня обмануть. Его приспешники остались на улице. Всего их дюжина. Крепкие парни в шлемах кислотных цветов и ярких спортивных мотоциклетных куртках. Мне все еще не понятно, зачем они приехали, ведь Стефан давным-давно разорвал все отношения с Ронаном и тот тоже не горел желанием общаться.Я сделала нам чай, хотя понимаю, что Ронни предпочел бы пиво или что-то покрепче. Его чашка стоит нетронутая на кофейном столике, а сам он пристально смотрит на меня и молчит. Я рассказала ему о своих планах убить главаря безымянной банды и кажется, моя идея ему не понравилась.— Я тебе в этом не помощник, детка,?— говорит он, наконец, и приглаживает рукой бороду.— Зассал, Ронни? —?я криво усмехаюсь. —?Я всегда говорила Стефану, что ты трус.— Ей, попридержи язык, дорогуша,?— он гневно хмурит густые брови. —?Я дал обещание, но я могу и забрать его обратно.— И что, изнасилуешь и убьешь жену бывшего друга? —?мне совсем не страшно, я понимаю, что он не станет нарушать данное слово. Устав много значит для этих людей.— Да не стану я тебя насиловать,?— говорит Ронни и опускает взгляд.Я вижу, что он смущается, и решаю надавить:— Я не прошу тебя убивать их, я прошу только дать мне пару парней, которые помогут добраться до главаря.— Ката, ты не понимаешь. Многое изменилось, сейчас безымянная банда обрела настоящее могущество, их главарь действительно опасен, и я не стану выступать против них,?— он смотрит прямо в глаза и добавляет тихо. —?У меня жена и дочери, я не могу так рисковать.— То есть, ты ничем мне не поможешь? —?я беру чашку и делаю большой глоток.— Нет, детка. Но, если хочешь я могу дать тебе защиту, только если ты не станешь лезть к безымянным.— Мне не требуется защита насильников и убийц,?— бросаю холодно. —?А теперь скажи, зачем ты приехал?— Хотел повидать старого друга, поболтать о былых временах.— Хватит врать Ронни, я никогда не поверю в эту сопливую чушь, говори правду.— За бухлом,?— отвечает, он чуть подумав. —?Я знаю, что у вас полно выпивки, я запрещаю своим ребятам курить эту дрянь, но должен предложить что-то взамен. Стефан показывал мне винные погреба, и я надеялся, что он продаст мне пару бочек отменного бренди.— И что ты хотел предложить взамен? - спрашиваю я осторожно.\ Деньги больше не имеют ценности, к тому же я сомневаюсь что он говорит правду. На спортивных байках сложно транспортировать бочки с бренди, они же чертовски тяжелые. Ронан снова мне врет, но я не могу понять почему.— Оружие, женщин, провиант,?— он спускает ноги с подлокотника и распрямляется. —?Мы неплохо устроились, после того как добились своих целей, знаешь ли.— Убивать невинных это по твоему неплохо? Сколько полицейских ты тогда убил? Несколько тысяч? Я вообще не понимаю, как ты можешь смотреть в глаза своим дочерям после такого.— Мир жесток и несправедлив, детка,?— он пожимает плечами. —?Либо мы, либо нас. Так все устроено.— Меня тошнит от этих пустых слов, Ронни, - я начинаю заводится. Именно этот человек втянул Стефана в грязную историю, и я ненавижу его всеми фибрами души.— Я ничего тебе не продам, если ты не дашь мне людей чтобы проникнуть в логово безымянных.— Ката,?— он наклоняется вперед.- Я ведь могу и силой взять.— А ты попробуй, и посмотрим, что из этого получится, крыса,?— слышу позади голос Тилля.Ронан вскидывает взгляд и на мгновение на его лице отражается неподдельный страх, но он почти мгновенно сменяется фальшивой широкой улыбкой.— Так вот кого ты тут прятала, детка,?— говорит он. —?И как же так вышло? Ведь этот славный парень не так давно был среди нас. Тилль, я не ожидал, что ты выживешь.— А я не ожидал, что ты сдашь меня.Я оборачиваюсь и с удивлением смотрю на Тилля. Он идет прямо ко мне, но смотрит на Ронни. В руках ?Глок?.— Я не мог поступить иначе, ты же понимаешь,?— Ронан не отрываясь смотрит на Тилля. —?Ты слишком много болтал, задавал лишние вопросы. Это нельзя было так оставить. Я защищал своих парней.— Какого черта тут происходит,?— спрашиваю я, переводя взгляд с Тилля на Ронни и обратно. —?Вы что, знакомы?— К сожалению,?— отвечает Тилль и садится рядом со мной, при этом дуло пистолета все еще направлено прямо на Ронни. —?Я не говорил тебе, но когда искал Рози, мне пришлось сделать много такого, чем я не горжусь. Дружба с этими ребятами как раз в этом списке.— А мне казалось, тебе нравилось у нас,?— Ронни все еще скалит кривые зубы.- Бухло, девочки, веселье до утра. Та цыпа, с которой ты развлекался все это время, ты знаешь, она ведь осталась совсем без защиты. Парням она понравилась, в ней есть огонь.— Заткнись, или я нажму на курок, Ронни,?— в голосе Тилля металл, я не понимаю, о чем они говорят, но могу догадаться, и мне это не нравится.— Если ты это сделаешь, то двенадцать моих молодцов ворвутся сюда с автоматами и убьют тебя и твою подружку,?— Ронни усмехается. —?Хотя нет, сначала они ее поимеют на твоих глазах, и лишь потом прикончат. Хотя зачем я тебе рассказываю, ты же сам не так давно был в их рядах и отлично знаешь как все происходит.— Ронни, ты нарываешься,?— я ощущаю, как во мне словно цунами поднимается ярость. —?Ты лично дал мне слово, что мы в полной безопасности. А теперь убирайтесь из моего дома. Ты и твои ребята. Мне от вас ничего не нужно и я вам ничего не продам.— Да, ты права, я поклялся и сдержу слово,?— он смотрит на меня холодно,?— Сейчас я уйду. Но ты же понимаешь что ненадолго. Завтра же мы вернемся, и нас будет многим больше. Мы возьмем твой Замок в осаду, и будем сидеть тут, пока ты не передумаешь. Подумай хорошенько, детка. Сегодня ты можешь получить за вино плату, но если прогонишь меня, то в следующий раз платить будешь ты. И я не посмотрю, что ты дружила с моей женой, отдам парням, и они сделают из тебя свою сексуальную игрушку.— Я оторву член всякому, кто криво на меня посмотрит! —?медленно произношу я. Внутри все кипит от злости. —?Пошел вон из моего дома, грязный пес!— А то что? Ударишь меня? —?Ронни ухмыляется. —?Сделай уже это, сучка и я смогу забрать свое слово назад.Я знаю это, мое нападение полностью освободит его от данных обещаний. Так прописано в их уставе, но у меня руки чешутся навалять этому высокомерному козлу. Я уже хочу подняться и броситься на Ронни, но Тилль кладет руку мне на колено, и я остаюсь сидеть.— Он не стоит этого,?— говорит он тихо. —?Пускай просто уйдет.Ронни снова скалится и встает с дивана.— Значит, ты нашел себе новую девочку,?— он смотрит на Тилля. —?Она ничего? да? Горячая? Только помни, что Ката любит наставлять рога своим ухажерам.Он начинает громко смеяться, но смех неестественный, на самом деле Ронни не весело. Я задела его своим отказом продать бренди, и мне не стоит сомневаться что завтра вся его банда будет у стен Замка с оружием.— Убирайся, Ронни,?— говорит Тилль.— Быстро же ты нашла замену своему аристократу,?— произносит Ронан с мерзкой улыбочкой. — Я всегда говорил ему что ты его не любишь, но он был слишком благороден чтобы поверить в это. Его слова попадают в цель, но я не подаю вида и говорю совершенно спокойным голосом:— Ронан, ты должен немедленно покинуть Замок.— Ты пожалеешь, Ката,?— он разворачивается и идет к дверям.Тилль убирает руку с моего колена и говорит очень тихо:— Это была ошибка, не нужно было их впускать.— Не нужно было скрывать от меня, что знаком с Ронни,?— отвечаю ему так же тихо,?— а теперь помоги мне выставить их вон.— Хорошо, идем,?— он поднимается и следует за Ронни, ?Глок? по-прежнему сжимает в пальцах.Байкеры уехали, ворота заперты, а мы с Тиллем сидим на кухне друг напротив друга, и никто не решается начать разговор первым. Я размышляю о словах Ронни насчет моих измен. Он мог узнать об этом только от Стефана. Получается, мой муж следил за мной, но почему же тогда он не сказал мне ни слова.Первым нарушает молчание Тилль.— Я был членом ?Шакалов? два месяца, вот такие дела. Думаю не нужно говорить, что именно мне приходилось делать.Я смотрю в его печальные блестящие глаза и не знаю, что сказать. Можно ли оправдать зверства высокой целью? Кажется, в этой стране мы уже пытались делать это, но ничего не вышло.— Ты участвовал в оргиях? —?спрашиваю я, и он молча кивает.Мне кажется, что-то у меня внутри обрывается, когда он делает это. Мне стыдно и больно, но я не вправе его судить. Сама не святая.— А почему именно у них? —?спрашиваю я. —?Ронни не самый приятный парень.— Ходили слухи что они близко общаются с другой бандой, той, куда забрали Рози.— Они подтвердились? —?теперь я полна внимания. Если это так, то многое становится понятным.— Да, Ронни полностью подчиняется тому главарю. Он его боится и делает все, чтобы тот не попросил. Хотя его ребята даже не подозревают об этом. Я тоже не понимал, пока он не слил меня им.— В смысле слил?— Я задавал много вопросов о том главаре, пытался разнюхать и Ронни узнал это. Меня опоили, а когда я пришел в себя уже был в цепях,?— он умолкает, смотрит на свои руки и добавляет тихо.- Пополнил ряды их сексуальных рабов.Я мысленно добавляю главаря "Шакалов" в список своих врагов. Теперь мне становится понятно, как именно Стефан попал к безымянной банде. Он все же нашел Ронни и, судя по всему, этот говнюк решил на нем заработать. Аристократы всегда ценились среди этой швали. Мерзкому отродью за честь поиметь сынка баронов, или бывшую рок-звезду.— Я совершила большую ошибку,?— говорю я тихо.— Я разболтала Ронни свои планы и потеряла свой единственный козырь?— эффект неожиданности. А еще теперь мы потеряли убежище, они точно вернуться завтра и нам придется уходить. — Я понимал что так и кончится и пытался тебя предупредить,?— Тилль печально улыбается.— Но боялся рассказать правду. Решил ты меня осудишь.— Нет, я не стану этого делать. —?Я чуть качаю головой.- Каждый выживает, как он может, Тилль. Я не стану лгать, мне очень неприятно, что ты был среди них и делал все эти мерзости, но мне кажется, во-первых ты уже искупил вину, а во-вторых, я тоже не святая, и мне есть о чем сожалеть.Он подается вперед и кладет свою широкую ладонь поверх моей руки.— Я знаю насчет Стефана, Ката,?— говорит он. —?Ронан кричал об этом на каждом углу. Я в курсе, что Стефан участвовал в заговоре против власти.Молча смотрю ему в глаза. Мне кажется, он хочет поцеловать меня, но медлит, а потом вовсе убирает руку и откидывается на спинку стула.— Если ты знаешь,?— говорю ему тихо,?— тогда тебе должно быть понятно, почему я считаю своим долгом убить как можно больше этих сволочей, пускай это и станет моим последним хорошим делом на этой земле.— Я понимаю, но не хочу, чтобы ты рисковала собой.— Почему? Какое тебе дело?— Секс не всегда ничего не значит,?— говорит Тилль, его глаза светятся?— Иногда из него рождаются чувства.Я замираю от неожиданности, ощущаю, как по телу разливается теплая волна облегчения. Тилль сейчас дает мне возможность изменить все, сделать правильный выбор. Выбрать жизнь, а не смерть, но тут же понимаю, что не имею права на это.— Все кто пытался любить меня умерли, Тилль,?— говорю я медленно. —?Потому, тебе лучше держаться от меня подальше.Он чуть прищуривает глаза, смотрит в окно, а потом поднимается и ни говоря ни слова уходит из кухни. Я остаюсь одна. Ярко светит солнце, его лучи оставляют на клеенке причудливый узор. Я вожу по нему кончиком пальца и с болью в сердце размышляю о том, что во второй раз оттолкнула от себя человека, которого, полюбила и мне хочется выть в голос. Но я не издаю, ни звука. Я умею страдать беззвучно, у меня большой опыт в таких вещах.