- 2 - (1/1)

Явившийся наутро врач предписал постельный режим как минимум на неделю и оставил новые порошки с микстурами. Думать, что там может быть понамешано, было еще печальнее, чем о женской доле бедной бесприданницы в столице мод и развлечений. Дождавшись, когда эскулап их оставит, Рауль позвал мадам Валери, и в комнату вошла средних лет дама, несомненно, считавшаяся здесь старухой, по недоразумению задержавшейся на полпути в могилу. Жизнь могла бить ключом лишь до двадцати пяти у одинокой девушки, до тридцати пяти при условии успешного замужества. А далее – унылые платья и сплетни в окружении таких же вышедших в тираж товарок. Брр. - Дитя мое, как ты себя чувствуешь? – с искренней заботой спросила мадам Валери, присев на кровать рядом с Анной. Рауль расположился в кресле у окна и всем своим видом показывал, что уходить не собирается. Анна посмотрела на доброе, покрытое паутиной морщин лицо, пергаментные, испорченные в молодости работой руки, и ей стало не по себе. Вот что ожидало бы Кристину при самом лучшем раскладе, стань она ?достойной женщиной?, выйдя к старости в мелкие буржуа. - Мне намного лучше, - пролепетала Анна.- Слава Богу, милочка, слава Богу, - перекрестилась на западный образец пожилая дама. - Помолитесь за меня, - с непритворной печалью попросила Анна, осмысливая свое новое положение, идущее в нагрузку к жизни, молодости и Парижу.- Я уже заказала мессу нашему доброму кюре, - успокоила свою подопечную мадам Валери, имея в виду, разумеется, ее здоровье.- Епископ хоть сегодня упомянет тебя в молитвенных прошениях, - подключился Рауль, соблюдая, как ясно было видно, правила игры. Судя по натуралисту Золя, высшие и средние классы набожностью не страдали, а верования низших слоев общества более тяготели к смеси суеверий и привычек, нежели Евангелию. Франция куда раньше России потянулась ?залезть на небо разогнать всех богов?, но никто не спешил обличать ее или призывать в новый крестовый поход. Где же вы, итальянские дивизии, на полном серьезе пришедшие вместе с гитлеровцами бороться с красной заразой? Ау! Нет ответа, колупают пыльную землю под палящим солнцем предки будущих ?новых крестоносцев? и не жужжат, потому что не то, что об учении Маркса, о крестовых походах понятия не имеют, и до поры не имеют шанса узнать. Обыкновенный капитализм, смешанный с феодальными пережитками. А вы считаете, царя от безбедной сытой жизни свергли, заскучав под шампанское с французской булкой? Анна отвела взгляд от мадам Валери, а Рауль по-хозяйски потребовал завтрак и кофе. Старушка засуетилась, побежала греметь тяжелой посудой на кухне, лишь напоследок, остановившись в дверях, игриво погрозила пальцем Раулю, сказав, что друг ее Кристины – славный мальчик, и она без опаски оставляет воспитанницу с ним наедине. От так, молебны – и завуалированное сводничество. Хотя в отношении поющей актерки это, скорее, дружеская помощь. Госпожа Огудалова тоже желала Ларисе самого доброго и дорогого, окучивая всяких Кнуровых с Вожеватовыми, потому что потеря уровня жизни куда болезненнее потери добродетели. Хорошо, хоть тело Кристины нездорово, и до ?глупостей? дело не дойдет. Получив завтрак и разделив его с Кристиной (мадам Валери стояла на пороге и с умилением наблюдала за юной парой), Рауль выпроводил благодетельницу Кристины и принялся завоевывать ее сердце и воображение. Уж лучше бы были ?глупости?, в сердцах подумала Анна. Начал виконт с того, что до крайности фальшиво напел новый романс о встречах при луне. Потом выдал сплетни Оперы и полусвета. Сообщил, что побывал у мадам Жири, услышал легенду о Призраке (типичные театральные суеверия, моя дорогая) и принес привет и пожелания скорейшего выздоровления от Мэг Жири. Балерина также просила Рауля передать приболевшей подружке поцелуй, что тот с энтузиазмом и сделал, причем одним не ограничился, добавив, что все-все-все желают ей доброго здоровья. Закончив с поцелуями и пожиманием рук, Рауль бросил, что старший брат гонит его, несчастного, на скучнейшее суаре с невестами на выданье, и пылко пообещал скучать по милой Кристине на протяжении всего мероприятия. Анна хлопала глазами, сочувствовала и недоумевала, что, в самом деле, подружка виконта была дурой, или непрошибаемая наивность и мечты Кристины – плод совместных усилий романиста и либреттиста. Надеяться на совместную жизнь с Раулем рука об руку, это кем надо быть? Сомнений нет, однажды на подобном скучном приеме Рауль (не исключено, что с помощью брата-графа) найдет подходящую супругу, удвоив состояние браком, а Кристине подберет чудный съемный дом с чугунным балконом, где так же по-хозяйски будет разваливаться в кресле и вешать на уши любовницы отборную, одобренную обществом и подобающую положению лапшу. А она примется мило врать в ответ, стараясь выцарапать как можно больше денег и украшений. В общем, по сравнению с подвалом Призрака или ранней старостью мадам Валери, логичный выбор. Внутренний голос шептал Анне не воротить нос. Времена всегда в чем-то одинаковы, и не начинала ли она сама с похожих сделок с мужчинами. Рауль действительно мил и серьезно настроен, насколько это допустимо в обществе. Так стоит ли отталкивать плывущее в руки счастье?Продолжая молоть языком, Рауль упомянул, что приобрел удобную легчайшую двуколку, в которой жаждет прокатить Кристину после ее выздоровления. Оперной диве необходим собственный выезд, он с радостью подарит подруге и нимфе его грез пару гнедых.О, пара гнедых! При этом упоминании Анну охватила безысходность. Пара гнедых, запряженных с зарею… Ректор, ее покровитель в пору студенческой юности, был не чужд искусствам и посильно окультуривал Анну, дополняя классическое наследие собственными историческими выводами. Она слушала, кивала, а когда надоедало, говорила, мол, мы живем в другом веке, чего копаться в пыли истории, теперь все иначе, и тому подобные клише. Юная, темная, самоуверенная девчонка, верящая в книги по саморазвитию и тайм-менеджменту. Посмеиваясь, декан покупал ей пособия из серии ?Как стать стервой?, время от времени интересуясь, получилось ли у нее, и как скоро он сможет полюбоваться на супер-женщину. Анна пыхтела, что в процессе, и не спешила менять балетки на шпильки. ?Учу теоретическую часть?, - объясняла она любовнику. После окончания университета они вяло встречались еще лет пять, пока совсем не расстались. ?Вижу, у тебя все сложилось, как ты хотела, Анюта?, - улыбнулся он на прощание помощнице высокопоставленного руководителя в дорогущем костюме, на шпильках с красными подошвами. Ее трясло тогда от того, что он позволил уйти себя в отставку, что проживал с одной и тоже же старой женой, что остался таким же ?учителем?, Песталоцци недоделанным, что продолжал по-барски называть ее Анюта, будучи, объективно, лузером. Умерев в недостроенном доме, запакованная в мешок для тяжелого мусора, попавшая в чужой век, Анна могла бы теперь сказать спасибо Анатолию Валерьевичу за кругозор и понимание темы. Он подарил ей подержанные жигули, и тогда это было началом всего, только первой вехой на пути получения благ. Может, двуколка Рауля из той же серии, но ассоциации с парой гнедых уж слишком мрачны. Выпроводив кавалера, Анна немного поспала и принялась дальше за ?Мушкетеров?. Жизнь продолжалась, а у нее, в любом случае, есть лекарство от немедленного шока от погружения в чужую реальность. Она, Кристина, болеет. Неделя постельного режима и еще одна дома. Анна рассмотрит все варианты. Жаль, на государственную службу, как леди Винтер, ей не поступить. Смотря фильм, Анна была на стороне Боярского и Атоса с черным прудом. Теперь она по-настоящему восхищалась миледи, работавшей на благо страны, как видел его Ришелье, вместо того, чтобы заняться банальной проституцией и сдохнуть от сифилиса в портовом городе еще до всей кутерьмы с мушкетерами и подвесками. Нет, не надо поддаваться естественным последствиям шока от смерти и воскресения. Анна видит все в синем свете только потому, что не оправилась как следует. Ночью подул сквозняк и в комнате возник Эрик.- Кристина, - почти пропел он пианиссимо. - Добрый вечер, Эрик, - светски поздоровалась Анна. Амплуа голубой героини не подразумевало откровенного ?пошел на хрен? или ?сдохни, тварь? при свидании с романтическим воздыхателем. - Вы разговариваете со мной. Кристина простила Эрика, - странная у него была манера говорить о себе то от первого, то от третьего лица. Знать бы, что считает психиатрия по такому поводу. А то и не предупреждена, и не вооружена. Анна сделала себе в памяти зарубку озаботиться хотя бы вторым. - Сегодня горло болит гораздо меньше, - расплывчато ответила Анна. - Я рад, что ваше здоровье восстанавливается, Кристина. Партия графини в Иль Муто ждет только вас. Анна с досадой подумала, что немой паж ей куда больше подойдет. Да кто ж ее станет спрашивать. Здесь такое не принято. Миленькая перспектива, хоть в разбойники уходи и работай сама на себя. Племянница в минувшей, ее собственной жизни обожала фантастику и порой подсовывала тетке ссылки на романчики, в которых альтернативные (чаще всего очень-очень альтернативные) историки поучали обоих Николаев, всех Александров, ВКПб и лично товарища Сталина, переигрывали войны, переписывали чужие книги и непременно перепевали Высоцкого и фронтовую лирику. И, что характерно, главные герои были мужчинами. Барышни если и попадали, то разве что в сиропную сказку с гарантированными принцами на волшебных лимузинах. ?Почувствуй разницу, Алька, - втолковывала Анна племяшке. – Если мужик, то герой-прогрессор-защитник родины. Если баба, то проблемная нахлебница с тупыми шутками и ворохом переживаний. Он шагает из века в век, а курицу ждет более или менее украшенный и теплый курятник?. ?Ты не права, тетя Аня, - кипятилась пятнадцатилетняя Алька. – Девушки-попаданки классные! Умные, смелые…? ?За чужими спинами и играющие по правилам этих спин?. ?Хорошо, если не жоп, - беззаботно смеялась Алька, как и сама Анна над измышлениями декана в пору юности. – Не будь занудой, это просто развлечение?.Умные и смелые попаданки не меняли мир и не делали ничего стоящего. Они просто украшали жизнь, что и предстояло сделать Анне. Призрак ждет, чтобы она украшала еще и сцену, но это частности. Общая суть неизменна. Хотя…- Какой примитив, - Анна пропустила излияния Призрака о ее неотвратимом сценическом успехе, и теперь Эрик потрясал нотами с романсом, которые оставил Рауль. - Музыка и стихи глубоко вторичны, - Анна добрым словом мысленно помянула Анатолия Валерьевича. – Знаете, Эрик, это напоминает выражение чувств в итальянской опере, где оно непременно идет со своими штампами. Героиня закатывает глаза и воздевает руки, сетуя на судьбу. И все напоказ, гротескно… Разве так выражается любовь? Нет там ни любви, ни жизни, ни правды, - это могло быть не только в итальянской опере, положа руку на сердце, но больше, чем реплику Моцарта в ?Амадеусе?, Анна пересказать по теме не могла.- О, как точно вы это заметили, Кристина, - Эрик тенью скользнул в кресло, ранее оккупированное Раулем. – Любовь не имеет повторений, границ, осуждения. Она драгоценна, она сильна и искренна. Какая вы удивительная девушка, Кристина! - К счастью для Анны, Призрак не подозревал, насколько, и чем конкретно. – Прочь от заезженных форм! Для ?Торжествующего дона Жуана? я создам новую гармонию, в которой зазвучит сама любовь, и станет биться жизнь, словно огромное влюбленное сердце.В ажиотаже Эрик вскочил с кресла и принялся мерить шагами комнату. ?Да Стравинский тебе в помощь, все равно, время для нее еще не пришло, и этот номер не пройдет?, - равнодушно подумала Анна, наблюдая за его метаниями. Даже для ?Мурки? было слишком рано, царили соловьи и розы, а московского озорного гуляки и в проекте не было. Но призраки будущих мужчин-попаданцев не давали покоя Анне. Она ведь ничем не рискует, говоря о музыке с полубезумным беднягой, которому суждена смерть от невзаимности бывшей хозяйки ее тела. - Эти вздохи под луной, - протянула Анна, указывая на все еще зажатые в руке Эрика бумаги. – Как на картинках в сказках. Страдания, их призыв и жажда… Это про себялюбие, а не про любовь к другому человеку. Ах, я страдаю, потому что мы не вместе, утешьте меня! Ах, мы не вместе, так страдай же до гроба, а лучше сразу в него ляг! Вот чтобы по-доброму, без горечи и ревности сказать пусть уже далекой или разлюбившей возлюбленной: ?Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи, счастливо живи всегда?, - на это сердца не хватает. - Кристина? – Эрик пораженно застыл, во все глаза глядя на приподнявшуюся с подушек девушку.Анна подползла к краю кровати, устроилась видя и еле слышно пропела, пробуя, как слушается ее голос Кристины:- Между мною и тобою гул небытия, Звездные моря, тайные моря.Как тебе сейчас живется, вешняя моя,Нежная моя, странная моя?Если хочешь, если можешь, вспомни обо мне,Вспомни обо мне, вспомни обо мне.Хоть случайно, хоть однажды, вспомни обо мне,Долгая любовь моя…*Знаете, Эрик, когда я стояла на сцене и пела арию царицы Карфагена, ее переживания казались мне такими… поверхностными, и при этом директивными. Понятно, что ее город должен был вот-вот пасть, и ?всегда буду помнить? продолжалось бы, в перспективе, несколько дней до смерти. Но если не брать столь отчаянные обстоятельства, какое это было выражение любви? Или попранные чувства собственницы…Тени будущих попаданцев одобрительно покивали в воображении Анны. Что они здесь в своем зашоренном девятнадцатом столетии понимают, дохлые наследники сентиментализма? - Это вы сочинили? – прошептал Эрик, замерев и почти позабыв, как дышать.?Нет, это до меня?, - пришел на ум трогательный Хоботов. - Нет, - покачала головой Кристина, - это не я, что вы, Эрик, я бы в жизни так не написала. Но я бы хотела уметь выразить то, что меня волнует. Царице Карфагена, любила она или всего-навсего досадовала на бросившего любовника, повезло. Ее не тревожило нечто большее, и она жила и умерла в заданных рамках. А я не могу так, Эрик!Анна соскользнула, встав босыми ногами на пол и сделав несколько па, проверяя, насколько жива моторная память Кристины. Тело помнило движения и было готово их воспроизводить. - Мама ждет сегодня важных, Чопорных гостей. Теть и дядь, кузин, племянниц… Новостей. Там злословия и сплетни собрались толпой. Почему я не могу уйти с тобой? Папа, почему? – Анна изобразила Сисси-девочку из ?Элизабет? и ответила вместо ее отца. – Приемы вгоняют меня в тоску, я готов чуму им предпочесть, - и вновь продолжила за маленькую принцессу. - Не кричи, нельзя, не прыгай, - вот ответ. Как корсет, меня задушит этикет. Братья лазают по дереву в саду, Можно хоть разочек с ними я пойду? - Нет, конечно! Это недопустимо! - Я мечтаю сильным, вольным, диким ветром стать. Я хотела бы наш разный, целый мир объять. Покорить канат и сцену, на гору взойти… Папа, я могу хотя бы раз с тобой уйти? - Будь храброй, поцелуй меня и иди, гувернантка тебя уже ищет. – Почему я не могу с тобой пойти? – Почти прошептала Анна, глядя на закрытую дверь и чувствуя, как по щеке скатывается слеза.- Брависсимо, - рвано выдохнул Эрик. – Кристина, это поразительно. Что это было? Кто написал это для вас? - Не для меня, - пропела Анна на мотив казацкой песни. ?Элизабет? сочинили Кунце и Левай в двадцатом веке, но сообщать подробности было опасно даже наедине с, предположительно, психом. Тени будущих попаданцев остерегали перегибать палку, и Анна добавила, отвлекая Призрака от вопроса авторства:- Только вы, Эрик, можете понять, как тесно в клетке, заботливо построенной людьми для самих себя. - Кристина, - молитвенно простонал Эрик, падая перед Анной на колени и сжимая ее руки.- Мне больно, Эрик, каждый раз, когда меня называют ангелом и идеалом, - доверительно проговорила Анна. – Я всего лишь певчая птица, потеха для богатых, жестоких детей. Когда оперение полиняет, меня выбросят прочь. - Не говорите так, ваши слова разрывают Эрику сердце, - горько сказал Призрак. Анна закашлялась, невольно задаваясь вопросом, отчего умерла настоящая Кристина, и как долго прожила со своим избранником. - Хорошо, друг мой, я буду с вами молчать, как и раньше, как со всеми, - ответила Анна, когда приступ кашля прошел. – Пустите меня, я замерзла.- Это моя вина, - Эрик подхватил ее и бережно опустил на кровать. Анна юркнула под одеяло, отпихивая остывшую грелку.- Мне холодно, - теперь пришла дрожь. Как бы выяснить, чахоточная ли Кристина, или есть смысл устраиваться в этой жизни надолго. - Моя бедная Кристина, - Эрик стоял у ее кровати скорбной статуей.- Я бедная не потому, что дрожу, - усмехнулась Анна. – Уже поздно, вы должны оставить меня. Последние силы ушли из-за нашего разговора.- Доброй ночи, Кристина, пусть ангелы хранят ваш сон, - пробормотал Эрик, направляясь к выходу.- Вы же не верите в это, Эрик, - шепнула Анна. – Зачем притворяться?Призрак вздрогнул и, не оборачиваясь, вышел, бесшумно прикрыв за собою дверь. Анна поморщилась, досадуя на свою несдержанность. И зачем она устроила почти отставленному поклоннику это шоу? От Призрака следует держаться подальше, и начинать надо было прямо сегодня. В крайнем случае, завтра. Эрику нужна его Кристина, поющая голова, согласная быть ангелом, особенно домашним и персональным. *Анна вспоминает ?Ноктюрн?; муз. А. Бабаджаняна, слова Р. Рождественского.