- 1 - (1/1)

Рауль был мил. Трогательно переживал за здоровье своей возлюбленной, строго приказывал пить оставленные доктором лекарства, ласково уговаривал повременить с возвращением в театр и предлагал поправить здоровье в теплых краях в его скромной компании. Последнее Кристина Даэ, будучи классической хорошей девушкой своего времени, отвергла бы категорически… Да только где теперь милая Кристин?Анна лежала в кровати Кристины, разговаривала с ее поклонником и даже температурила вместо мадемуазель Даэ, но ничуть себя ей не ощущала. Анна помнила, кто она и откуда, и единственное, что не могла понять, как оказалась в чужом теле. До сих пор женщину бросало в дрожь (Рауль списывал это на лихорадку) при мысли о том, что она-настоящая мертва. Вернее, Анну убили и незамысловато сбросили в городской коллектор, чтобы замести следы. Кто бы говорил, невинной овечкой она с детства не была, но, все-таки, убийство – это чересчур. Страшно. Больно. Обидно… Лучше бы это сделал чужой человек, специально нанятый конкурентами. Когда убивает свой, партнер, друг, любовник, это совсем хреново. Едва вслушиваясь в воркование виконта де Шаньи, Анна вспоминала другого мужчину. Благородная седина, волевое лицо, желтоватые волчьи глаза, крепкие белые зубы, загорелая кожа, приятный глубокий баритон. Она его любила и обманула себя, поверив, что он также любит ее. Может быть, когда-то раньше он, в самом деле, увлекся и даже был влюблен, пока солидный куш не перекрыл радости идеального романа. Да, Анна была красива, но мало ли красавиц на свете? И есть ли недостаток красавиц при состоятельном мужчине? Женщина тяжело вздохнула, и Рауль обеспокоенно всмотрелся в ее лицо.- Прости, Кристина, тебе надо отдыхать, поправляться, а я мешаю этому. Спи, завтра с утра я приду с доктором.- Спасибо, Рауль, - хрипло пробормотала Анна. Юноша поцеловал ее в лоб и вышел, предоставив возможность перестать держать лицо и подумать, какую пользу можно извлечь из текущей ситуации.Анна молода и не собирается помирать от инфлюэнции, это раз. У нее богатый, щедрый молодой воздыхатель, это два.Она, в общих чертах, представляет, куда ее занесло, и знает канву сюжета, это три. Она подающая надежды певица, это четыре. Стоп. Это Кристина была певицей. Если голос благополучно восстановится, то для карьеры примадонны этого все равно маловато. Анна понятия не имеет, что там о какую диафрагму опирать, как выводить трели и рулады, охватывать голосом весь зал и все такое прочее. Микрофонов в этом веке нет, о фонограммах можно забыть, и как быть успешной оперной дивой, Анна не знает. И еще. У Кристины весьма своеобразный учитель, требованиям которого и настоящая-то Кристина не на сто процентов соответствовала, а уж Анна и подавно не впишется. Начать с того, что симулировать восторг перед давно покойным (а то и выдуманным в ее мире) инвалидом попросту претило. Кристина трепетала и слышала прекрасный голос, но Анна прекрасно осведомлена, что одним голосом благополучие не построить. Даже если бы условный Призрак обладал приятной внешностью и учтивыми манерами, наподобие Рауля, проживание в подвале с подпольным гением-преступником, за которым, вполне возможно, тянется не одно мокрое дело, Анна не была согласна ни за какие коврижки. Если на Призрака объявит облаву какой-нибудь здравомыслящий полицейский чин, сцапают и Анну, пустив ее вперед по местному аналогу Владимирки за соучастие. Женщинам в тюрьмах приходилось несладко и в более прогрессивное время, что там творилось в девятнадцатом веке Анне и представить было тошно.Больная заворочалась, отгоняя мрачные мысли. Раз Кристина заболела, вероятнее всего, ее дебют успел состояться, Призрак утянул ее в подвал без теплой одежды, и она имеет дело с логичными результатами романтики подземелий. Следовательно… Анна потянулась к тумбочке, достала из ящика зеркало и с удовольствием в него взглянула. Даже в нынешнем плачевном состоянии лицо Кристины оставалось привлекательным и трогательным. Уж Анна-то сумеет найти этому богатству полезное применение. Анна отложила зеркало, поправила огонек в лампе и взяла первую попавшуюся книгу из кучи других, сваленных на тумбу. Пролистнув несколько страниц, она с досадой вздохнула. Стихи. Грезы-слезы, разбавленные розами. Страсти-напасти без проблесков счастья. Типичный посредственный романтизм, бывший в моде во время действия ?Призрака Оперы?. Вот не зря Владимир Владимирович призывал сбросить всю эту муру с корабля современности. Впрочем, певец революции еще не родился, и бороться с сентиментальными соплями некому, а женщине так и вовсе противопоказано выступать против общего течения. Анна отбросила сборник и взяла другую книгу. Тоже романтика, но в прозе. Гюго? Привет от Квазимодо. Анна смотрела фильм и попыталась начать читать книгу, но не пробилась сквозь затянутое, по ее мнению, вступление. Какой-то обзор города сверху и студенты, учащиеся во французской стороне. Третьей книгой оказались ?Три мушкетера?, и Анна остановила свой выбор на похождениях бравого гасконца и его друзей. Дочитав до прихода д’Артаньяна к де Тревилю и порадовавшись, что понимает письменный французский позапрошлого века так же хорошо, как устный, Анна вложила в книгу закладку и погасила лампу. Откинувшись на подушку, она прислушалась к звукам ночного Парижа. Прогромыхали колеса. Кто-то крикнул на улице, и ему ответили. Но, в целом, тише, чем она привыкла, и темнее. Анна повернулась на бок и закрыла глаза, как из темноты послышался шепот:- Кристина, ангел…Анна вздрогнула и села на кровати, инстинктивно подтянув одеяло к груди. Ее приятельницы считали историю Кристины мелодрамой и вздыхали о жестокости по отношению к ?бедному Эрику?, но Анна предпочла бы попасть в ?Молчание ягнят? и допрашивать маньяка за стеклом, чем угодить туда, где ничто не отделяет ее от разгуливающего на свободе психопата.- Кто здесь? – тупой вопрос, но помогает выиграть время.- Кристина не узнает своего Эрика? – вздохнула темнота. Кристина, вернее, ее и.о. до дрожи его боится, однако как-то надо поддержать разговор. Злить таких типов крайне недальновидно. - Вы! – Анна издала всхлип. – Я думала, я умру из-за вас. Эрик, я так замерзла. А потом сгорала в лихорадке, а вас не было, - снова горестный всхлип. Нападение – все еще лучшая защита, пусть мучается совестью, а не мучает ее. - О, Эрик сожалеет, поверьте, - немедленно заверил ее голос, мелодичный, красивый, но, к счастью, не гипнотический. – Однако вам ли жаловаться на одиночество? Юный виконт ни на шаг не отходил от вашей кровати.Ах, он паразит! Теперь Кристина виновата, что приняла помощь Рауля, друга детства, и пока ничего более, учитывая, что помпезное обручальное кольцо на тонком пальчике барышни не красуется.- Как вам не стыдно, Эрик? – напоказ задохнулась от негодования Анна. – Я честная девушка! Близко к моей кровати подойдет лишь мой будущий супруг, а виконт довольствовался лишь креслом. Отодвинутым подальше. - Виконт, - фыркнул голос. – Вы больше не зовете его Раулем, Кристина? Мальчишка заслужил вашу немилость? Он обидел вас? – О, а это уже опасный поворот. Надо как-то столкнуть Призрака с темы ревности и воображаемых обид, а не то история лишится виконта де Шаньи слишком рано.- А вы называете его мальчишкой, - парировала Анна. – Как вы называете остальных моих знакомых, я не представляю. Очень просто навешать на людей прозвища, вы сами знаете. Рауль не мальчик, и поэтому смог мне помочь и оплатить врача. Я не ангел, но вполне могла им стать вашими стараниями. Зачем вы пришли, Эрик? – Не вполне в духе Кристины, но больным простительны раздражение и несдержанности. - Как я мог не прийти, Кристина?Забыть? Запить? Забить? Анна сдержала усмешку, представив этот алгоритм применительно к Эрику. Опера Популэр едва ли бы пережила пьяного Призрака. Анна не стала ничего говорить. Что могла, вбросила. Теперь очередь за ее собеседником.- Кристина? – снова позвал голос. – Вы не хотите разговаривать с Эриком, вы на него сердитесь?Бинго! Женщины – такие нежные и обидчивые существа, неплохо бы Эрику это понять. - Кристина! Скажите хотя бы, что Эрику сделать для вас?Идите бросайтесь головой в навоз, а еще сделайте так, чтобы мы с вами больше никогда не ходили по одной и той же стороне улицы, пронеслось в голове у Анны. Но она продолжала хранить гордое молчание. - Кристина, я беспокоюсь за вас. Поверьте, меньше всего я хотел бы довести вас до нынешнего болезненного состояния. Вы мой ангел, моя любовь, моя жизнь! Кристина, умоляю, простите Эрика.?Красавица, богиня, ангел?, - все это уже было пройдено в том же веке. Восемнадцатилетняя (или сколько там успело стукнуть настоящей Кристине) дурочка запросто повелась бы. Но Анна успела разменять сороковник, и пустые речи ее не трогали. Пусть Призрак хоть с крыши сигает от отчаяния, она его за руки держать не будет. Но вряд ли Эрик такое сотворит с собой. Вот доводить до туберкулеза беззащитную девушку – на это его хватает; на разумные или хотя бы приятные женщине действия – он Призрак, и это все объясняет. Добро, хоть не русский Призрак, а то бы еще стихи ей писал, письмами бы забрасывал, требуя ответа, грозился бы застрелить и застрелиться самому, цыган бы с медведями водил под ее окна, купая в шампанском под заунывные дикие напевы. С этой точки зрения, Эрик вполне ничего. Ненормальный, конечно, но с ограниченными возможностями и европейской душой. Может, и обойдется, если правильно себя вести. - Кристина, вы разбиваете мне сердце, - воззвал Эрик.?Добро пожаловать в клуб, приятель. Я бы тоже могла так сказать, жаль, пуля в затылок препятствует излиянию последнего ламенто?, - мысленно ответила ему Анна. В ином состоянии она бы его пожалела и даже несколько добрых советов могла дать. Но, черт, сегодня главный потерпевший – она сама. Ее предал и убил ее мужчина, прямо как в ?Трупе невесты?. Она очутилась в ином мире, что тоже добавляет сходства. А сочувствовать надо здоровому, хотя бы в плане простудных и вирусных заболеваний, свободному в передвижениях и добыче средств мужику. Тьфу, пакость. С сердцем у него беда. Обожди сотню лет, да запишись к кардиологу, дядя доктор научит симулировать приступ. Хоть достоверней будет смотреться.- Кристина, я ухожу. Но я вернусь следующей ночью, и мы непременно поговорим, - огорченно сказал Призрак.?И вот сразу запугивать?, – раздраженно подумала Анна. Раздался шорох, она почувствовала дуновения сквозняка, и ее визитер удалился. Что ж, этой певичке жилось нелегко, в две смены выслушивать излияния и претензии. Виконт, конечно, смотрится как подарок на фоне Эрика, но это пока она болеет. Парень хорошо воспитан и наверняка настолько же хорошо знает, как в современных ему условиях добиться желаемого. По сюжету, Кристина и Рауль поженились, и вот это Анна считала выдумкой, потому что в романтическом романе (тавтология, но так уж оно есть) иного конца (кроме совместной гибели) не предусмотрено. Какой реальный виконт, наследник титула и состояния, женился бы на безродной хористке? Только сумасшедший, но Рауль таковым не казался. Анна предприняла вторую попытку уснуть. О женских перспективах, как некогда советовала Скарлетт, можно и на следующий день подумать.