Не лгать и не говорить всей правды (1/1)

В этом городе всем плевать на то, что творится вокруг. Именно поэтому они могут делать каппа-зомби, ведь человеческого сырья для этого предостаточно. Кто-то ворует кошек, кто-то любовь, а кто-то может безнаказанно убить полицейского при исполнении.– Выдры любят коробки и механизмы, – принц, зачем вы говорите очевидное? – Ты знаешь, что в тебе бомба?– Электронно-механического типа, – с усмешкой говорит Мабу, криминалистика из его головы никуда не выветривалась, равно как и навыки рукопашного боя, просто воспоминания спали, припорошенные болью двух недожитых жизней. Но теперь он всё помнит. В нём теперь странным образом уживаются тридцатилетний полицейский Акуцу Мабу, который был одним из первых в Полицейской Академии Японии на своем курсе, и каппа Мабу, который и в том мире служил в полиции и достиг высокого поста. А потом снова умер, и это почти смешно. – Конечно, знаю. А выдры прочли наши с Рэо страсти и теперь используют нас обоих. Но если я хоть слово ему скажу о моих чувствах, меня не станет. И взрывом всю Асакусу снесёт. Наверное. Не хочу проверять.Принц трёт лапками мордочку, потом спрыгивает на землю.– А ну-ка обзови меня лягушкой!Мабу не успевает ничего сказать, как Кэппи начинает бег на месте и с воплем ?Извлечение страсти!? глотает его. Спустя долю секунды на плитку падает его каппа-тело, от удара об землю ещё на пару секунд из легких вышибает воздух. Он только и может, что гневно смотреть на принца, принявшего обычный вид.– Сейчас бы моя любовь не помешала бы, ква, с другой стороны, она однажды меня чуть не заморозила, – жалуется принц и подступает к нему, будто проверяет, всё ли прошло успешно. Судя по тому, как принц беззаботен – да, полный порядок. С другой стороны, Кэппи тот ещё безответственный засранец. Мабу ли не знать.Мабу садится, ощупывает себя, поправляет очки, затем касается своей груди слева. Механические щелчки никуда не деваются, капп тоже можно убить, а его убили качественно, спасибо его высочеству.– Это неосмотрительно, вы ведь не сможете вернуть мой облик, пока я не принесу вам чью-нибудь ширикодаму, – Мабу встает, чуть пошатываясь. Непривычно. – А поскольку я и Рэо здесь, на другой стороне реки, каппа-зомби неоткуда взяться. На выдр я не полезу, это чревато очередной моей смертью. А я умирать больше не хочу! Я, чтоб вам всем, только третий месяц живу этой жизнью! Я не обнимал выросшую дочь, я не признавался Рэо, я еще не спёк идеальные нингёяки!Выкрикнув это, он вдруг понимает, что орал на всю Каппабаши, и что сейчас Рэо, стоящий со стороны улицы, смотрит на него с открытым ртом. А выпавшие из его рук полулитровые бутылочки воды раскатились по мостовой.В груди раздается громкий предупредительный щелчок: Мабу слишком близко подошёл к границам допустимых эмоций. Он сникает, садится и послушно ест поданный принцем огурец, щекам мокро и горячо от слёз, очки заливает влагой. Ему хочется жить, чтобы долго и счастливо, чтобы Рэо перестал гнобить и понял, но ведь не поймёт, туго у него было всегда с намёками…А потом случается неожиданное, отчего боль в груди становится почти невыносимой. Тёплые руки Рэо поднимают его и усаживают на колени. Фуражка сваливается с белобрысой головы, губы касаются ?блюдца? на голове.– Мой Мабу, – шёпот на грани слышимости со слезами в голосе. – Неужели это мой Мабу?Мабу молчит, только огрызок огурца, зажатый маленькими пальчиками, дрожит. Нельзя говорить, следующий щелчок может всё уничтожить. Ешь свой огурец, Мабу Акуцу, ты в самом деле не хочешь умирать сейчас.– Это твой Мабу, – говорит принц, ковыляя к ним на коротеньких лапках. – Сам посуди, это не может быть уловками выдр. Они даже если и хотели, но никогда не могли воспроизводить всё в точности. Это твой Мабу, и ему больно. Он хочет говорить, но ему запретили, он хочет плакать, но ему слишком больно. Это твой Мабу, Рэо. – Выдра не мог сделать его каппой, – шепчет Рэо и сильнее его сжимает, это тоже больно, но приятно. – Этот платок подарил ему я, мы обменялись после первого задания. Мабу и рад бы сдержаться, ничего не говоря и не делая, но он привстает, дает Рэо по лбу, а потом замирает. Его впервые за долгое время не отгоняют обидными кличками, не пытаются ударить. А принц деликатно маячит в сторонке, не мешая им.– Прости меня, Мабу, – Рэо поднимает его, подхватывая подмышками. – Нет, ты простишь меня?Он молчит, трёт переносицу, потом всё-таки заговаривает, тихо и серьёзно.– Глупый вопрос. Иначе стал бы я терпеть то, что ты со мной делал? – злость немного прорывается в голосе, но лучше злость, чем нежность. Обида и прочие негативные эмоции абсолютно безопасны для его механического сердца. Мабу снимает очки, трет концом платка и, щурясь, смотрит на Рэо. А тот виновато сопит, кажется, перебирая в памяти то, что успел с ним сделать, сказать. Мабу не святой и не всепрощающий, во время изнасилования ему было больно и противно. И много раз после, особенно когда Рэо раздавил его очки.– Отчаяние – это обратная сторона надежды, – бормочет принц. – Рэо, ты хочешь спасти своего партнёра?– Однажды выдры спросили у меня то же самое, и где мы теперь с Мабу? – Рэо робко касается его волос, разглаживает платок и вдруг порывисто целует в грудь, там, где глухо колотится бомба. – Конечно, хочу, но чтобы при этом он не пострадал.И Мабу от этого так плохо и так хорошо, что он убегает в заросли огурцов, трёт до сухости слезящиеся глаза шейным платком и им же отгораживается от Рэо, от принца и от этой долбанной войны капп с выдрами. Он тысячи раз представлял, как Рэо всё понимает, извиняется и предлагает помощь, но в реальности всё оказалось обыденнее и грустнее. – Тогда нам нужна ширикодама, во время извлечения я смогу разобраться с механизмом, обезвредить бомбу, а дальше посмотрим, – Кэппи привстает на задних лапках и хлопает в ладоши. Рэо вскидывается, рот кривится в немом вопросе.– Не выйдет! – Мабу отвлекается от сожалений и обид. – Станция запускается и отключается только благодаря моему сердцу! И работает оно исключительно на части перерабатываемой страсти! Я – дурацкий ключ к этому всему! И я не лгу, – быстро добавляет он в ответ на странный взгляд принца.– Станция – это Скайтри, так? Я чувствую там присутствие Тёмного Кэппи. Они с Рэо синхронно кивают. Тёмный Кэппи – сердце станции, он в прямом смысле главный процессор, который обеспечивает обработку жертв, извлечение страсти и её переработку на нужды Империи. Жуткий биокомпьютер, до такого только выдры могли додуматься, как и до сердца-бомбы.Рэо лезет ближе, сует ему огурец, как будто хочет им то ли отвлечь, то ли утешить. А он берет и хрустит. Тёплые человеческие пальцы робко касаются то волос, то платка, Рэо смотрит с неожиданной для него любовью и нежностью. Мабу и не помнит уже, когда на него так смотрели в последний раз.– В Токио полным-полно мерзавцев, – Рэо смотрит на него. – Можно извлечь ширикодаму и не из каппа-зомби, ты понимаешь о чём я.– Ты слишком долго был каппой, Рэо.– Я слишком долго проработал в полиции, Мабу, и твоих убийц так и не нашли, если ты понимаешь, о чём я!Принц хлопает в ладоши.– Прекрасный вариант! Мабу хоть немного обрадуется! И заодно я поем!– Кажется, я тоже слишком долго пробыл каппой, чтобы одобрить такой вариант, – бурчит Мабу. Он замолкает, когда Рэо снова берёт его на руки. – Можно мне…Мабу хмурится, потом мотает головой.– Не стоит. Ты слишком долго меня обижал, чтобы я вот так мог сразу привыкнуть к твоей доброте. Боюсь, моё сердце не выдержит, мы ведь не хотим, чтобы всю Каппабаши разнесло? – Не надо подвергать мою любовь опасности, – вторит ему Кэппи. – Так, сейчас, посмотрим её вечерний эфир и вычислим убийц Мабу!– Я их и так помню, – Мабу сидит, нахохлившись, и лапкой отбивает руку Рэо, которая тянется потрогать ?блюдце? на макушке. – Даже могу нарисовать!– М-м, не надо, рисуешь ты так же ужасно, как пишешь, – что это в голосе напарника? Нежность?! Голова кругом от метаморфоз! – Просто опиши. Было бы хорошо, если можно было попасть в участок, но тебе-каппе там показываться нежелательно.– Зато ты можешь пронести меня в любой на этой стороне, люди меня не увидят! – Мабу привстает, дёргает его за воротник. – Ты гений, Рэо!– Нет, это ты гений, Мабу! – влюблённо кричит Рэо. – Это мой Мабу! Принц, смотрите своё дурацкое шоу, а мы скоро будем.– Оно не дурацкое, ква!– Пофиг, – Рэо удобнее подхватывает тельце каппы на руки и бежит. Мабу цепляется лапками за его рубашку и позволяет себе на долю секунды прижаться щекой к его горячей груди. Меня любят, думает он. Меня всё ещё любят! Выкуси, Империя! И в первую очередь тот выдроцер по науке и технологиям!