Имитация (1/1)

Наше время, АсакусаЗа месяц до последнего техобслуживания– Эй, – Рэо хмурится, затем подходит ближе, но не касается, просто смотрит, будто увидел сколопендру. – Уберись отсюда.Мабу вздрагивает. Совсем недавно его вызывали в метро, чтобы провести диагностику. Выдры им гордятся: даже люди не научились так восстанавливать все функции умершего организма, не говоря уже о трансплантации совершенно нового типа органов. Они уже мечтают о дне, когда смогут довести технологии до уровня, позволяющего самостоятельно чуть ли не из воздуха производить страсть, а пока у них есть несколько базовых станций и исполнительный Мабу.– Я протирал пыль, – говорит он и отходит от полки с чашками.– Не лезь туда, – Рэо цедит, загораживает полку. – Не тобой поставлено, и ты трогать это не будешь, подделка.Мабу помнит, что это коллекция чашек, которую Рэо годами собирал. В его памяти довольно много разных эпизодов, но толку от них немного, все – калейдоскоп, хаотично рассыпанные, Мабу не может вспомнить привязку к местам и датам, но Рэо есть во всех них, и это, наверное, хорошо. Должно же быть хоть что-то неизменным и надежным. Или кто-то.Мабу находит себе другое занятие – бардак на столе никто не отменял, мусор не сортирован, но почему-то в уголках глаз щиплет. Он снимает очки и проводит по глазам, удивляясь реакции тела. Каждый день что-то внутри него меняет, быть может, реакции носителя подчиняют механическое сердце и пребывающий в шоковом состоянии мозг. А он пока только анализирует реакции, чтобы потом вывести результат.По вечерам они выходят в патруль. В нём нет особой нужды, просто у Рэо есть привычка, а он подчиняется Рэо. В комбини снова скидки на кулинарию, а он отчего-то зависает в овощном, разглядывая фасованные в одноразовых пластиковых контейнерах головки брокколи. Берет один, вертит, бездумно глядя на ценник, и кладет обратно. Не помнит. Совсем не помнит, а ведь это отчего-то важно.– Что ты здесь забыл? – Рэо в шаге от него, не трогает, но хмурится, потом подхватывает один из контейнеров. – Точно, точно, вот что нужно. И еще кофе. Если потеряешься, вини только сам себя.Мабу идёт за ним, трет висок, в котором будто что-то жужжит, назойливо, хоть и тихо. А по пути застревает в кондитерском отделе. Ему не нужно питаться человеческой пищей, достаточно энергии страсти, которую перерабатывает их станция, но отчего-то рот вдруг наполняется слюной при виде пирожных. Недовольный оклик Рэо заставляет выйти из ступора, в самом деле, будет глупо отстать, хотя он не потеряется. Слишком они сильно связаны, чтобы теряться здесь и сейчас.Идя за Рэо, он представляет себя почему-то в фартуке и с иголкой, которой аккуратно сшивает пронумерованные лоскутки. Эта мысль довольно забавна, но, наверное, не следует ею ни с кем делиться.В участке Рэо льёт кипяток в якисобу, что-то мурлычет под нос и игнорирует его, как люди игнорируют муху или уборщика, пока те им не мешают. Запах распаренной якисобы вдруг что-то задевает, лоскутки рассыпаются, Мабу пошатывается и вслепую хватается за стол. Слышится звон, по пальцам течет горячее, сам он почему-то на полу.А по лицу прилетает хлесткий удар. От удара очки сваливаются, но Мабу толком не осознает, пальцы вдруг вспомнили тяжесть керамической чашки, в нос ударил запах матчи – нежный и специфический.– Это была его чашка! – вопит Рэо. – Его, идиот ты тупой!– Прости, пожалуйста, – выговаривает он ломким голосом. – Прости.Рэо всхлипывает и уходит за тряпкой – собрать воду.А он старается побыстрее скрыться с его глаз. Вина – странное ощущение. Раньше она легко давила, нашёптывала, что своим он для Рэо никогда не станет, даже если в лепешку расшибется, чтобы доказать свою лояльность. А сейчас Мабу кажется, что он обрушил последний хрупкий мостик. В ушах звенит отчаянный вопль Рэо, и больше не хочется вспоминать, раз плата за каждый новый лоскуток оказывается высокой.Он расстилает футон, переодевается в пижаму и долго лежит в темноте с открытыми глазами. Ближе к утру в комнату пробирается Рэо, демонстративно расстилает себе футон в метре от него.В девять утра Мабу уже идет по Каппабаши, он помнит, где видел похожую чашку. В одном из патрулей Рэо завис напротив витрины, как он сам иногда тормозит, долго смотрел на парные чашки – чёрную и белую. Деньги у Мабу есть – им почему-то даже платят жалованье и считают хорошими работниками, хотя они совсем не занимаются обычными делами.Вот только спустя час чашка почти летит ему в лицо, но в последнюю секунду Рэо молча ставит ее на стол, рядом на салфетке лежит горсть осколков старой.– Что бы ты ни делал, – зло говорит он, – ничто не заставит меня…– Это ради тебя было, – Мабу пожимает плечами. – Чашка важна, я… – и замолкает. Чашка важна, вот и всё. А Рэо всё равно ему не поверит.На следующее утро Рэо, когда завтракает, ставит чашку перед ним. Даже наливает чай. Они много чего имитируют – работу полицейского участка, саму жизнь. А теперь ещё и общий завтрак. Мабу не чувствует вкуса чая, но пьёт, тщательно вспоминая и воспроизводя действия обычных людей.Королевство КаппОриентировочно 315-й год по летоисчислению народа капп– Как тебя зовут, и что ты здесь делаешь? – Мабу сам замерз в это утро, плащ промок, хотя на нём вроде как были водоотталкивающие чары. Холодно, слякотно, серо – дождь не собирается прекращаться.Маленькое грязное существо поднимает на него взгляд и сжимается. Нечасто высокородные снисходят к таким.И этот момент решает всё – потому что Мабу встречается со взглядом зелёных глаз, необычных и так похожих на тот, какой он регулярно видит в зеркале. Если до этого он просто хотел дать оборвышу несколько монет и купить еды, то теперь он протягивает руку и твёрдо говорит:– Пойдём со мной. Меня зовут Мабу. Ничего не бойся, я отведу тебя к себе домой, и мы будем жить как братья.Его не смущает холод, сразу окутавший пальцы, не смущают нечесаные космы и вши, ползающие по лохмотьям, даже грязная рука с обломанными пальцами, дернувшаяся навстречу.– Я – Рэо, – хрипло говорит зеленоглазый оборванец. – Даже если ты сейчас обернёшься выдрой, я пойду с тобой.– Нет, это вряд ли, – Мабу легко ставит его на ноги, снимает плащ, быстро расстегивает курточку – ещё сухую и нагретую его теплом, накидывает на плечи Рэо, сам кутается в противный мокрый плащ, а потом берет мальчишку за руку. Без брезгливости, страха и прочих чувств. Дома он просто говорит всем сбежавшимся родичам:– Это Рэо, он будет моим братом. Приготовьте для нас с ним горячую ванну и чистую одежду.Оборвыш вырывается, когда в глаза попадает шампунь, шипит, когда Мабу оттирает худую черную от грязи спину, орёт благим матом, когда к нему подступаются с ножницами – ногти там, что на руках, что на ногах длинные, со здоровенной каймой грязи. Голый – он кажется совсем мелким, но потом называет примерный возраст. Десять, говорит он. Мабу кивает – ему тоже, и это почему-то хорошо.Рэо молча ест – много ест, и не сказать, что в тощего мальчишку может столько влезть. А Мабу вдруг улыбается, глядя в его глаза.– В нашей семье все становятся или военными, или сыщиками. Тебе какая служба больше нравится?Рэо давится, кашляет себя по груди и сдавленно сипит, когда Мабу его сильно хлопает по спине.– Я думал, что до утра не доживу, а ты такое спрашиваешь! Балованный ты говнюк!– Нет. Мне завтра нужно сказать, кем я хочу стать. А раз мы теперь связаны, то выбрать нужно вместе, – спокойно объясняет Мабу.– У меня хорошо получалось искать пропавшие вещи. И немного воровать, – Рэо вдруг ожесточенно чешет голову и выкрикивает. – Неправильно! Ты ведь издеваешься? Привёл, отмыл, думаешь, что можешь играть со мной?! Может, ты из шпионов-выдр, которые детей крадут и по ночам едят живыми?!– Э-э, – Мабу отшатывается. – Нет! Совсем нет! Рэо чешется, скалится – зубы у него острые, как у самых настоящих выдр, думает Мабу, но почему-то не боится. И не отводит взгляд.А потом протягивает руку. По сравнению с тёмной кожей Рэо она кажется слишком бледной, почти прозрачной, как хороший фарфор. А Рэо в неё вцепляется, пусть и не сразу, давит пальцами, оставляя синяки.– Почему такой чистенький господинчик вдруг снизошел до меня?– Мы с тобой похожи, – Мабу поправляет очки. – Не буду давить на тебя. Попрошу отсрочку подумать. Пойдем, покажу нашу комнату. Пока спи со мной, а там тебе собственную спальню выделят.Рэо не дослушивает и впивается в его запястье зубами. Мабу ждёт, сцепив зубы, потом выговаривает буднично и ровно:– Я не выдра и не издеваюсь. А теперь помоги мне забинтовать руку, чтобы мама не увидела.– Ты ненормальный, – Рэо отшатывается. – Ты ненормальный!– Как и ты, раз пошёл со мной, – отчего-то хочется смеяться, а Рэо вдруг начинает зализывать место укуса.Они потом долго молча сидят в детской, держась за руки. Мабу кажется, что они очень давно знают друг друга, хотя он никогда до сих пор не видел именно таких, похожих на него и на Рэо.