Глава 2: Сын империи (1/1)

Об инциденте, произошедшем в тот день, быстро забыли и Йонни-Лии, и Туо с дружиной, и фрейлины в чепцах. Лишь однажды упомянула о нем королева в разговоре с вернувшимся из Империи супругом, но тот уделил куда больше внимания не женщине в красном одеянии, а тому, что его дочь несколько ночей засыпала без сказок.-Ну вот, - расстроился Вильгельм и залпом осушил кружку эля, - так и поручай тебе важные дела.Эльфеефинская королева виновато потупила взгляд. С тех пор о Тарье-Тур и ее проклятии никто не вспоминал. Безоблачно прошли десять лет. К великому сожалению Вильгельма, подросшая Вретта уже не нуждалась в сказках на ночь - теперь она придумывала их сама и засыпала под сладкие трели собственной фантазии. Кроме того, она живо заинтересовалась другими трелями: частенько, когда король и королева совершали променад за территорией замка, во двор, куда выходили окна покоев принцессы, заявлялись вольные музыканты из Империи. Они наведывались туда тайком: Йонни-Лии считала, что их музыка чрезмерно тяжела для нежных эльфеефинских ушек ее дочери, и отдала приказ ни в коем случае не подпускать их к воротам. Но добрый Туо, который души не чаял в своей юной подзащитной, то и дело нарушал этот приказ, за что Вретта была ему безмерно благодарна. Музыканты играли для нее самые тяжелые композиции на своих лютнях, мандолинах и специальных медных тарелках. В их песнях было многое, что так нежно любила наследница эльфеефинского трона: мечи, щиты, подвиги, сражения и прочие милые ее сердцу вещи. Вретта уже давно выучила весь их репертуар и, вращая восхитительными волосами наподобие мельницы, подпевала им весьма нетипичным для хрупких эльфеефинок голосом, который Туо любовно сравнивал с рычанием медведя.Чтобы сохранить конспирацию, члены бродячей банды самым страшным образом раскрашивали свои лица. Так, Вретта, как бы сильно ей ни хотелось, не могла толком разглядеть, например, длинноволосого солиста, чье лицо было наглухо замалевано соком клюквы и углем. Вольная группа, как ни странно, являлась лишь для того, чтобы отыграть для принцессы, которой по-прежнему не разрешали покидать дворец, свой очередной короткий концерт. Всякая попытка Вретты заговорить с музыкантами обращалась неудачей: те либо молча продолжали играть, либо уходили – в зависимости от обстоятельств. Поэтому, быстро поняв, что с этими людьми искусства каши не сваришь, принцесса стала просто наслаждаться музыкой, не пытаясь более идти на всяческие контакты. Но однажды произошел случай, который очень взволновал и взбудоражил сердце и разум юной красавицы Вретты. В ночь на ее пятнадцатый день Рождения, когда весь замок был уже погружен в сон, сама принцесса никак не могла уснуть. Не спасало ее ни живое воображение, ни овцы, прыгающие через забор по очереди, ни даже попытки думать об арифметике, на уроках которой Вретта всегда засыпала. Заканчивался август, и в преддверии сентябрьских гроз на улице и в замке было невыносимо душно – вероятно, это и стало причиной бессонницы Вретты.Принцесса уже хотела зажечь свечи и погрузиться в чтение, чтобы хоть как-то скоротать время до рассвета, когда чей-то голос с улицы совершенно отчетливо позвал ее по имени. Удивленно хмыкнув, Вретта вышла на балкон и посмотрела вниз.-Я пришел, чтобы поздравить вас, принцесса! – заявил незнакомец, черты которого в сумраке были едва различимы с высоты лоджии.-Вот здорово, - безэмоционально откликнулась Вретта. – А ты кто такой?-Вы почти каждый день слышите мой голос, и не можете теперь его узнать? – обиженно уточнил гость.Принцесса, просияв, свесилась с балкона:-Ах, это ты! Песняр с красной рожей, да?Песняр с красной рожей слегка опешил: лексикон принцессы оказался для него неожиданным.-Да, это я, моя прекрасная Вретта, - тем не менее, продолжил он. – Кстати, несколько дней назад мне, как и вам, исполнилось пятнадцать лет.-Поздравляю. Но надумаешь петь - знай: быть беде, если мать проснется. Внизу послышалась какая-то возня, и Вретта на некоторое время потеряла силуэт молодого человека из виду. Наследница престола уже собралась вернуться в свою опочивальню, когда на ее запястье сомкнулись чьи-то пальцы.-Постойте, принцесса! – горячо прошептал музыкант, взобравшийся на балкон по цветочным лианам, опутывающим стены замка.-Тьфу ты, ирод, напугал меня! – Вретта сердито нахмурилась и повернулась к имперцу.Впервые она видела его лицо. Молодой человек был красив и хорошо одет – по нему явственно было видно, что он выходец не из простой семьи. Легкий теплый ветер играл с его длинными светлыми волосами – почти такими же прекрасными, как волосы самой Вретты. -У меня для вас кое-что есть, Ваше Высочество, - промолвил он, глядя принцессе в глаза.-Чего там у тебя есть? – хрипло поинтересовалась та. Романтика и интим доселе были ей известны лишь в теории, и поэтому она чувствовала себя стесненно и неуютно.-В лесу неподалеку нас ждет мой верный конь. Я пришел, чтобы навсегда забрать вас, моя ненаглядная Вретта!Принцесса вмиг переменилась в лице; сердце, едва успевшее ускорить темп, вновь застучало в обычном ритме.-Мать моя фея, ты что, надрался, человек? Куда забрать? – искренне удивилась она.Музыкант снова растерялся: он не задумывался о том, куда намерен забирать свою возлюбленную. Та, приподняв брови, выжидающе смотрела на него со смесью презрения и недоумения.-Ну… а если просто покататься? – без особой надежды спросил имперец, поняв, что этот выразительный взгляд совсем не является романтической предпосылкой.-Ты б хоть сказал для начала, как тебя звать, коневод.Юноша хлопнул себя по лбу.-Прошу прощения, Ваше Высочество! Разрешите представиться: Матиас Третий Нигордский, потомок отважного лорда Нигордского, который два столетия назад одолел тролля-тирана, похитившего дочь императора, - отчеканил он и учтиво поклонился.-Тролль – это хорошо, - вполголоса сказала Вретта, не обнаружив в словесном потоке молодого человека ничего более интересного. – Ну и имена у вас. Извини, но кроме того, что ты – Третий, я ни черта не запомнила.-Матиас Третий Ни…-Короче, я буду звать тебя Лордом, - принцесса оборвала Матиаса на полуслове и скрестила руки на груди. – Слабоватый ты потомок – ничего оригинальнее коня не выдумал. Нет чтоб дракона притаранить.Такое заявление окончательно поставило в тупик неудавшегося кавалера. Он стоял и моргал так грустно, что эльфеефинке стало его жаль.-Впрочем, герой-любовник, может, мне и вправду стоит прокатиться, – смилостивилась она, – а то ведь я, в самом деле, за воротами-то никогда и не была.-Я знаю, поэтому мы и приходим играть для вас, - Лорд качнул головой. - Но отчего же вы не выходите в свет?-Матушка говорит, что у меня очень слабый иммунитет, и поэтому гулять мне нельзя. Конечно, я в эту чушь не верю – я за 15 лет чихнула раза три. -Тогда в чем же причина?Принцесса задумчиво почесала за острым ухом.-Видишь ли, Лорд, какая штука: у меня не растут крылья. Моя королева считает, что это очень и очень паршиво – мол, эльфеефинка, да еще и принцесса, а крылья как у курёнка. Думается мне, что моему семейству просто стыдно за мою неудавшуюся внешность.Выслушав Вретту, потомок лорда Нигордского уставился на нее с неподдельным изумлением. -Но это же абсурд! – собравшись с мыслями, в сердцах воскликнул он. – Вы… вы прекрасны, Ваше Высочество! Безупречны! Неужели эльфеефинский народ настолько глуп, что осмелится усомниться в вашей красоте лишь потому, что у вас недостаточно большие крылья?Вретта пожала плечами.-Кто знает. Признаться честно, я ведь и не рвусь на волю. Что там интересного? Никаких войн сейчас не идет, всех лесных чудищ извели, а всякие турниры проводятся прямо на заднем дворе, и мне все прекрасно видно с балкона. Лорд покачал головой, а затем вновь схватил принцессу за руки и прислонил ее ладони к своей груди.-Как же вы ошибаетесь, Ваше Высочество, - он вновь перешел на страстный шепот. – Поедемте же со мной, и я докажу вам это!Наследница престола с легкой тревогой огляделась и прислушалась.-Ладно, человек, поехали. Но имей в виду, вернуться я должна до рассвета, – предупредила она.Матиас вдохновенно расцеловал ее запястья и, не распыляясь на лишние разговоры, резво съехал по лиане вниз. Вретта, подобрав подол длинной шелковой сорочки, осторожно перелезла через перила балкона. Счастливый Лорд весело подумал о том, как удивительно в его возлюбленной сочетаются женственность и мальчишеская простота.-Я поймаю вас! – громко прошептал он, заметив нерешительность стоящей на краю лоджии Вретты.-Тебя за язык никто не тянул, – с этими словами принцесса, неловко обхватив лиану обеими руками, заскользила к земле.Впрочем, имперец не солгал: несмотря на то, что с виду тонкая, как тростинка, Вретта оказалась весьма тяжелой для худого юноши, он сумел ее удержать. Вскоре молодая пара, взявшись за руки, уже бежала прочь от дворцовых ворот.***Принцесса, сопровождаемая окрыленным Матиасом, вернулась в замок на рассвете; она счастливо улыбалась, а глаза ее сияли. Однако едва Лорд, чуть ли не со слезами попрощавшийся с Вреттой, скрылся из виду, улыбка стремительно сошла с ее лица. Откровенно говоря, принцессе не понравилось ничего из тех вещей, которые имперец именовал ?волшебной красотой?: ни ручей, сверкающий в свете звезд, ни сами звезды, ни мотыльковый фонарь, ни, тем более, нелепый белый конь по имени Сахарок. Сам Лорд, несомненно, произвел на Вретту определенное впечатление и весьма глубоко запал ей в душу, но та жизнь, которую он мог и хотел ей предложить, решительно ее не привлекала. Принцесса была разочарована тем, что Матиас, в чьих песнях было то, что ей по-настоящему нравилось, в жизни оказался приверженцем скучной романтики.Утром, когда солнце уже поднялось над горизонтом, в покои задремавшей было Вретты летящей походкой вошла ее мать.-Не время спать, Вретта, сегодня великий день! – пропела она и поцеловала дочь в макушку.-Поспишь с вами, как же, - сонно пробурчала принцесса и села на кровати.Королева буквально светилась изнутри. В руках ее был сверток, перевязанный шелковой лентой.-Оно было готово еще вчера. Мне не терпится увидеть его на тебе, – возбужденно сообщила королева и положила подарок на колени дочери, – открывай, да поскорее!Вретта с сомнением взглянула сначала на мать, а затем – на сверток. Вздохнув, она покорно вытянула ленту.Взору ее предстало пышное голубое платье, сшитое из самых нежных и мягких тканей. На ощупь оно было таким, будто по рукам, приятно щекоча пальцы, струилась вода. Драгоценные камни, украшавшие великолепное одеяние, переливались всеми цветами радуги.-Не правда ли, оно прекрасно? – прижав ладони к сердцу, спросила Йонни-Лии, когда сверток был распакован.Принцесса скорбно посмотрела на платье: ее разочарованию не было предела. Йонни же буквально подпрыгивала от нетерпения – так сильно ей хотелось услышать восторженный голос дочери.-Ну же? – переспросила она, пытливо глядя на принцессу.-Просто космос, матушка, - безрадостно прокомментировала подарок Вретта.Йонни-Лии помрачнела:-Тебе не нравится, да?Вретта ненавидела платья и тот временной отрезок, в котором ей довелось жить. Самой большой несправедливостью она считала то, что для женщин не шились штаны.-О чем вы говорите? Очень нравится, - соврала она, пытаясь придать голосу как можно больше энтузиазма. Вероятно, получилось не слишком убедительно, так как печали во взгляде ее матери не убавилось. Заметив это, принцесса красноречиво закатила глаза и обняла ее за плечи.-Мне правда нравится, просто я всю ночь не спала и немного устала, - мягко сказала Вретта.-Почему ты не спала? – Йонни-Лии обеспокоенно встрепенулась.-Духота невыносимая. -Ну конечно! Ведь мы с Его Величеством хотели приставить к твоему ложу слуг с опахалами, но ты сама отказалась. Разумеется, тебе будет душно! Чего доброго, начнутся обмороки! – запричитала королева.-Ага, слуг с опахалами мне тут только не хватало, - Вретта фыркнула. -А ведь у тебя такое слабое здоровье! -С моим здоровьем все в порядке, и вам это лучше всех известно.-Нет, я настаиваю…-Послушайте, матушка, - решительно отложив платье в сторону, перебила Вретта; она заметила, что глаза матери начинают угрожающе поблескивать. - У меня к вам есть очень важный и очень личный вопрос. -Что тебя беспокоит, луна моя? – тут же забыв об опахалах, насторожилась королева.Вретта замялась. Вообще-то в ее планы совсем не входило обсуждение с матерью щекотливых и подозрительных вопросов, но иного способа остановить стенания королевы по поводу ?слабого здоровья?, которые рисковали перерасти в конфликт, не обнаружилось. И поэтому принцесса, набрав в грудь побольше воздуха, спросила:-Если бы я влюбилась, что я почувствовала бы?Йонни задумчиво нахмурилась: -Почему ты спрашиваешь?-Потому что целыми днями я читаю книги, и кое-какие из них даже о любви. Но везде пишут по-разному: кто-то земли под ногами не чувствует, кто-то готов волосы на жо… на голове рвать. А на деле-то как? Королева смущенно порозовела и захихикала. Заговорщицки оглядевшись по сторонам, она ближе придвинулась к дочери. Шаловливые огоньки в ее голубых глазах так и запрыгали, путаясь в лучах утреннего солнца.-Знаешь, когда я влюбилась в твоего отца, - зашептала она, - мне было столько же, сколько сейчас тебе. И мне казалось, что мое сердце начинает биться только в моменты наших свиданий. Когда родители говорили, что мы едем на прием во дворец, я едва ли не вслух считала секунды до нашей встречи. Я смотрела в глаза тогда еще принца Вильгельма и видела в них всю свою жизнь – прошлую, настоящую и будущую; без него я видела лишь тьму. Когда мы снова расставались, я сутками рыдала и не выходила из своих покоев. Чтобы дышать и жить, мне достаточно было одного лишь его взгляда, – Йонни-Лии томно вздохнула.-И все? – недоверчиво уточнила Вретта. – То есть, я имею в виду, в этом и выражалась ваша влюбленность?-Да, именно так, - королева утвердительно качнула головой.Принцесса перевела взгляд на стену и задумалась. Ее постигло очередное разочарование: в Матиаса она влюблена не была. То, что она испытывала после этой ночи, совсем не походило на описанные матерью сентиментальные глупости.-Значит, я просто хочу есть, - ни к кому не обращаясь, произнесла Вретта и встала с кровати.Удивленная такому неожиданному выводу, королева недоуменно похлопала ресничками. -Через полчаса подадут завтрак, - пожав плечами, сказала она.-Очень кстати!Йонни-Лии с любопытством посмотрела на дочь, а затем, негромко хмыкнув, тоже поднялась на ноги.-Надеюсь, ты порадуешь нас с отцом, надев новое платье, - со смесью надежды и требовательности в голосе сказала она. – Я велю фрейлинам подняться к тебе.Вретта бросила на нее короткий недовольный взгляд:-Как будет угодно, Ваше Величество. Удовлетворенно улыбнувшись, Йонни-Лии покинула покои дочери, оставив ее наедине с ненавистным платьем, издевательски переливавшимся и лоснившемся на свету. Глядя на роскошное до омерзения платье, Вретта окончательно поняла, что жизнь, которая была уготована ей еще до рождения, совсем ее не радует. Богатые одежды, сладкие речи влюбленных кавалеров, прогулки под луной – все было чуждо юной эльфеефинской принцессе.Неожиданно в ее думы, полные печали, ворвалось старое, потертое воспоминание: женщина в ярком красном платье, рассекая серые мысли, точно выплывала из тумана навстречу принцессе.-Через двадцать лет тролли заберут твою дочь! – Вретта услышала леденящий душу шепот так же четко, как и в тот день, когда Тарья-Тур произнесла свое страшное пророчество. -Двадцать лет… - бездумно повторила Вретта.Женщина в красном растворилась, и вместо нее в поле зрения принцессы появились три розовощекие фрейлины, которые, приторно улыбаясь, принялись кланяться, поздравлять и размахивать гребнями и щетками.Вретта с молчаливой покорностью села в мягкое кресло и предоставила себя на растерзание красоте в качестве жертвы, которых, как известно, красота так настойчиво требует.