II (1/1)

7:31 a.m.Тишина и скромный полумрак утреннего офиса позволили ему роскошь – думать, что все еще не так ужасно. Иногда иллюзии спасают. Нащупав ключ от кабинета в кармане, Аарон уверенно поднялся по лестнице. Знакомый щелчок и он – дома. Запасной аэродром. Здесь ему всегда будет место.Здесь он по-настоящему нужен.Одна из привилегий занимаемой должности – личная кофемашина – возвестила звонким щелчком, что его крепкий кофе готов. Сделав первый глоток, Аарон не без энтузиазма взглянул на стопку папок на краю рабочего стола.? Агент Хотчнер! – воскликнула Эйрин Штраус, возникая в проеме распахнутой двери подобно призраку.Аарон отставил кружку с бодрящим напитком в сторону и, цепляя на губы приветливую улыбку, подошел к женщине. Рукопожатие у нее было по-мужски крепким. Как и характер. И сила воли. Эта женщина оставалась для него загадкой. Загадкой, которая нервировала, но и не оставляла ни единого удобного случая, чтобы не склонить к уважению. Уважению, которое слишком редко становилось взаимным.? Какое радостное известие.? Я тоже очень рад вернуться, мэм, – теперь он заметил папку в ее опущенной руке. Новое дело. ? Как семья? – взгляд умных глаз изучал его, буквально ощупывал из-под модной оправы очков.? В порядке, – удивительная сила лжи позволила ему беспрепятственно обойти острые углы и сместить все внимание Штраус на бумаги. Эйрин была из тех, перед кем было без надобности вдаваться в подробности. В порядке – значит в порядке. Поправив очки, женщина раскрыла папку.? Лоуренс, Канзас. Сомнительный характер, скажу я вам. Размытая могила. Похищенный подросток. Получила утренним факсом от наших коллег в округе Топика, – наконец, она протянула ему бумаги. – Возможно, вы решите, стоит ли ОПА в это ввязываться.? Уотфорду так не кажется.Эйрин отчаянно пыталась сдержать улыбку. Легкую, ни к чему не обязывающую, но такую понятную наметанному взгляду. Эта улыбка в девяноста процентах случаев из ста была скорее снисходительной, чем располагающей к развитию поднятой темы.? Может наделать шуму. Пресса еще не сориентировалась, но сами знаете.Аарон мазнул взглядом по нескольким фотографиям. Бегло просмотрел полицейский отчет. Бумага сообщала о двух инцидентах.Первый – похищение несовершеннолетнего. Аарон взглянул на наручные часы, затем снова на Эйрин.Статистика в таких делах – истец – что давит авторитетом и выигрывает в сухую. Второй – неустановленное по времени похищение тела из могилы. И если само по себе похищение разлагающегося трупа совершенно не тянуло на случайность, то становление чьего-то тайного явным оной и являлось.Аарон свел брови, отвергая желание коснуться себя за правым ухом.Америке это понравится. Взглянув на Эйрин вновь, он обнаружил, что она буквально измучена. Этот месяц его отсутствия выдался не легким. И все же его не осмелились беспокоить. ? Дайте мне полчаса. ? Конечно, агент Хотчнер. Если решите действовать, поставьте меня в известность, – она ушла, оставив его наедине с новой задачей.Хотчнер закрыл двери и, чувствуя в себе слишком много нерастраченной энергии, принялся неспешно расхаживать по кабинету из угла в угол вместо того, чтобы с комфортом устроиться в своем кресле. Дело верно оказалось спорным. В какой-то момент желание, продиктованное приобретенным рефлексом, побудило Аарона к действию. Обжигающая, острая боль за правым ухом пришла на смену привычному зуду. Резко вскинув руку – иррациональная надежда убить проклятого слепня показывала удивительную живучесть – он коснулся фалангами пальцев саднящей кожи. В который раз он ощутил холодный сгусток скользкого нечто, перекатившегося среди его внутренностей. Страх перед неизвестностью.Вожделение неизвестности.Непокорность.На память о встрече, на память о сделке почти тридцатилетней давности у него осталась татуировка, больше похожая на царапину. Современные бодимодификаторы назвали бы ее результатом неудачного шрамирования. Аарон звал ее клеймом.Фигура песочных часов. Достаточно маленькая, чтобы оставаться незаметной. Аарон закрыл глаза, присаживаясь на край рабочего стола. Это был далеко не первый удар плетью за прошедшие месяцы. Старый знакомый активизировался после нескольких лет затишья; буквально вынырнул из Леты* и потребовал внимания. Импульсивный, но отходчивый, упивающийся своей властью он активно реагирует на любые взлеты и падения в их неоднозначных, насквозь больных отношениях. Аарон чувствовал в нем беспризорника, ударившегося во все тяжкие без должного присмотра, и тем не менее был от него зависим. Ортусу, очевидно, стало скучно, что-то его расстроило и он вернулся к любимой долгоиграющей пластинке. Ортусу нравится напоминать, что Аарон с давних пор живет в лабиринте с прозрачными стенами. Ортусу нравится напоминать, что он – погонщик, а Аарон всего лишь глупая крыса, которая мечется от прохода к проходу в надежде избежать очередного болезненного тычка в бок. Где-то в этом лабиринте спрятан заветный кусочек сыра, который необходим им обоим, и Ортус предполагает, что рано или поздно нюх, инстинкты или жажда жизни, наконец, выведут его куда следует. Аарон был почти уверен, что так это не работает, но было ли у него право голоса?Прозрачные стены позволяют ему вести двойную жизнь, находиться в двух местах одновременно – и что вы скажете на это, доктор Рид? – прозрачные стены создают иллюзию, из-за которой он все чаще и чаще забывает о барьере. От воспоминаний, которые ни с того ни с сего вспыхивали яркими, ослепляющими лампочками в его воспаленном сознании, уже становилось тошно. Прежде он прогонял их как пленки по собственному желанию, бредя на поводу у заразной мысли, что мог упустить нечто крайне важное. Теперь они превратились в орудие пытки в чужих руках. Воспоминания больше не были просто картинками. Они оживали, подобно теням в лесу у берегов озера Килларни, что в Северной Ирландии. Обретали объемность, цвет, запах и вкус, полностью, с головой погружая его в текстуру прошлого. Прошлого, которое могло сложиться иначе, будь у него шанс. Округ озера Килларни, Северная Ирландия. Июль 1985 года. Время неизвестно. Аарон, одетый в одни шорты, что едва доходили до его некрасивых, угловатых коленей, замер в секундной нерешительности на самом краю скалистого обрыва. Под ним на расстоянии в добрые пару десятков метров расстилалась позолоченная последними солнечными лучами гладь озера Килларни. Участок земли, на котором он стоял босыми ногами, вытоптанный предшествующими Хотчнеру смельчаками, разложившими пасьянс с удачей, обступала довольно высокая трава. Вечер выдался безветренным, ничто не нарушало покоя в этих густых, сочных зарослях. На какой-то момент Аарону показалось, что весь окружающий мир затаил дыхание в ожидании его следующего шага, а потом он услышал писклявый, перепуганный голос Кайла Монтгомери.? Аарон, ты идиот… немедленно возвращайся!? И не подумаю! – крикнул Аарон в ответ, и, не оборачиваясь, отступил на пару шагов. Затем с разбегу, набрав в легкие воздуха по больше, кинулся в пропасть, вереща от восторга. Он нырнул, как заправский пловец на соревнованиях, и тут же ушел на глубину. Удивительно, но его ужас пред лицом высоты пропадал без следа, стоило ему оказаться вне поля отцовского зрения.Место там считалось потенциально опасным; соответствующего нормам спуска к воде не имелось; повсюду острые камни и валуны, буйная растительность. Дно песчано-илистое с преобладанием колоний зеленых водорослей. Проход к озеру со стороны детского лагеря ?Sun Valley?** был предусмотрительно перекрыт, однако еще ни одно заграждение в истории не останавливало ни одного крепко заинтересованного в поиске. И в этот раз удержать не смогло. Друзья без особых усилий отыскали прореху в ?защите?, обойдя ограду по периметру в самый первый свой визит, в самый первый свободный вечер. Провисшая под гнетом времени сетка-рабица была кем-то вспорота, в результате чего образовался своеобразный портал к средоточию приключений. Парни много и часто бродили вдоль обрыва, когда их смена в лагере заканчивалась, оживленно болтая. Случалось, что без дела, о мелочах или о делах ежедневных, относительно временной занятности, крайне редко затрагивая личные темы. Таков был приказ Лайонелла: не трепаться о их непростой семейке. О причине их вынужденного и, пока что, бессрочного переезда из родной Калифорнии в Митчелл-Стаун к родственникам Мии – матери Аарона, о внутренних взаимоотношениях, о Шоне – младшем брате Аарона, который не вернулся из Дублина на летние каникулы. И о многом другом, что оставалось за закрытой дверью большого дома. Кайлу это не нравилось, ведь он рассказал все, что мог, потому как считал Аарона лучшим другом. Другом навсегда, во всяком случае Аарон в свои годы еще не мог распознавать ничего иного. И мечтал, что однажды они, наплевав на все, посвятят свои жизни тому, что медленно, но верно засасывало их (его) с головой. Монтгомери обожал все, к чему, пускай даже с натяжкой, можно было прикрепить табличку ?древность?. Он еще не располагал нужной терминологией, но энтузиазма и юношеского задора, воли к покорению мира в нем было хоть отбавляй. В свои неполные четырнадцать – всего на полгода младше Аарона – Кайл занимался активным розыском и собирательством старых вещей, считая превосходной находкой любой предмет, что пробыл на этом свете дольше него самого. Мания у него развилась благодаря бабушке, всю жизнь коллекционировавшей посуду и фарфоровых кукол. Дошло до того, что он угодил в новомодное и сверхтайное диггерское сообщество. Получил доступ к особому форуму, где люди со схожими интересами делились опытом и иногда координатами интересных к посещению мест. Кайл не упускал ни одной, сравнительно близкой локации. Отыскивал их на карте – дело было плевое при условии наличия компьютера (!) – планировал маршрут и называл это тактической подготовкой. Помимо этого Кайл располагал пейджером, поэтому всегда ?держал руку на пульсе?. Он хотел найти что-нибудь особенно редкое, особенно стоящее, а в будущем собирался открыть собственную лавчонку древностей. Даже название для нее придумал – ?No Name Place?.*** И хотел, всенепременно хотел, чтобы Аарон стал его правой рукой.Аарон не позволял себе острого противоречия, потому что не желал лишний раз напоминать товарищу о том, что и без того не к месту готовилось стать между ними третьим лишним. Кайл был болен и никакого будущего быть у него не могло, но разве опухоль отменяет право на мечту? Точно посередине озера имелся земляной пятачок, непознанными силами природы вытолкнутый на поверхность многие столетия назад. От берега он находился на почтенном расстоянии, что делало его фактически недосягаемым, а в самом его сердце поднимались над зарослями кустарника стены древней, полуразрушенной крепости с названием из ряда непроизносимых, выцветших в памяти местных жителей. Этот остов будоражил сознание молодых людей, пробуждал фантазию и жажду знания, с какой они за редкими исключениями имели честь познакомиться в учебные будни. Кому только пришло в голову поселиться там, на этом крохотном островке, своего рода озерном анклаве, и самое загадочное, как этот некто, владевший этим непостижимым богатством в далеком, обветшалом средневековье до своего имения добирался? Друзья исходили весь берег, но так и не нашли ничего, что давало бы хоть какой-то, пускай не ответ, но намек на разрешение таинственной проблемы. Ни свай от разрушенного моста, ни остова старого причала…? Что если этот некто жил там постоянно? Затворник, никогда не покидавший своего убежища? – щурясь, спрашивал Монтгомери, неотрывно изучая грубые и резкие линии крыши. ? Могло быть и так. Но даже затворникам необходимо питаться. В воде он, допустим, недостатка не испытывал, но как быть с остальным? Почва там в основном каменисто-песчаная, – задумчиво произнес Аарон, отнимая от глаз походный бинокль и снова обратился к другу, – ее едва ли можно считать плодородной, – на его пухлых губах появилась легкая саркастическая улыбка.? Может он питался одной только рыбой… – пожал плечами Кайл.? Или это была тюрьма…? Тюрьма? Что-то вроде средневекового Алькатраса? – Монтгомери помолчал, вопрос его остался без ответа, парни снова переглянулись, – а вот от этой мысли становится жутко, не находишь?? Нахожу.Однако, какие бы смелые догадки не приходили в головы молодых людей, ни одну из них они не были способны ни подтвердить, ни опровергнуть. Крепость верно хранила свои тайны, не подпуская к себе любознательных изыскателей, которые вполне могли оказаться бесчестными грабителями. И все-таки они строили планы.Была вероятность добраться с другой оконечности, подплыть к крепости с тыла и высадиться на ?заднем дворе?. Ее друзья рассмотрели первой. Ее же первой и отмели.Рыбная ловля на озере Килларни, как и любая другая охотничья деятельность во всем национальном парке, частью которого оно являлось, была категорически запрещена. И даже если случилось бы так, что им удалось бы завладеть плавсредством – лодок в лагере было три, две на веслах и одна на керосиновом движке – и, более того, дотащить его, тяжеленного и неповоротливого, сюда, их могли быстро обнаружить. Лесничие, егеря, Джейн – как можно было о ней забывать! – кто угодно мог стать их неразрешимой проблемой. К тому же взять лодку они смогли бы только без разрешения, а это – идея, что ни на есть, безумная. В разы безумней той, результатом которой стал рискованный прыжок, совершенный Хотчнером.Лишаться этой работы, пускай и хило оплачиваемой, но дающей уникальный шанс на свободу, никто из друзей не желал.Следующей провальной идеей обозначилось желание построить собственный плот, но и с ней пришлось распрощаться. Требовались хорошие доски, крепкая веревка, инструменты. Процесс обещал стать трудоемким и шумным... Тогда же Аарон решил самостоятельно переплыть озеро. Лето жаркое, самое жаркое за всю историю метеонаблюдений в Северной Ирландии, приближалось к концу. Солнечная активность неумолимо снижалась, и воды озера Килларни становились холоднее и холоднее с каждым днем. Еще неделю и риск схватить судорогу превратился бы в своего рода неизбежность. В тот день Аарон преступил к тренировкам без подготовки и пожалел об этом. Вода уже была довольно холодной. А на глубине – чудовищной глубине! – и вовсе превращалась в ледяную. Аарон опустился – так ему, во всяком случае, показалось – на несколько метров и проплыл над каменистым выступом, который изначально принял за дно. Выступ неожиданно оборвался, Аарон потерял равновесие, проехавшись на иловом ковре и провалился в еще более холодные слои. Противоборствуя судороге, онемев от ужаса, он коротко вдохнул через нос.Паника обожгла нервы. Нужно всплывать!Юноша подался грудью вперед, помогая себе руками, и оттолкнулся одной ногой от огромного и довольно острого камня, что торчал подобно клыку, как вдруг осознал, что его вторая нога запуталась в таких рыхлых, но таких цепких зеленых водорослях. Сила инерции потянула его назад, Аарон круто развернулся, согнулся в поясе и принялся дергать за крепкие стебли, стараясь разорвать петлю. Ситуация медленно уходила в зону смертельного пике. Утробно прорычав, выпуская из легких последние капли кислорода, юноша в последний раз дернул за стебли как следует, так сильно, на сколько мог, так, что мышцы рук свело от боли, и, наконец, водоросли поддались. Некоторые из них он выдрал с корнем, и они так и остались на его щиколотке, когда он поднялся над поверхностью воды и поплыл к берегу. Кое-как забравшись на камень, он распластался на нем, крепко держась за острые грани, царапая себе грудь и руки; в мелкие раны тут же попала грязь и пыль, разбавленные мутной водой. Кожу щипало, и от этого отвратительного ощущения хотелось избавиться как можно скорее – избавиться сейчас – но главной, приоритетной задачей было как следует отдышаться.Он хватал воздух ртом. Большими порциями, не обращая внимания на боль в грудной клетке. Сердце его сокращалось с немыслимой скоростью, в кровь все еще поступал адреналин, от чего общая температура тела стала подниматься. Его лицо занялось огнем, появился озноб. Аарон понимал, что нужно забираться дальше, забираться выше, понимал, что нужно отыскать Кайла, или, в конечном итоге, обозначить свое местоположение, но мышцы наотрез отказывались функционировать. К тому же он был слишком напуган, чтобы действовать. Солнце закатилось непозволительно быстро и теперь он с трудом различал очертания обступающего его берега. Легкий ветер, поднимавший рябь на озере, заставивший мелкие волны биться о камни, холодил его кожу. Ему казалось, что прошла целая вечность, прежде, чем он снова услышал знакомый голос…? Аарон! Черт тебя дери, где ты?! Отзовись или подай знак, если слышишь меня! Хотчнер! ? Я здесь! – каркнул он, кое-как приподнимаясь на вытянутых, дрожащих руках. Откуда-то справа на траву и камни лег тусклый свет ручного фонарика. Кайл прислушался, затем побежал, забывая о правилах элементарной безопасности. Он мог упасть и свернуть себе шею, но, слава всем богам, добрался до места без приключений. Хотчнер едва не свалился в воду вновь, когда Монтгомери, остановившийся на уровне пары метров над ним, направил фонарик прямо ему на лицо. Аарон зажмурился и прикрылся от беспощадно яркого света рукой, с трудом сохранив занятую позицию. ? Ублюдок! – смачно выругался Кайл. Вышло смешно, учитывая, что он держал фонарик зажатым в зубах, и этот ненавистный, яркий свет постоянно бил в глаза Хотчнеру, пока товарищ вытаскивал его на тропу. – У меня вся жизнь перед глазами пронеслась! Я бы мог побежать в лагерь и заявить, но они сразу бы вызвали полицию! Это закрытая, охраняемая зона, нас бы отправили в колонию!? Почему так быстро стемнело? – обескураженно спросил Аарон, опираясь о тонкий ствол молодого, а, может быть, бесконечно старого, высохшего от времени, дерева.Монтгомери бросил на него обезоруживающий взгляд.? Что прости? – эмоции все еще били через край. Кайл на автомате протянул другу только что снятую с себя футболку. Аарона трясло точно в приступе смертельной лихорадки, поэтому он без возражений натянул тонкую вещь, которая показалась ему теплее рождественского свитера с банальными танцующими оленями. В несколько движений он разгладил ткань на животе.? Почему так быстро стемнело?Кайл взял оставленный на камне фонарик, намекая на то, что им пора бы уже возвращаться в лагерь. ? Я тебя битый час искал!? Час!? – глаза Хотчнера широко распахнулись. Ему-то казалось, что не прошло и пяти минут. – Я только нырнул… и, мне показалось…? Что случилось с тобой в воде? – Они медленно двигались по знакомой тропе к прорехе в ограждении.? Нога запуталась в водорослях… Я уж думал… – пережитый шок лишил его способности связно мыслить, что было на Хотчнера крайне не похоже. Не прошло и секунды, как Аарон неожиданно замер и приказал посветить ему на ноги. Кайл подчинился и оба парня увидели остатки водорослей, что все еще болтались на щиколотке правой ноги Хотчнера – ни дать ни взять – самый необычный в мире браслет. Аарон преклонил колено и попытался разорвать путы, но не тут то было.? Крепкие, заразы.? Дай я, – Кайл опустился на корточки; в свободной руке у него магическим образом оказался походный нож, выуженный из кармана бриджей. Он раскрыл его зубами, снова зажал фонарик во рту и приступил к работе. Несколько незамысловатых манипуляций, и нога Хотчнера была освобождена. На коже остался продавленный, воспаленный след. – Молись, чтобы не аллергическая реакция… Или чего по хуже.? А чего может быть хуже?Монтгомери пожал плечами, выпрямился и отбросил остатки водорослей в сторону. Через мгновение они услышали глухой удар, словно вместе с водорослями на песок упало что-то еще. Оба автоматически поглядели на содержимое рук Кайла. И фонарик, и нож были на месте. Тогда что?!Не потребовалось много времени, чтобы отыскать безобразный, осклизлый как рыбья требуха комок водорослей снова. Присмотревшись по ближе, парни заметили специфический блеск в тускнеющем свете.? Батарейки… – хмыкнул Монтгомери. – Нам придется возвращаться в полной темноте.? Да ну черт с ним. Смотри, это же… Подвеска. Кулон. Какая неожиданная удача! Он точно древний! Только посмотри!? Ну или просто ржавый, – тогда Аарон посмотрел на Кайла в недоразумении. Монтгомери просто не мог реагировать на что-то, в описании чего фигурирует слово ?древний?, так спокойно. Его реакцию можно было описать одним словом. Равнодушие. – Много ли всякой бижутерии в иле прячется. Ничего же не видно! Идем скорее в лагерь! Пошли, я сказал…8:00 a.m.? Это вылилось в настоящую Одиссею, – вздохнула Дженнифер Джеро, толкая двери офиса. По правую руку от нее шла заинтересованная рассказом Эмили Прентис. Сзади плелся, понуро опустив голову, Спенсер Рид. Глядя только себе под ноги, он уже дважды едва не явился причиной нелицеприятных инцидентов. Все могло закончиться гораздо более худшим сценарием, нежели пролитый на пол чужой кофейный напиток из автомата, но в эту минуту Спенсера подобные мелочи не беспокоили. Он был полностью погружен в размышления о научном трактате, заполученном им в процессе оживленного спора на форуме Йельского института прошлой ночью. Контраргумент ?противника?, а именно: целая подшивка документов, исписанная чьим-то неразборчивым и мелким почерком, заняла его на добрые несколько часов. Он так и не смог сомкнуть глаз, чрезвычайно возбужденный интереснейшим чтивом о природе антивещества, и теперь щеголял помятым видом и съехавшим галстуком.? Четыре утра, а мы с Уиллом таскаем технику и книги на второй этаж в попытке спасти их от воды, бьющей фонтаном. То кипящей, то ледяной, – продолжала Дженнифер. Минувшее утро в их доме, которое не должно было означать ничего кроме рассвета ленивого выходного, обратилось в форменный ночной кошмар. Засор в разводном узле разворотил трубу, и вода, под напором, снесла оставшуюся преграду и хлынула в котельную. – Пострадала мебель. И мой любимый паркет. И ковер в гостиной. Уилл получил незначительные ожоги рук и плеча, когда пытался самостоятельно ликвидировать аварию. Вот тебе и нестраховой случай!Бросив сумки куда попало, девушки принялись снимать верхнюю одежду. Спенсер с ходу занял свое рабочее место и, глядя в потухший экран компьютера, пригладил торчавшие во все стороны кудрявые влажные пряди. Наверх никто не посмотрел.? Неприятно, – поморщилась Эмили. Теперь рассказ о собственном выходном показался бы абсолютно неуместным. Этот парень, с которым ее столкнула судьба на автомобильной заправке каких-то полтора-два месяца назад, продолжал преподносить сюрпризы. Виртуоз – он то и дело выдавал классические пассажи на ее чувствах. Лучше всего ему удавалось заставлять ее себя ненавидеть. Но иногда случались и приступы едва ли не щенячьей нежности. Минувший вечер относился ко второй категории, и Эмили по-прежнему медленно тлела изнутри. – Эй, Спенс, ты чего такой смурной?? Поди разбери этих ученых! – воскликнул словно материализовавшийся из воздуха Дерек Морган. Его холодоустойчивость, как и прежде, вызвала у Эмили недоумение. Снаружи дул пронизывающий до костей ветер, которому не составляло труда регулярно загонять дождевые капли за шиворот, стоило поднять голову, а он явился на службу в привычной легкой куртке из кожезаменителя. И никаких джемперов. Футболка. Гребанная черная и тонкая футболка обтягивала его широкую грудь. Морган продолжил вещать, подбрасывая идеи. – Уравнение не сошлось… а, может быть – вот дела! – неравновесие во Вселенной нагоняет тоски? Смерив Спенсера насмешливым взглядом, Дерек, оказавшись рядом с собственным рабочим столом, сделал резкий выпад в сторону, перегнулся через невысокий барьер и прихватил за плечи юного гения.? Эй! Взбодрись!В главный офис вплыл Дэвид Росси, разматывая кашемировое кашне. ? Равновесие – неверный термин. Я предпочитаю говорить ?асимметрия?… – закончить Спенсеру не дали.? О, вы только посмотрите, – Дерек кивнул в сторону кабинета Хотчнера, – кто сегодня решил поработать! Молодой отец! ___________*Лета – "забвение" – в древнегреческой мифологии – источник. Одна из пяти рек, протекающих в подземном царстве Аида.**/*** – все названия выдуманы автором. Любое совпадение необходимо считать случайностью.