Часть 3 (1/1)

Будильник жужжал на руке Эйсы. Этот умный браслет был бесполезен во всем, кроме способности будить бесшумно только владельца. Дядя подарил Эйсе эту вещь, поставив своеобразную галочку в полном отсутствии их общения. Впрочем, это был его единственный подарок за всю жизнь, и, как поговаривали родители, скорее всего, этот браслет он украл. Однако Эйса, точно в этом не уверенный, не мог так просто перестать его носить – ему не так часто дарили подарки, чтобы так ими пренебрегать. Эйса нехотя открыл глаза. Ему было до невозможности тепло, хотя левая рука затекла и взорвалась волной немеющих иголочек под кожей, стоило подвинуть ее на миллиметр. Эйса сел, осознав, что проспал почти всю ночь на левом боку, подложив руку под себя и неосознанно обнимая Фина всю ночь. На Фина он смотреть не решался – этим утром, спутанным со сна сознанием, Эйса вряд ли решил бы для себя что-то определенное. Он потянулся к своему телефону, нечаянно спихнув пустую банку из-под колы. Она с грохотом приземлилась на паркет, заставив Эйсу вздрогнуть. Он снял блокировку, холодея от количества оповещений. Непослушным пальцем он открыл одно из последних. Вся его стена фейсбука была полна оскорблений, которые соревновались в изощренности и необычности. Кто-то даже вывел оскорбление от руки. Эйсу мгновенно затошнило от имен, что не стеснялись своих личностей и уничтожали его столь явно. Оскорблениям и насмешкам не было конца. На одном из плохо сделанных коллажей рука Эйсы ослабла, и он уронил телефон на диван, не зная, что теперь делать. Это были сплошь ребята из школы, и уничтожение Эйсы за короткий промежуток времени стало подобием флэшмоба. Отсутствие клавиатуры и экрана их не остановит, так что Эйсе было страшно подумать о том, чтобы отправиться на занятия. Испытанный стресс заставил Эйсу дрожать от несуществующего холода. Он спустил ноги с дивана, гадая, куда потерял ночью выданные ему новогодние носки. Босиком он метался по безликим комнатам, ища ванную комнату. Взбудораженный его мозг где-то на периферии воспринимал странное отсутствие личных вещей, благодаря которым было бы понятно, что за человек здесь живет. Ванная комната поразила Джейкоба каким-то обилием темных на вид металлических элементов, непонятных панелей, бесконечного ряда сенсорных кнопок – он не знал, как пользоваться ими и с трудом разобрался, как включить воду. Сложив руки под краном, он все же добился воды, почему-то холодной, и как не искал переключатель, так и не нашел горячей воды. Холодная же помогла ему успокоиться. Он уже ничего не изменит. Все это – результат того, что Эйса пошел на риск. Он посмотрел на себя в зеркало, допуская возможность того, что вчерашний день стоил нынешних испытаний. Эйса сделал шаг за пределы своей привычной жизни, и шагать обратно теперь глупо. Смотря на себя в зеркало, Эйса вспоминал поневоле свою вчерашнюю фотографию. Его существование уже не было настолько бессмысленным. Пусть в школе он не такой и будет терпеть наказание еще полтора месяца, сейчас он почти гордился собой. Теперь ни кардиган, ни очки ему не помогут. Нужно шагнуть еще, сделать столько шагов, сколько он успеет. Сейчас не то время, чтобы за ориентацию убивали, однако может быть больно. Ходить без очков вообще опасно, так что ему придется достать линзы. В линзах не нужно переживать за дорогие стекла и можно увидеть заранее атаку и попробовать избежать неприятной встречи. Эйса наводил порядок в своей голове и своих мыслях.Он вышел из ванной, снова возвращаясь в гостиную, шлепая по паркету и стараясь делать это как можно тише. Диван был в беспорядке подушек и одеял, сползшей и смятой простыни, но пуст. Эйса наклонился туда, куда упал телефон, но ничего не нашел. Сбитый с толку, Эйса решил переодеться в свою одежду. Шуршание пижамы скрыло от него легкие шаги. Занятый пуговицами, Эйса не обратил внимания на чужое присутствие. Лишь горячая рука на своем боку заставила Эйсу подскочить от неожиданности. Все неторопливое, незнакомое утро приобрело вдруг оттенок уже знакомой ему ноющей грусти о том, что, не поняв Фина, Эйса не сможет остаться и встречать здесь каждое утро. Он нервно смотрел на руку, что пока никак не двигалась, и в голове его были весы того, что он испытывает сейчас и что ждет его в школе. Эйса не мог понять, равноценно ли это. В глубине души он надеялся на тихий террор. -Доброе утро, - тихий и низкий голос возле уха на мгновение стер все полные страха фантазии о будущем дне. Эйса поежился, невольно покрывшись мурашками. Доброе, если бы Эйса не узнал об этой ночной атаке на свой аккаунт. Доброе, если бы он был свободным человеком. Все было бы проще после школы, он нашел бы уверенность в себе рано или поздно и знал бы, что обычно делают в таких ситуациях. Несмотря на сон, сил в нем уже не было. Эйса пробормотал “Доброе” в ответ, делая уступку себе и Фину. Яркий треугольник заблудшего луча зимнего солнца на стене с того момента навсегда связался в памяти Эйсы с сонным, ленивым объятием, которое буквально толкало его к осознанию, что он не один. Этому нельзя было противостоять. У Эйсы не получалось дышать ровно, ощущая каждым рецептором на коже, как медленно и ненавязчиво ладонь Фина путешествует по его рефлекторно напрягающемуся животу, которого все равно, что не было. Времени не ощущалось, ни одного звука тиканья часов, к которому Эйса так привык, никаких звуков вообще, кроме его собственного неровного дыхания. Он похолодел, осознавая, что таким образом Фин хочет помочь ему снять пижамную кофту, собирая ее в складки по пути наверх, к плечам. Холод обжигал обнаженную кожу не хуже жара ладони. Он подбирал слова протеста, оттягивая этот момент до последнего. Сейчас не тот момент, чтобы…Но, сняв рубашку с Эйсы, Фин отступил, словно почувствовал, о чем он думает. Эйса обнял себя руками, поворачиваясь к нему более чем медленно. Свой телефон он обнаружил во второй руке Фина. Там все равно блокировка, так что…-Ты же не обращаешь на это внимание, верно? Эйса посмотрел на Фина с выражением сомнения в его умственных способностях. Не обращать внимание на то, что его и раньше не жаловали, но терпели, а теперь коктейль из его ориентации и выбранного партнера, коим Фин, конечно, не являлся в полном смысла, сработал на хуже коктейля Молотова. Даже если бы он просто засветился со стремным парнем, это могло бы прокатить. Один парень из футбольной команды гей, и это не мешает ему бить неудачников. Его тоже никто не трогает. Но в такой вот истории как из Голливуда Эйса фактически похоронил себя, в действительности ничего не выиграв. Как это ничего? Ведь вчерашний вечер был потрясающим. Его фотография была невероятной. Это нельзя больше так просто отрицать.-Некоторые, вроде меня, не подходят под законы школы, а если еще и нарушают их, то заслуживают наказания, - произнес Эйса с мрачной уверенностью. - Они только в интернете такие…- Они сожгли мой кардиган. О, и еще немного помяли бок, здесь вроде где-то был… Ну да, вот синяк, - Эйса тыкнул в приличных размеров желтеющую гематому на боку. – И это было еще до всей этой истории с тобой. Эйса замолчал и наткнулся взглядом на ошарашенного Фина. Грустно усмехнувшись, он задал ментальный вопрос о Фине в школе, чисто риторический, конечно, таких ребят никто не смеет трогать, после чего принялся натягивать свой джемпер в полной тишине. Он раздумывал о чем-то обыденном, кажется, о домашнем задании, которое так и не сделал, когда Фин рывком развернул его к себе. Иррациональный беспричинный страх от такого поведения быстро исчез, сметенный начисто сильным, лишающим воздуха и сомнений объятьем, в котором Эйса не мог даже двинуться, даже вдохнуть. Позабыв о всяком смущении, он аккуратно постучал по плечу Фина, прося хоть немного пространства для работы легких, и Фин послушался, хоть и не отступил. Эйсе некуда было девать свой взгляд, и он бестолково метался от плеча плечу, от шеи к лицу Фина, наталкиваясь на обнаженную кожу. Хотел бы он уйти отсюда с достоинством навстречу предстоящим испытанием, но нет, он вцепился в Фина так, словно был маленьким испуганным ребенком, ибо само его сильное объятие предрасполагало к этому. Надоедливым заклинанием в голове Эйсы вертелись те слова, что повесили на него, словно бирки, и он всеми силами боролся с ними, черпая ресурсы энергии у Фина. Его рука в волосах Эйсы двигалась в успокаивающем темпе, рождая безусловный беспорядок, но сейчас она была нужнее воздуха. Все было бы проще, если бы Эйса уже закончил школу. За пределами этой клетки можно быть, кем захочешь, но в школе лучше не отсвечивать. Ведь он осознанно пошел на это, так почему же так больно получать ожидаемую реакцию? Сейчас, уткнувшись в плечо Фина, Эйса чувствовал себя словно бы спасенным, но Фин не пойдет с ним на уроки, не посидит рядом на переменах. За полтора месяца ада в школе может случиться что угодно. - Я приду ровно к трем, и если ты покажешь мне каждого, кто причинит тебе боль, я разберусь со всеми, - произнес Фин твердо. Это звучало бы глупо и самонадеянно от кого-нибудь другого, но Эйса слышал это и ощущал буквально кожей уха, отчаянно желая верить. - Даже если это будет сто человек? – спросил он тихо. - Двести. Эйса улыбнулся. Вот в это верилось слабо. Что Фин сделает с ними? С запозданием он вспомнил необъяснимые приступы ярости Фина. Это стерло всю безмятежность утра. Он рефлекторно попытался отстраниться, но Фин не позволил. - Что ты искал в библиотеке? Кого? – спросил Эйса поспешно, боясь смотреть ему в глаза. - Тебя. - Нет, нет, я серьезно, ты ведь пришел туда не просто так, ты, наверное, высматривал кого-то…- Тебя. - Прекрати, слышишь, - раздраженно произнес Эйса. – Я попался тебе. Вот и все. Может быть, тебе просто нужен был ботаник вроде меня, но я не понимаю, зачем. Зачем ты устраиваешь все это, зачем я или любой другой ботаник нужен тебе? Это ведь все еще странно выглядит…- Ты выйдешь отсюда по черной лестнице вместе со мной, и мне придется везти тебя в школу на машине с чертовыми охранниками и черными стеклами, потому что буквально шаг за эту дверь – и завтра ты будешь на всех обложках. Твою страницу отредактируют сегодня же без твоего спроса. Тебя будут искать. Будут ненавидеть сильнее, чем это – ты выдержишь это, Эйса? Ты можешь уйти. Можешь и умеешь на это право. А я нет. Эйса обернулся на входную дверь так, словно действительно ожидал увидеть там людей с фотоаппаратами. - Они приказывают мне, что носить, - он вдруг потащил Эйсу за локоть и дернул на себя шкаф, который оказался забит кое как сваленной одеждой, цело й горой одежды, большая часть которой все еще была завернута в брендовые пакеты. – Приказывают, как выглядеть. Что говорить. Что петь. Куда идти. Я в тюрьме, Эйса, и еще совсем не строгого режима, но с каждым днем, с каждым концертом моя жизнь больше не будет моей, слышишь, - Эйса бестолково смотрел на одежду, медленно – слишком медленно – думая о сказанном. Ему было невозможно представить это. – Мой твиттер проходит редакцию. В моем фейсбуке сижу не я. О, знаешь, мой инстаграм и вовсе составляет Филипп. Я не человек. Я – ходячий рекламный баннер, я программа, которая работает по странному механизму популярности. Они все через это проходят. Особенные извращенцы обожают свою жизнь, с радостью подчиняются, играют роли в жизни, выставляют все напоказ, превращая себя в окончательных роботов, красивых, идеальных, тех, кому завидуют. Им платят деньги, но эти деньги нельзя тратить так, как ты хочешь. Их тратят так, как должны тратить люди их уровня. Но большинство, Эйса, сходят с ума. Они не выносят этого. Пьют. Переходят на наркотики. Потому что это не жизнь, и большинство не справляется психически. И я не справлюсь. Уже не справляюсь, - Фин вдруг усмехнулся кривой улыбкой, неестественной, абсолютно… сумасшедшей. – Я бьюсь об эту клетку, но выхода нет, я сам сюда зашел и сам запер замок. Всего несколько недель отделяет меня от очередного этапа, на котором я должен буду куда-то ходить, с кем-то разговаривать ни о чем, бестолково улыбаясь на камеры, а больше всего на свете я хочу, чтобы все они просто сдохли. - Фин, - Эйса положил руку на его плечо снова, начиная входить в его положение с болезненно максимальным уровнем эмпатии. - Они бы выбрали мне пару. Девушку, которую бы не спросили. Парня – так еще лучше, еще скандальнее. Но это я не позволил им сделать. Психанул. Я там спрятался. Люди, которые живут этими книжками, они ведь особо не замечают окружающий мир или не смиряются с ним, так что меня вообще никто не узнал…- Фин, - Эйса повторил чуть тверже. – Не надо, слышишь. Я понял. Ладно, не совсем понял, но дай мне время. - Думаешь, это предел мечтаний? Это мечта подростка? А что будет через год? Что, если я перестану быть привлекательным, попаду в аварию, стану инвалидом – меня забудут, но никто мне не вернет это время. Никто не вернет упущенные возможности, которыми мне просто нельзя заниматься, потому что что-то не модно. У меня нет никакой устойчивости. Это, - он вытащил пачку сигарет из джинс. – Только начало. Это, - он покрутил в руках скатанную в шарик бумажку, - то, что уже не подходит под законы, но из-за этого я могу выступать. Но этого мало. Как только они введут меня в этот чертов золотой круг, я увижу, как справляются другие. И не остановлюсь, потому что так делают все. Потому что так делал мой отец, хотя он не был знаменитостью, а был просто слабым, бесхребетным уродом, который считал, что насилие делает его мужчиной…Эйса закрыл глаза. Он сжал плечи Фина, стараясь поцелуем прекратить поток слов, что причиняли боль им обоим. Не так просто было допустить вероятность применения наркотиков или алкоголя для Эйсы, который в жизни не пил ничего крепче пива, и то всего пару раз. Однако он верил, что Фин говорит искренне, верил в то, что Фин видит в этом ложное спасение и пытается… Пытается что, найти спасение в нем? Теперь уже он гладил Фина по голове, как ребенка. Он все равно верил, что шанс и выход есть всегда. Просто нужна смелость. Сейчас и самому Эйсе нужна была смелость, так что он не знал, справится ли со всем этим. - Я не имел права втаскивать тебя во все это без разрешения. Ты прав, я должен был спросить, причем объяснить это, - Фин провел по волосам, нервно смотря по сторонам. – То, что случилось с Горацием, было… Наверное, было понятно. Сейчас понятно, так что мне стоило бы извиниться. - Подожди, нет, давай пока не будем об этом, - Эйса снова сжал его плечи. – Давай как-нибудь дозированно. Я еще это не переварил. Ты говоришь, что меня ждет ад, но у меня и своя жизнь не лучше. Я не уверен, что поступил правильно, оказавшись здесь, и тем более не знаю, что должен сейчас сделать. Наверное, я должен показать им, что не боюсь. Но я не умею быть в центре внимания, особенно – негативного. У меня будет паника. Но если каким-то чудом… Каким-то чудом я справлюсь сегодня, то вечером мы поговорим еще раз, хорошо? - Хорошо, - даже эта маленькая уступка помогла Фину расслабиться. - А насчет моего фейсбука – это что, это правда? – спросил Эйса после непродолжительной паузы. Фин отошел к гардеробу, бесцеремонно расшвыривая пакеты в поисках чего-то, одному ему известного. - Более чем. Если завтра о тебе узнают, а о тебе узнают, потому что такие новости всегда приносят много денег бесконечным шпионам, ты должен стать достойным… По их мнению достойным человеком, - голос Фина звучал глухо. Казалось, еще немного, и он вообще залезет в шкаф. – Если ты хочешь показать им, что не боишься, я думаю, тебе стоит переодеться. - Каким образом мне это поможет? – Эйса сжал в руках какую-то темную ткань. Потом принял еще одну. Потом что-то джинсовое, и все темного цвета. Не то, чтобы в гардеробе Фина были другие цвета. - Они ведь ожидают кого-то привычного. Если ты придешь иным, степень их готовности и пыла несколько опадут. Ненадолго, но им потребуется время, чтобы удостовериться, что ты тот человек, которого можно и дальше уничтожать, - ярость в голосе Фина можно было, кажется, потрогать руками. Эйса вздохнул. - Я все равно не очень в это верю, но похоже, что мне нечего терять. А это не будет выглядеть так, словно я, ну… Живу за твой счет? – он покраснел так стремительно, что щеки опалило жаром стыда. Фин обернулся, разглядывая его с какой-то непонятной полуулыбкой. Он снова подошел к Эйсе, мягко касаясь пылающей щеки. - А что, это противоречит твоим жизненным устоям? – спросил он мягко. - Я не знаю, - беспомощно признался Эйса. – Девушкам, им обычно все покупают, и это нормально, а я же не девушка, чтобы…- Свобода траты денег, помнишь? – Фин подтолкнул его к дивану, заставляя сложить выданную одежду. – Это моя одежда. В смысле, обычная. Давно покупал ее в обычном магазине. Эйса смущенно стянул свой джемпер. Если бы Фин нарушил его личное пространство сейчас, это было бы критической точкой отказа, но Фин отправился искать одежду себе, чем изрядно помог Эйсе. Непослушными пальцами Эйса застегивал рубашку, вблизи оказавшуюся темно-синего цвета, и рубашка хорошо скрывала его худобу. Джинсы были на пару сантиметров великоваты, так что Эйса, едва бросив слово об этом, тут же получил ремень, и снова на вид абсолютно обычный. Затянув джинсы, Эйса наконец накинул нечто вроде мантии из Гарри Поттера, только более обтягивающей. Это было, наверное, той самой вещью, которая означала, что Эйса изменился. Он уставился в большое зеркало на двери шкафа, узнавая и не узнавая себя одновременно. Эта… мантия делала его увереннее внешне. Эйса выглядел так же круто в своем представлении, как, скажем, наемные убийцы в своих накидках, или там герои любимых книг. Мантия так сильно понравилась ему, что он лишь вытянул рукава, обнаруживая дырочки для больших пальцев. Эти рукава закрывающие ладонь, стали чем-то невероятно потрясающим, той сокровенной вещью, о которой Эйса всегда мечтал. Хотел бы он иметь и волшебную палочку и ехать сейчас в Хогвартс. - Что-то я не вижу отвращения, - заметил Фин, облачаясь в футболку с каким-то космическим принтом. Спортивная кофта – кажется, похожего на вчерашнюю фасона, но все же другая, застегнулась на молнию. - Она просто… Просто невероятная, - пробормотал Эйса, сомневаясь теперь в рубашке. Очевидно, о чем-то похожем подумал и Фин, и вскоре Эйса переоделся в футболку с забавным принтом об эволюции, которая под мантией выглядела чуть уместнее. - Если ты не возражаешь, позавтракаем по дороге, - Фин подмигнул ему, первым выходя в прихожую и надевая свою кожаную куртку. Это вызвало внутри ЭЙсы бунт. Хоть он и не успел как следует посмотреть в окно, он все же догадывался, что за одну ночь лето там не наступило. - Пожалуйста, надень куртку потеплее, - попросил Эйса мягко, не зная, согласится Фин или откажется. Фин явно собирался спорить, но одернул себя, что выглядело очень… Странно и теплой волной отдалось внутри Эйсы. Вздохнув, Фин снял с вешалки пальто, которое шло ему не хуже куртки. Это было не вершиной теплой одежды, но по его упрямому выражению лица Эйса понял, что больше просить не имеет смысла. - Моя мать бы посоветовала тебе бежать, - пробормотал Фин едва слышно, пока Эйса заматывал шарф. Он непонимающе посмотрел на Фина, приоткрыв от удивления рот. – Я звоню ей по скайпу каждый четверг. И знаешь что она делает меня? Ругает за куртку. Научилась сидеть в инстаграме, в фейсбуке и следит, в чем меня сфотографируют на улице. - И почему я должен бежать? - Потому что я делаю это только для того, чтобы она меня ругала и ощущала, что все еще может меня воспитывать, - Фин произнес это словно бы нехотя. – И если я вдруг послушаю кого-то еще, то это… - он замолчал. – Ладно, неважно. - У меня голова сейчас лопнет, - пожаловался Эйса, инстинктивно боясь того, что его сфотографируют прямо за дверью. – Мне нужны линзы. Я не знаю, работает ли оптика так рано, но мне очень нужны линзы. Очки, они могут… разбиться. - Нужна оптика – будет оптика. Фин взялся за ручку двери. Эйса помедлил. Он посмотрел на себя в зеркало – очки, шапка, шарф. Даже его лица толком не видно, лишь его куртка, штаны да ботинки. И рюкзак еще. Не человек, а призрак большого города. Это не повредит Фину? То, как просто он выглядит? С чего бы Эйса вообще начал так думать? Он смущенно уткнулся в пол. - Вечером поговорим, - повторил Фин, предлагая ему руку. Эйса принял ее. Как будто у него был особенный выбор. ***В машине было жарко. Эйса сделал глоток из своего стакана, жмурясь от того, насколько ему не хватало этого кофе. Глаза чесались, но в целом было не так плохо. В оптике он потратил полчаса, стараясь научиться втыкать себе линзы в глаза. С пятидесятого или сотого раза, вытирая слезы, Эйса наконец смог посмотреть на мир через тонкий слой линз. Очки ограничивали зону четкости, и полномасштабное представление о мире вдруг настигло Эйсу. Он удивленно смотрел по сторонам и на пол, не переставая это делать даже в машине. Все вокруг было таким четким, таким… Таким заметным для него. Эйса задумчиво уничтожил вкусный круассан с шоколадным кремом. Фин же давно расправился со своим – это было условие Эйсы. В одиночку он есть не будет. Ни за что. Хоть Фин и не собирался есть, лишь глотая крепкий кофе большими глотками, несмотря на температуру, Эйсе хватило всего пару минут, чтобы его заставить. В Старбакс за них ходил один из охранников. - Я думаю, не стоит подвозить меня прямо к школе, - наконец сказал Эйса. – Это будет провоцирующим фактором, а мне и так хватает. Как бы он не делал вид, что готов, ладони противно потели от сильного волнения. Фин не стал спорить. Вскоре машина затормозила, и Эйса глубоко вздохнул. Он взялся за ручку двери, но был остановлен. - Пиши мне каждую секунду, - произнес Фин вполне серьезно. Эйса пожал плечами – он не видел в этом такой уж необходимости. Текст не спасет его от оскорблений. Не спасет от ударов. И все же от этих его слов было теплее. Он неловко улыбнулся с задержкой, после чего хотел выйти. Эта попытка снова оказалась неудачной. Эйсу развернуло к Фину лицом. Он покорился, обнимая Фина за шею, позволяя ему целовать себя так, как ему только захочется. Эйсе не хотелось выходить, не хотелось менять миры с безопасного на враждебный, и этот страх заставлял его все больше и больше брать сил и уверенности от Фина. Его ответ был все еще слабым, замедленным и абсолютно неумелым, и Фин приспосабливался к этому. Быстрые прикосновения губ сменились на совсем поверхностные, мягкие и по-особенному успокаивающие. Время поджимало, но Эйсу парализовало тем, насколько безопасно быть здесь. Да, он боялся вспышек Фина, но получил им рациональное объяснение – все эти вспышки были лишь проявлением того давления, под которым он находился. Может быть, Эйса был ему интересен не сам по себе, а скорее как возможность, как что-то, что он успел сделать самостоятельно. Ему было жаль, что Фин относился к своей жизни с ненавистью. Если бы у него получилось вынести сегодняшний день, он согласился бы стать спасительным кругом, согласился бы стать границей, барьером, помощью, всем, чем угодно. Он погладил Фина по щеке. Отстранившись, Эйса был зачарован тем, как смотрели на него полуприкрытые темные глаза. Он снова пробежался пальцами по щеке уже в обратную сторону, и горячая рука Фина поймала эту нагловатую руку, сжимая в теплую ловушку. - Что у вас там бывает за прогулы? – произнес он тихо, и Эйса закусил губу. Хотелось бы ему вообще никогда сюда не приходить, но он не может испортить свои оценки. Он покачал головой, хоть и не смог сдержать зеркальной мягкой улыбки, что тронула губы Фина. - Я пойду. Холод улицы отрезвил Эйсу. Они встали на какой-то малолюдной улице, где почти не было школьников. Очевидно, это была привычка этих охранников Фина. Эйса натянул капюшон, пряча руки в карманы. Сначала он шел, смотря вниз, как привык за много лет, но вовремя вспомнил, что ему нужно быть настороже. Эйса поднял голову. Пусть он не такой, как все. Не такой по многим параметрам, не такой по своей ориентации, по своему внешнему виду, по своему поведению. Но сейчас он должен справиться, потому что Фину нужна его помощь. Действительно нужна, и Эйса почувствовал это буквально час назад. Его телефон пиликнул, но Эйса не мог отвлечься от постоянной оценке окружающего мира. По привычке он щурился, окидывая взглядом тех, кто создавал поток по направлению к школу. Еще сообщение. Что это – оскорбления или это уже Фин? Как Эйса не пытался, это имя грело его изнутри. Страх прошел, остались лишь сомнения и вопросы, но и с ними Эйсе придется разобраться. Нельзя повернуть назад. Эйса выпрямился. Черт с ними, с этими отсталыми идиотами, эту ночь он провел так, как долго мечтал, это утро подарило ему ощущение взрослой жизни, в которую давно пора вступить, этот человек дарил ему уверенность, которой у самого Эйсы никогда не было. Он заставил Фина надеть пальто. А мама никак не могла его заставить это сделать. Эйса снова слегка покраснел. Это что, власть? Это приятно, быть в чем-то правильным и заражать этим Фина. Опять так тепло. Эйса стянул шапку. Холод обжег уши, но шапка делала его еще на ступень ниже. В школе нельзя ходить в шапке, это делает тебя автоматически идиотом. Холодный ветер одарил уши резкой болью, но Эйса не обратил на это внимания. Он входил на опасную территорию. Пока его спасало присутствие учителей, которые тоже шли на занятия и бдительно смотрели вокруг. Он пристроился за физиком, стараясь держаться на случайном расстоянии. Поднялся по ступенькам и прошел по коридору к своему шкафчику. Изображение из какого-то порножурнала метило его ящик вместе с написанным словом ?пидор? на железной дверце. Эйса постарался дышать спокойнее. Он открыл дверцу так, словно ничего не случилось. Убрал большую часть учебников, достал историю, достал тетрадь. В нижнее отделение, дико неудобное, с трудом запихнул свою куртку. Здесь много идиотов, которые ходят в легких куртках посреди зимы, потому что это якобы круто, плевать на холод, девчонки носят мини-юбки, как будто не болеют без конца застуженными почками или придатками. Эйса давно следит за всеми этими якобы крутыми, и еще никому крутость не приносила ничего хорошего. Он помнил, как залетела одна из группы поддержки, как отказалась избавляться от ребенка и стала изгоем, вынуждена была переводиться в другую школу. Помнил, как уничтожили инвалида, что попробовал перевестись с домашнего обучения. Здесь никто никого не любил, лишь терпели. Эйса снова выпрямился и захлопнул дверцу шкафчика. Он развернулся, натыкаясь взглядом на знакомую ему группу учеников у шкафчиков напротив. Его оценивали. Его обсуждали. Не было усмешек, не было этой вечной демонстрации угрозы – похоже, его новый облик действительно давал Эйсе время. Он сузил глаза, разглядывая каждого из них в открытую. Это помогло, и лишь парочка из них показала ему факи, отправляясь в классы. Эйса вытащил телефон. Он с глупой улыбкой, с которой ничего не мог поделать, листал сообщения в мэссенджере:?Шапку сними. Выпрямись. Вот, молодец?.Это было все равно, что не с ним. ?Эй, а помахать на прощание? Ну и ладно?. Эйса посмотрел на толпу рассеянных студентов, что заполняли коридор. Почему же он чувствует себя таким по-идиотски счастливым??Я обиделся и не покажу тебе фотографии?. ?Ладно, покажу. Но это не значит, что я тебя простил?. ?Ты жив вообще??. ?Если нет, я разнесу всю школу?. ?Не надо, я жив. Все пока ок?. Эйса спрятал телефон в карман. Тепло разливалось от груди к рукам, ударяло в голову, и Эйса давил улыбку, как мог. Он не представлял, что значит иметь за пределами этих стен кого-то, кто ждет, ровно как и ты, когда же закончатся эти занятия. Впервые день показался ему таким долгим. Он шел по коридору, замечая, что кто-то узнает его, кто-то нет, но явной неприязни пока не видел. Наткнулся взглядом на какого-то мальчишку. Мальчик, всего лет четырнадцати, почему-то ему кивнул. Затем Эйса свернул в коридор к кабинету истории и лоб в лоб столкнулся с компанией из баскетбольной команды. Была еще футбольная, но эту отличал лишь цвет кожи. Он не успел глубоко вздохнуть, когда один из самых высоких занес руку. - Смотри, куда прешь, - произнес он с акцентом и отодвинул Эйсу в сторону. Эйса застыл, провожая их взглядом. Он осознал, насколько сильно сжимает учебник. Расслабился и продолжил путь. Девушки смотрели на него с завистью, шумно обсуждая один стоящий факт из его жизни. Не все, конечно, но и этого внимания хватало, чтобы Эйса ощущал себя, как под градом пуль. Он постарался как можно быстрее войти в свой класс. Где попал в полную тишину. Это было одним из самых пугающих признаков за все время обучения. Эйса сел за свою парту – первую, что было стратегически плохим признаком, ведь так он сидел спиной к большинству своих одноклассников. Их лица были полны внутренней ненависти, которая рождалась, кажется, быстрее, чем любое другое чувство. Эйса аккуратно положил на стол учебник и тетрадь, пропуская каждый второй вдох. Снова выпрямился, уставившись в стену. У него дрожали даже зубы, так что пришлось напрячь мышцы во всем теле, чтобы ни на секунду не выдать этой дрожи. Он должен вести себя так, словно..Словно достоин быть парой кому-то достаточно знаменитому, хотя это было совсем не так. Его спас звонок и учитель. Эйса был вызван к доске одним из первых, но ответил сносно, хоть и не идеально, в основном выезжая на своих книжных знаниях. Он достаточно читал о войне Севера и Юга, чтобы выдать сносный рассказ, хотя и постоянно выезжал на часть недокументальных фильмов, за что ему снизили баллы. Однако двойки не было, и Эйса вернулся за парту несколько одухотворенным. Занятие тянулось часы, и Эйса аккуратно вытащил телефон, переведенный в беззвучный режим, спрятав его за пенал. Едва ли слушая ответ другого студента, он сосредоточенно читал все, что Фину только пришло в голову написать. ?Новая песня – просто отстой?. ?Посмотри на эти наушники – они меня перевешивают?. Эйса опустил голову. Фотография была обычным снимком снизу вверх, которая демонстрировала Эйсе Фина в тех самых наушниках. Он согласился с Фином – да, действительно огромные. Сердце было никак не успокоить, тем более что каждая новая фотка общительного Фина заставляла Эйсу страдать от того, что он заперт в стенах школы, а не сидит там рядом с ним. Фин обладал невероятной энергетикой, и Эйсе хотелось, чтобы она не исчезала, не стиралась общим катком популярности. Он украдкой сделал свое фото – наверное, просто как признак того, что он в порядке, так как через каждое предложение Фин спрашивал об этом. Фин сообщил ему, что Эйса напоминает унылого хомяка, особенно в этом ракурсе снизу. Эйса едва слышно фыркнул. ?Хочу уже вечер?. ?Я тоже?. ?Что будем делать вечером, Брейн??. ?Я что, должен назвать тебя Пинки???Можешь рискнуть?. Вечер заставлял Эйсу жить. Он вышел на перемену и держался кабинетов, с огромным страхом путешествуя до своего шкафчика и обратно, на алгебру. Очередной сигнал застал его где-то на половине пути назад. Эйса открыл сообщение и замер, забыв о том, что нужно дышать, что вокруг есть те, кто желает ему зла, да и вообще забыл об окружающем мире. Это были вчерашние фотографии, явно обработанные умелой рукой. От первой фотографии, той самой, в постановке которой участвовал Эйса, Эйсе захотелось взвыть от того, что он вообще был там. Участвовал в этом. Взвыть от того, что Фин во всем своем неповторимом равнодушии, самоуверенности и красоте обещал ждать его у ворот. Смотреть на эту фотографию, что вовлекала в себя шведскую стенку, было просто невыносимо. Эйса пролистнул дальше. Со следующей вышло не лучше – все его тело заныло от желания вернуться во вчерашний день. Этот диван, эта поза Фина – может ли быть что-то лучше, что-то более… потрясающее, чем его нарочитая незаинтересованность в камере и в тех, кто за ней? Эйса против воли изучал линии тела Фина, ощущая, как жар приливает ко всем положенным в случае возбуждения частям тела. Он бросился в сторону туалета, понимая, что это был не самый удачный момент для того, чтобы изучать такие фотографии. Лишь закрывшись в кабинке, ЭЙса ощутил себя способным смотреть на фотографии. Ревность оглушила его незнакомой вспышкой – это что, увидят другие? Он стиснул зубы до скрипа, напрягся до боли в животе, лишь бы побороть непонятную ревность. ?Думаешь, вышло не очень??.Эйса потер лоб. Не очень – он смеется? Напрашивается на комплимент? ?Это лучшая из твоих фотографий?. ?А ты видел много моих фотографий??.?Ни одной, если честно?. ?Ну, в таком случае, я могу сказать, что вот эти – лучшие из твоих?. Эйса разглядывал собственное лицо. Оно было незнакомым. Каким-то очень красивым, хотя до сих пор Эйса считал ровно наоборот. Испуганным искренне. Здесь он был тем, кем был до встречи с Фином. С заклеенным ртом он ходил в школу, стирал свое существование из памяти окружающих, и куда это привело его? К проблемам в собственной личности. Эйса перелистнул. Фотография объятия была… была волшебной. В этом объятии было все, что Эйса чувствовал, все, что о чем догадывался, но не мог позволить себе сформулировать. Он… Они казались гармоничными вместе. Это объятие было таким искренним, полным доверия, красивым в своей естественности. Это была одна из личных фотографий, которую Фин попросил вчера у Филиппа. Это была фотография как из какого-нибудь журнала, на грани черного и белого, где его кожа кажется абсолютно белой, где его тело не выглядит угловатым и уродливым, а лишь дополняет Фина. Эйса с легкостью вызвал в памяти ощущения от этого объятия. Это то, ради чего он должен справиться и с окружающими, и с собой, и даже с Фином. Это то, что должно быть в его жизни, как у миллиона других людей, потому что он заслужил право быть счастливым. И даже если он не сможет выдержать планку жизни с Фином, рано или поздно у него должен будет появиться человек, ради которого Эйса может ждать каждого нового дня. И если это все же каким-то чудом окажется Фин, Эйса сможет сказать, что по-настоящему счастлив. Последняя фотография лишь добавила Эйсе капельку уверенности. Его худоба нравилась камере. Он выглядел не болезненно худым, а таким, какими бывают эти бесконечные модели в журналах – компактным? Изящным? В это было сложно поверить. Это был Эйса из будущего, в которого нынешнему Эйсе лишь предстояло превратиться. ?Это действительно лучшие фото, что у меня были?. ?Тебе стоит завести инстаграм?.?Нет?. ?А если вместе со мной??. ?Но ты же говорил, что твой инстаграм ведет другой человек??.?Ты думаешь, отвоевав право на тебя, я не смогу отвоевать какой-то инстаграм??.?Я не знаю, нужно ли это. Ведь эти фотографии, они очень… Очень… личные??.?И что, оставим их на картах памяти? Забудем нахрен??. ?Нет, конечно, просто… Давай это обсудим вечером, хорошо??. ?Все в порядке??.В миллионный раз. ?Да?. Эйса вышел из туалета. Время перемены было на исходе. Он сполоснул лицо холодной водой, ощущая легкий голод. Странно, обычно он совсем не хотел есть. Выходя из туалета, он наткнулся на мальчика, что намеренно кивнул ему в коридоре перед первым уроком. - Привет, - мальчик смотрел на него неуверенно, но с непонятной надеждой. – Я Алекс. - Эйса, - Эйса пожал его руку, хотя совсем не понимал, что младшекласснику нужно от него. - Я просто хотел сказать, что ты… Ты очень смелый. Я слышал, они хотят задержать тебя, а потом… потом избить. Перед последним уроком. Тебе стоит сходить в медпункт и прикинуться больным, если не хочешь пострадать. - Спасибо, конечно, но я не собираюсь убегать, - Эйса врал – он мечтал свалить отсюда. И понимал, что каждый день убегать не получится. - Ты не понимаешь, - Алекс странно склонил голову, потерев ухо о плечо. Он был светловолосым, очень маленьким для своих лет и каким-то компактным. – Это не шутки. Здесь многим нужен человек вроде тебя. Мы не можем позволить тебе пострадать. Ты должен изменить здесь отношение к таким, как мы. - Я не очень подхожу на роль революционера, - улыбнулся Эйса достаточно нервно. – Меня били много раз. Я привыкну. - Дело не только в ориентации, дело в зависти. В том, с кем ты встречаешься. Новости распространяются очень быстро, а ярость растет со скоростью света. Твоя слава будет расти, и здесь скоро будут много людей с камерами. В школе не допустят, чтобы их назвали нетолерантными или что-то такое. - Подожди, откуда ты такой всезнающий? – Эйса с любопытством разглядывал его детское лицо. Разве он в таком возрасте думал об ориентации? Он не помнил. - Мы стараемся держаться вместе. Так легче. Когда мы ходим группой, нас задирают не так часто. И мы боимся, что можем пострадать, если привлечем тебя, но в то же время.. Мы хотим ходить здесь спокойно. Приглашать на выпускной тех, кого захотим. Ты можешь помочь нам в этом. - И сколько же вас? – с удивлением спросил Эйса. - Тридцать один. Эйса только и мог, что закрыть удивленно распахнутый рот. Тридцать один человек таких же забитых, уничтоженных обществом, лишенных права быть собой. Это было больше, чем он мог представить. Двух или трех он мог проигнорировать, но сейчас он остро ощутил, как за ним следят те, кто надеялся на него. - Но я понятия не имею, что делать, - признался Эйса. - Для начала – сохрани себя целым до того, как сюда придут репортеры, - слишком рассудительно произнес Алекс. – Я напишу тебе в фейсбуке. Познакомлю с остальными. Я очень… очень хочу пригласить своего парня на выпускной и выжить, ЭЙса. Очень. - У тебя есть парень? – Эйса поднял бровь. - Мне пятнадцать, - закатил глаза мальчик. - Ничего такого. Поэтому мне так нужен выпускной. Я хочу… Хочу, чтобы в этот день мне никто не помешал быть собой. Разве ты не хочешь того же? - Я как-то не подумал об этом? – пробормотал Эйса. Его телефон без конца вибрировал. – Напиши мне, - решил он. – Попробуем что-нибудь сделать. - И еще… Поздравляю. Ты выглядишь счастливым. Для каждого из нас это очень заметно, думаю, для них тоже. И это бесит их втройне. Так что, пожалуйста, сыграй болезнь. Эйса посмотрел вслед крошечной фигурке с рюкзаком. Он вытащил телефон, стараясь напечатать как можно быстрее. Он оглянулся на время – еще рано. После четвертого он уйдет. Съест на обеде эти невыносимые булочки с маком. Аллергия поможет ему попасть домой. Набьет температуру. Не сегодня ему быть побитым. К моменту звонка он едва успел в класс. Вытащив телефон проверенным методом рядом с пеналом, он прочитал обещание Фина приехать раньше. Это грело даже больше, чем тридцать одна верящая в него душа. Выпускной с важным человеком – почему Эйса никогда не думал об этом? ***Квартира выглядела пустой. Эйса чувствовал себя сбитым с толку – ведь Фин обещал заехать, однако Эйсу ждала лишь машина с охранниками. Он в жизни не чувствовал себя так неловко, как в те несколько десятков минут, что машина лавировала в пробках. Забившись в самый угол, он послал, должно быть, сообщения три, после чего решил, что если Фин не приехал, значит, на то есть свои причины. Это было неприятно, как он не убеждал себя, что могло быть множество непредвиденных обстоятельств, но Фин же обещал. Эйса чувствовал себя глупо и немного идиотом. Словом, чувствовал он много. Время тянулось слишком долго. Обычно Эйса чувствовал вину за пропуск занятий, но сейчас все было иначе. Слова, сказанные ему Алексом, теперь казались наваждением и галлюцинациями. Как такое возможно, если еще вчера он был простым неудачником, который никому неизвестен? Что же делает с людьми слава, к которой он поневоле оказался близок? Ведь он еще школьник. Отношения Фина с ним будут обсуждаться негативно. Ведь ему всего семнадцать. Почти полгода до восемнадцати. Или его возраст тоже отредактируют? Эйса смотрел в окно, пытаясь остановить шторм мыслей. В последнее время этот хаос здорово утомлял. Отсутствие Фина добавляло тяжести на его плечи. Охранники молчали, остановив машину возле дома Фина. Эйса задал лишь один вопрос, но ответа, конечно, не получил. У него не было иных вариантов, кроме как подняться. Эйса толкнул дверь, начиная нервничать – она была открыта. Квартира выглядела пустой. Эйса стащил шарф, который мешал дышать в тепле. Стащил шапку, оглядываясь и пробуя позвать Фина. Наконец он услышал какое-то движение, а затем музыку. Поспешно раздеваясь, Эйса копил в себе гнев. Нагнувшись снять ботинки, он тут же выпрямился, одной ногой за пятку стаскивая другой. Его взгляд наткнулся на часть стены в гостиной, на которой оказалась фотография. Эйса замер, медленно проходя прихожую. Так странно было видеть эту фотографию на стене квартиры, в которой Эйса бывал лишь раз. У нее была простая деревянная рамка, которая оказалась вдруг очень уютным обрамлением. Эйса вышел в гостиную, миновав диван. Заглянув в кухню, он оторопел. Вся кухня была словно в дыму. Горелым не пахло, так что это можно было списать на пар. Музыка звучала громче, быстрая, ритмичная и абсолютно незнакомая для Эйсы. Фин опирался на барную стойку, с недовольным видом изучая книгу перед собой. На новенькой плите что-то весело кипело. - У этого всего есть объяснение? – довольно тихо спросил Эйса, снимая мантию. - Я облажался, - поднял руки Фин. – Я должен был приготовить и приехать за тобой, но, как выяснилось, в некоторых вещах я полный лузер. - И что же тебе удалось? - Ну, сварить макароны. Эйса улыбнулся. Покачав головой, он подошел к плите, оценив масштаб потерь среди продуктов. С некоторой заминкой ЭЙса призвал все, что когда-либо читал о готовке и все, что ему приходилось делать в помощь маме, которая всегда переживала за то, что нынешние девушки совсем не умели готовить. Он выключил явно разваренные макароны. - Я должен был приехать. Ты поэтому молчишь? - Нет, я… Случилось кое-что сегодня. - Это из-за…- Нет. Нет, я ушел как раз поэтому. Расскажу, давай только попробуем все же поесть. И я хочу услышать, что здесь делают фотографии, - Эйса поискал дуршлаг, чтобы слить воду с макарон. Анализ кухни происходит как знакомство с местностью в незнакомой игре. Он сортировал предметы на нужные и не нужные, знакомясь с тем, что имеет в запасе. Эйса никогда не интересовался готовкой в полном смысле, но некоторые принципы были ему знакомы. Музыка сменилась на знакомую, и Эйсе стало проще двигаться. - Они мне нравятся. - На них есть я. - Нужно было спрашивать разрешения, опять? - Нет, просто…- Тогда что? Эйса повернулся, следуя молчаливому приказу руки Фина. Казалось, с утра прошла целая вечность. Он вздохнул, пытаясь подобрать слова. - А если к тебе придет кто-то еще? – попробовал он, все еще сжимая в руке нож. Отложил, спохватившись. - Кто? – искренне удивился Фин. – Я никого не приглашал.- Это ведь получается как, господи, я не знаю, как это назвать. Как будто у нас действительно отношения. Фин смотрел на него так, словно раздумывал. - Я не специалист в этом, но я спросил тебя, и ты согласился быть моим парнем, - повторил он отчетливо, делая шаг вперед. Эйса вжался в кухонную тумбочку, не зная, куда ему деть взгляд. - Я лишь сказал, что хотел бы этого. Я обещал, что скажу вечером, но дело в том, что, - Эйсе пришлось собраться с мыслями. Он повернулся, отпихнув Фина бедром, в простой нарезке овощей постарался найти успокоение, чтобы рассказать об Алексе. Вышло сумбурно, не так логично, как он услышал из первых уст, но смысл Эйсе удалось передать. Он едва не попал ножом по пальцу, когда Фин обнял его со спины. - Ты этого не хочешь? – спросил Фин тихо, соединяя руки на животе Эйсы. Тепло от него было просто оглушительным, словно и не было мучительного дня в школе. Это было словно… словно вернуться домой. - Да я понятия не имею, понимаешь, я же совсем не похож на общественного деятеля или героя или лидера, ну посмотри на меня, - Эйса возмущенно поднял руки, после чего снова опустил их на стол. - Пока я слышал лишь список того, на роль кого ты не подходишь. Есть хоть что-нибудь, что ты вообще допускаешь? Ах да, роль читателя, - напомнил Фин сам себе, положив подбородок на плечо Эйсы. - Я не готов к такому, к этому всему, - Эйса скинул порезанные овощи в красивую прозрачную миску. Ты вообще можешь представить, что значит быть сначала незаметным, а потом вдруг…- Более чем. - Прости. - Я могу снять фотографию. - Нет, подожди, мне просто нужно привыкнуть. Черт, я просто в панике сейчас, - признался Эйса тихо. Музыка начала его раздражать. Все раздражало, словно он устал делать вид, что справляется. - Значит, паника – это первая проблема, - решил Фин, снова поворачивая Эйсу к себе. – Будем решать по мере поступления. Или мне тоже нужно уйти? – спросил он аккуратно. Эйса посмотрел на него в еще большей панике. - Да я понятия не имею, что нужно сделать, чтобы все это стало… Стало нормальным, - Эйса закрыл глаза. – Не хочу думать о школе, не хочу думать об этих ребятах, хочу просто понять, что происходит со мной и с тобой. Вообще происходит. - Не хочешь – не думай. - Легко сказать, - Эйса выдавил нервную полуулыбку.- Но можно сделать. - Как? Фин отвел руки от его лица. Эйса отказывался смотреть на него, признавая свою мыслительную способность самым бесполезным изобретением в мире. Мягкое прикосновение руки к щеке все же заставило его поднять голову. Словно зачарованный, он послушался, натыкаясь на взгляд, который так и не смог расшифровать. Все это было медленным танцем, идущим вразрез с музыкой, что дарила кухне быстрый бит. Эйса сглотнул, стараясь отвлечься, стараясь думать только о том, что он чувствует и только. Тепло, что дарил ему Фин, медленно нарастало. Оно вытесняло ненужные мысли, и потихоньку Эйса расслаблялся. Хорошо. Сейчас быть здесь, прижатым к тумбочке бедрами Фина, в гипнотическом движении его рук было просто хорошо. Эйса мог бы думать о том, к чему все это приведет, но запрещал себе со всей доступной силой. Он разглядывал Фина, желая сказать ему все, что только испытал, получив фотографии. Хотел сказать о глупой ревности, на которую не имел права, хотел сказать, что будь Фин никому не известен, это было бы даже лучше во много раз. - Меня зовут Финли. - Серьезно? – Эйса фыркнул. - Нормальное имя, - недовольно произнес Фин. - Подожди, - Эйса отстранился, пронырнув под его рукой, чтобы добраться до своего рюкзака. Он рылся в нем, мысленно ругаясь на то, какой беспорядок устроил в нем всего за два дня. Он вытащил паспорт, открывая его прямо перед носом Фина. - Это что, это имя такое? – казалось, Фину с трудом удается сдержать смех. – Даже не говори мне ничего про мое, - добавил он чуть мягче. – Пожалуй, Эйса нравится мне чуть больше. - Это уже можно считать первым скелетом из шкафа? - А как часто ты демонстрируешь людям свое, кхм, полное имя? – уточнил Фин. - Сменю его, как стукнет двадцать один, - возвел глаза к потолку Эйса. - Зачем? Оно, по крайней мере, такое одно, - возразил Фин. - Сейчас вот вообще не смешно. - А похоже, что я смеюсь?- Не очень, - прошептал наконец Эйса, до сих пор не понимая, что ему делать с сумасшедшим волнением, которое возникало каждый раз, когда Фин оказывался рядом. - Можно просто повторить вчерашний вечер, - предложил Фин. – Желательно с чем-то вроде суши. Эти макароны выглядят, как личинки монстра. - Ты самокритичен, - протянул Эйса, но улыбка так и просилась. Он стал слишком много улыбаться. – Я вообще-то не люблю рыбу. - В этих суши больше риса, чем рыбы, - убедительно произнес Фин. Бесконечное щелканье каналов успокаивало. Эйса переоделся в пижаму, что уже мысленно называл своей. Он сидел на диване, сложив ноги под собой, и скромно смотрел в экран, где шла какая-то музыкальная передача. Пульта он не нашел, так что просто ждал, когда Фин придет и выберет что-то лучше. Эйса посмотрел на него сквозь перегородку с каким-то особым дизайнерским расположением книг, коробок и цветов в горшках. Фин разговаривал по телефону, делая заказ, и в этот момент он выглядел… обычным. Сосредоточенное его лицо не погасило вызывающую красоту в нем, но на миг приглушило, позволив Эйсе взглянуть на него обычным взглядом. Магия притягательных прикосновений, о которых он так долго мечтал, расцветала несмотря ни на что, и был лишь вопрос времени, когда он окажется с Фином в пугающей близости. Когда. Не окажется ли, а просто когда. Едва ли это был самый главный вопрос жизни Эйсы, но все же сейчас он больше думал именно об этом. Это помогло ему не думать о школе, так что нынешняя проблема была вполне приятной. Кем нужно стать Эйсе, чтобы найти в себе смелость встать и подойти к нему, чтобы – Эйса терялся в предположениях – продемонстрировать, что они действительно пара? А почему он не может встать? Эти заборы в его собственной голове превращались в каменные стены. Иллюзию стен, но как же тяжело было встать. Ноги были словно каменные, и Эйса все же встал. Подтянул штаны, что опять были большие для него, и побрел в сторону кухни, каждую секунду называя себя дебилом. Он наблюдал за тем, как раздраженно Фин смотрит в окно, ожидая, видимо, пока ему ответят. - Они понятия не имеют, что у меня за адрес. Ну не идиоты ли? – обратился к нему Фин, находя его взглядом. – Прости, что так…Эйса закрыл глаза, прислонившись к его плечу. Максимум его самостоятельности и решительности, где уж тут права за учеников с нетрадиционной ориентацией. Он медленно дышал, успокаивая расшатанные нервы. Мама у него так часто нервничала, что это, кажется, прописалось в генетике. Слишком близко к сердцу Эйса воспринимал некоторые моменты. Ведь он знал, что Фин его не оттолкнет, идиотизмом было бы думать о подобном, не сегодня, и все же он как будто бы боялся себя. Того, кем может стать. Эйса ощутил, как Фин погладил его по волосам, чмокнув в макушку так, словно это было самой естественной вещью в мире. Все внутри него сжалось от ненависти к своим проблемам и сомнениям, и он поднял голову вопреки этому всему. Его губы нашли губы Фина в слепой потребности, так что на вопрос оператора телефонной линии Фину пришлось мычать в ответ. Эйса обвил его шею руками, не представляя, как глупо он может выглядеть в этой мешковатой пижаме, в своих больших очках, которые здорово мешались. Фин отстранил его от себя буквально на секунду, чтобы прорычать оператору, что это их топографические проблемы. Бросив трубку на подоконник, он поднял Эйсу в мгновение ока, заставляя его еще сильнее сжать руки на шее Фина. Странный момент вне привычной реальности приобрел собственное пространство и время. Эйса коротко вдохнул, едва ли замечая, что сидит на столе, за которым предполагалось обедать. Он почему-то думал о фотографиях на стене, словно это было одним из самых значимых элементов в этой квартире. - Переезжай ко мне, - Эйса мог бы вызвать скорую помощь на боли в сердце от того, как Фин сказал это, задыхаясь от очередного сумасшедшего поцелуя. - Мне нет восемнадцати, - Эйса покачал головой, удерживая его голову руками на щеках. – Ведь это не так сложно выяснить. - И что дальше? Это тебя волнует? Или тебя волнует только то, что скажут другие? – Фин говорил это зло, словно тема эта больше волновала его, чем Эйсу. - Нет, уже нет, - с трудом признался Эйса. Эти идиоты в школе спали с девчонками с четырнадцати лет. Беременной было всего шестнадцать, когда она наконец родила. Ему семнадцать с чертовой половинкой, и он более, чем готов к тому, чтобы жить здесь, пусть это место для него незнакомо. - Нет, не волнует, или нет, ты не хочешь переезжать? – уточнил Фин. - На третий день? Ты сумасшедший? - Да. - Да в самом деле, - Эйса ощущал себя так, словно он серьезно заболел гриппом. Дышать было больно, от жара горело лицо и большая часть тела, оставляя руки смертельно холодными. – Мои родители ничего не знают, - добавил он в последней попытке остановить самого себя. – Они не должны узнать. - А жить с друзьями запрещено? - Я не умею врать, - все было бы проще, будь Эйсе восемнадцать. Будь он свободен. Будь… Что говорить о том, что было бы. Он наталкивался на очередные стены, но совсем не хотел этого. Боялся не того, что происходит сейчас, рожденное быстрыми поцелуями, от которых невозможно дышать и думать в привычном ритме, боялся того, что может пострадать его самое безопасное убежище – дом. - Просто телевизор, идет? И что-нибудь вкусное, - Фин склонил голову вниз, уткнувшись лбом в плечо Эйсы. Напряжение его тела было заметно даже несмотря на одежду. - Я такой идиот, - пробормотал Эйса, не зная, новость ли это для Фина или нет. - Нет, - ответ был быстрым и более чем решительным. – Ты все делаешь правильно. Так, как нужно. Так, как должен. Я это принимаю. - Больше всего на свете я хотел бы жить здесь, - прошептал Эйса, не представляя, есть ли что-то страшное, чем отказ родителей принимать его как сына. – Маме это сердце разобьет. - Значит, им совсем необязательно это знать, верно? Улыбке Фина Эйса не верил. Вечер проходил совсем не так, как вчера. Напряжение только-только не давало молний в воздухе, и Эйса, выныривая из своих мыслей, видел ту же задумчивость на лице Фина. Он совсем не был уверен в том, что поступает правильно. Многие жили не дома. Многие уходили и раньше. Через пару месяцев ему нужно уезжать, ведь грядет университет. Но только сейчас он понял, что университет и Фин не сочетаются. Эта мысль поразила его, словно молнией. Молчать он не смог. - Еще целых два месяца, - холодно заметил Фин. – Кто знает, что будет. Эйса не видел и не слышал того, что происходит на экране телевизора. На смену напряжению приходила вина за то, что он снова обидел Фина, так до конца и не узнав его. Он хотел взять его за руку, но Фин этого словно не заметил. Это было неправильно с точки зрения Эйсы, и он подполз по дивану прямо к нему, утыкаясь носом в его нос. Достаточно было всего минуты прямого взгляда, чтобы Фин не выдержал:- Ну что? – спросил он ворчливо. – Тебе же нет восемнадцати, - язвительно повторил Фин. - Да дело совсем не в восемнадцати, - вздохнул Эйса. – Надо было тебе найти кого-то попроще. - От тебя мне хочется курить в два раза больше. И сдаться. - Вот, первые нормальные мысли, - одобрительно прошептал Эйса, внутри умирая от того, как больно ему подтверждать такие слова. – Разве я похож на достойного парня для тебя? - Мне нельзя это решать? Ты вообще не доверяешь моим словам, ни единому, а я чертовски стараюсь. - Я защищаю, - но кого, Эйса так точно и не мог сказать. – Я понятия не имел, что со мной так сложно. Мне самому с собой тяжело. Хотел бы я отрезать от себя эту нудную часть, хотел бы совершить что-нибудь необыкновенно странное, хотел бы вырваться отсюда и просто… Просто перестать быть собой. - Поехали. - Что? - Поехали, говорю. Вырваться можно, - Фин поднялся на ноги, принимаясь одеваться без всяких возражений. Он не слушал нервное блеяние Эйсы о завтрашней контрольной, и Эйса с трудом застегивал штаны, когда Фин уже набрасывал на плечи пальто. Эйса собирался рассеянно, не зная, что ему думать. Натягивая свою мантию, он вышел за ботинками. Фин нацепил на него шапку, натянув на самые уши. Буквально через минуту они вышли на темную улицу, освещаемую лишь парочкой тусклых фонарей. Гараж этого элитного дома открылся по одному нажатию кнопки, и мотоцикл Фина заблестел в тусклом отсвете фонарей так, как будто был только что отмыт и отполирован. Холод сквовывал пальцы, и Эйса пошарил в карманах в поисках перчаток, пока Фин заводил мотор. Громкий звук, наверное, разбудил половину дома, и Эйса ждал, что кто-нибудь обязательно выругается прямо в окно, как бывало у него на районе. Однако все было относительно тихо, и лишь собака гавкала дальше по улице в этой ночной тишине. Фин сидел за рулем, листая что-то на своем смартфоне. Эйса подошел, не зная, что происходит. Сел сзади, потому что глупо было предполагать, что Фин вдруг уедет без него. Обтянутая теплой тканью пальто спина предстала перед ним, и Эйса без всяких сомнений обнял Фина, прижавшись к пальто щекой. Может быть, в чем-то он был дураком, но, вспоминая первый день, осознал, что сделал не просто гигантский шаг, прыжок вперед, в неизвестность. От того, как ласково погладила его руку рука Фина, Эйса обнял его лишь крепче. Ему сложно было представить, что одно его неосторожное желание вдруг исполнится, сложно было представить, где они будут буквально через полчаса, но это дарило ему спокойствие. Главное, что знал Фин. Эйса доверял ему так, ка никогда и никому в жизни. Он обхватил руку Фина, ворча о том, что перчатки – это хоть и не тренд сезона, но удобная вещь, особенно за рулем. Фин молча надел кожаные, пихая ему шлем. - Ехать почти полчаса, может, чуть больше. Придется потерпеть, - произнес он уже по громкой связи. - Фин. - Да? - Куда угодно. Эйса смотрел, как мимо пролетают сначала красивые и ухоженные, а потом разбитые и изрисованные дома. Фин ехал осторожно, но на мотоцикле даже такая скорость казалась космической. Доверие было так сильно, что Эйса не допускал мысль о том, что может разбиться. Машин было немного, и дороги были такими пустыми, словно люди вдруг исчезли. Он держался за Фина, практически не ощущая ветра и редкого снега за его спиной. Разглядывая садики и детские площадки, незнакомые дворы и случайные лица в окнах, Эйса гадал, сможет ли когда-нибудь вообще стать прежним, если в один момент все это… Все это прекратится. Ведь Фин может найти кого-то другого. Подростки в школе выберут другого лидера. Но сидеть снова в библиотеке и прятаться от жизни, когда вот она, стоит лишь в нее поверить? Эйса нажал на кнопку, не зная, что собирается сказать. - Спасибо. - Голый энтузиазм – так себе бензин, Эйса. - Что я должен делать? - Скажи мне хоть что-нибудь. - Ты думаешь, я молчу специально? - Ты не знаешь меня, а я не знаю тебя. - Но ведь при этом ты предлагаешь мне с тобой жить!- Знаешь, что забавно? Не бывает средних значений. Либо да, либо нет, и не нужно ждать года, чтобы это понять. Научись слушать себя. Я тебе в этом не помощник. - Думаешь, я не пытался? - Я не самый идеальный человек во всех отношениях. Сейчас я держусь. Стараюсь. А завтра сорвусь. Не думаю, что это будет в пользу меня, и ты уйдешь совершенно спокойно, словно этого ничего и не было. - Но я не знаю, в чем твоя проблема. - Я ненавижу свою жизнь. Ненавижу работу. Ненавижу то, что она уничтожает меня, и я не помню, кто я есть и кем я был. Это пугает меня больше, чем вопросы жизни и смерти. Я пил. Много пил. Кололся пару раз, но не зашло. Эти галлюцинации – они пугают, мне от этого только хуже. А потом эффект проходит, и все, снова эта игра теряет смысл. - Я ни с чем подбным не знаком, Фин. Я вообще из дома только в библиотеку выходил, понимаешь? - И что теперь, до старости будешь в ней сидеть? Неужели тебе не хочется просто бросить все к чертям? - У меня есть обязанности, точно так же, как у тебя. - Это бесполезный разговор. - Наверное. Эйса молчал. Разговоры с Фином сейчас были все равно, что на другом языке, который он плохо знал. Нужно чем-то жертвовать, но жертв требовалось слишком много. - Давай… Давай попробуем. Вокруг было лишь бесконечное поле с серой линией горизонта. Кажется, он сказал об этом где-то на четырнадцатой миле от города. - А завтра снова решишь сбежать? - Пожалуйста, просто… Просто пойми меня. Эйса, казалось, впал в дрему. Он очнулся от резкого торможения, цепляясь за Фина в испуге неожиданного пробуждения. Фин первым слез с мотоцикла, вытаскивая ключ. Спрятав руки в карманы, он смотрел, как рассеянно Эйса снимает шлем. В темноте он почти не понимал, где они находятся. Вокруг была пустая стоянка, много деревьев и какая-то слабо освещенная дорожка. Пахло солью и влагой – морем. Эйса поспешил за Фином – мрачной сутулой фигурой, которая была Эйсе совсем незнакома. Добежав до него, Эйса схватил его за руку, буквально вырывая из кармана. - Я привыкну. Может быть, через неделю. Может быть, через две. Но сейчас ты просишь слишком многого. - Ты хотел уехать, вот, вперед. Эйса всмотрелся в просвет между деревьями. В темноте почти ничего не было видно, лишь солью пахло все сильнее. Рядом определенно был залив. Эйса спустился по разбитым ступеням, оказываясь на большом деревянном променаде, где фонари стояли на большом расстоянии друг от друга. Вместо залива было лишь черное пространство, нарушаемое лишь огнями далеких кораблей и редким одиноким лучом маяка, что стоял где-то неподалеку. Эйса оперся о поручень, впитывая в себя место, в котором никогда не бывал. Запах морской воды, приправленный зимний свежестью, буквально очищал его изнутри, и чем больше Эйса дышал, тем легче ему становилось. Все его проблемы, или большинство, оказались далеко позади, в городе. Здесь он был почти свободен. Силуэт маяка был болезненно одиноким, а луч ритмично освещал воды на далекое расстояние. Эйса смотрел в тьму перед собой, где исчезал серый цвет горизонта, оставляя лишь пространство без границ. Редкие звезды по мере привыкания глаз вспыхивали на небе. Тишина и спокойствие заражали с рекордной скоростью. Эйсе хотелось бы навсегда запечатлеть все это пространство в своей памяти вместе с запахами, вместе с тишиной и ощущением, что он все же может со всем этим справиться. - Достаточно далеко уехали? - Да, это невероятно красиво. Я никогда не выезжал за город. - Это нужно будет исправить. - Прости за все то, что я наговорил. Я не знаю, что происходит и как с этим справиться. - Могу сказать то же самое. Фин встал рядом с Эйсой. В неверном свете фонарей он казался старше своих лет. Эйса решил, что оставит здесь хорошее воспоминание. Холод обжег его руки, как только он снял перчатки. Это длилось всего несколько секунд. Он нашарил холодные руки Фина без перчаток, устраивая их на своей шее. Здесь не хотелось сомневаться. Холод моментально захватил все его тело, распространяясь от рук Фина. Эйса надеялся, что сможет погреть их таким нехитрым способом. - Завтра я должен решить вопрос с этой… травлей. - Я пойду с тобой. - Что, в школу? Это глупо. - Глупо то, что я хочу защитить тебя? - Глупо то, что тебя не пустят. Наверное. Я не знаю. Тебе ведь надо работать над песней. - Вряд ли я смогу работать, если с тобой что-то будет. - Ничего со мной не будет. Когда эти фотографии увидят свет? Когда мне ждать реакции всего остального мира? - Я не знаю. Это же не я решаю. Я даже не знаю, где они будут, - Фин притянул Эйсу к себе. Эйса обнял его в ответ, не тратя ни секунды на заминку. – А что с этими ребятами? Хочешь поговорить с ними. - Да. Я же сделал ту фотографию, так что это теперь мое дело. И если это правда в моих силах, то я обязан что-то сделать. Будет тяжело справиться сразу со всем, - он говорил прямо в ткань пальто. Легкий запах Фина сплетался с запахом моря в идеальное сочетание. – Должен буду ночевать у мамы. Или придумать стоящее объяснение, но она обычно понимает, что я вру, я же совсем не умею это делать. - Почему ты считаешь, что все это должен делать один? - Потому что так было всегда. - Прошлое не определяет будущее. - Очень умное замечание. Эйса выпрямился, не отпуская рук. В ту секунду, в обстоятельствах, которые были ему приятны и вызывали спокойствие, он поверил в то, что может быть рядом с Фином. Холодные руки Фина согрелись, и теперь объятие стало полноценным, без любого намека на привычный жар и лихорадочное сумасшествие. Возможно, этот момент был одним из самых спокойных, самых счастливых в его жизни.