AU, где Конни... (1/1)

Констанс была принцессой в нашем замке, где отец запер всю семью. А я была позором, как всегда говорил Томас. Мать и отец тактично молчали. Но отец и не любил говорить, он изъяснялся на языке силы. И каждый его удар, пусть даже самый слабый, пусть даже взглядом, навсегда застывал шрамом на моей коже. За эти шрамы я мечтала отомстить. Иногда мне казалось, что я выдумала Констанцию. Она всегда поддерживала меня во всем, верила в мой домик на Луне, успокаивала и вкусно кормила. Она была словно идеальный плод воображения, и в том была её драгоценность. Потому что моя сестра — реальный человек. Таких нужно оберегать. Но я даже не была способна защитить себя. Я понимала, что рано или поздно отец доберется и до неё, а после безразличие остальных её добьёт. Я отреклась от воспитания моих родителей, так что мне были чужды моральные принципы и угрызения совести. Жила по древним законам природы, что даровала мне силу — зуб за зуб. Если не могу защитить себя, то прекращу это навеки, чтобы больше не приходилось никогда ни от кого защищаться. С сожалением я осознавала, что наш дядя Джулиан тоже станет есть этот сахар. Но такова была цена. Он один не вызывал в моем сердце свистящий огонь ненависти и отвращения. Он был милым и часто пытался вразумить нашего самодура-отца. К слову, когда однажды приехал второй брат отца — Артур, я не почувствовала в его словах искренности. Он был таким же ужасным человеком, как отец, и всего лишь претендовал на его место, звание самого гадкого из Блэквудов. Попытки вразумить, дружелюбные советы и моральные изречения — всё ложь. А дядя Джулиан сильно отличался от них. Но главное, что ему не будет больно из-за смерти его любимой жены, по крайней мере они уйдут вместе.Отец души не чаял в Констанс. И в этом я его понимала. Она была соткана из солнечных лучей и каждое утро умывалась росой. Цветы теряли свою яркость и аромат, когда она стояла среди них. Он охранял её ото всех грубых садоводов, потому что такой цветок, как Констанс, требовала нежного ухода, который могла дать ей только я. Отец делал это для себя, и даже не догадывался, какую услугу мне оказывает. Я ещё немного потерплю его побои, лишь бы никто не смог отнять Констанс, а потом избавлюсь от него.Однажды за ней приударил Джим из поселка. Я не могла потерпеть, чтобы мою принцессы трогал какой-то холоп. Честно говоря, я даже запрещала ему смотреть на её. Но он не слушал. Пришлось рассказать отцу — и этот отброс лишился работы и всего, что имел. В следующий раз будет знать своё место.Однажды Констанс заволновалась, что Джим больше не приходит, и вздумала выйти в посёлок, наплевав на свою боязнь открытых пространств. Меня очень забеспокоило это. Ведь если люди увидят такое сокровище, как она, каждый захочет завладеть ею. А Констанс принадлежала только мне.Я сказала отцу, что Джим продолжает пробираться к нам в сад, и Констанс была закрыта дома несколько недель. Я сама работала за неё в садике, оглядывалась и улыбалась видя её мелькающий на кухне силуэт. Моё сокровище в порядке.Когда я вошла в полную силу, то смогла, наконец, убрать всех тех, кто пытался отнять у меня Констанс. Я отравила сахар, который моя сестра не ела. Я сказала, что это для неё. И она была так благодарна мне. Ведь отец ужасно обращался с ней. Больше улыбка не сходила с её лица.Мы закопали тела в саду и вновь зажили, как в сказке. Моя принцесса в безопасности в замке и я — её верный страж, всегда бдящий и наблюдающий. Мы ели всё, что хотели и сколько хотели: сестра готовила для меня, что ни попрошу. И что ни попросит дядя Джулиан. Да, к счастью или к сожалению, он выжил. Но он уже не был угрозой, так как мышьяк лишил его разума. Он все копошился целыми днями со своим романом — в действительности пустыми бумажными листами. И часто-часто, порой часами, глядел на последнее фото своей покойной жены. Думаю, он скучал. Мне было жаль, что я выбрала для него такую судьбу.Вскоре, когда казалось все беды миновали, к нам снова повадился ходить ещё один ублюдок. Чарльз из деревни — друг детства Констанции и по уши влюбленный в неё. Отца не было, некому было нажаловаться. Я запрещала ей гулять с ним, напоминая о её агорафобии. Я следила за ними, когда они гуляли вокруг дома — только здесь я позволяла им встречаться. Но я всё же не уследила — однажды он тронул мое сокровище. Потеряв их из виду, я быстро выбежала во двор и услышала смех за воротами сарая. Я подбежала и увидела, как он трогал её. Везде, куда мог достать. Кусал её губы, трогал её душистые волосы. Гладил. Целовал. Шептал. И она покорно сидела и улыбалась. Так, будто была не против. Я изо всех сил стараюсь её защитить, а она даже сама не пыталась отбиваться. Я возненавидела этот день, потому что мне тогда пришлось закрыть Констанс в её комнате. А Чарльза прогнать навсегда. Он долго стучал в дверь и звал Констанцию, в итоге мне это так надоело... Голова разболелась. И я сделала и его голове больно. Ничего, на заднем дворе было много места. Яма найдётся для каждого, кто попробует отнять у меня Констанс.После я поняла, что погорячилась. Я пришла к ней в комнату, где она лежала в своей лёгкой голубой ночнушке и любовалась Луной. Она, думаю, была немного обижена. Но когда я легла с ней рядом, сестра все же обняла меня. Она шептала, выпущу ли я её завтра. Я знала, чем это могло закончиться, но я не могла противостоять её сладкому голосу. Её нежной коже, которую я хотела вдыхать раз за разом. Её мягким волосам, что щекотали мне лицо. Но я боялась, что все это станет не моим, так что я чеканила ?нет?. Тогда сердитая, она вставала, не желая больше лежать со мной. Я шла за ней к окну, обнимала крепко-крепко, целовала и рассказывала про мою волшебную страну. Сказку, яркие страницы которой я для неё подготавливала. Я строила нам домик в лесу. Домик был пол землёй, где никто и никогда не сможет нас найти. Один солнечный день омрачило то, что Констанс нашла часы Чарльза в земле. Тогда она и догадалась, что я не прогоняла его, а наоборот оставила с нами навечно. Она кричала и просила меня остановиться. Но я не понимала, что именно я должна была прекратить. Всё было и так очевидно, но мне нетрудно было повторить, что я защищаю её.— Да меня от тебя надо защищать!Я пришла в ужас и изумление от её слов. Я её защитница, какая от меня может быть угроза. Я чувствовала, что Чарльз своими прикосновениями повредил её рассудок, занёс какую-то заразу, что нельзя было вывести из неё даже после его смерти. Я начала читать заклинание громко и отрывисто. И вдруг услышала хлесткий звук. Это рука ударила меня по лицу.Но это была не рука Констанс. Я широко раскрыла глаза и увидела перед собой маму. Я сидела за столом, а она нависала надо мной, буравя взглядом. Я в панике начала искать ответ на вопрос, почему она не гниёт в земле? Как она смогла вернуться?— Мэри Кэтрин, послушай себя! Какая Констанс, что ты несёшь?! Совсем из ума выжила…— Ты должна была умереть…Мама широко раскрыла глаза и отшатнулась от меня на пару шагов.— Джон, ты слышишь? Джон, что несёт твоя дочь, ты слышишь? Я подскочила и попыталась схватить нож, чтобы уничтожить демона, пытающегося меня запутать. Но мама выбила его из моей руки, применив больше крика, чем сил. Этим она напугала меня — ведь в нашем с Констанс доме давно не было так шумно — и лишила сил. Я лежала на полу, а она хлестала меня по щекам приговаривая, чтобы заткнулась. Мне стало плевать в конечном счете, мне не было больно, так что я начала читать заклинание, чтобы лишить её сил.Я заметила алые пятна крови на её руках, когда она в ужасе подскочила с меня. И кое-кто ещё заметил. На кухню вошла тётя, которая в ужасе завопила и начала беспорядочно кидать взгляды то на меня, то на маму. Я абсолютно не понимала, как они могли выбраться из моих могил.— Убери её от меня, убери! Иначе я закончу начатое…Тётя помогла маме утереть руки, и тогда я поднялась и ощутила, что алые пятна образовываются и на моей одежде — из носа капала кровь. И голова кружилась. Образы двух женщин, в ужасе глядящих на меня, стали размытыми.— Она несёт опять черт знает что! Про какую-то Констанс, про то, что её нужно спасать. И просто, что я должна была умереть, представляешь.— Успокойся, она просто выдумщица, — утешала её тетя.— Она одержимая! — возражала мама. — Взгляни на её лицо, я живого места не оставила, а ей хоть бы хны.Мама продолжала вопить и жаловаться на то, что я схватила нож несколько мгновений назад. Тётя утешала её и настороженно то и дело поглядывала на меня. А я сидела, слушала её и не могла понять. С чего вдруг сне снится такой странный сон. Ведь я давным-давно отказалась ото сна, чтобы всегда быть начеку, если вдруг Констанс будет угрожать опасность. А в этой сказке мне говорят, что никакой Констанс нет. Как же я могу в это поверить? Я всю жизнь помнила её: утешалась в её объятьях, грелась теплом её тела и питалась солнечной улыбкой. Она была моим главным сокровищем. И вдруг мне говорят, что я резко обеднела? Да кто же в такое поверит. Тётя и мама вздрогнули, когда я поднялась с пола. Я медленно побрела наверх в комнату Констанс. Пройдя мимо кабинета отца, я вспомнила, какие ужасные вещи здесь он творил с моей принцессой. Оскверняя мою святыню, он наживал себе врагов в моём лице и всех темных существ, к которым я взывала о помощи. Я прошептала заклинание под его дверью, но он не исчез. Будто был настоящим. Мир вокруг меня закрутился и поразил, словно молния. Всё на месте, всё прежнее и ненавистное — мама, папа, тётка, комнаты, лестницы, стены и окна. Всё, как раньше, как будто не было всех этих лет, что я строила нашу с Констанс крепость. Будто все мои старания превратились в прах по одному щелчку. Все прежнее, всё вернулось обратно, как будто кто-то прочел нейтрализующее заклинание. Я так долго рушила эту мерзкую реальность, а она так бесстыдно настигла меня. Мне хотелось выть от неизбежности, от отчаяния. Но я знала, что сдаваться нельзя. У меня все ещё оставалась Констанс и мой домик в лесу. Я обещала его ей и я приведу её туда. Она забудет обо всем этом, о том, что я не сдержала обещание, что не уберегла её от нашей семьи. Она простит меня, я объясню, что заклинание было неидеальным. И я снова исправлю всё-всё. Но в комнате моей сестры никого не оказалось. Я со слезами на глазах рассматривала стены и свою кровать, и осознавала, что мое сокровище украли. Мою златовласую Констанцию, принцессу кто-то увел. На письменном столе я нашла множество рисунков. На них была изображена Констанция. Я не помню, чтобы рисовала её. Всегда мечтала запечатлеть её шаги, что выглядели, как полет, сияние её глаз и румянец на щеках. Но каждый раз это оборачивалось провалом. Откуда же эти работы?Я взяла один из рисунков, на котором Констанс сидела в башне, и потоком картинок в мою голову ворвались воспоминания. Мама копошилась в саду и вдруг закричала.?Джон, какого черта здесь делают твои часы? Мэри Кэтрин!?На другом была изображена Констанс в одном из своих прекрасных платьев в нашем цветущем саду.?Мэри Кэтрин, ради всего святого, зачем ты притащила этого кота??Наш кот Иона тоже был нарисован здесь, на одном из рисунков. Он улыбался так же широко, как обычно делала Констанция.?Матерь божья, Джон, она закопала его, она закопала! Откапывай скорее, он ещё жив — я слышу мяуканье!?Могилы всех моих родственников тоже были среди всех рисунков. Я всмотрелась в искусно изображённые надгробия и ещё раз с горечью осознала, что мои старания были тщетны.?Боже, что ты сделала с ним, отвечай!? Джулиан, боже… Отойди от него, мерзкая девка!?Моя книга заклинаний, что я держала в руках недавно, сейчас предстала передо мной простым плоским изображением, и я совсем перестала понимать, где сон, а где реальность.?Сейчас же отвечай: зачем ты разбила зеркало отца??Я чувствовала, как шанс найти Констанс ускользал на глазах. Я терялась. В своих же собственных рисунках. Каждое прикосновение отдавалось болью в ногах, в груди, в руках и голове. Будто электрический разряд. ?Заткнись сейчас же! Хватит! Джон, я не могу слушать эти её бормотания.?Удар. Удар. Удар.— Мама, я видела Иону.— Твой кот сдох, дорогая, хватит нести чушь.Удар. Удар. Удар.— Мама, я сегодня выучила новый стишок.— Джон, убери её, она действует мне на нервы.Удар. Удар. Удар.— Я родила её, потому что ты настоял. Я не планировала воспитывать это изувеченное в утробе создание! Она от дьявола.— Она не от дьявола, боже, ты же разумная женщина! Этот диагноз у половины населения планеты.— Тогда занимайся с ней сам, Джон! У меня уже просто нет сил.Удар. Удар. Рука.?Мерзавка, а ну положи нож!?Удар. Рука. Рука.?Черт бы тебя побрал, Джон, забери её к себе наверх.?Рука. Рука. Рука.И он забирал. И вел в своей кабинет. И там обнимал меня, защищал ото всех шумных звуков, ото всех болезненных ударов. Ото всех маминых проклятий. Он был нежен, может даже чересчур. Я с восхищением смотрела на него, ведь он один тут был добр ко мне. Я была маленькой и думала, что так всё и должно быть. Что в каждой семье злые женщины зовутся мамами, а добрые мужчины отцами. Я позволяла себя целовать, гладить. Я видела в нём свою защиту. И всегда радовалась, когда он впускал меня в своей кабинет и закрывал дверь на ключ. Я думала, он так защищает меня ещё сильнее. И он любил меня ещё сильнее. И всегда наряжал только в самые красивые платья, снимая и выкидывая те, что мама на меня одевала.Но однажды злая женщина застала нас за переодеванием. Она тогда очень разозлилась, наверное, потому что хотела иметь такие же платья, думала я. Наверное, потому что он не обнимал её так крепко, как меня. Честно говоря, я никогда и не видела между ними особой нежности. Я так всегда гордилась, что меня любят больше.И потом я начала рисовать. Чирк.Чирк. Чирк.Вот появился мой черный пушистый кот. А вот мои волшебные силы. Мой домик на Луне, где я пряталась от отца, потому что больше не хотела, чтобы мама завидовала мне. Её зависть оставляла на моих руках красивые фиолетовые пятна. Но они и болели к тому же. И я рисовала Констанцию. Мою принцессу, невинную и чистую, красивую и умную, всегда сияющую и добрую-добрую. Мама всегда звала меня неправильной и уродливой, грязнулей и жестокой. И я всегда очень хотела быть такой, как Констанс. Но моя самая лучшая сестра на свете всегда утешала меня и приговаривала, что я не должна быть кем-то другим, только собой и не стесняться. Только с ней я могла не прятаться, так что я хотела спрятать её. Ведь она была моей поддержкой и опорой с самого детства и по сей день. И теперь я её потеряла.— Мэррикэт!Так меня звала только она. Я заулыбалась во все зубы и выглянула в окно. Она стояла на маминой грядке с морковью и тянула ко мне руки. По-прежнему волосы её переливались на свету, а улыбка озаряла все вокруг. И не существовало рисунка, который смог бы передать её красоту. И не было краски, которая описала бы мою любовь к ней. У её ног тёрся Иона, и я безумно была рада его видеть. Это означало, что всё это не сон — мои старания действительно пошли прахом, и все они живы и снова готовы мучать меня. Но главное, что Констанс вернулась за мной. И нас ждёт долгое, но весёлое приключение — путь на Луну, которую я ей обещала. Там, где всегда светит солнце, моё солнце Констанс.— Прыгай, Мэррикэт. Я поймаю.Она вновь протянула ко мне руки. И у меня уже не оставалось сомнений.