Глава 17. Мене, мене, текел, упарсин (1/1)

― Тэмин, послушай меня.Мальчик нахмурился. Ему не нравился обеспокоенный тон брата.― Хён...Брат был его единственным другом, кроме отца. Однажды он появился возле поместья, когда отец отправился в Аликанте по делам. Почему Тэмин поверил ему? Возможно, потому что он на удивление был похож на отца: те же блондинистые волосы, отливающие платиной, те же чёрные глаза, иногда даже тот же жёсткий взгляд. Или, может, потому что мальчик читал дневники отца, где он писал о своих наблюдениях. Сначала он думал, что отец пишет о нём, но со временем он понял, что ошибается: объект исследования (так называл его отец) был старше, выше, лучше. Это вызывало нездоровую зависть и желание превзойти того, о ком писал отец. Возможно, сходство между юношей и отцом было преувеличено, потому что однажды мальчик видел их вместе, когда в семь лет, проследил за отцом.Поначалу юноша наблюдал за Тэмином с интересом и, как оказалось, знал о нём всё. А вот Тэмин не знал о брате практически ничего, даже имени. Только те обрывки, которые ему удалось прочесть однажды дождливой ночью в кабинете отца. После записная книжка исчезла, и как бы мальчик не искал, в семейной и личной библиотеке отца он не мог найти ничего похожего. Понемногу юноша открывался, но в основном он также обучал его. Юноша почти никогда не злился, но и вызвать у него улыбку было сложно, и Тэмин любил те моменты, когда они, например, убегали от разъярённого лося по мокрому настилу леса, всё время поскальзываясь, и заливисто смеялись после. Или когда ранним утром брат учил его прыгать с деревьев, потому что отец его этому учить бы не стал, а затем ободряюще улыбался успеху мальчишки. Улыбка у юноши была тусклая, пожухлая, как осенняя листва под ногами, и вялая, будто он совсем не знал радостей жизни. Будто он вообще жизни не знал.?Он мягок с тобой, а оттого и плохо учит?, ― как-то сказал юнец. Это было сказано с укором и тенью зависти, но Тэмин этого не понял, потому что попросту не знал, что его брата держат в чёрном теле.― Ты никогда не расскажешь отцу, что знаешь обо мне. Обещаешь?Костлявые пальцы больно сжимали плечо. Это был второй раз, когда брат просил его пообещать, чуть ли не поклясться сохранить их общение в секрете.?Отец не должен знать?. Это звучало так, словно отец убьёт его.― Обещаю, ― без вопросов ответил Тэмин.Два года крепкой дружбы вылились в безоговорочное доверие.― Давай, лезь на дерево.― Но Сё… ― начал было девятилетний мальчик.― Ты всё равно отлично прыгаешь. Лезь.Голос отца прозвучал ближе, и двенадцатилетний юноша со вздохом пошёл навстречу отцу.― Где тебя носит? Разве я не говорил ждать меня в поместье? ― хмуро отчитал его Валентин.― Да, отец.Ни единой эмоции.Мужчина взял пальцами подбородок юноши и стал всматриваться в его чёрные глаза.― Ослушаешься меня ещё раз, и я не просто лишу тебя книг, которые ты хочешь читать, но и выпорю, ― спокойным тоном продекларировал мужчина.― Да, отец.Мужчина опустил руку и, развернувшись, пошёл в сторону поместья.― И, ― бросил он через плечо. ― С завтрашнего дня тренировки начинаются в шесть. ***Чонин, вздрогнув, очнулся и резко распахнул глаза. Он чувствовал опустошение с нотками облегчения, словно вынырнул из ледяного озера как раз в последнюю секунду перед тем, как исчерпал свою способность держаться под водой. Дезориентированный, он старался не шевелиться, потому что не знал, что с ним; более того — даже он не знал, где находится.— Всё верно, шевелиться не советую, — продекларировал приятный мужской голос с едва различимым китайским акцентом.Сбросив остатки оцепенения, Чонин осознал, что он сжимает чью-то ослабевшую руку.Не чью-то.Это был Бэкхён.Сердце Чонина замерло, пропустив удар. Он ощущал не только гладкую, немного шероховатую кожу его рук, но и нечто другое. Он ощущал его магию, едва уловимую, но уже ставшую такой родной, поэтому Чонин не смог бы перепутать её с чьей-либо. Она была успокаивающей, обволакивающей и дарящей надежду. Это точно была исцеляющая магия.— Я же просил, не шевелиться. — В голосе мужчины, которого нефилим не видел, послышалось лёгкое раздражение. Дёрнувшись, Чонин почувствовал магическое покалывание, но оно не имело ничего общего с магией Бэкхёна, которую он запомнил и знал. Эта магия хоть и была более мягкой и колкой одновременно, сжимала его в тисках незатруднительно.— Какого… чёрта? — выдохнул Чонин, не в силах даже повернуть голову.— Слушай, я лечу твоего бойфренда, имей хоть немного уважения и за… замолчи, — Судя по акценту, это был китаец. — Извини.Последнее слово было едва различимым бормотанием. Осознание пронзило сознание нефилима, и он напрягся.— Мой парабатай! — воскликнул Чонин. — Он!..— Твоя руна сильно выжжена по краям, но цела. Заживёт, — перебивая, констатировал незнакомец. Его голос звучал сосредоточенно, и каждое слово резало слух.Чонин закусил губу, но его беспокойство это хоть и поумерило, но не успокоило окончательно. Сдерживающая его магия растворилась, однако Чонин не двигался. Не посмел. Он боялся, что это как-то может повлиять на лечение Бэкхёна. Страшно было и от того, что маг явно подставился из-за него.Лайтвуд вслушивался в спокойное дыхание мага, которое сбивалось время от времени. Он оглядывал всё то, что мог охватить его глаз, и к нефилиму стало приходить смутное понимание его местонахождения.Это был лагерь оборотней. Стараясь привести мысли в порядок, Чонин пытался выстроить цепочку воспоминаний и собрать в кучу деструктуризированные мысли. С трудом, но ему удалось восстановить картину происходящего. Потому лежать и бездействовать было всё труднее. Последним, что он помнил, была адская боль и слабеющая связь парабатаев.— Ладно, — наконец выдохнул мужчина. — Можешь…Чонин тут же подорвался и сел, сжав руку Бэкхёна в обеих ладонях. Он осознавал, что если бы не Бён, он бы попросту не выдержал и умер. Возможно, таким образом маг спас не только его жизнь, но и жизнь Тэмина тоже. Лицо Бэкхёна было умиротворённым, но чем-то отличалось от состояния сна. Его смуглая кожа отдавала серостью.— Что с ним? — вскинув наконец взгляд на незнакомого мужчину, выдавил юноша.Сбоку от Бэкхёна стоял молодой человек лет двадцати с небольшим. На его лице застыло озадаченное выражение. Его блондинистые волосы находились в беспорядке; синие глаза отражали блики света, но Чонина удивила не бездонность его глаз, а то, как они сочетаются с цветом его кожи. Она была буквально светло-голубого оттенка, и это смотрелось гармонично. Нефилим не мог предположить, по каким соображениям маг стоял перед ним без маскирующих чар. Он выглядел помято, и явно примчался сюда с дежурства, потому что на нём был белый докторский халат, из-под которого выглядывали светло-зелёные штаны.Перед ним был Чжан Исин, о котором Бэкхён немного ему рассказывал, но всё никак не мог познакомить их из-за плотного графика врача госпиталя. Маг-врач госпиталя. Своеобразно. И самоотверженно.— Он… — Светлые брови сошлись на переносице. — Он отдаёт свою жизненную силу тебе.— Что?! — воскликнул Чонин. — Я не могу достучаться до него, потому что он… он меня блокирует. И просит о помощи одновременно.— Ничего не понимаю, — обессиленно пробормотал нефилим, поднеся руку мага к губам и касаясь ими тонких пальцев.Маг тут же распахнул глаза, однако взгляд его золотисто-зелёных глаз был стеклянным, а оттого и пугающим. У Чонина холодок пробежался по коже.— Бэкхён, — тихо позвал он, снова поднося пальцы мага к губам. — Вернись ко мне.Вернись ко мне. Вернись ко мне. Вернись ко мне, прошу.Чонин еле слышно шептал это, как мантру, едва касаясь губами руки своего мага. Слова, произносимые шёпотом, падали в тишине комнаты, и заполняли её.На пальцах Исина заиграли фиолетово-голубые искры, и он коснулся большим пальцем лба Бёна. — Отпусти его боль, Бэкхён, — ровным голосом попросил Чжан. — Отпусти. Он в порядке.По всему телу мага пошла волна дрожи. Исин знал, что Бэкхён делает. Если Чонин мог видеть слабое свечение вокруг их сплетённых рук, то он видел гораздо больше. Мощная магия волнами исходила от Бэкхёна, и Исин мог даже чувствовать её силу: это была сложнейшая магия исцеления, техникой которой он обучил Бёна лично. И это была та лечебная магия, которой упрямый Бён не любил пользоваться, но к которой имел настоящий талант. Кроме того, это была опаснейшая магия, пусть и не входившая в разряд запрещённых.Парабатай Чонина явно сильно пострадал, если всё ещё не находился на грани смерти, насколько Чжан мог судить по своим малым познаниям о рунах и связях нефилимов, но что он знал точно — кто-то сделал так, чтобы Чонина утащило вслед на тот свет за Тэмином. Либо хотел, чтобы это выглядело так. Бэкхён слышал его, но не слушал. Потоки энергии не переставали входить в тело Чонина, подкрепляя его жизненную силу, забирая с этим остатки боли. Самым опасным как раз-таки и было неконтролируемое желание Бэкхёна из-за своих чувств забрать всю боль юноши. Несмотря на прожитые годы и бессмертие, это могло убить его.Эта разновидность магии исцеления так не работала: ты мог лишь разделить боль и облегчить её, но не забрать без остатка; при нарушении правил игры, ты мог просто умереть.Бэкхён знал это, но соблазн был велик даже для него. Возможно, через парабатай-связь он чувствовал всё острее, вместе с тем и его боль тоже. Это было слишком даже для верховного мага Бруклина. Упрямого мага, свалившегося на голову Сина.— Я бы не стал лгать тебе, — мягко продолжил Исин. Он надеялся, надеялся, что Чонин образумит поглощаемого пучиной боли мага, потому что хитроумный Бён ставил блоки, сквозь которые Чжан пробиться не мог. — Ты же знаешь. Ты слышишь его. Он зовёт тебя.Чонин словно молился, но целитель знал, что это не так. Это не было молитвой в прямом смысле слова. Это было скорее мольбой.И Бэкхён просто не мог не услышать её. Он просто не мог не откликнуться на зов своего сумеречного охотника.***— Когда я примчалась сюда, там уже никого не было, — напряжённо сообщила Виктория, когда они вышли из портала, созданного Исином. Никто не проронил ни слова, и тишина была гнетущей, пожирая тихие звуки их шагов. Чонин сдержанно кивнул, и плотно сжатые челюсти выдавали его напряжение. Возможно, он что-то чувствовал. Возможно, что-то происходило с Тэмином сейчас. Если бы он… если бы с ним что-то случилось, он бы сказал ей. Так мысленно приободряла себя Викки. Брат никогда не считал её слишком слабой для чего-то, и она была благодарна ему за это хотя бы потому, что другие мужчины относились к ней так, будто с неё нужно было сдувать пылинки.Институт больше не отдавал величием, и не было больше того благоговения, которое навевали некоторые священные помещения. Это были почти развалины, и у юной Лайтвуд внутри всё переворачивалось от такого вида места, которое всю её чёртову жизнь было ей домом.У Бэкхёна был все ещё сероватый цвет лица, и Чонин крепко сжимал его ладонь в своей. Лайтвуд проследила взгляд Кристал, который скользнул сначала по сплетённым рукам мага и старшего Лайтвуда, а затем был поднят на неё. Их глаза встретились на долю секунды, и что-то едва уловимое проскользнуло в горящем взгляде Фрэй.Наконец, они подошли к правому входу в госпиталь, и Чонин выпустил руку Бэкхёна, чтобы пойти первым: проверить периметр. Виктория не стала возражать, когда он мягко отстранил её, проходя внутрь один. Ему сейчас нужно было быть старшим братом. Иллюзия того, что он справляется со своими обязанностями. Правда, это не было иллюзией, и иногда было утомительно доказывать дотошному старшему брату, что не всё должно быть идеально. Бэкхён не двинулся с места, но по мимолётному взгляду, которым он обменялся с Исином, там явно никого и не было: они бы почувствовали своей магией присутствие кого-либо.— Чисто, — послышался севший голос Чонина. Бён, обычно шумный и заполоняющий собой всё пространство, выглядел хоть и притихшим, на самом деле был собран, поэтому шагнул в лазарет первым. Остальные молча потянулись за ним.Виктория увидела напряжённую спину брата, и у неё до скрежета зубов защемило сердце. Она знала, что видит Чонин. Она знала, что он чувствует. Девушка встала рядом с побледневшим братом, который смотрел на запёкшуюся лужу крови.— Моя связь, — прошептал Чонин. — Она ослабла.По другую сторону рядом с нефилимом стоял маг.— Если бы он умер, ты бы знал это, — мягко сказал он.Виктория, затаив дыхание, ждала, как плечи её брата поникнут, потому что видела, что неизвестность убивает его.Но этого не произошло. Его взгляд стал холодным, и он оторвал его от лужи крови.— Что это? — Голос Лайтвуда звучал металлически. Это говорил не старший брат, это говорил глава Института. Виктория знала, про что спрашивает Чонин.***На полу, почти напротив мессива, явно стилом было выжжено послание, которое гласило:????? ????? ?????? ???????????— Мене, мене, текел, упарсин*, — нахмурившись, продекларировал Бэкхён. — Это иврит.— Что это значит? — непонимающе спросил Чонин; его черты лица заострились. Он явно думал о том, кому из нефилимов принадлежит кровь на паркете лазарета, хотя и не смотрел на неё больше.Взгляд Бэкхёна выглядел отсутствующе, он нахмурился и нараспев проговорил:— ?Вот и значение слов: мене — исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел — ты взвешен на весах и найден очень лёгким; Перес — разделено царство твоё и дано Мидянам и Персам?*. Валентин хочет уничтожить нефилимов, — хмыкнув, добавил Бён.Надпись внезапно вспыхнула, и после глухого хлопка над ней появилась дымка.— Назад! — скомандовал Чонин, загораживая собой Викторию с Кристал и оттесняя Бэкхёна себе за спину.Мимолётно маг отметил этот порыв, и его сердце пропустило удар: уж кто-кто, а верховный маг Бруклина не нуждается ни в какой защите, а уж тем более нефилимской. Однако для Чонина он был не просто колдуном с колоссальными способностями, а тем, кого следовало защищать. И защищать в первую очередь.В густом дыме, отдающих чёрными клубами, появились очертания фигуры. Бён расслабился, но искры все ещё сверкали в его ладонях. Происходящее не предоставляло угрозу, однако от Моргенштерна можно было ожидать чего угодно.Это было послание, которое оставил для них Валентин. Его изображение до пояса мелькало над облаком дыма, заходясь волнами. Его избороздённое морщинами лицо сурово смотрело прямо на присутствующих. Бэкхён почувствовал, как отвращение переходит в тошноту, отдающую презрением.— Два нефилима в обмен на Чашу смерти. — Вкрадчивый, клокочущий голос прозвучал на весь госпиталь. — У вас есть время до рассвета, иначе я убью их. Всех.— Кристал. — Девушка вздрогнула от интонации, с которой было произнесено её имя. Виктория рядом с ней напряглась. Она почувствовала, как ненависть к этому чудовищу заполняет её. — Никаких фокусов. Я очень хорошо знаю твою мать, и ты до удивительности похожа на неё. Поэтому, предупреждаю, никаких армий, войск и отрядов. Иначе ты больше никогда не увидишь её, поверь мне. Кроме того, я просто убью твоих новых друзей. Поверь своему отцу на слово.Сжав кулаки, девушка мрачно смотрела на голограмму, которая завибрировала и рассеялась, оставив за собой лишь густой серый дым. Бэкхён сделал незаметный шаг, почти прижимаясь к Чонину. Он осторожно взял его за руку, отчего Чонин напрягся, но даже бровью не повёл. Казалось, он давал безмолвное согласие на действия: маг сосредоточенно пытался вплести магию поиска в связь парабатаев, которая едва уловимо плескалась в нефилиме. Времени у них не было и без того.***— Я не могу рисковать своими людьми, если у вас есть только кучка хоть и профессиональных бойцов, — покачав головой, с сожалением подвёл итоги ликантроп.— Чунмён…— Я знаю, Джослин без пяти минут жена Люка, и он мне голову оторвёт, если с ней что-то случится. Я готов помочь, готов послать своих людей, но и вы поймите, без хорошего плана это равносильно…— Самоубийству. Ты говоришь, как Кёнсу, — холодно перебил его Бэкхён. — Он что, промыл тебе мозги?— Бэкхён, и ты меня пойми, почему я должен рисковать своими людьми? С чего вы взяли, что это не диверсия? У вас есть план? Стратегия?Сжав челюсти, маг молчал. Он чувствовал своей магией через парабатай-связь Чонина местонахождение несчастного Ли. Оставалось надеяться, что Моргенштерн не убил Сехуна.— Я так и ду…— Есть, — на этот раз оборотня перебил Лайтвуд. Он был жутко бледен, и губы его были сжаты в тонкую линию. — Сначала мы пошлём пару человек с разведкой, а затем нанесём удар.— Это безумие, — потрясённо произнёс Ким.— Это наш единственный шанс, у нас меньше шести часов до рассвета, — нахмурившись, отпарировал Чонин. — Валентин сделал так, чтобы я чувствовал боль Тэмина подобно ему; это чуть не убило его, и меня, соответственно, тоже. Он хотел, чтобы у нас осталось меньше времени. Он ослабил мою связь с Тэмином, и я едва чувствую её. Я едва чувствую его жизненную силу! Но Валентин просчитался. Он не рассчитывал, что хотя бы один маг окажется на нашей стороне. — Держу пари, он поставил, что я сбегу, как только он пригрозит обменом на вычурный артефакт, — наморщив нос, язвительно вставил Бён. Тень улыбки промелькнула на лице юного Лайтвуда. — К тому же, вряд ли он настолько просвещен в вопросах магии. — Нам нужны люди, — бесцеремонно встряла Викки. По выражению лица Чунмёна можно было прочесть, что он колеблется.— Он же ясно сказал, что убьёт их. Всех, кто явится с его дочерью.— Если всё получится…— Если! — У нас нет выбора! Что, по-твоему, мы должны сделать? Я не могу сидеть сложа руки! — воскликнул нефилим. — К тому же, разве не ты один из зачинщиков альянса Нижнего мира и Конклава?Чунмён молчал, и лицо его стало нечитаемым. Чонин поставил бы на то, что из-за "ангельского" происхождения Ким чуть ли не заставляет себя не щетиниться на него. И, конечно же, он искренне надеялся, что проиграл бы.— Ты так уверен или беспокойство за парабатая совсем выело тебе глаза? Ты в упор не видишь опасности! — вклинилась в спор Фрэй. — Ты забываешься, на кону моя мама.Чонин невесело рассмеялся, и у Бэкхёна дыбом волосы встали на затылке. У правого уголка губ юноши появилась морщинка от горькой усмешки.— Это ты забываешься, Кристал. Там не только твоя мать, там мой парабатай и представитель Конклава. Более того, там, возможно, самый опасный человек в мире, — спокойно констатировал он. Все умолкли.У Чонина был вымотанный вид, и он постоянно подносил руку к предплечью правой руки, а затем моментально одёргивал, не позволяя Бэкхёна коснуться его исцеляющей магией. То ли он боялся, что это окончательно уничтожит ощущение связи, то ли — что Бэкхён вновь подвергнет себя опасности из-за него.— У нас нет времени на споры, — в звенящей тишине продекламировала Виктория.— Если у кого-то есть другой план, скажите это сейчас.Ликантроп покачал головой, и Кристал, поджав губы, тоже. Они не были против, они скорее выступали за более разумные действия.— Отлично, — подытожил Лайтвуд. — От твоих людей только и требуется помощь в поиске этого дрянного корабля. Дальше я сам.— Дальше мы сами, — нехотя поправила его Кристал, вызвав у Виктории подобие улыбки.***Чонин вышел из комнаты, в которой они тратили время на споры, и уверенным шагом пошёл в сторону... На самом деле, он не знал, куда идёт. И его шаг вряд ли можно было бы назвать уверенным. Пелена перед глазами способствовала и без того охватившей его дезориентации в пространстве. Ему катастрофически не хватало воздуха, и горло сковывали проклятые спазмы. В какой-то момент он просто опёрся правой рукой о стену и согнулся чуть ли не пополам, искренне надеясь, что его никто не видит и что коридор был пуст.Одежда липла к телу из-за покрывшей его испарины. Руну парабатай периодически жгло, и временами казалось, что связь с Тэмином истончается.Отдышавшись, Чонин выпрямился и столкнулся взглядом прямо с сияющими кошачьими глазами.Проклятье.Никто не должен видеть его таким. Никто.— Ну, для меня-то можно сделать исключение, сладкий, — улыбаясь лишь уголками губ, сказал Бэкхён, отчего Чонин уставился на него, как истукан. — Да, милый, ты сказал это вслух.Как в тумане, Чонин почувствовал, что маг подхватывает его под плечо и ведёт куда-то. Оставалось надеяться, что на свежий воздух.С полчаса они стояли на крыше здания, в котором расположилась нью-йоркская стая, и Чонину многого стоило просто выровнять дыхание.— Нет, не смей лечить меня, — отшатнулся он, как только Бён предпринял попытку коснуться его.— Тебе не стоит так перенапрягаться. Я хочу помочь. Ну же, позволь мне помочь, Чонин, — попросил Бэкхён, поднимая взгляд.Лайтвуд выглядел взъерошенным ребёнком сейчас и лидером, у которого сдают нервы, одновременно. Он отчаянно замотал головой.— Доводя себя до такого состояния, ты ничем не сможешь помочь Тэмину, ты же знаешь, — спокойным тоном произнёс маг. — Я не думаю, что тебе стоит идти на корабль в таком виде, ты только...Чем больше говорил Бэкхён, тем больше Чонин хмурился.— Ты только, — повторил маг, — подвергнешь нас ещё большей опасности.Он знал, как его слова ранят нефилима, и это вызывало странные сгустки ненависти к себе.— Что ты хочешь от меня? — отчаянно спросил Чонин. Его голос звенел в тишине. — Что я вообще могу сделать? Ничего!Бэкхён молчал с непроницаемым выражением лица. Разрушающийся мир вокруг них будто замер. Сжимая челюсти, старший Лайтвуд тяжело дышал, и можно было бы подумать, что он в ярости, но небесно-голубые глаза говорили об обратном. Бэкхён никогда не видел его настолько растерянным и отчаянным от проклятой беспомощности, и из-за этого ныло сердце.— Мы не будем с тобой ссориться из-за политики, — отчеканил маг, стараясь сохранять хладнокровие и невозмутимость.— Я не ссорюсь с тобой из-за какой-то политики, — сложив руки на груди и нахмурившись, парировал нефилим. — Что я, по-твоему, должен сделать?Беззащитное ?Что я, по-твоему, могу сделать?? читалось в глазах охотника.Напряжение между ними росло, и никому из них это не нравилось. Бэкхёну отчаянно хотелось сжать руку Чонина в своей и сказать, что всё будет хорошо.Что они спасут Тэмина.Что вернут Меллэртах.Что не позволят разрушить сумеречный мир.Но маг не был уверен ни в чём.Ему мерещились реки крови из собственных снов, и он так сильно боялся, что в реальности найдёт бездыханное тело своего нефилима у истоков таких рек.— Ничего, — наконец ответил он, чувствуя, как выдержка трещит по швам. — Ты не обязан рисковать своей жизнью.— Нет, я обязан! — упрямо ответил Чонин. — Я — сумеречный охотник, и мой долг…Ты глупый, глупый сумеречный охотник.— Я знаю, — спокойно ответил Бён. — Но это не значит, что я буду рисковать твоей жизнью.Юноша растерянно заморгал, переваривая услышанное. Слова словно ввели его в ступор, и Бэкхёна удивило это.— Почему? — искренне спросил Чонин.— Почему? — удивлённо переспросил маг. — Может быть, ты привык прикрывать всем спины, но я не из таких.— Хватит спасать мою жизнь. Я могу справиться и сам, ты не обязан…Долг, обязательства, обязательства, долг.— Но в том и суть, чтобы быть вместе, Чонин! Во взаимопомощи. В любви. Она предполагает самоотверженность, но обоюдную. Никто из них не хотел идти на компромисс, и Бэкхён видел в глазах нефилима такую беспомощность, что он почти жалел, что пытается остановить его.— Я… Ты мне очень дорог, Бэкхён, — выдохнул нефилим без тени смущения, и маг почувствовал, как буквально врастает в землю, — но я не могу иначе, ты же знаешь. Он мой парабатай. Он тоже моя семья.Тоже.Они масти одного порядка?Не то чтобы это было неприятно, но…Бён смотрел на него с минуту, ощутив детский укол безосновательной ревности, а затем он попросту сдался под натиском упрямства.— Глупый ты нефилим, — качая головой, устало выдохнул Бэкхён, — зачем я, по-твоему, здесь?— Т-ты не остановишь меня, тебе не удастся, — прочистив горло, ответил Чонин. Его сбивало с толку, что Бён от железных аргументов перешёл до странности простым вопросам.Бэкхён улыбнулся и, протянув ладонь, погладил юношу по щеке. Сколько бы они не спорили, Чонин не мог злиться на него сейчас.― Отчаянные времена требуют отчаянных действий. Я не остановлю тебя, — согласился маг. — Но я иду с тобой, и это не обсуждается.Глаза нефилима были широко раскрыты и напоминали по цвету бездонное штормовое море, вот только шторм вызвал далеко не ветер, а глухое, едкое отчаяние вкупе с отравляющей безысходностью. Юноша позволил взять себя под руку и слабо, но с благодарностью улыбнулся, когда почувствовал приятные покалывающие прикосновения исцеляющей магии.***Чанёль колотил грушу порядка часа в подвале отеля, который был переоборудован в тренировочный зал. Он ощущал прилив сил и своего обычного энтузиазма, которого ему так недоставало. На этот раз он не ?выпускал пар?, хотя и был переполнен чувствами. Он захлёбывался от ощущений из-за своих вампирских способностей, но уроки Кёнсу о контроле эмоций и органов чувств давали плоды.Однако дело тут было и в другом. Пальцы покалывало от осознания того, что из-за Кёнсу он чувствует себя по-настоящему живым. Пак остановился, и лёгкая улыбка тронула его губы. На одном из шкафчиков у стены завибрировал телефон, и юноша встряхнул головой, отчего мокрые от пота пряди растрепались ещё больше.Оставив своё занятие и взяв в руки телефон, он разблокировал экран: это было оповещение о новом голосовом сообщении. На переадресации у него была только Кристал.Чанёль устало выдохнул и нажал на ?пуск?.— Чанёль… — Голос девушки звучал измотанно и безнадежно, отчего у парня защемило сердце. — Я… я знаю, что ты всё равно не придёшь, но если бы ты знал, как нужен мне сейчас… Мы… Я знаю, что ты и не можешь, но… но всё равно прошу тебя помочь, потому что мне больше не к кому...Пак выключил прослушивание и сразу же набрал Кристал. Гудки казались непозволительно длинными, паузы между ними — ещё длиннее. Наконец, девушка приняла вызов.— Чанёль? — В её голосе звучало столько надежды, что Чанёль в бессилии прикрыл глаза.Он знал, что не сможет отказать ей. После всего, через что они проходили вместе в этой жизни, он просто не мог оставить её, несмотря на злость, которую он испытывал из-за того, что она сделала с ним. Так он думал в минуты наибольшей ярости: о том, что это Кристал виновата в его теперешней сущности. Чанёль не был фаталистом или стоиком, но он верил в неразрывную связь случайности и необходимости. Фрэй нуждалась в нём, и хотя бы поэтому он мог закрыть глаза на ту пропасть, которая развернулась между ними.— Что случилось? — Пак всё ещё не мог совладать с собой, поэтому голос звучал холодно.— Валентин. Он похитил Сехуна с Тэмином как подстраховку и требует Чашу в обмен на мою маму. Ходж, он… он вскрыл защиту Института. Он предал нас.Чанёль чувствовал, как цепенеет изнутри. Отлично. Его, пацифиста, бросает в гущу событий развязывающейся на глазах войны. Нет, не бросает. Он сам мчится навстречу буре, которая начинается в Сумеречном мире. На сомнения и устаканивание своих принципов времени не было. Сглотнув, Пак твёрдо спросил:— Где ты? Куда мне прийти?Девушка молчала. Он отчётливо слышал дыхание, которое выдавало её: она сильно волновалась. Возможно, даже винила себя за то, что стала причиной каскада этих событий.— Кристал?— Чанёль, я зову тебя, потому что нам придётся…— Воевать. Я знаю, Кристал, — заверил её юноша. А затем выдал то, чего сам от себя не ожидал: — Я готов.Она вздохнула. Рвано и судорожно, так, будто ей огромных сил стоило держаться на ногах, держаться вообще и не зарыдать. Кёнсу учил его, что по дыханию человека можно прочитать его.— Бэкхён подобрался к Тэмину через парабатай-связь через Чонина. Он… сигнал слабый, и Чонин… Я не знаю, но Чонину очень плохо, а это значит, что, возможно, Тэмин… О-он умирает.— Кристал, — выдохнул Чанёль. Лёд, который сковал их отношения, треснул.— Сигнал слабый, потому что вокруг них вода. Чунмён уже послал своих людей искать вокруг Ист-Ривера, но результатов нет, как и времени. Бэкхён уверен, что у Валентина есть корабль. Это в его стиле, так он сказал.— Так вы хотите…— Да. То место, где ты чуть не утонул, Чанёль. Встретимся там.Чанёль хмыкнул. Он не верил в судьбу, но она от того только больше игралась с ним.— Ты ведь осознаёшь, что… — обеспокоенно начала Фрэй.— Клан — это уже мои проблемы, — отрезал Чанёль. — Я разберусь позже.Он опустил телефон и дрожащими пальцами отключил вызов. Юноша позволил себе натянутый выдох прежде, чем развернуться и пойти к Кёнсу.Но этого не понадобилось: когда Чанёль развернулся, лидер клана уже стоял перед ним, сложив руки на груди и хмурясь.— Кёнсу… — начал Чанёль.?Я не могу?, — говорил взгляд Пака.?Я знаю?, — читалось в глазах Су.Они оба знали, каков будет исход этой беседы, и никто из них не хотел отступать.Чанёль и не надеялся на помощь от главы клана, но и такой откровенной враждебности не ожидал. Он знал, что отношения у вампиром с нефилимами довольно прохладные (и это если сильно преуменьшить все козни, которые они строили друг другу), но всё же надеялся на какое-никакое понимание. Всё-таки Валентин был серьёзной угрозой. Но в политике До был непреклонен. Они уже минут двадцать ругались из-за желания Пака помочь Кристал. Кёнсу был в ярости.— Я запрещаю тебе лезть в это дерьмо.— Ох, неужели? Так и запрещаешь? Так вот мне плевать на твои запреты, — бросил в ответ новообращённый. Су знал его доводы, но даже не пытался его понять.Глаза вампира недобро сверкнули.— Только попробуй.— И что тогда? — раздраженно спросил юноша, сложил руки на груди, тем самым копируя позу лидера. Ему уже осточертела эта давка со стороны клана.— Попробуй и узнаешь, — холодно процедил Су.— Отлично, — также холодно бросил Пак. Он резко развернулся и демонстративно зашагал к двери.— Стой, где стоишь, или можешь больше не возвращаться.Чанёль замер. Кёнсу не шутил. Он вообще был не из тех, кто мог шутить в подобной ситуации. Пак повернулся: ему было интересно, что сейчас чувствует Су, но лицо вампира не выражало ничего. Кёнсу буквально предупреждал его, что стоит ему уйти — и он разрушит всё собственными руками. И дело было не в клане. Дело было в них.— А я и не собирался возвращаться, — горько выдохнул Пак. Это звучало так неправдоподобно, и они оба знали, что это самая настоящая ложь. Но это был его выбор, и проблема была в том, что он-то был настоящим.— Пошёл вон, — прошептал Кёнсу, и Чанёль стиснул зубы. — Выметайся, — хриплым от ярости голосом повторил Су намного громче.Чанёль сжал кулаки и, отвернувшись, пошёл прочь. В ушах стояли слова Кёнсу, и Чанёль уже тогда знал, что будет жалеть о своём решении.