Глава 18. Carthago delenda est (1/1)

— Ты угнал катер? — не веря своим глазам, скептически выпалил Чонин.— Ну, скажем, одолжил, — усмехнувшись, уклончиво ответил Бэкхён, на что нефилим язвительно хмыкнул. Они уже разговаривали на тему того, что Бён слишком часто использует свою магию с лёгкостью и пренебрежением, тратя при этом свои силы.— Формально, — прибавил Бён, делая неопределённый жест рукой. Укоризненный взгляд Лайтвуда стал хмурым. — Хорошо, я всё верну!Чонин сложил руки на груди и вскинул брови.— Как было, — уточнил маг, однако скептическое выражение не покидало лица охотника.— Оплачу, — раздражённо признал маг, сдаваясь.— Чувак, — прыснув, выдавил Чанёль. — Это однозначно хет-трик, ты в ауте!— Вы, конечно, очень милые, мальчики, — призналась Кристал, — но нам надо спешить, если вы ещё не забыли, что мы здесь не для того, чтобы смотреть, как вы строите друг другу глазки.— Полегче, милая, — встряла Викки. — Отправлять в аут их сейчас нежелательно, они нам ещё понадобятся.Пак заметил, что щёки Фрэй едва заметно порозовели, но виду не подал.— Итак. — На пальцах мага засияли синие искры. — Кто у руля?***Мир казался туманом, обволакивающим его и отдаляющимся от него одновременно. Он не успокаивал, и когда юноша приходил в себя, агония настигала его: боль окружала его, обступала со всех сторон, разрывая связь с миром, и никакая мантра не помогала. Доходило до того, что он не мог вспомнить своё имя, потому что помимо боли было что-то ещё. Он собирал себя по крупицам, снова и снова проваливаясь в темноту и потому вынужденный начинать с начала время от времени. Иногда он не мог разобрать, находится в сознании или нет, потому что вокруг всё время было темно.Что-то прожигало его тело долгое время, и хотелось кричать, но он почему-то не мог. Когда голос вернулся к нему, пламя отступило, оставляя за собой ноющую боль во всём теле.Сначала он думал, что ослеп, но потом по тусклым бликам вдали комнаты или помещения, где он находился, стали видны линии лунного света. Возможно, он так плохо видел. Ко всему прочему, спустя время он начал слышать своё хриплое дыхание. Это наталкивало на мысль, что всё это время все его чувства были притуплены, значит, он был отравлен. Соображалось совсем туго, и воспоминания последних часов постепенно возвращались к нему, а с ними возвращалась и ярость. А с яростью появился страх.Когда Тэмин окончательно пришёл в себя, он почувствовал холодную сталь, натирающую запястья: цепи от оков были вбиты в противоположные стены.В другом конце помещения и правда были блики луны: по их быстрому перемещению и непонятному тихому звуку Ли понял, что находится на корабле. Зрение восстанавливалось медленно, поэтому он не был уверен, что именно за помещение стало его ?камерой?, однако она явно была изолирована от внешнего мира руной беззвучности.Он пробовал вырвать цепи, но они явно были вморожены в стены намертво и, видимо, подкреплены магией рун.Всепоглощающая злость не давала ему ничего, только сжигала изнутри, поэтому через какое-то время сменилась холодной яростью. У юноши было достаточно времени, чтобы предаваться воспоминаниям: к тому же, Сехун явно позаботился об этом, и в бессознательном состоянии нефилима мучали призраки прошлого. В глубине души Тэмин знал, что это было не заслугой стараний сумеречного охотника-предателя, а всё из-за проклятого чувства вины.Тэмин ненавидел всё это. Он ненавидел бурю чувств, которую вызвали последние события. ***― Очаровательно, ― хмыкнул Бэкхён, когда заглушил мотор.Кристал хотела было возразить, но маг прервал её, вскидывая руку. Он указал пальцем на корму чёрного корабля.― Какой хитрый у тебя отец, бисквитик, ― покачав головой, выдал он, на что Фрэй поморщилась. ― Вокруг корабля защитное поле.Чонин проследил за жестом своего парня.― Это ведь что-то вроде изъяна?― В этом и очарование защитного поля, сладулик. ― Чонин подавился воздухом, а Бён невинно продолжал: ― Острый глаз всегда заметит узел преткновения начала и конца неотёсанной работы! ― Или это ловушка, ― скептически выдал Чанёль.― Тебе не идёт быть таким недоверчивым, мой мальчик, ― отмахнулся маг. ― И, раз уж ты набрался от моего вечно раздражённого друга, он же тебя должен был и научить…― Если враг считает тебя идиотом, то прикинься им? ― вскинув брови, констатировал Чанёль.― Именно, Чоноп, именно! ― щёлкнув пальцами, согласился Бён.― Но я Чанёль…― Конечно-конечно, ― рассеянно согласился колдун, вышагивая на противоположную часть катера. ― Здесь несколько узлов.Его губы растянулись в зловещей улыбке.― Чонсоль прав, это ловушка нашего хитроумного дядюшки Валентина.Пак закатил глаза.― Тебя это так забавляет? ― выгнув бровь, осведомилась Виктория.― Ну, конечно, милая! ― воскликнул он. ― Мне всё-таки восемьсот лет, уж я-то знаю толк в магии!..Теперь глаза закатил Чонин.― И что мы будем делать? ― спросила Кристал.― Мы? ― удивился Бэкхён. ― Вы! Я остаюсь здесь.Охотники уставились на него в недоумении. Чанёль непонимающе вытаращил глаза.― Это ловушка для меня, как вы не понимаете! Это как фитиль, который породит взрыв! Мне достанется, если я буду рядом либо непосредственно, либо ударной волной! Ох, нет, мы это уже проходили…― Бэкхён, ― потирая бровь, попытался остудить пыл своего парня Чонин, ― но…― Я создам защитное поле вокруг каждого из вас, ― констатировал Бён, перебивая Лайтвуда. ― При соприкосновении с моим защитным полем защитное поле корабля, даже если оно и рунное, не воспримет вас как инородное тело. Во всяком случае, ― на пальцах мага засияли голубые огни, ― я максимально воссоздам вокруг вас его подобие, как верхний слой. ― Но что ты будешь делать потом?Маг фыркнул, и чеширская усмешка тронула его губы.― Устрою диверсию. Зажгу каждый фитиль. Обрушу его защитное поле на его демонов. Моргенштерн хотел фейерверка, и он его получит. Думаю, ему понравится, как я буду подражать его шоу, которое он поставил в Институте вместе с Старквезером.Виктория одобрительно хмыкнула. Кристал мрачно кивнула. Чанёль сложил руки на груди, сжимая губы и согласительно фыркнув.― Ты выиграешь для нас время, ― нехотя констатировал Чонин, в глазах которого из-под хмурых бровей читалось ?я не одобряю эту миссию?. Иного выхода у них всё равно не было.― Не только для вас, дорогой мой, ― серьёзно сказал Бён. ― Для подмоги. Надеюсь, эти конклавские задницы поспешат к нам на помощь без формальностей. ***Чондэ стукнул кулаком по столу.― Вы отправите к ним подмогу прямо сейчас!Инквизитор одарил его ледяным взглядом.― Сначала это будет разведочная группа. Мой сын руководит Институтом. Я уверен, там всё под контролем. Двадцати нефилимов, полностью экипированных, будет вполне достаточно.― Послушайте, ― теряя терпение, начал Ким. ― Если вы пойдёте мне навстречу сейчас, оборотни тоже встанут с вами плечом к плечу. Это война, и она уже началась. У нас нет времени на споры!На долю секунды тонкие губы Роберта скривились от пренебрежения, но он быстро взял себя в руки: маска Инквизитора снова застыла на его лице, однако ничего не ускользнуло от взора колдуна.― Валентин не шутит. Ему нужна Чаша, и вы прекрасно знаете, что он убьёт и вашего достопочтенного Бранвелла, и Тэмина, и при этом заполучит Чашу. Он не играл честно ни двадцать лет назад, ни сейчас не станет.Инквизитор терпеливо слушал его тираду, и на его лице не дрогнул ни один мускул при этом. Казалось, должностной пост обезличивает его, лишает привилегии заботиться о близких и дарит обязанность заботиться исключительно об общем благе, под которым почему-то чаще всего понималось пресловутое большинство.― Вашему сыну девятнадцать, господин Инквизитор. Его брат, его парабатай в опасности, и он сделает всё, всё, чтобы спасти его, ― качая головой, продекламировал Чондэ после затянувшейся гнетущей паузы. ― Он нефилим, а не бог. Ему не справиться с Валентином, руководя горсткой нефилимов и даже пользуясь помощью верховного мага Бруклина. Он всего лишь мальчик!Чондэ ходил по грани, почти проваливаясь в ярость. Он не видел перед собой нефилима, занимающего почтенный пост в Конклава. Он видел перед собой упрямого мужчину средних лет. Он видел по его глазам, чего стоит ему эта выдержка.― Вы отправили его на бойню, а сами заперлись в башне, Роберт. Если вы не послушаете меня, я пойду к Маризе. Она поможет мне вразумить Конклав. Ваши двадцать ?экипированных? бойцов будут растоптаны армией демонов за считанные секунды. Уж вам ли не знать мощь Валентина и его безупречную боевую готовность? Он бы не требовал Чаши, не будь готов отразить удар.Лайтвуд-старший молчал. ?Всё-таки странный народ, эти сумеречные охотники, ― подумал Чондэ. ― То ли для приличия упрямится, то ли и правда считает своё решение верным?.Нефилим вздохнул от его нападок и сцепил руки в замок.― Хорошо, ― прогудел он, сверкнув глазами. ― Я сделаю всё, чтобы Конклав дал добро.Чондэ коротко кивнул.― Я буду готовить портал в центре Гарда.Маг развернулся и быстрыми шагами пошёл прочь, но Инквизитор окликнул его в дверях.― Вам отправляться в Нью-Йорк не следует, ― приказным тоном сказал Лайтвуд. ― На вас будет обратный переброс людей в Идрис.Чондэ бросил взгляд через плечо и столкнулся со сталью в глазах нефилима. ?А он-то сам поведёт охотников в Бруклин, ― мысленно отметил Ким. ― Странный всё-таки этот нефилимский народ, точно странный?.***Дверь со скрипом отворилась, и Тэмин вскинул голову.Конечно же, это был Сехун. На его бедре красовался Мэллертах. Чёрные, украшенные драгоценными камнями ножны переливались в лунном свете, который заполнил каюту. Видимо, было уже заполночь.Шаги Сехуна были мягкими, неслышными, а оттого и пугающими: нефилим не знал, использовал ли он руны бесшумности или за годы идеально отточил навыки лесника. Он молча подошёл к пленнику и остановился, смотря на него сверху вниз и склонив голову набок. Помедлив, он присел на корточки.― Здравствуй, брат.Звучный голос эхом разнёсся по пустому помещению. Он был чистым и звучал так, будто Сехун приветствовал его в самой обычной обстановке. Части мозаики складывались воедино, и Тэмин ощутил не к месту мерзкое удивление: как он вообще мог не узнать в нём главную фигуру своего детства? От иронии происходящего у него сводило скулы, но нефилиму было совершенно не до смеха. Тэмин ощутил, как ненависть и презрение отступают перед другим чувством. Он смотрел в чёрные глаза и ощущал себя предателем.― Ты оставил меня, брат, ― будто читая мысли сумеречного охотника, кривя губы в усмешке, констатировал Сехун. ― Ты бросил меня.Тэмин молчал. Все часы, проведённые в цепях, он думал о том, что выскажет в лицо Сехуну. Он даже продумал, как именно сделает это. Он продумал каждое чёртово слово.И сейчас ему было нечего сказать.― Ты ведь помнишь это?Сехун смеялся над ним. Уголки губ были вздёрнуты в усмешке, однако Тэмин был уверен, что это была лишь маска, вросшая в лицо сумеречного охотника.― Признайся, ты ведь подозревал, что твой отец ― Валентин, ― продолжая напирать, усмехнулся Сехун. Ли не выдержал и повернул голову так, чтобы избежать взгляда пронзительно чёрных глаз.Было мерзко от его правоты. Юноша стиснул зубы, сдерживая вздох.Невесомо Сехун холодными пальцами повернул голову Тэмина к себе за подбородок. Какая-то часть Ли хотела просто плюнуть ему в лицо.Он говорил себе, что имеет полное право ненавидеть его, что он должен, чёрт подери, ненавидеть его. Но это было жалкими попытками самовнушения. На самом деле Тэмин чувствовал лишь обязанность перед ним за своё предательство.Это было похоже на какую-то трагикомедию, и они приближались к кульминации произведения.― Где он? ― процедил Тэмин вместо всего того, что он планировал сказать.Ненависть неожиданно обрела новую форму.― Он мёртв, ― хмыкнул Сехун, и Тэмин услышал в его голосе удовлетворение.Его это устраивало.Он никогда не любил отца.― Умер два года назад от демонического тифа, который подцепил во время своих нескончаемых экспериментов с демонической кровью, ― закатывая глаза, пояснил Сехун. Выражение лица у него было при этом скучающим, и ни один мускул не дрогнул.Словно это какая-то светская беседа.Словно они не предавали друг друга.Словно они не играли в какие-то непонятные Тэмину игры.― Но тебе ведь плевать, не так ли?Тэмин старался держать на лице безразличное выражение лица, но его бесило то, с какой лёгкостью его читает человек, который почти восемь лет назад знал его, при этом смея подтрунивать над ним.Он даже не искал его. На самом деле Тэмин просто сбежал под крыло Лайтвудов. Пусть и думая при этом о своём брате каждую ночь. Он боялся рассказать о нём. Боялся, потому что знал о том, кем его сделал их отец.Иногда ночами, лежа в своей кровати, он надеялся, что его брат умер. Эти мысли мучали его каждую ночь, не давая уснуть, пока, бывало, в соседнюю комнату к детям Лайтвудов не приходила Мариза ― петь им французскую колыбельную. Он вслушивался в её мелодичный голос за стеной и засыпал без кошмаров.― Ты солгал мне, ― прохрипел Тэмин, собираясь с мыслями. Он ненавидел способность Сехуна надевать безразличную маску, его способность контролировать свои микро-эмоции. Отец говорил, что это признаки психопатии. Нормальные люди так не могут. Но, господи, о какой нормальности вообще можно говорить в обезумевшем мире?Он ненавидел себя за то, что не чувствовал ничего по поводу того, что его отец был мёртв. Но равнодушие было сильнее ненависти.― Ты выдумал эту историю о Бранвелле, чтобы купить моё доверие этим, ― констатировал Тэмин. Он цеплялся за слова, поступки, действия. Вся эта ситуация сводила его с ума.Ледяные пальцы вздёрнули за подбородок голову Ли вверх.― Я был там, ― спокойно сказал Сехун. ― Я там был.И тогда осознание навалилось на Тэмина. Нефилим был там не как жертва. Он был тем, кто мучил настоящего Бранвелла. Тем, кто убил его возлюбленную.― Что ты сделал с ним? Что ты…― Это так важно для тебя? Именно это? ― Чёрные глаза всматривались в душу Тэмина, ища что-то.― Нет, ― прошептал Тэмин. ― Почему?― Неужели ты не помнишь? Неужели ты не помнишь, брат?Тогда-то и начала рушиться его маска. Гамма эмоций отражалась на его лице, от отчаяния до предательства. Сехун был похож на брошенного, покинутого, одинокого мальчика, вымотавшегося искателя, только он сам и знал, чего.Конечно, Тэмин помнил. Он помнил всё. Брата, который был замкнут в себе. Отца, который воспитывал их раздельно, никогда не рассказывая ему о брате, и который считал старшего сына пробной версией какого-то эксперимента.Ли ощутил, как ненависть заполняет его, а вкус отвращения становился привкусом тошноты.В последний раз, когда они виделись, Сехун признался, что отец поит его дозированными порциями демонической крови. И это было намного хуже ударов плетьми, но делало его сильнее.?Делает сильнее? было важнее ?Это может убить тебя!?.Он всегда был или, по крайней мере, старался быть лучшим старшим братом для него. Ограждал его от фанатизма отца. Ограждал от его жестокости. Давал ему дополнительные уроки, в том числе и по выживанию.Самое страшное было то, что это смешивалось в нём, и он не знал, больше ли презирает себя или ненавидит Сехуна.― Ты чудовище, ― выплюнул Тэмин с горечью. Слова отдавались эхом в сознании, сливались воедино, в одну картину, и он уже не знал, кого на самом деле считал монстром.― Чудовище? ― Искреннее удивление отразилось на лице нефилима. ― Много ты понимаешь.― Не понимаю, например, почему я всё ещё жив! ― отчаянно выкрикнул сумеречный охотник.― Потому что ты нужен мне, брат, ― прошептал Сехун, отворачиваясь. Однако когда он снова повернулся к Тэмину, его глаза были наполнены злорадством: ― Для завершения ритуала пробуждения Мэллертаха мне нужна нефилимская кровь.― Ты лжёшь, ― прошептал потрясённый юноша. ― Лжёшь.Уголки губ Моргенштерна вздёрнулись вверх в издевательской усмешке.― Это отец выкинул меня, как ненужного щенка! ― отчаянно закричал Тэмин; он задёргался, и комнату заполнил звон оков.Костлявые пальцы больно сжали его челюсти, и это вызвало вспышку ассоциации: в грозу отец первый раз ударил его, наотмашь, звенящей пощёчиной, за его скорбь по птице. Птице, которую он приручил и которую убил его отец у него на глазах.Чёрные глаза Сехуна блестели так же, как и глаза Валентина, всего секунду: его взор смягчился.― Где бы ты был сейчас, ― прошептал он мягко, и от этого шёпота волосы на затылке Тэмина встали дыбом, ― останься ты с нами. Скажи мне, знаешь ли ты, где бы ты был?Стиснув зубы, Тэмин вглядывался в эти чёрные бездны, пытаясь найти там остатки того, кого он знал восемь лет назад. И он не видел ничего.― Ты был бы таким же, как я, ― улыбнулся Сехун. Эта улыбка выглядела более жутко, чем все его ухмылки. ― Чудовищем. Костлявые пальцы сильнее впились в челюсть.― Наслаждайся тем, что ты бракованный, брат.Жуткая улыбка померкла на губах нефилима.― Я бы многое отдал, чтобы быть тобой.В его горящих глазах Тэмин видел столько отчаяния, за которым скрывалось что-то знакомое, возможно, человек, которого он когда-то давно знал. Однако он померкло также быстро, как и открылось взору нефилима.Сехун с силой выпустил челюсть Тэмина.― Ты… ты хочешь собрать все орудия смерти? ― еле слышно спросил Ли, и его шёпот разнёсся по пустому помещению с оглушительной громкостью. Нефилим не поднимал голову: если говорить начистоту, ему было страшно прочитать в глазах брата правду.― Думаешь, мне нужен этот ваш Разиэль? ― презрительно фыркнул Сехун. ― Плевать мне на планы отца.Тэмин поднял на него взгляд, и на лице нефилима мелькнула тень. Ли чувствовал, будто ему снова одиннадцать. Он знал это выражение лица. Сехун не отступит, даже если сомневается. Они смотрели в глаза друг другу, и это было больше, чем все те слова, которыми они успели обменяться.Дверь отворилась, разрушая то, что они молча пытались донести друг другу.Два демона вытолкали юношу в помещение, и Тэмин мысленно застонал, узнав в нём Чанёля. Проклятый вампир, примитивный до мозга костей. Конечно, он умудрился вляпаться в дерьмо по самые уши!Они втолкнули вампира, плохо стоявшего на ногах, и он упал прямо у ног Сехуна. Он безразлично осмотрел жителя Нижнего мира и взмахом руки отпустил демонов, которые моментально скрылись из виду.― Не трогай его! ― закричал Тэмин, дергая руками, отчего кандалы загремели.Сехун, игнорируя его, опустился на одно колено перед вампиром и слегка приподнял его голову. Чанёль находился в полубессознательном состоянии, и его попытки встать или хотя бы отползти не давали результатов.― Ты поможешь мне разбудить Мэллертах, ― мягко сказал Моргенштерн. ― Это будет честью для тебя.― Сехун! ― кричал Тэмин. ― Оставь его! Послушай меня. Пожалуйста, брат.Еле заметно нефилим вздрогнул, но не обернулся. Неожиданно Чанёль выхватил из-под чёрной кожаной куртки кинжал, а затем выбросил руку вперёд. Удивлённый, Сехун отпрянул назад, но недостаточно: клинок вошёл в его плоть, разрывая её с характерным звуком, по самую рукоять чуть правее, чем сердце. Кровь собралась в уголках губ нефилима, и когда он улыбнулся, тонкими струйками стекла вниз. Чанёль с удивлением смотрел на Сехуна, который рассмеялся ему в лицо. Он сделал несколько шагов назад, раскинув руки в стороны.― Я ― наследие Валентина, ― язвительно сообщил он, а затем театрально обхватил рукоять правой рукой и с силой выдернул кинжал из своей грудной клетки. ― Представитель новой расы нефилимов, если хотите, ― рассмеялся он. ― Помрачённый нефилим. Неуязвимый.Вся эта ситуация, казалось, только веселила Моргенштерна.Чанёль выпустил клыки и зашипел.― Ох, ― наигранно выдохнул Сехун. ― Сражаемся до последнего?― Чанёль, не надо! ― закричал Тэмин, однако вампир и не думал отступать.― Не порти мне постановку, братец, ― усмехнулся Моргенштерн.Сехун перевёл взгляд на кинжал, который всё ещё сжимал в руке. Лезвие его было полностью покрыто чёрно-алой кровью нефилима. Неожиданно он выбросил руку вперёд, и оружие полетело в сторону Чанёля, который тут же дёрнулся: лезвие слегка порезало его предплечье, а затем со звоном вонзилось в стену.Однако и маленькой царапины было достаточно.Сехун фыркнул, театрально отряхивая полы пиджака.― Я ведь буквально полудемон, знаешь ли. ― На его губах медленно расцвела злорадная улыбка. ― Моя кровь в лучшем случае заставит тебя корчиться в агонии.Чанёль ощутил, как от раны тело охватил паралич, отчего он незамедлительно рухнул на колени.Сехун двинулся в сторону вампира, и каждый его шаг звонко отдавался от стен помещения. На секунду замерев перед Чанёлем, он вскинул руки и с характерным хрустом сломал вампиру шею.Моргенштерн обнажил меч Смерти и поочерёдно вскрылся им запястья Пака. Тэмин метался, в попытках вырваться и предотвратить то, что так хотел сделать Моргенштерн. Ни крики, ни звонкий лязг оков не привлекали внимание нефилима, который с точёной сосредоточенностью купал Мэллертах в вампирской крови, которая стремительно вытекала из запястий.Что-то встряхнуло корабль, и левая стена задрожала,. Тэмин буйствовал, и из-за повреждений ему удалось выдернуть цепь из стены, на которой расходились широкие трещины. Сехун и бровью не повёл, в то время как Чанёль окончательно потерял сознание. Наконец, нефилим вскрыл его горло, и Тэмин знал, что это конец: один из способов убить вампира ― обескровить его, вскрыв ему горло и запястья. Он чувствовал, как его сердце ухает в пятки, и ненавидел себя, что ничего не мог сделать, чтобы спасти невинного парня.Довольный результатами проделанной работой, Сехун выпустил обмякшее тело вампира на пол. Его холодный взгляд пронзил тяжело дышащего Тэмина, который смотрел на него с исказившимся от ненависти выражением лица.С лёгкостью вздёрнув Чанёля, Сехун швырнул его безвольное тело к Ли.Ли хотел ударить его, но не мог; сил на слова совершенно не было.Чтобы разбудить тёмные силы Меллэртаха, о которых ходили слухи по Нижнему миру, Моргенштерну нужна была и кровь сумеречного охотника.И он пообещал, что это будет Ли.Однако помрачённый нефилим резко отвернулся, по-прежнему сжимая до побелевших костяшек пальцев рукоять Меллертаха, который был багровым от крови вампира.Корабль с силой тряхнуло снова, и Сехун вскинул голову, прислушиваясь. Приглушённые крики слышались с палубы. Затаив дыхание, Тэмин ждал, что брат разделается и с ним.Но к удивлению Ли, Моргенштерн, даже не взглянув на него, быстро зашагал к двери и скрылся, скрипнув железной дверью и оставив ошарашенного нефилима на цепи рядом с трупом того, кто рвался его спасти.