Глава 15. Обыденность сумеречного мира (1/1)

— Ох, милый, я так закрутилась на работе.Чанёль прикрыл глаза и сглотнул, мысленно обуздывая свои эмоции. Он больше недели не слышал голоса своей матери, и сейчас в нем слышалось явное беспокойство. Он пропал на неделю, а следующие дни не мог заставить себя поговорить с ней, лишь изредка отправлял смс-сообщения.— У тебя там завал на учёбе? Говорю же тебе, не обязательно столько подрабатывать, если тебе не хватает стипендии и зарплаты, ты всегда можешь...?Если бы ты знала... Если бы ты только знала, мама?.— Мам. — Почти идеальный, привычный укоризненный тон. Я-уже-большой-мальчик тон.Чанёль мог с лёгкостью представить, как именно сейчас его мать закусила губу, едва покачав головой. Он мог явственно представить, как дымка тревожности сгущается в её глазах.— Ты же знаешь... — Рука Чанёля потянулась к переносице, чтобы поправить очки. Очки, которых не было. Очки, которые уже были ему не нужны. Очки, которые он больше не носил. — Чанёль. — Он мог бы поставить на то, как его мать сейчас хмурится. — Чанёль?— Да, — опустив дрожащую руку и прочистив горло, откликнулся парень. — Что-то с проклятой связью!Ложь. Теперь вся его жизнь проклятая ложь-ложь-ложь.— Не выражайтесь при своей матери, молодой человек! Пак улыбнулся. Внутри все ещё что-то болезненно ныло, но он понял, что скучает по матери. И ощутил себя предателем. Это было глупо, конечно. Чанёль не был виновен в своей смерти, но он ничего не сделал, чтобы остаться живым.— Да, мэм.От представленной улыбки матери в груди что-то защемило. В области сердца. Небьющегося сердца. Обращение плохо сказывалось на способности рационально мыслить и умении держать свои эмоции под контролем.Чанёль дернулся.— И не мэмкай мне тут.Соберись.— Хорошо, — проворчал он. Чопорно. Должно сработать.?Пожалуйста, поверь мне, мама. Ты должна мне поверить, прошу?.— Ну как там у тебя дела? Мог бы и заехать. Вообще не понимаю, какой смысл было съезжать? Тебе всего девятнадцать.— Мам, мы же уже это обсуждали.Он чувствовал себя прежним. Студентом с кучей подработок, восходящим уличным музыкантом, соавтором Кристал по комиксам. Не вампиром, человеком.— Можем обсудить ещё раз! — строго сказала она.— Конечно, — откликнулся Пак без тени обиды в голосе, чувствуя, как губы снова трогает улыбка. Может быть, у него всё будет хорошо. — Дела у меня в норме, одеваюсь я тепло и питаюсь нормально. На учёбе и правда завал, но я справляюсь, — поспешно добавил он. Нет. Какое уж тут хорошо, когда ты мёртв.— И всё же... — строго начала его мать снова.— Ну мам! — воскликнул Чанёль. Нарочито. — Ладно, у меня ку-у-ча домашки, а завтра к первой паре!— Чанёль.— Люблю тебя, мам, — бодро протараторил он.И быстро нажал на отбой.***— Как продвигается работа?Сехун вздрогнул, на что Тэмин ухмыльнулся: на его лице заиграла довольная полуулыбка-полуусмешка. Однако представитель Конклава даже не обернулся.— Без мощной магии здесь не обошлось. Причём не только чисто демонической, но и рунной.Сехун скорее походил на садовода, возившегося в земле, чем на следователя, ищущего улики. Что-то было в этом Бранвелле смутно знакомое, но что именно — Ли так и не мог понять. Он предпочёл называть про себя этого платинового блондинчика ?странным типом?.— Верховный маг Бруклина согласился подкрепить защиту Безмолвных братьев своей магией, — послышался голос Чонина. Он вышел из-за угла, отряхивая руки, обтянутые в чёрные кожаные перчатки без пальцев. Настал черёд Тэмина удивляться.— Я думал, ты… — начал Ли, но осёкся. Он уставился на парабатая, приподняв от удивления брови.Волосы Чонина были слегка растрёпаны, облачён он был в привычную чёрную кожу; рукава кожанки были закатаны до локтей. Бледноватую кожу щёк украшал лёгкий румянец.?Точно не из-за мороза?, — мелькнуло в мыслях Ли.Но Тэмина удивило нечто другое: на припухших губах Чонина была смазана… синяя помада?— У тебя что-то… — Блондин указал на свою нижнюю губу. — Здесь.Чонин непонимающе посмотрел сначала на парабатая, а затем и на Сехуна. Последнего, казалось, было вообще сложно удивить. Брюнет провел пальцами по губам и посмотрел на них, заливаясь румянцем.— Полагаю, это помада, златовласка, — своим бархатным голосом пропел маг, появляясь из того же угла, что и Чонин.Бэкхён широко улыбнулся, отчего напомаженные синим губы оголили белоснежные зубы.Тэмин выглядел не просто шокированным, но и травмированным не на шутку. Да уж, две королевы драмы на один квадратный метр — это уже слишком.Чонин сконфуженно выдохнул, отчего Бён перевёл на него обеспокоенный взгляд. Всё-таки вряд ли юный охотник был готов раскрыться брату, тем более таким образом. Ситуация сложилась весьма неловкая. Но в следующую секунду покрасневший нефилим улыбнулся и, обращаясь к Тэмину, иронично выдал:— А что, тебе не нравится?Лицо его брата исказилось, и Бён не смог удержаться от звонкого смеха, мелодичность которого заставила Чонина затаить дыхание.— Думаю, отчёт о вскрытии тела уже готов, — подытожил он, так и не дождавшись и слова от онемевшего парабатая.Прочистив горло, брюнет смущённо замялся, а затем вышел из помещения. Поиграв бровями, маг обошёл Тэмина и, как гордый кот, удалился следом.Удивлённый Тэмин так и остался стоять на месте. Сехун недоумённо посмотрел вслед колдуну, а затем, хмыкнув, продолжил наносить различного рода уровня защитные руны. Его явно позабавила вся эта несуразная ситуация.В замешательстве Ли принялся помогать Бранвеллу. Когда они закончили латать магические щиты в восточной части Города костей, он, подперев бока руками, нахмурил брови и что-то забормотал себе под нос.— Ну, не-е-т, — громко воскликнул Тэмин и энергично замотал головой, усмехаясь. — Должно быть, Чонин совсем слетел с катушек.— А ты только и рад, — склонив голову на бок, констатировал Сехун.Тэмин положил руки в карманы брюк и пожал плечами.— Он мой парабатай. Конечно, я рад! — Неожиданно ухмылка на губах Ли померкла, и он скривился. — Вот же ж гомики несчастные! Он развернулся к усмехающемуся Сехуну и пригрозил:— Только попробуй им рассказать о том, что я тут сдуру наплёл!А затем, сыпля проклятьями, пошёл прочь — в северную часть обители Безмолвных братьев, заниматься удвоением защиты.***— Ты будто не с матерью разговаривал, а бомбу в руках обнаружил.Пак снова дернулся.Лениво растягивающиеся звуки с испанским акцентом заставили его вздрогнуть.Кёнсу стоял в дверях: руки в карманах пижамных штанов, волосы растрепаны, а сам лидер вальяжно опирался плечом о дверной косяк. Чёрные глаза сверкали из-под густых бровей.— Отвратительно, — поморщив нос, констатировал Су. — Ты до отвратительности сейчас похож на примитивного.— Я он и есть, — огрызнулся Пак. — Был им, по крайней мере.Горечь в голосе осела на языке, отдаваясь неприятным привкусом во рту. Его собственная агрессия утомляла его, и этот максимализм новообращенного (или как у них нас это называется?) изрядно выматывал и раздражал его самого.— Как и я, — спокойно ответил Кёнсу.Тишина обволакивала их, звеня в ушах. Теперь вся прошлая жизнь Чанёля была отделена от него смертью. Это давило на плечи, наталкивало на мрачные мысли, отбирало надежду.Кёнсу молчал, позволял Паку почувствовать, как безысходность разъедает изнутри, почти позволил ему начать сдаваться. Вампир медленно подошёл к Чанёлю, сократив расстояние между ними донельзя. Новообращённый, ссутулившись, изучал свои ноги. До осторожно положил свою ладонь сзади на шею Чанёля. — Посмотри на меня.Чанёль заставил себя поднять глаза, ощущая, как скатывается внутри в какую-то пропасть. В глазах Су сверкало беспокойство и... забота? Пак почувствовал, как в внутри что-то болезненно сжалось, и облегчение окатило его подобно ледяной воде.― Я уже проходил через это. Всё это, ― ободряюще сказал Су. ― Поверь мне.― Я бы вообще не хотел, чтобы кто-либо проходил через это, ― поморщился Чанёль.Кёнсу надавил на шею Чанёля и прижался к его лбу своим.― Просто доверься мне.Почему-то от каких-то незамысловатых слов из нужных уст все сомнения отступали, злость, накатывающая волнами, испарялась, и на душе становилось не ноюще неспокойно, а почти безмятежно.― Я верю, ― еле слышно выдохнул Пак.Он правда верил. Верил и цеплялся за Кёнсу так, будто он был единственным спасением в мире, погрузившем его существование в хаос.И тогда Су поцеловал его. Все существо Чанёля задрожало, а затем расслабилось: в этот момент не было ничего правильнее, чем быть с Кёнсу, целовать Кёнсу, растворяться в Кёнсу.Чанёль забывался, чувствовал, как соскальзывает во что-то хорошее, но также не мог принять того, что заслуживает этого. Слишком долгое время сомнения были его единственными друзьями. Слишком долго, чтобы так просто отпустить их.Пак разорвал поцелуй и отстранился. До не настаивал, и его рука соскользнула с шеи юноши.― Кёнсу, я… ― Чёрные глаза вампира словно померкли и стали напоминать два уголька, поглощающих весь свет в комнате; Пак сглотнул. ― Мне нужно прослушать голосовые сообщения от Кристал.Чанёль отчётливо слышал сожаление в собственном голосе. Что-то, проскользнувшее между ними секунды назад (понимание?), испарилось также быстро, как и возникло. Чанёль почувствовал, как разочарование заполняет его изнутри.Кёнсу сделал шаг назад, и это было как будто невзначай, почти естественно. Он слегка кивнул, соглашаясь. Минуту назад вампир был таким открытым, уязвимым, готовым разделить боль с Чанёлем, понимающим. Хватило секунды, чтобы Су закрылся. Он раскрывался и без того медленно, часто снова надевая свои отточенные годами маски. Сейчас на его лице застыло безразличное выражение: он снова был высокомерным главой клана, его покровителем.Не то чтобы Чанёль достаточно долго знал его, чтобы понять, когда Су притворяется, а когда нет.Не то чтобы Чанёль вообще его знал.Но проблема была в том, что он не просто хотел узнать его. Пак хотел его понять. И это было сильнее его сопротивления признать себя не просто монстром. В этом Чанёль ещё не преуспел и сомневался, что когда-то смирится со своей новой, единственной сущностью. Всё это отдавало дешёвой бульварной драмой, но Чанёль действительно ничего не мог с этим поделать. Он просто устал.Кёнсу не проронил ни слова и только остановился в дверях комнаты.― Никто не запрещает тебя общаться с ней. Это твоё право, ― бросил он через плечо, и испанский акцент вампира стал резать слух. ― Но помогать ей ты не будешь.Властные нотки давали о себе знать, и это явно было не просто дружеским советом.― Ты забываешься, ― нахмурился Чанёль. Это прозвучало грубее, чем он хотел бы. ― Она мой друг. Несмотря ни на что.Чанёль почувствовал, будто балансирует на лезвии ножа. Сложно было прижиться в мире жёсткой подчинённости и иерархии, когда тебя выбросило из мира, где ты предоставлен сам себе.― Да хоть спи с ней, только в дела нефилимов не лезь.Голос вампира звучал со спокойным пренебрежением и давал понять, что Кёнсу, в сущности, наплевать, но Пак всё равно опешил от этих слов: неужели Кёнсу ревнует его к Кристал? Нет. Неужели Кёнсу его вообще ревнует? Тон был раздражённым, как всегда, но что-то так явно выдавало Кёнсу, что Чанёль отчаянно воскликнул:― Но я хочу тебя, идиот!Кёнсу медленно развернулся. Его большие глаза округлились, а брови взлетели от удивления вверх. Чанёль почувствовал, как смущается. Они ещё не обсуждали то, что произошло в кабинете До. То, как Чанёль сорвался. Причём словно сорвался с цепи.?Настоящий идиот здесь ты, Пак Чанёль?, ― мысленно простонал юноша, осознавая, что у его слов могли быть свидетели с чёртовым вампирским слухом.Взгляд Су стал ехидным, а уголки его губ изогнулись в триумфальной усмешке.― О, поверь мне, я-то знаю.Пак почувствовал, как его уши начинают гореть, и он впервые порадовался тому, что он чёртов вампир.― Ну-ну, птенчик, ― елейным голосом спросил Су, ― неужели ты смущаешься?Более того, они вообще не обсуждали того, что между ними происходит. Кёнсу был для Чанёля лидером, покровителем, создателем, ментором, в конце концов. Но то, что происходило между ними, выходило за все рамки. Чанёль был в замешательстве, и тогда он понял, что выдало Кёнсу с потрохами: Су перестал дышать. Он и сейчас-то не дышал.Усмешки и взгляды, раздражённый тон и глупые прозвища, издёвки и ядовитые смешки. Всё это было каркасом из лжи, обыкновенной бравадой.― Ты не дышишь, ― слетело с губ Чанёля. Он не был уверен, что это вообще что-то значило. Чанёль почти забыл, что вообще значит быть уверенным в чём-то. Но Пак бы поставил на то, что До вздрогнул от его слов. Он оказался прав, чёрт подери!Юноша совершенно не понимал, как они пришли к теперешней ситуации: это было похоже на выяснения отношений, чем-то банальным, обыденным. Но ведь они не были парочкой. Они вообще были друг другу непонятно кем! И это сбивало с толку.Пак ощутил, как восторг охватывает его. Чанёль чувствовал Кёнсу. Всё это было чем-то большим не только для него одного. И это было невероятным. Губы новообращённого самовольно расплылись в идиотской улыбке. Это было так глупо, всё это, но также оно отодвигало всё, буквально всё, на второй план, делая его несущественным.Кёнсу скривился, но и это было его самозащитой перед Чанёлем. Такой плохой самозащитой, что у Чанёля сладко защемило в груди, ведь он буквально подловил Кёнсу на том, что он ему нравится. И швырнул вампиру этим в лицо.Лидер клана поджал губы и нахмурил брови, всем видом показывая, как его раздражает эта ситуация и до чего же он считает это глупым.Но это не было глупым. И они оба это прекрасно знали.― El ni?o malo*, ― процедил вампир, сверля Пака убийственным взглядом, а затем развернулся и пошёл прочь. Даже ничего не отрицая.Чанёль чувствовал себя идиотом, таким влюблённым идиотом, поэтому он завалился на кровать, совершенно не зная, что ему со всем этим делать.Оставшись в одиночестве и не зная, куда себя деть, Пак стал прослушивать свою голосовую почту. Восторг быстро рассеялся, и юноша не знал, было ли это какой-то дурацкой минутной блажью. До Кёнсу определённо сбивал его с толку.Именно поэтому он постарался отодвинуть мысли о нём в самый дальний угол сознания.На почтовом ящике скопились сообщения от Юры, которая обещала скоро приехать и угостить его чем-нибудь вкусненьким, сокурсника, с которым они должны были вместе делать презентацию, и Кристал.Кристал.Он вслушивался в её голос, который даже звучал взрослее. Девушка не разводила соплей: оставила пару сообщений, где извинялась твёрдым тоном, возможно, тщательно скрывая слёзы. В предпоследнем она обещала держать его в курсе, даже если он не хочет разговаривать с ней. Чанёль не знал: было ли это из-за её потребности в нём сейчас или же из-за того, что теперь он ?был частью этого безумия?.Он чувствовал чёртово опустошение, вгоняющее его в апатию. Он ненавидел себя за то, что всё ещё винил Кристал. Ненавидел, потому что не мог справиться со всем этим самостоятельно. Ненавидел, потому что не был рядом с другом, который нуждался в нём. Ненавидел за свою слабость.Он резко сел на кровати, сглатывая. Он правда не мог справиться сам, и только один человек действительно мог помочь ему.Не совсем человек, вернее…***― Так ты не чех? ― бесцеремонно спросил Тэмин, усевшись прямо на мраморном полу и скрестив ноги. ― На чеха ты не похож.Бранвелл завершал свою работу в южной части цитадели Безмолвных братьев, а Ли, которого он попросил помочь ему, отлынивал и мешал ему, как мог, при этом занимаясь чисткой клинка серафимов.― Твои попытки вывести меня из себя очаровывают, ― хмыкнул Сехун, и деревянная улыбка свела его губы.― Жуткий ты тип, ― покачав головой, выдал Тэмин. Он вскинул голову, чтобы посмотреть в глаза представителю Конклава, и его золотистая шевелюра отразила блики свечей. ― Ж-у-у-у-ткий.Охотник только хмыкнул и продолжил выполнять свою работу с точёной идеальностью, до тошноты правильной.Сехун не спрашивал, почему нефилим околачивается около него с таким рвением. Не просил его не валять дурака ни вежливо, ни в приказной форме. Сехун вообще мало на него реагировал. Он только вынюхивал. И поэтому совершенно не нравился Тэмину. Было в его чёрных глазах что-то такое, что буквально заставляло волосы вставать дыбом. Хотя возможно, это было просто нефилимской особенностью. В конце концов, хоть в Тэмине и текла тоже ангельская кровь, но за ангела он бы сошёл разве что падшего.Сехун не был болтливым. Он был учтив, но молчалив и отвечал на вопросы исчерпывающе. Так, будто что-то скрывал. Либо хотел, чтобы так думали.― Я слышал, у тебя нелёгкая судьба, ― Тэмин скептически всматривался в поблёскивающую сталь, оценивая чистку, на которую ушло полтора часа. ― Поэтому уехал из Праги?Тишина.Сехун всегда отвечал на поставленный вопрос. Ли поднял глаза и напоролся на холодный взгляд Сехуна.― Хочешь послушать историю из первых уст?Неплохо.Этот Сехун определённо чего-то стоил. От его тона Тэмину даже захотелось отпрянуть, и он буквально почувствовал разницу в возрасте между ними, почувствовал, насколько Сехун его старше, возможно, мудрее. Но он никогда бы не признал этого.Вместо всего этого, Тэмин ловким движением убрал клинок в ножны на спине и повёл плечами, мол, ?почему бы и нет?.― Старая страшная сказка, ― буркнул Сехун и вернулся к работе, оставив Тэмина сидеть в замешательстве. Они молчали около получаса, пока в тишину не вкрался приглушённый голос представителя Конклава.― Ты думаешь, мы похожи, верно?Ли поморщился. Он думал далеко не так. Бранвелл стоял спиной к Тэмину, и безразличный тон скрывал то, что чувствовал Сехун в эту секунду.― Даже если нет, что-то в этом есть.Нефилим обернулся, и его взгляд был тусклым, отчего в блике свеч они казались почти серыми. Его волосы отливали лунным блеском, и даже теплый свет огня не мог разрушить холодность его облика.― Три года назад было нападение на Пражский Институт. Это общеизвестный факт.Не то чтобы Тэмину было откровение, но его желудок болезненно сжался от перспективы послушать слезливую историю.Сехун был похож на рядового солдата, одного из постоянных защитников Башен Аликанте. Он словно зачитывал рапорт, а не рассказывал историю, участником которой был. Но это только больше ошеломило Тэмина.― Я был помолвлен, и её убили на моих глазах. Сначала мучили, лишь бы я сказал о тайниках, в которых хранились древние артефакты.Выражение лица нефилима стало отрешённым, будто он был не здесь. Тэмин ощутил себя таким ублюдком и почувствовал, как стыд заполняет его.― Она так кричала. Старалась, как могла, сдерживаться, но это было невыносимо. Они думали, что сломали меня, и мучили потом. Нескончаемые десять дней пыток и пожирающая вина, что я остался жив, после. Она им понравилась. Потому что была так красива. Не только внешне, но и…Голос Сехуна утих. Он всматривался вдаль коридора так, словно видел те события вновь, но за пеленой отрешённости.― Потом было подкрепление, и они ушли. Их оттеснили, но уничтожили не всех. Далеко не всех. Среди них был демон памяти, и он частично забрал у меня воспоминания, полакомился напоследок, но чувства никуда не делись. Я всё ещё просыпаюсь в холодном поту ночью от её криков.Бранвелл перевёл взгляд на Тэмина, в глазах которого было плохо скрываемое удивление.― Думаю, это чувство вины никогда не покинет меня. Но оно не может оживить её.Тэмин почувствовал, словно его ударили под дых. Он ощутил, будто Сехун рассмотрел его настоящего, и Ли стало казаться, будто ему снова десять. Будто отец снова умирает у него на глазах, а он ничего не может сделать. Ни-че-го.― Надо беречь своих близких, а не оплакивать умерших. Это не привилегия нефилимов. Нам остаётся только тихая скорбь.Тэмин изучающим взглядом всматривался в лицо Бранвелла и не мог его понять. Его потрясло не откровение Сехуна, а то отрешение и вместе с тем ощущение, будто он действительно там был, просто со временем абстрагировался то ли от боли, то ли от болезненных воспоминаний, либо тщательно скрывал душевную бурю внутри себя.Как все они, нефилимы.Тэмин осознал, что в какой-то степени понимает его. Но Сехун понимал его явно лучше. То ли в силу возраста и большего опыта, то ли из-за своей замкнутой натуры.― Никто не защищён от потерь. Главное не допускать ошибок. Я допустил, ― отстранённо подытожил Сехун. Тэмин поднялся и, подойдя к нему, похлопал по плечу. ― Я разделяю твою боль.Сехуну не нужны были сожаления других: он сам сожалел более чем достаточно. Тут он оказался прав: в чём-то они, к удивлению Тэмина, действительно оказались похожи.***Чанёль надавил ладонью на обнаженный торс Су, и тот уперся ягодицами в стол. Паку сейчас совершенно не хотелось думать, тем более выяснять отношения, поэтому он склонился и стал медленно покрывать поцелуями кожу До, отчего тот мгновенно напрягся. В его планы не входило набрасываться на вампира, ведь ему просто нужно было поговорить с ним, но когда он вошёл в кабинет, что-то пошло не так. Хотя нет, не что-то. Всё. Всё пошло не так!Потому что взъерошенный Кёнсу был для Чанёля последней каплей.— Заявил перед всем кланом, что хочешь меня, а как за дело браться, так… ох, Diablo… — Чанёль прикусил Су сосок, и старший вцепился пальцами в край стола. — …в кабинет, где нас никто не услышит.— Будто бы ты против, — между поцелуями вставил Чанёль. Он не смотрел на Су, но знал наверняка, что вампир усмехается.— Будто бы тебе не плевать, слышат нас или нет, — поддразнивая, ответил брюнет. Пак чувствовал, как возбуждение приятно стягивается в узел внизу живота. Пальцы Чанёля замерли на пряжке ремня Су, и тогда он мгновенно оказался вжатым в диван. Кёнсу устроился на его бёдрах, нависая над ним. Он склонился к Паку, и его горячее дыхание обдало ухо юноши.— Никто и не говорил, что ты сверху, — прошептал Су.Чанёль с шумом выдохнул и почувствовал сухость в горле. Внутри всё горело от желания, и когда Су накрыл его губы своими, Пак приоткрыл их, чтобы мокрый язык До скользнул внутрь. Чанёль чувствовал, как воспламеняется всё больше, и потому, не сдержавшись, застонал прямо в поцелуй. ***Руки Чонина забрались под рубашку Бэкхёна и стали оглаживать его кожу, пуская приятную дрожь по телу. Его губы были такими мягкими, и Бёна пьянило то, что поцелуи и губы Чонина принадлежали только ему. Нефилим каждый раз плавился от близости с магом, хотя они и ограничивались лишь поцелуями. Он каждый раз тихо постанывал, когда их языки соприкасались, и трепетал, стоило Бёну углубить поцелуй. Он учился так легко, поэтому у Бэкхёна вызвало такой восторг, когда его парень перенял инициативу. Бён чувствовал, как задыхается и как внутри начинает разливаться тепло, а пальцы приятно покалывать.Чонина было так много, он был везде, но Бэкхёну отчаянно хотелось больше, ближе, откровеннее. Поэтому он не смог сдержать стон, когда Чонин прикусил его нижнюю губу и слегка потянул на себя.Чёрт.— Ох, Чонин, — хрипло рассмеявшись, маг немного отстранился, но Лайтвуд потянулся за ним, смазанными поцелуями покрывая линию челюсти Бёна. — Чонин, подожди.Бэкхён мысленно выругался, отчётливо слыша, как его голос вибрирует от возбуждения. Чонин определённо сводил его с ума и даже не подозревал об этом. Нефилим немного отстранился, даже пугливо отпрянул, и маг пожалел, что остановил своего напористого мальчика.Чонин выжидающе смотрел на мага, не понимая, почему они остановились.— Сейчас нам лучше не… — Бэкхён ненавидел себя за то, что хотел сказать; он обречённо прикрыл глаза. — Давай остановимся.Они сидели так близко, чуть ли не вжимались друг в друга, и Бён чувствовал, как его самообладание трещит по швам; он открыл глаза, оставив попытки унять своё нетерпение.— Я сделал что-то не так? — тихо спросил сумеречный охотник. Его голубые глаза потемнели от желания и были похожи на штурмующее море. Мага поражала его неуверенность в себе, ведь он был так прекрасен.— Нет, — мягко ответил Бэкхён, оставляя лёгкий поцелуй на губах юноши. — Конечно, нет.— Но я… — начал было Чонин.— Знаю, я знаю. Я тоже. Я хочу этого больше всего на свете, правда, — улыбаясь, прервал его Бён. — Я хочу тебя.Чонин взгляда не отвел, однако яркий румянец залил не только его лицо, но и шею. Он облизнул губы, явно не ожидая сказанного Бэкхёном, и это было самой очаровательной реакцией, ведь желание мага было так очевидно.Они знали друг друга всего ничего, а встречались — и того меньше. Бён так боялся причинить боль своему сумеречному охотнику. Его страх остаться с разбитым сердцем был велик, но не больше, чем страх разрушить Чонина. Он понимал, что его парень не из хрусталя, более того — он нефилим, однако всё это не отменяло того факта, что Бэкхён был для него буквально первым опытом, и любая ошибка могла привести к фатальным последствиям. Сердца хрупки, сердца смертных — хрупки вдвойне.Бэкхён обхватил лицо Чонина ладонями и прошептал:— Но я хочу, чтобы всё было правильно.— Чтобы все было правильно, — эхом отозвался нефилим, и его взгляд стал таким нежным и понимающим, что сердце мага ёкнуло. Он снова приник к губам Чонина, но этот поцелуй был нежным, трепетным, а от того таким потрясающим.***Кёнсу было жарко, очень жарко, и близость с Чанёлем распаляла его. Его клыки прокусили губы Чанёля, и он чувствовал, как кровь пьянит его, чувствовал всё тот же привкус корицы и терпкого кофе. Кровь Чанёля стала более вязкой после обращения, и ко вкусу металла прибавились едва уловимые нотки горечи. Пак пятился под его напором, и они то и дело сталкивали предметы на своём пути, то врезаясь в кресло, то спотыкаясь о ковёр. Майка Пака с глупым принтом валялась на диване. На Кёнсу уже не было брюк, одни боксёры, и руки Чанёля блуждали по его телу. Они снова оказались у стола, но теперь Кёнсу вжимал в него Пака.Не отрываясь от губ новообращенного, он расстегнул его ремень, пуговицу джинс, ширинку.— Чёрт, Кёнсу, — выругался Чанёль. — Быстрее.Улыбаясь от нетерпения юноши прямо в поцелуй, Су стянул с него джинсы вместе с бельём, и Пак охотно выпутал из них ноги, а затем стянул боксеры и с Кёнсу.Если Су казалось до этого момента, то ему жарко, то сейчас стало просто невыносимо, будто температура в комнате повышалась с каждым их вздохом.Их поцелуи больше походили на борьбу: мокрую, горячую борьбу по перенятию инициативы с прокусыванием губ до крови. Су обхватил член Чанёля, и стал медленно водить по нему рукой, возвращаясь к головке и размазывая выступавшую смазку. Когда Пак, не выдержав, стал толкаться в его ладонь, До убрал руку, и юноша разочарованно выдохнул, а затем приглушённо охнул, когда Кёнсу начал медленно его растягивать. Как только Чанёль нетерпеливо начал насаживаться на один палец, Су остановился. А затем До без предупреждения ввёл в Чанёля два пальца, на что вампир вскрикнул. Он уткнулся Кёнсу в шею и мокрым языком провёл по сонной артерии, а когда Кёнсу ввёл в него третий палец, впился клыками в нежную кожу. До зашипел, и дурманящее чувство обволокло его, усиливая желание волнами. Demonios. Чанёль приглушенно застонал, когда Кёнсу надавил-таки на простату, и выгнулся, отрываясь от шеи До. Кровь собралась в уголках губ Чанёля, красные волосы спадали на лоб; взгляд из-под ресниц был безумным.Кёнсу влюблялся в эти янтарные глаза, потому что они буквально сносили ему крышу. Чанёль потянулся к нему и впился в губы с таким остервенением, что Су не разобрал бы, кто из них стонет.Когда Чанёль, тяжело дыша, отстранился и откинулся на стол, заводя ноги за спину вампира, Су резко вошёл в него во всю длину, и Чанёль прогнулся в пояснице, хрипло выстанывая его имя.Кёнсу двигался медленно, чем сводил Чанёля с ума. Пак двигался навстречу, и пошлые шлепки, смешиваясь с громкими стонами, заполняли комнату. Чанёль скрестил ноги за спиной Су, его клыки, покрытые кровью Кёнсу, блестели в приглушённом блике свечей. От каждого нового толчка со стола что-то слетало с грохотом на пол. Чанёль так извивался под ним, что Кёнсу не выдержал и подался вперёд — Чанёль потянулся к нему навстречу. Су чувствовал, как горит изнутри всё больше, и его толчки становились всё быстрее, глубже, сбивчивее. Он стал водить по плоти Пака рукой быстрыми движениями.До затуманенного сознания доносились трели надрывающегося телефона. Чёрт, это было так предсказуемо. Чанёль уперся лбом в ключицу Су, и хриплые стоны срывались с его губ каждый раз, когда член До задевал его простату.— Не отвечай, — хрипло выдохнул Пак.— Не собираюсь, малыш, — рассмеявшись, ответил Су.— Ненавижу, когда ты… так… меня… ох, ч-ё-ё-ёрт… называешь, — низко простонал Чанёль и откинул голову назад.— Ты лжёшь, — выдохнул Су куда-то в шею Пака, покрывая её мокрыми поцелуями и царапая оголившимися клыками.Кёнсу почувствовал, как мышцы вокруг плоти сокращаются; стоны Чанёля стали громче, он толкнулся навстречу Су, и излился себе на живот, пачкая руку Кёнсу, с низким хрипом выстанывая его имя, и это больше походило на рык. Через несколько толчков Су нагнал его, проваливаясь в удовольствие с головой и изливаясь прямо в Чанёля, который обмяк в его руках.Кёнсу вышел из него, и Пак потянул его на себя. Тяжело дыша, они лежали прямо на столе. Пак сжимал его крепко, будто боялся, что он убежит. Они лежали так, выравнивая дыхание и наслаждаясь разлившейся по телу негой какое-то время. Тишину разрезали только тихий треск свечей и их привычное дыхание.— Ты хоть закрыл дверь, малыш? — ехидно спросил лидер клана, нарушая мирное молчание.Чанёль приоткрыл глаза и тут же послал упрекающий взгляд любовнику.— Думаю, это будет то ещё зрелище, если кто-то войдёт, — фыркнув, пошутил он.Кёнсу было плевать, и Чанёль эгоистично наслаждался этим.— Если только мы устроим второй раунд, — лукаво парировал Кёнсу. Новообращённый чуть не подавился, но такая перспектива ему очень даже нравилась.Чанёль приподнялся на локтях и мгновенно навис над Су. Его глаза с расширенными зрачками блестели.— Только теперь я сверху, — усмехнулся Чанёль и оставил поцелуй на уголке губ вампира, дразняще спускаясь губами ниже. Кёнсу знал, что это был не вопрос. И, чёрт возьми, ему это так нравилось.