Часть 4 (1/1)

Сцена седьмаяЧиновники, Рон, Невилл и Гермиона в малом банкетном зале (так называемом "зале для неофициальных заседаний").В центре помещения — большой деревянный стол, вокруг которого расставлены удобные мягкие стулья с высокими спинками. Окна плотно закрыты темно-красными бархатными шторами. Свет приглушен.На стенах репродукции картин Люсьена Фрейда.Сам император задерживается.Первый чиновник: (Невиллу, напряженно) А вы что здесь забыли с утра пораньше?Невилл: (разводит руками) И сам не знаю. Мне сообщили о внеочередном заседании.Первый чиновник: (Малфою, с надеждой в голосе) А может это действительно просто фуршет? Императора одолела бессонница и он созвал нас, чтоб развеять скуку?Малфой: (сдержанно) Будем надеяться, господа.Слагхорн: (вполголоса) И правда, мистер Лонгботтом, вы-то здесь зачем?Первый чиновник: (прищуриваясь) Пришли послушать наши мирные нейтральные разговоры, чтобы потом, переиначив все с ног на голову, писать доносы императору?Невилл: (хмурится) В жизни не написал ни одного доноса.Слагхорн: (заискивающе) Вот и хорошо. Вот и не надо их писать! Однако, признайте же, вы явно отличаетесь от нас.Первый чиновник: (второму, на ухо) Он предатель, это ясно.Второй чиновник: (так же шепотом отвечает) Пятая колонна. Тут и говорить не о чем.Невилл: Бросьте. Разумеется, я вижу, что меня он не третирует так как остальных. Но, поверьте, не представляю себе почему.Третий чиновник: (скептически) Так уж и не представляете?Невилл: Впрочем... Поттер переменил свое мнение ко мне еще три года назад. В один из вечеров мы как всегда бегали по Лондону в тогах... Вы, Малфой, помнится, тогда в первый раз носилки несли вместе с покойным Уильямом. И когда император разрешил сделать небольшую передышку возле маггловского МакДональдса, все взяли по чизбургеру с картошкой, а вот мне отчего-то не захотелось. Тогда он подошел и спросил: ?Ты почему, — говорит, — Невилл, не жрешь вместе со всеми?? А я ему честно ответил, что не хочу. Он посмотрел одобрительно, кивнул, и с тех пор ни разу больше ни привязывался.Первый чиновник: (качает головой) Вот оно что...Третий чиновник: Вот в чем секрет...Слагхорн: (желчно) Да, помнится, мистер Лонгботтом, в школе вы были тем еще увальнем. А сейчас хоть в Боевую Гвардию принимай.Невилл: (смущенно разводит руками) Но я же дипломат — лицо страны, так сказать, и положение обязывает...Первый чиновник: (с энтузиазмом) Послушайте, господа! А это идея. Если наш Император не любит толстых, быть может, нам всем действительно имеет смысл заняться спортом и сесть на диету?Второй чиновник (почесывая подбородки) На диету? Боюсь, это невозможно. Всему есть предел и я лично к таким жертвам не готов.Третий чиновник: Мы вынуждены жить в состоянии перманентного стресса, под страхом ежеминутной казни. А вкусная еда, как всем известно, снимает стресс.Первый чиновник: (уже с гораздо меньшим воодушевлением) Но ведь это может спасти нам жизнь, отменив эту самую казнь вообще.Слагхорн: (раздраженно) Ты что, не слышал? Мы не станем ограничивать себя в простых человеческих удовольствиях. Даже ради спасения жизни. Она и без того, эта жизнь, необоснованно короткая, чтобы потратить ее на аскезу.Рон: (Слагхорну) Зря вы так. Добьетесь того, что он проявит свой характер, а вы ведь знаете, какой характер у нашего Гарри.Слагхорн: (с преувеличеным возмущением) Да что мы такого сделали?!Рон: По факту — ничего. Вы ничего не сделали, именно это и подозрительно. Болтаете о всякой бессмысленной ерунде, трудно не обратить на это внимания. Поставьте себя на место Гарри. (Пауза.) Ведь вы задумали небольшой заговор, не так ли?Первый чиновник: (вплеснув руками) Заговор? Что за бред? Разумеется, нет! А... почему он так думает?Рон: (спокойно) Он не думает, он знает. Но мне кажется, что в глубине души он и сам этого немножко хочет. Впрочем... (Внезапно обрывает фразу и повышает голос) Стоп! Ну-ка заткнулись все! Император идет.Все расступаются.В зал входит Император.Его короткая белая тога и легкомысленный золотой венок на голове резко контрастируют с официальными строгими темными мантиями гостей.Сцена восьмаяИмператор: (Слагхорну, с приветливой улыбкой) Здравствуй, моя дорогая женушка! (Артуру Уизли) Артур, я знаю, ты не хотел идти на службу в столь поздний час, но вместо заседания я решил организовать нам неофициальный фуршет. Надеюсь, это тебя порадует; (Одному из чиновников) Джон, я позволил себе пригласить твою новую жену. Похвали ее, она сделала красивую прическу. (Всем остальным, небрежно) И всех вас я тоже очень рад видеть.Чиновники принимаются расточать благодарности за приглашения и сбивчивые, многословные приветствия.Император: (поднимает руку) Еще минутку внимания, господа! Небольшое объявление прежде чем мы сядем за стол. Вы все знаете, что со следующего месяца в стране вводится новый налог — налог на роскошь. И поскольку платить самому себе налоги в казну я категорически не желаю (это попахивает маразмом), но и допускать несправедливости тоже не хочу — я принял решение попросту отказаться от излишеств. Это будет большую жертва, которую вы наверняка оцените. И для начала я освободил всех дворцовых эльфов, раздав им одежду.Пауза.Император в упор сверлит взглядом Гермиону, и когда та наконец поднимает глаза, подмигивает ей и чуть улыбается краем губ. Та вздергивает подбородок и отворачивается.Император: (продолжает) Рону, как вы сами понимаете, заниматься стиркой, уборкой и готовкой некогда. Да и вообще, задача раба — подчиняться, а вовсе не работать. Так что отныне вы будете по очереди дежурить во дворце и выполнять разные поручения по хозяйству. Еду придется заказывать в китайском ресторане. Вы поняли меня? Можете начать с того, чтобы накрыть на стол.Небрежным жестом указывает на ряд широких подносов с готовой едой и посудой, парящих в воздухе вдоль левой стены зала.Чиновники смотрят друг на друга, колеблются.Рон: (со смехом) Ну что ж вы? Немножко энтузиазма! Уверяю вас, спускаться по социальной лестнице куда легче, чем подниматься!Чиновники в замешательстве переводят взгляд со стола на подносы с блюдами. Нерешительно достают волшебные палочки.Император: (Рону Уизли) Какое наказание полагается ленивым слугам?Рон: Я думаю, кнут. Хотя... (чешет в затылке) с эльфами в этом плане было намного проще, они сами кидались биться в стенку головой или прижигать утюгом уши. А тут... Я вот, к примеру, в жизни своей кнута в руках не держал, и не представляю себе, как им пользоваться.Император: (с ухмылкой) Не переживай, Рон, зато я представляю.Чиновники принимаются поспешно и неловко левитировать еду с подносов на стол.Император: (подбадривает их) Ну-ка! Дружней, дружней! (Рону). Откуда у них вообще руки растут?Рон: Полагаю, что из глубоких карманов. И туда же, в карманы, потом и врастают. На первых порах с этим придется смириться. Нужен один день, чтобы воспитать чиновника, а чтобы воспитать работника — как минимум десять лет.Император: (хлопает его по плечу и улыбается) Угу. А чтобы сделать работника из чиновника, не хватит и двадцати.Рон: Рано или поздно это придет. У них есть способности. Услужливость у них в крови. Правда, боюсь, что двадцати лет они не протянут...У Горация Слагхорна дергается рука с зажатой в ней палочкой, и стопка тарелок со звоном падает на пол.Император: (усаживается за стол) Мда... Не будем слишком требовательны, по справедливости говоря, все не так уж плохо. Кстати о справедливости! Нам нужно поторопиться, после нашего совещания я еще должен присутствовать на казни. Руфию несказанно повезло, что я проголодался. (Доверительно понижая голос). Руфий — это управляющий совиной почтой в Эссексе, которому и предстоит сегодня умереть. (Пауза.) Вы даже не спросите, за что? (Общее молчание, во время которого Поттер начинает накладывать себе еду на тарелку). Хм, я вижу, вы поумнели. Наконец-то вы поняли, что для того, чтобы умереть, не обязательно провиниться. Так, глядишь, через год-другой еще до чего-нибудь додумаетесь...Расправляет на коленях салфетку и насмешливо смотрит на чиновников.Император: Хотя, с другой стороны, если все станут слишком умными — это тоже будет не хорошо, ведь тогда империя рухнет.Рон: (подхватывает со стола бутерброд и усаживается по-турецки на пол у ног Императора) Если ты хочешь знать мое мнение, то она рухнет в любом случае. С другой стороны, поумневшие граждане — гораздо лучший результат распада страны, чем...Император: (со смешком) ...чем вовсе никакого!Рон понимающе кивает ему и принимается за еду.Чиновники продолжают стоять.Император: (с иронией смотрит на них) А ну, давайте же наконец отдохнем, господа! Сколько можно о делах... Рассаживайтесь, что же вы стоите? Не нужно формальностей, у нас же демократия... Однако этому Руфию повезло, хоть, я уверен, он и не оценит отсрочку. А ведь несколько часов, выигранных у смерти, следовало бы ценить.Ест. За ним медленно начинают есть и остальные. Вдруг Император останавливается, откладывает нож и вилку и, прищурившись, смотрит на Люциуса, сидящего напротив с пустой тарелкой и кислой миной.Император: А ты почему не ешь, Малфой? У тебя плохое настроение? Не потому ли, что я держу твоего сына в тюрьме и до сих пор не выбрал для него способ казни?Малфой: (тяжело сглотнув). Нет, Император, наоборот.Император: (с сарказмом). Наоборот! Значит — хорошее. Как это здорово, когда выражение лица противоречит заботам сердца. Это напоминает мне об одном безвременно почившем слизеринском декане... Итак, твое лицо печально, но твое сердце — наоборот, я правильно понял, Малфой?Малфой: (сквозь зубы) Да, Император.Император: (веселясь) Ах, Люциус! Никто не дорог мне так, как ты. Поистине самоконтроль это искусство. Как жаль, что мне в свое время так и не удалось его освоить. Тогда, раз уж ты не печален, а совсем даже наоборот — то не расскажешь ли ты мне какую-нибудь забавную историю? Чтобы я тоже смог разделить твое настроение.Малфой бессильно качает головой и отворачивается.Император: Ладно. Не хочешь, тогда я сам расскажу. Но ты будешь смеяться, договорились, Люциус? (Внезапно нахмурившись.) Про твою жену, Нарциссу, а? (Снова рассмеявшись). Конечно, это тоже не очень веселая история, однако что тебе стоит посмеяться, у тебя ведь сейчас не плохое настроение, а совсем... (Берет со стола бокал, не спеша пьет, потом подсказывает) ...?на...?, ?на...? Ну, же, Малфой, скажи это!Малфой: (упавшим голосом) Совсем наоборот.Император: (внезапно приходит в ярость) Право же, я просто в шоке от вас! Самой удивительной загадкой природы является человеческое терпение, куда там геному человека или космическим черным дырам... (Со злостью) Вот полюбуйтесь-ка — что я только с вами не делал, вы все умудряетесь вытерпеть! Терпение — как это вообще возможно?Он переводит горящий ненавистью взгляд с одного своего гостя на другого, но все или отворачиваются, или просто опускают глаза.Император: (еще больше распаляясь) И почему тогда я лишен этой чудесной добродетели напрочь?! Разве это справедливо? В свое время Дамблдор пытался принудить профессора Снейпа научить меня хоть какой-нибудь выдержке, но тот нагло саботировал приказ и не захотел поделиться со мной секретом терпения. Вместо этого лишь орал постоянно... ?Поттер, у вас совершенно нет выдержки!? ?Поттер, вы имбецил, неспособный контролировать собственные эмоции!? (Расстроено) Вот из меня и выросло... Мерлин-пойми-чего...Гермиона: (подливает в его бокал огневиски и подсовывает ему в руку) Гарри, не переживай. Кому они сейчас нужны, эти добродетели.Император: (уже тише) Не переживать? Взгляни на них, Гермиона! Что в этих людях, стоящих сейчас у руля судьбы целой нации? Ум, честь, совесть, дальновидность — все давно исчезло перед лицом страха! Осталось лишь нечеловеческое терпение... Терпение — неистребимо. Эх, ладно... (Проводит рукой по лбу. Пьет). Поговорим о чем-нибудь другом. (Артуру Уизли) А ты-то что сегодня молчалив?Артур: Я готов говорить, как только вы позволите.Император: Чудесно. Я рад, что хотя бы ты в нормальном настроении. Тогда молчи, потому что я не позволяю. Сейчас хочу послушать нашего друга Джона.Чиновник: (через силу).Что мне вам рассказать, Император?Император: Расскажи о своей новой жене, Джон. Как она тебе? Лучше той, первой, которую ты столь любезно уступил государству? А для начала пусть она сядет поближе ко мне.Жена Джона пересаживается к Поттеру.Император: (Джону, дружелюбно) Мы ждем рассказа.Чиновник: (теряется). Моя жена?... Она... она прекрасная женщина. И любит меня... наверное.Всеобщий смех.Император: (медленно, с непередаваемой иронией) Она любит его — наверное. Какие высокие отношения, мы все сейчас прослезимся от чувств. Лучше б ты сказал, что она красива. Это по крайней мере точно не является ложью.Рассеянно целует девушку в левое плечо. Она пытается незаметно отодвинуться, но император обнимает ее и пресекает эту попытку, а оттолкнуть тяжелую руку, обвившую ее талию, жена чиновника не решается.Джон порывается еще что-то сказать, но передумывает и закрывает рот.Император: (внезапно переводя тему) Слушайте, а правда ведь, что вы составили против меня заговор? Решили немножко побунтовать? Мне Рон сказал, вы собираетесь по вечерам в доме Артура и явно что-то замышляете.Слагхорн: (с возмущением) Император, как можно говорить такое!Император: Как можно? Да легко. Правду говорить всегда легко, хоть, признаю, и не всегда приятно. Впрочем, это не имеет значения. Нужно же вам чем-то заниматься на старости лет, так почему бы и не заговорами? Тем более, что ваши — меня не беспокоят. Вы все равно не способны к решительным действиям... Кстати, мне пришло в голову, что нужно урегулировать еще несколько государственных дел. Но вначале отдадим дань вопросам неотложным. Джон сомневается в том, искренне ли его любит его новая жена, и эту государственную проблему никак нельзя оставлять без внимания. Мы должны помочь ему выяснить это наверняка.Поднимается и выходит из зала, уводя с собой жену Джона.Рон также поднимается и покидает зал — через другую дверь.Сцена девятаяЗа спиной императора захлопывается дверь.Джон, видимо не осознавая что делает, от нервов запихивает в рот край собственного галстука и ожесточенно его грызет.Гермиона: (чиновнику, укоризненно) Прекратите, что вы делаете! Держите себя в руках, вы же не дикарь... (Всем) Кстати, господа, слышали вы последнюю дворцовую новость? Император Гарри пишет новый трактат, необычайно важный. Геополитика, социология масс и экономика.Слагхорн: (изображает любопытство) А как он будет называться?Гермиона: Четыреста относительно честных способов отъема денег.Из-за стены доносятся приглушенные женские стоны, грохот какой-то мебели и сердитый голос императора.Джон выплевывает промокший от слюны галстук и закрывает руками лицо.Малфой: (задумчиво) Однако гоблины в последнее время совершенно обнаглели... Я вот думаю перевести свои деньги из "Гринготтса"... от греха подальше.Слагхорн: (в тон ему) Да, определенно от гоблинов стоит ждать сюрпризов...В соседней с залом комнате раздается глухой удар в стену, который в равной степени может означать как запущенную в стенку табуретку, так и отброшенное ступефаем тело.Голос императора, что-то отрывисто произносящий.Протяжные женские вскрики.Затем все стихает.Через некоторое время Поттер возвращается в зал. Один, растрепанный и в мятой тоге.Сцена десятаяДжон машинально поднимается из-за стола.Император: (с порога) Слушай, Джон, а ты был прав! Эта твоя жена гораздо лучше предыдущей. Она категорически отказалась заняться со мной сексом — что весьма похвально, хоть и доставило ей несколько неприятных минут... (Притворно сокрушаясь) Однако, есть и плохая новость. Теперь мы совершенно точно знаем, что она тебя не любит. Когда я повторил свое предложение, добавив, что в случае отказа, убью тебя, оставив ее вдовой — она все равно не согласилась.Чиновник застывает на месте, с ужасом уставившись на палочку в руке Императора.Император: (проследив направление его взгляда, с искренней досадой) О, брось! Ты же это не всерьез сейчас? Черт, неужели я выгляжу таким сумасшедшим, готовым авадить всех направо и налево? Конечно, я не стану убивать тебя только потому, что мне вдруг не дала твоя жена, ну что за глупости.Поправляет задравшуюся полу тоги, приглаживает рукой волосы и невозмутимо усаживается за стол.Джон: Император... эм.. позвольте тогда... позвольте мне пойти к ней. (Вытягивает шею в сторону двери в соседнюю комнату) Помочь...Император: (резко) Не позволяю. Твоя помощь ей уже не требуется.Джон: (помертвевшим голосом) Уже... нет?Император, ухмыляясь, держит паузу, наблюдая за тем, как все больше сереет у чиновника лицо.Император: Не требуется, поскольку что твоя жена только что аппарировала. (Подмигивает Джону) Я отпустил ее домой залечить синяки. В остальном с ней все нормально, а ты что подумал, извращенец? (Поднимает бровь) Кстати, не подскажешь, сколько она сможет унаследовать по вашему брачному контракту в случае твоей смерти? Впрочем, не отвечай! Это ваше дело, и я не хочу вмешиваться в частную жизнь своих подданых. (Тянется через стол, чтобы подлить Гермионе вина) Да что же ты стоишь-то, Джон? Садись. Ешь, пей, отдыхай... (С ухмылкой) Не пропадет там без тебя твоя красавица, она уже это доказала.Джон садится, трясущейся рукой пытается переложить себе на тарелку куриную ножку.Все остальные молча продолжают есть. На лицах выражение крайней неловкости и тревоги.Поттер промакивает рот салфеткой, откладывает в сторону приборы и, повернувшись, смотрит как Слагхорн украдкой достает из кармана небольшой флакон и отпивает из него глоток.Император: (металлическим голосом). Что ты там пьешь, Гораций?Слагхорн: (от неожиданности вздрагивает и чуть не роняет из пальцев флакон) Это от нервов, мой Император. Успокоительное зелье.Поттер с грохотом отодвигает свой стул и, быстро обогнув стол, подскакивает к нему.Император: Ты лжешь! Это не успокоительное, а противоядие.Слагхорн: (поперхнувшись) Император... Вы что, шутите? Все знают, что я давно уже лечу нервы. У меня расстройство аппетита и сна, и руки дрожат.Император: (не слушая его) Итак, ты боишься, что тебя отравят.Люциус Малфой: Но, это на самом деле успокоительное, даже по цвету очевидно...Император: (Малфою) Замолчи. Мне — не очевидно, у меня всегда было плохо с зельеварением... (Горацию) Так. Давай-ка называть вещи своими именами: ты боишься, что я тебя отравлю. Ты меня подозреваешь и не доверяешь мне.Слагхорн: (начиная дрожать) Нет! Клянусь Мерлином и Морганой, это не так!Император: Ты так боишься и так погряз в своих подозрениях в мою сторону, что даже потерял сон и аппетит. (Прищуривается). Говорят, что плохо спят те, у кого совесть нечиста... Скажи, может ты в чем-то провинился перед своим Императором? (Вкрадчиво). У меня есть объективные причины желать твоей смерти?Слагхорн поднимается со стула и неосознанно пятится к стене.Поттер медленно наступает на него, зажимая в угол комнаты.Слагхорн: Нет никаких объективных причин для подобного, Император...Император: (рассудительно) Гораций, согласись, что если следовать простейшей логике — выходит, чтот принимая противоядие, ты как бы приписываешь мне намерение тебя отравить? А вбив себе в голову, что я задумал тебя отравить, ты начинаешь предпринимать меры, чтобы этого не случилось.Молчание.Присутствующие как ни в чем ни бывало продолжают есть, впрочем, стараясь тише стучать вилками и не привлекать к себе внимания. Невилл и Люциус с тревогой наблюдают за императором.Император: (все более упирая на слова) Тут возможны два преступления, что рождает альтернативу, из которой тебе не выпутаться. Или я не хотел тебя убить, и ты несправедливо подозревал меня. Меня, своего господина! Или же я этого хотел, а ты посмел противиться моей воле, пытаясь этой смерти избежать.Пауза.Поттер удовлетворенно рассматривает растерянное лицо Горация.Слагхорн: Я... я...Император: Ну ведь логично же?Слагхорн: (бледный как мел) Мой Император, ваша логика как всегда безупречна, однако совсем неприменима к этому случаю...Император: (жестко) И третье преступление: ты считаешь меня идиотом!Гораций в ужасе мотает головой.Император: Слушай теперь хорошенько. Из этих трех преступлений только второе делает тебе честь: приписав мне определенное решение, ты противишься ему. Это делает тебя заговорщиком. Даже в какой-то мере оппозиционером. Стало быть, ты противишься законной официальной власти. Это хорошо. Это достойное занятие для человека, хоть и чрезвычайно опасное и даже самоубийственное (Грустно.) Я тебя люблю, Гораций, люблю и уважаю. И потому ты будешь осужден лишь за второе преступление, и умрешь достойно — революционером.Во время этой речи Слагхорн съеживается и еще больше отступает, в конце концов бессильно приваливаясь к стене. Ноги его не держат.Император: И не благодари меня. Все в порядке вещей, в конце концов ты был моим школьным учителем... Держи. (Подает ему флакон) Выпей, это яд.Гораций, дрожа от рыданий, из последних сил сжимает зубы и отворачивается.Император: (нетерпеливо) Давай, же, черт побери, открывай рот! Все равно я заставлю тебя выпить.Неожиданно Слагхорну удается оттолкнуть императора. Он выскакивает из угла и, несмотря на свой более чем почтенный возраст и рыхлую комплекцию, пытается убежать.Однако Поттер одним прыжком настигает его и валит на пол. После недолгой борьбы император впихивает Слагхорну флакон между зубов и ударом кулака разбивает стекло. Непродолжительные судороги. Хрип и предсмертный стон.Гораций умирает.С его подбородка на пол течет кровь, смешанная с ярко-зеленым пузырящимся ядом.Император поднимается с пола, машинально вытирая испачканные пальцы о тогу.Император: (Гермионе) Что там было у него в пузырьке? Противоядие?Та поднимает с пола выпавший из кармана Горация флакон и смотрит сквозь стекло на свет.Гермиона: Нет, Гарри, это успокоительное зелье.Пауза.Император: (задумчиво глядя на синеющее лицо убитого) Это ничего не значит. Все равно он был хитрой старой задницей, и наверняка в чем-то провинился.Быстро выходит из зала, продолжая на ходу вытирать руки.Сцена одиннадцатаяОдин за другим, чиновники встают из-за стола и на цыпочках подкрадываются к трупу.Первый чиновник: (очень подавленно) Какой кошмар... Что нам теперь делать?Гермиона: (спокойно) Для начала убрать тело. На него жутко смотреть.Артур и Люциус, переглянувшись, поднимают тело Слагхорна и выносят его из обеденного зала.Малфой: (Артуру, тихо) Нам придется действовать очень быстро.Артур: (так же вполголоса) Потребуется не меньше ста человек.Гермиона: (оставшимся в зале чиновникам) Господа, прошу всех расходиться по домам. Собрание закончено.Все, кроме Невилла Лонгботтома, покидают зал, то и дело оглядываясь на пятна крови на полу возле стены.Сцена двенадцатаяГермиона: (Лонгботтому) Иди-ка сюда ко мне.Невилл: (хмуро) Зачем?Гермиона: Не бойся, всего лишь поговорить по душам.Невилл с неохотой приближается. Гермиона берет его за подбородок, внимательно вглядываясь в глаза.Длинная пауза.Гермиона: (с грустью) Невилл, скажи, почему ты так плохо относишься к Гарри?Невилл: (помолчав) А разве у меня есть повод хорошо к нему относиться?Гермиона: Он чем-то обидел тебя?Невилл: (мрачно) Нет.Гермиона: Может, он убил твоих родных?Невилл: (сжимает зубы) Нет.Гермиона: Тогда, может быть, он отнял у тебя деньги? Ограбил твой дом?Невилл: (с внезапной злостью) Ты же знаешь, что нет!Гермиона: И ты все равно его ненавидишь...Невилл: Ты знаешь ответ.Гермиона: (опускает глаза) Так сильно ненавидишь, что хочешь его смерти?Невилл: (с решимостью) Да, именно так я его и ненавижу!Гермиона: Но в чем причина твоей ненависти?Невилл: В нашей стране правит человек, а должен бы править закон. Меня это не устраивает, в этом вся причина.Гермиона: (отстраняясь) Понимаю. Понимаю тебя, Невилл. (Печально вздыхает). Причина в твоей неустроенности... Однако Гарри тоже виноват. Я ему каждый день напоминаю о том, что насилие — не выход, а он меня не слушает.Невилл: (в ярости сжимает кулаки) Вот именно — насилие не выход! И я никак не могу заставить себя заавадить его, даже несмотря на вот это все!Гермиона: (понижая голос) Выслушай меня, пожалуйста... Я хочу, чтоб ты смог понять одну вещь. Эта вещь одновременно и сложна и очевидна, но если ты поймешь ее, она бесповоротно переменит наш мир. Только она способна это сделать.Невилл: Говори.Гермиона: Но вначале вспомни, пожалуйста, прошлый четверг — казнь и пытки. Вспомни искаженное страшной мукой лицо приговоренного когда ему отрезали пальцы... когда вырывали язык... Представь себе хорошенько рот, наполненный кровью, и звериный вой, когда его пытали.Невилл: (грубо) Представил. Это не так уж сложно.Гермиона: (кивает) Хорошо... Представь себе лица зрителей, глазевших с трибун. Что на них отражалось? Страх? Отвращение? Болезненное любопытство? Радость, что на сей раз повезло и не они сейчас кричат и истекают кровью на подмостках? Или... может быть, равнодушие?Невилл: (с ненавистью) Я представил!Гермиона: Теперь представь Гарри...Невилл: (нетерпеливо) Ну? Дальше что?Гермиона: А теперь слушай: попытайся его понять.___________________________* Четыреста относительно честных способов отъема денег (с) "Золотой теленок" Ильфа и Петрова.