VIII (1/1)

* * *В сабхе было неожиданно людно.Возможно, царь-наследник охотнее остался бы наедине с родителями и супругой, но положение обязывало терпеть, и Дурьодхана не возражал против набившихся в царский зал советников, придворных и народных выборных, жаждавших присутствовать при историческом моменте.На самом почетном месте после царского трона (как понял Рафаэль, прежде его занимал главнокомандующий, тот самый великий Бхишма) гордо восседал Бхагаван Шри Вришикали-дэв. С местного этот пышный титул переводился как ?Божественный Господь Святая Крапива?. Не диво, что Серпьент в этот миг был занят тем, чем, со слов местных жрецов, и занимаются в основном местные боги: блаженствовал и наслаждался от души, в кои-то веки сменив выражение лица с кислого на довольное и торжествующее. Еще бы — где благодарность товарищей, а где божеские почести! Казалось, еще немного — и на заполонивших все цветочные кадки крапивных кустах начнут распускаться цветы подобные лотосовым.Рито, на правах наследного принца дружественной державы и любимого преданного Господа Вришикали, расположился в кресле рядом, по правую руку (прежде это кресло принадлежало главному министру Видуре, с большим опозданием сменившему его на камеру в дворцовых темницах).Мириец ощущал себя… странно. Всю свою жизнь он полагал, что молиться — это как стучать в дверь запертого дома, покинутого хозяевами, и вдруг — на тебе. Сын Солнца отверг соблазн лживого Ройгу, сулившего ему власть над миром, и был за это пронзен стрелами и обезглавлен — по таррским меркам, хоть сейчас в житие святого великомученика. Да и Ашваттхама непрост, очень непрост, Ярость Шивы, извольте видеть… Общаться с богами и святыми Рафаэлю было, прямо скажем, непривычно.— Ты действительно похож на моего сына, Укротитель быков, — улыбается лучезарный воин. — Я бы гордился, окажись ты и впрямь одним из моих сыновей.— Мне лестно это слышать, — искренне отвечает Рито. — Но у меня есть отец. И мой мир, куда мне надо вернуться. И мой король, которого я должен найти. Сейчас там творится такая же несправедливость, как здесь. Это нужно исправить.— Мне придется возвратиться в дом Господа Сурьи, — с сожалением говорит Карна. — Здесь Дурьодхана и Ашваттхама справятся сами. Но это… я не хочу туда забирать. — На его ладони возникает сияющая чакра. — Я решил отдать ее тебе. Найди для нее хорошие руки, Рито Кэрна! И… долгой тебе жизни!Золотая фигура воина растворяется в солнечных лучах…Сейчас Сударшана лежала рядом, тщательно завернутая в кусок дорогой ткани, и Рафаэль не представлял, куда ее можно деть. Подарить святому родственнику Эрасти, если тот вдруг сподобится, как Карна, прийти побеседовать? Или спасительнице Александра, когда их обоих удастся отыскать? Спасибо, Ангарадж, озадачили!А вот царь-наследник был более земным, и понравился Рито с первого взгляда. Юврадж был приветлив, прост в обращении, ярко и солнечно красив: высокий, мощный, с знакомыми повадками воина, привычного к тяжелому оружию, с гривой каштановых кудрей, разлетающихся по плечам, светлым лицом и глазами удивительного цвета, знакомого Рафаэлю по иконам святого Эрасти и взгляду его собственного отца. Того, за который герцога Мирии Энрике прозвали Янтарноглазым.Рито долго пытался вспомнить, где он видел похожие лица, пока с удивлением не сообразил: в портретной галерее дома Мальвани. Нет, Дурьодхана не походил в точности ни на кого из прославленных предков Сезара, но мгновеньями, стоило ему как-то по особому улыбнуться, повернуть голову, или вдруг свет падал нужным образом…Соседом Кэрны с другой стороны оказался сыгравший главную роль в освобождении столицы манипурский принц с длиннейшим непроизносимым именем. Впрочем, парень понял затруднения гостя и позволил называть себя ?Бабхру?. Молодой рыцарь оказался племянником Дурьодханы, выросшим при хастинапурском дворе. Расспросить подробнее Рафаэль не успел: вошла царская чета.Опираясь на руку чудом обретенного сына, старый Дхритараштра явно привычно проследовал к своему трону. У царя-наследника имелся собственный, но Дурьодхана не спешил его занять. Просто сел на верхнюю ступеньку у ног отца, чтобы тот в любой миг мог дотянуться и положить руку на его голову. Царица, узнаваемая по скрывавшей ее глаза повязке, устроилась отдельно, на балкончике в окружении женщин.…Дворец они захватили в мгновение ока, не встретив сопротивления, стража просто переходила на сторону законного царя. Потом оказалось, что благодарить за это следовало некоего Санджаю. Слуги кланялись до земли, кто со страхом, кто с искренними слезами счастья клянясь в верности.Старый царь Дхритараштра и его супруга Гандхари нашлись в довольно приличных покоях, располагавшихся, однако, в самом дальнем крыле, что было объяснено желанием престарелой четы предаться молитвам и аскезам. На самом деле старый махарадж просто желал по возможности держаться подальше от узурпаторов. Никакого телесного насилия над стариками не учинили, но после рассказа о трогательных семейных посиделках, ?украшенных? непосредственностью Бхимасены, травившего при родителях своих кузенов анекдоты о том, как лихо он их убивал, Рафаэль испытал жгучее желание немедля пойти в темницу и поступить с жирным ублюдком так же, как некогда с графом Аганнским. Останавливало соображение, что такие дела стоит все же оставлять палачу.Мысли прервал поднявшийся в зале удивленный гул. Кэрна оглянулся сперва на Крапивника, потом на Бабхру, сообразив, что прослушал нечто эпохальное.— Ну вот и стоило воевать? — вполголоса возмутился Серпьент Кулебрин. — Ну что ты на меня смотришь? Нашел время хлопать ушами. На царя вашего блаженного смотри! Вот стоило воевать, чтобы он объявил своим наследником того самого внука Субхадры? Мол, если они с женой больше детей не родят, мальчишка будет править. Вот это как — справедливо? Я зря старался что ли?— Ясно, — улыбнулся Рито, сообразив, что произошло. — Успокойся. Принц Парикшит — не внук Субхадры. Он — Каурава!…Женскую половину обыскали на всякий случай, обнаруживая поначалу лишь служанок, евнухов и женщин в белых одеяниях, смотревших на пришедших как на спасителей. А потом Рито ее и нашел, сунувшись в один из покоев: насмерть перепуганную девчонку лет шестнадцати, прижимавшую к себе младенца. Никакие слова, которыми мириец пытался ее успокоить, до нее, кажется, не доходили. Похоже, юная мать тоже приняла его за сына Карны, и все ее речи представляли собой лишь сбивчивые мольбы, взывавшие к прославленному великодушию его великого отца.— Принцесса Уттара? — произнес Дурьодхана, входя.Уттара… Все то же невесть откуда взявшееся знание сказало Рито, что имя принцессы означало в данном случае ?северянка?, а не ?оправдание на суде?.— Вы пришли убить его? — истерически зарыдала девочка, пытаясь прикрыть собой такого же перепуганного, оглушительно орущего ребенка. — Он еще такой маленький, а вы уже второй раз хотите его убить! Убейте сперва меня!— Принцесса, я не убиваю женщин, тем более защищающих своих детей, я, слава Махадэву, не ваш свекр, — холодновато сообщил царь-наследник, явно оскорбленный такими подозрениями. — Ни вам, ни вашему сыну ничего не грозит.— Я не верю, — обморочно выдохнула девочка. — Вы… — она затравленно взглянула на Ашваттхаму. — Вы его прокляли в моем чреве, сын Дроны!— Да, — склонил голову воин-жрец. — В ярости я поразил проклятьем чрева всех женщин семьи Пандавов, чтобы ни один зародыш не прижился в них. И для вас, дочь Вираты, я не сделал исключения. Но судьба уберегла меня от греха — ваш муж не был Пандавой. Ваше чрево не проклято.— Он не закричал, когда родился, — обвиняюще заявила принцесса. — Лишь воля Кришны вернула ему дыхание.— По-вашему, я виноват во всех неудачных родах этого мира? — удивился Ашваттхама.— Дайте мне взглянуть на него, принцесса? — мягко попросил Дурьодхана.Дочь неведомого Рафаэлю царя Вираты выпрямилась, вспомнив, видимо, о царском достоинстве.— Держите! — почти твердо произнесла она, протягивая дитя сыну Дхритараштры. — Но помните, что сила всех моих аскез обрушится на вас, если вы причините ему вред. Даже Махадэв не защитит от проклятья матери!— Приберегите силу аскез для другого случая, принцесса Уттара, — усмехнулся Дурьодхана, принимая на руки крохотного плачущего принца.Тот еще раз возмущенно мяукнул и замолчал, с интересом глядя на ювраджа такими же медово-янтарными глазами. Дурьодхана смотрел на него, улыбаясь, и Рито вдруг понял, почему именно этот человек стал неразлучным другом и побратимом сына Солнца. Потому что он сам заключал в себе солнечный свет.— Ашваттхама… — прошептал Дурьодхана. — Взгляни на него.Уттара вздрогнула.Сын Дроны встал рядом с другом, удивленно глядя на дитя в его руках.— О Махадэв! Не может быть…— Прошу прощенья, что потревожили и напугали вас, принцесса, — Дурьодхана вернул ребенка матери и быстро вышел.— Лакшмана… — тихо произнес Ашваттхама, когда двери покоев принцессы Уттары закрылись. — Лакшмана выглядел так в младенчестве.— Не Лакшмана, а Лакшмани, — улыбнулся Дурьодхана. — Сын Уттары и впрямь не заплакал при рождении. Тому могло быть много причин. Хотя бы ее горе, ведь Курукшетра забрала у нее брата, отца и мужа. А Кришна… Ройгу не может воскрешать. Он давно утратил эту способность, и мог только подменить мертвого ребенка живым. И он сделал хороший выбор, оставив себе возможность обнародовать однажды правду. Парикшит — сын моей дочери. Мой внук. Каурава. Из чувства сострадания я не сказал об этом при принцессе, но позже ей придется утешиться тем, что ее сына, как и у Воплощения Сурьи Нараяны, две матери.— Он еще и внук Кришны, — с горечью напомнил Ашваттхама. — Если его мать — Лакшмани, то отец — придурок Самба.Не такая уж беда, подумал Кэрна, вспомнив Базиля Гризье. Вот уж у кого вся семейка редкая гнусь. Про собственную мать, продавшую циалианкам душу, и чуть не сделавшую того же с детьми, вспоминать и вовсе не хотелось.Сказать он ничего не успел. Из следующей залы выступила красивая женщина в тех же вдовьих белых одеяниях, что и другие обитательницы дворца. Дурьодхана замер. Протянув руки, дама с тихим всхлипом бросилась в его объятия…— Да, — твердым непререкаемым тоном повторил Дхритараштра. Надо сказать, царь сильно изменился к лучшему. Убитый горем бессильный старик вновь обретал силу и властность государя. — Слова моего сына сказаны и не подлежат отмене. Если боги более не пошлют ему и царице Бханумати детей, наследником престола Хастинапура станет принц Парикшит. Теперь же перейдемте к иным обязанностям. Да свершится справедливый суд!Стража расступилась, являя закованных в цепи Пандавов, рядком сидевших у стены. Эту участь с ними делил местный Жан Святой Дух... в смысле, бывший министр Видура Воплощение Дхармы. Сейчас, когда они с Сыном Дхармы Юдхиштхирой сидели рядом с одинаково унылыми физиономиями, сходство их было разительным.— Махарадж! — раздалось внезапно от входа.— В чем дело? — удивился государь Хастинапура. — Дурьодхана, кто там?Народ у входа шарахнулся в стороны, и немудрено.Уж слишком колоритная личность вступила в зал. Из тех, о ком говорят: во сне такое увидишь — дай Творец проснуться. Это был почти обнаженный чернокожий мужчина неопределенного возраста, с неожиданно рыжими волосами, частично увязанными в брахманский узел. Не увязавшееся торчало во все стороны. А уж исходивший от жреца запах, если эту дикую вонь можно было так назвать, и вовсе был способен свалить с ног быка.— Божественный Вьяса! — доложил слуга у дверей.