4. Грех настоящий (1/1)

- Тогда будут звать меня, и я не услышу; с утра будут искать меня, и не найдут меня. За то, что они возненавидели знание и не избрали для себя страха Господня, не приняли совета моего, презрели все обличения мои…, - индеец прервался на мгновение, словно запнулся, однако притчу Джозеф знал наизусть, причина же его заминки быстро прошла с грустным лицом от порога палатки Церкви во внутреннее помещение, за занавесью коего находилось жилое пространство и причина грусти. - …за то и будут они вкушать от плодов путей своих и насыщаться от помыслов их, - продолжил Джозеф, время от времени все же поглядывая в сторону шторы и надеясь на сам не знал что. На звук? На крик протеста? На то, что Рут выйдет и улыбнется ему, подарит надежду и негласное обещание собственной компании этой ночью? Не слишком подходящие мысли для того, кто читает притчу в утро субботы. Впрочем, девушка не заставила себя долго ждать. Когда рассказ почти подошел к концу, а прихожане, мужчины и женщины, привязанные к этому адскому месту неблагодарной работой, принялись надевать шляпы и подбирать подолы юбок и плащей, чтобы не запачкаться в размусоленной повозками и крепко сбитыми сапогами рельсоукладчиков земле, юная Коул показалась из-за ширмы. Тонкие пальчики смахнули слезы с круглых щек, когда девушка встала у выхода Церкви; на смену соленой воде настоящего разочарования и горя, пришла невозмутимая и вежливая улыбка, которая могла обмануть кого угодно, только не Джозефа. - Как он? – глупый вопрос, но другого в голове не вертелось. Конечно, Черная Луна знал ?как? поживает сейчас Преподобный. Утренний перегар старика мог мертвого поднять с постели, что говорить про индейского охотника, способного различить в атмосфере ароматов грязи, навоза, пота и крови пары дешевого виски из передержанных дрожжей кукурузы и ячменя. - Лучше, - Рут не поднимала глаза, в которых еще читались слезы. Великий Дух, точнее, Господь Милосердный, хотя какая разница, и тот, и другой, и все духи мира не могут помочь осушить этот источник, причиной которому является неподобающее поведение Пастыря Коула. – Помоги мне, - девушка принялась собирать оставленные на скамьях библии, индеец последовал за ней, принимая книги и быстро складывая их у импровизированной кафедры, когда набиралось больше пяти или шести. – По крайней мере, сегодня он не пил. Пока, - Черная Луна кивнул. Скорее самому себе, нежели кому-то. Рут все не оборачивалась, собирая книги, а кто еще мог удостоить его своим вниманием, кроме внутреннего голоса и роящихся сомнительных мыслей? Это вот ?пока? юной Коул настораживало. В одну из ночей, когда девушка уснула, упокоив голову на его груди, Джозеф задумался над поведением ее отца. Создавалось впечатление, будто кто-то или что-то, какая-то неведомая ни ему, никому другому из смертных созданий сила подменила человека, которого он много лет назад спас от кроу, впервые встретив и не осознав, насколько встреча стала судьбоносной и предрешающей его собственное будущее. Второй отец был другим человеком до появления Рут в их тихой обители. Да, порой он был резок, чересчур правдив, но не вспыльчив; он смотрел на грехи этого земного Ада не сквозь пальцы, но с надеждой найти путь спасения для всех заблудших душ; Преподобный Коул старался примирить белого, цивилизованного человека с индейцами, старался найти ту точку соприкосновения, когда обе стороны смогут пожать друг другу руки и назвать друг друга не друзьями или братьями, однако хотя бы не врагами. Сейчас второй отец Джозефа, второй самый близкий человек, вел себя странно: ему стало плевать на души поселенцев, он стал вспыльчив, заносчив, нетерпим и пока одной рукой он обнимал Джозефа, улыбался ему, второй он отмахивался от собственных убеждений. - Джозеф? – индеец вздрогнул. Он настолько погрузился в собственные мысли, что не заметил, как Рут обернулась и подошла к нему почти вплотную. – Что с тобой? - Ничего. Ничего, - опустив на мгновение взгляд на стопку книг в своих руках, Черная Луна нахмурился.- Мы справимся с этим, - бледная ручка девушки легла на руку индейца, тонкие пальчики слегка зажали меж собой ткань рубашки мужчины. – Ему просто нужно время и…и наша любовь. Индеец поднял глаза к светлому, улыбающемуся чуть неуверенно, но искренне и с надеждой, лицу девушки. Библии сами собой выпали из рук, а руки сами притянули к себе хрупкое тельце, прижимая и не отпуская, несмотря на все попытки Рут вырваться из цепкой хватки настоящего охотника. - Что ты делаешь? – наконец вырвавшись, девушка быстро огляделась, не заметил ли кто порыва ее брата по вере. - Прости, я не…почему ты смотришь в сторону? – в сердце неприятно кольнуло. Перед глазами же словно пронеслось все то время, что она уделяла ему. Ночью. Никогда днем. Она могла улыбаться, шутить, но стоило заговорить или предпринять попытку ласки, Рут вырывалась, будто загнанная в непрочный капкан лань. - Джозеф, ты же понимаешь, чем тебе грозит…если, - индеец фыркнул, девушка пальчиками принялась поправлять края безрукавки мужчины, хоть так проявляя свою симпатию и предрасположение. Пару месяцев назад она, возможно, была смелее, танцуя с ним. А может просто была глупее? Как бы то ни было, открытая площадка часовни не место, где их должны видеть вместе в таком ключе. – Идем, - перехватывая за руку индейца, девушка уверенно повела его за собой в подсобное помещение, куда были сброшены лишние стулья и где хранились скудные запасы овощей и круп для воскресных похлебок. Закрыв штору, девушка приблизилась к индейцу и провела пальцами по щеке того, второй рукой направляя его к шнуровке платья. Огрубевшие с течением времени и жизни пальцы мужчины ловко зацепились за шнур, потянули, приоткрывая одежду на груди, пока бледные тонкие пальчики потянулись к черному шелку волос и погрузились в него. Губы сами собой нашли уста Рут, сами собой переместились к изгибу шеи, а невольный рык вызванный коленом юной Коул, упершемся прямо в пах, само собой разумеющейся вещью был. Не столько сам момент близости, сколь факт того, что девушка подпустила его к себе днем, возымел верх и смел в сторону логику и гнетущее чувство чего-то неправильного, что они делают в другом конце палатки, пока Преподобный пьет виски в одной стороне Храма Божьего. Не заметить в руках вошедшей час назад девушки бутылку индеец не мог. Пусть по наивности души и думал, что Рут просто-напросто хотела избавиться от ?заначки? отца.