22. Новое Начало (1/1)

Большие ладони с изящными пальцами перебирали потемневшие волосы хранительницы мудрости, как бы невзначай задевая цветущие рожки. Она свернулась калачиком на руках Катасаха и мирно посапывала, уткнувшись холодным носом ему в живот.Где бы сейчас он был, не найди его Мев в глухом посмертии? Он ласково коснулся изогнутого рога.Небо робко розовело сквозь прозрачные беззащитно-голые деревья.Или ему казалось, или земля начинала посыпаться, разделяя и очищая смешанные в грязное месиво краски.Люди говорят, самый тёмный час всегда?— перед рассветом. Катасах вздохнул.Если бы мог, он сейчас напился бы с Винбарром где-нибудь на болотах, выпуская скопившееся напряжение, как в старые добрые времена. Наивысочайший сначала слушал бы его горячие речи, молча стуча своей плошкой об его, а после попенял ему за то, что тот подъел местные кривые грибы, и им нечем теперь закусить. И наверняка бы боднул из хулиганства. И он тогда пьяно схватил бы его за рога, и они устроили мальчишескую возню на краю топи. Взрослые люди!..И каждый был бы благодарен другому за возможность разделить своё непроизносимое, избегающее называния, бремя…Пригнув рогатую голову, из хижины вышел бывший Винбарром и застыл, очарованный нежностью неба. Белёсые глаза рассеяно скользили по пейзажу, трогательно-хрупкому, беззащитному в своей невинной красоте. Он удивлённо посмотрел на Катасаха. Тот кивнул.—?Там сейчас… —?он было неопределённо махнул на хижину, но как заворожённый уставился на тонкую сияющую кромку на горизонте. —?Брат мой, можно я пойду? —?за всю свою бурную и недолгую жизнь Винбарр никогда и ни у кого не спрашивал. Катасах улыбнулся.—?Иди уже. Остров ждёт тебя.Мёртвый король оглянулся. Он никогда не знал Катасаха таким сильным. И Мев?— такой человечной. И renaigse1 … мысль завязла и запуталась где-то в паутине отживших чувств.Винбарр раскинул руки и побежал навстречу восходящему солнцу.Ребро ладони нежно скользнуло по ледяной щеке Мев. Великолепные губы, такие же фантастически красивые, как и в день их первой встречи, растянулись в мягкую улыбку.—?Утро наступило, minundhanem2.—?Её утро всегда с Мев, Катасах,?— она поджала пятки, и тонкие руки обхватили его, насколько могли.Целитель зарылся ей в волосы и поцеловал куда-то между рогов.—?Винбарр ушёл.—?Она знает.Мев села, и сощурившись, посмотрела на не успевший осыпаться призрачный след мёртвого короля.—?Винбарр сказал, там в хижине…—?Ну пойдём, пойдём,?— согласилась хранительница мудрости и неловко сползла с его рук.Под её небольшой ладонью кривой посох с сухим стуком поблёскивал красивым зелёным камнем в навершии. Маленькие короткие шаги до входа давали ей время подумать, на что же всё-таки она опирается больше?— на землю посредством посоха или на Катасаха посредством его руки?—?Ты прав был тогда. Получилось именно так, как ты и говорил: ты?— суть почва под моими ногами.—?Разве?—?Угу. Ты не мог этого знать, minundhanem. И никто не мог,?— она остановилась, чтобы он оглянулся.—?Я просто очень любил тебя тогда. И очень люблю сейчас, Мев,?— тихая задумчивость делала её лицо почти кротким, обманчиво-беспомощным. —?Обычная правда любящего сердца, та, что вне времени. Да ты лучше меня всё знаешь, я в этом не разбираюсь.—?Напоминай ей почаще, Призрачный Вождь. А то Мев что-то забывает. Наверное, возраст…—?Надо было назвать тебя Хранительницей Хитрости.Зелёный камень посоха блеснул и упруго отскочил от целительских ягодиц.Негромко переговариваясь, они вошли в хижину.Полумрак и тишина заполняли её доверху.Мев улыбнулась и замерла.—?Послушай.—?М?—?Тихо, но не пусто, слышишь?Катасах вслушался. В замкнутом помещении смерть всегда оставляла дыру, пустоту в восприятии, усугубляла одиночество и раздвигала пространство так, что любая присутствующая жизнь воспринималась всего лишь крупицей на краю Вечности.—?Посмотри,?— прошептал он.На шкурах у стены лежали двое. Константин спал, обняв Анну и руками, и ногами.Хранительница мудрости и целитель переглянулись.На щеках бывшей on ol menawi3 горел болезненный румянец.—?Пойду поставлю Молоко.***Бывший Винбарром бежал, едва касаясь сонной земли, сдерживая порыв разлететься тысячами осколков, наполнить собой остров, утешить его оскудевшие земли новой свежей силой, обнять очнувшееся солнце и наконец подарить его измождённой почве.Только у самого жерла погасшего вулкана Тир-Фради бывший Винбарром остановился.Подняв подбородок, он всматривался в поредевшие леса, затянутые мутной дымкой равнины рек, и взгорья, обрывающиеся у самого побережья.Тысячи раз он осматривал свои угодья, будучи Верховным Королём. Ему были ведомы границы территорий племён и кланов, спорные земли с renaigse, места обитания nadaig?, святилища… Но теперь всё это разом потеряло свою ценность, опустошённое, выхолощенное. Пронзительный взгляд взрезал толщу земли, проходился по тугому суглинку, толкающему подземные воды вверх в ручьи; рассекал тайные пещеры с таинственными кристаллами; проваливался в умолкшие тусклые святилища, где тысячу жизней назад воины кланов заключали обеты на крови…Мёртвый король стоял у самого края, созерцал землю, и он же был бесконечно сосредоточенным вниманием, что проникало повсюду, измеряя, оценивая и познавая старую землю нового мира.Так могла идти или Кера, или горная львица. Он закрыл глаза и улыбнулся.Бывший Винбарром приложил кулак к груди, где снова билось молодое иное сердце. Источник новой сильной жизни, которую он сызмальства так хотел защищать. Беречь и любить.Дрожащие руки попытались обхватить его, но поймали только воздух и стукнулись о собственные плечи.Кера вздохнула.—?Я так ждала тебя, minundhanem… —?неизвестно что было хуже,?— не мочь обнять любимого или продолжать быть для него невидимкой.Мёртвый король повернулся к ней и обнял, и мелкие голубые искры побежали по её коже. Она снова попыталась обнять его и тихо расплакалась.—?И я ждал. Посмотри, как красива наша земля,?— он обвёл рукой линию горизонта. —?Всегда хотел показать это место, но не мог. Жар вулкана испепелил бы тебя. А теперь я так рад разделить с тобой эту удивительную красоту!Её подбородок дрожал, пока, моргая, девушка следила за его восторженными движениями.—?Теперь так будет всегда? —?она не сводила с него заплаканных глаз, будто наполненных стремительным серебром горных рек.—?Мне больше не нужно быть рядом, чтобы продолжать любить тебя. Я освобождаю тебя, Кера,?— он смотрел с той теплотой, в которой она нуждалась все эти годы, и которой была лишена,?— ты свободна от любви ко мне.Кера опасливо смотрела вниз, на покатые бока чаши кратера, где далеко внизу лежал плотный сизый туман.—?Ты очень много сделала для всех нас, minundhanem,?— кажется, будто бывший Винбарром впервые обратился к ней так. —?Благодаря твоему упрямству, граничащему с безрассудством, случилось перерождение мира и буквально каждого из нас. Благодаря тебе исполнилась моя единственная мечта?— осознать Предназначение, разжечь собой алтари по всему острову и пробудить жизнь. Я с рождения шёл к этому, и без твоего вмешательства ничего бы не вышло. Теперь я хочу, а главное?— могу! —?любить так сильно, как вообще способен, понимаешь?Девушка растерянно озиралась в попытках найти, куда же обращён взгляд Мёртвого короля. Её мятущееся сознание никак не могло зафиксировать его идущий волнами образ: то ли перед ней стоял ровесник, почти мальчишка, с добрыми смешливыми глазами, то ли умудрённый не одной сотней лет старик, в глазах которого было так много, что хотелось кричать от страха.—?Только теперь я понял, прожил и почувствовал, как сильно нуждается во мне эта земля, и эти облака, что поливают землю дождем, и эти птицы, что возвращаются на счастливые берега Тир-Фради…Он смотрел сквозь неё на остров, до самой кромки воды, и видел крохотные цветные вспышки нитей жизни острова, и ему не терпелось как можно скорее раствориться и выправить спутанные и оборванные меридианы.Уголки рта Керы опустились.—?Ты говоришь, что больше не будешь со мной, Винбарр?—?Я говорю, Кера, что теперь буду любить тебя солнцем на твоей гладкой коже, водой на твоих горячих губах, зёмлей под твоими лёгкими шагами и освещать твои пути звёздами в ночи…Девушка что-то мучительно пыталась понять, беззвучно повторяя услышанное. Пока она переминалась в нерешительности и наблюдала, как скоро срывались в кратер камешки из-под тонких сапог, Мёртвый король приблизился и поцеловал её высокий лоб. Она только опустила ресницы и подняла подбородок ему навстречу. Колючие искрящие поцелуи пили слезинки заплаканных глаз до тех пор, пока улыбка наконец тронула её сжатые губы, и тяжёлая печать скорби покинула лицо Керы, унося с собой резкую складку меж её строгих бровей.Когда она открыла глаза, её окружила панорама оживающей земли. Кое-где даже мерещились островки нежной зелени. Знакомый голос шепнул возле уха священное ?minundhanem?, и откуда-то сверху раздались слабые крики журавлей, что вели свой клин в сторону болот Ведвилви.Кера набрала побольше воздуха и прокричала птицам приветствие Ткачей Ветра.***Когда вторая подряд плошка с гулким стуком разбилась о пол, Мев наконец подняла глаза на Сиору. Та, сдвинув брови, шёпотом ругалась и собирала черепки.—?Твоя душа снова решила покинуть тело? —?хранительница мудрости возилась с очередной узелковой головоломкой у огня.—?Да почему я должна помогать?! Всё моё племя ушло в смерть из-за него!—?Ты считаешь, бывшему Константином и бывшей on ol menawi самое место рядом с ними? Сиора, ты уверена?Последняя из Красных Копий замерла и почти с отчаянием оглянулась на Мев.Очень долго принцесса не соглашалась носить туники с цветами своего племени, снедаемая чувством вины. Она даже пыталась спилить рога, крича что у неё больше нет прав зваться on ol menawi. Но к счастью, её вовремя остановил Катасах, и с тех пор глубокие борозды напоминали о её трагедии. Потом она даже собрала накидку из чёрной рогожи, и назвалась кланом Небытия в одном лице. Хранительница мудрости терпеливо относилась к экстравагантному сиориному гореванию, пока однажды та не достала старую одежду, и наконец сумела принять свою ответственность и новую жизнь.—?Я ни в чём не уверена, нелюдимая. Кроме того, что моего племени больше нет.—?Ткачей Ветра, кроме Керы, и остальных тоже нет,?— эхом отозвалась Мев,?— иди следом, если хочешь. Ты ведь знаешь, чего хочешь?Сиора расплакалась и села на пол.—?До Самозванца… Мы с Эсельд договорились, что она будет главой Красных Копий, а я жрицей. Но я не смогла, Мев.!—?Так, а что тебе мешает сейчас? —?холодно спросила хранительница мудрости, кургузыми пальцами вылавливая крохотный узелок в катасаховой задаче.—?Но у меня больше нет племени! Ты насмехаешься, Мев?.. —?Сиора почти кричала.—?Нет,?— зелёные глаза нелюдимой смотрели очень просто и очень мягко.Заострившиеся черты, тёмные круги вокруг беспокойных глаз, впалые щёки с поблёкшими веснушками… юная принцесса находилась в самом эпицентре чернейшей из ночей души. Она умирала изнутри, и только Мев было ведомо, что рождалось и выжигало старое из прокажённой болью души Сиоры.Дрожащими бледными пальцами девушка растирала лоб.—?М-моё племя сейчас?— это вы, Люди Тени?..—?Люди Тени…—?Но ведь они твои.?—?Мев больше не их жрица. Мев больше не нужна здесь.—?Да каждый из детей Людей Тени мудрее и сильнее меня тысячекратно.! Как же я…Нелюдимая отложила головоломку и внимательно читала борьбу в душе и сердце Сиоры. Лицо девушки светлело.—?Преодолевая неприязнь, злобу и боль от содеянного, я прохожу испытание, сжигая ненужное, чтобы дать в себе путь Жреческому Пламени?.. —?глаза Сиоры расширились от неожиданного масштаба понимания истинных причин происходящего.Хранительница мудрости улыбалась одними глазами.—?Иди давай, перевязывай.Сиора торопливо вытерла покрасневший нос локтем.—?А как же вождь? Нам нужен вождь, ведь я ещё долго никому не смогу смотреть в глаза в Совете…—?У Людей Тени есть вождь. Молчаливый Вождь Нанчин. Он был им все эти годы,?— Мев злым шёпотом пожелала узелку вместе с Катасахом отправиться поглубже в яйцеклад йоглана со своими загадками,?— Ничего не меняется. Всё остается почти по-прежнему. Разве что чуть иначе…***—?Тебе надо было умереть, чтобы принять правду о себе. А мне?— всего лишь заткнуться, чтобы начать по-настоящему слышать и видеть других. —?Две полные до краёв деревянные плошки, поднятые невидимыми пьющими, с размаху стукнулись в воздухе, переливаясь содержимым друг в друга.Данкас сидел на том же камне у самой трясины, поджав под себя пятки, и флегматично сёрпал перекисшую брагу. Корона лежала рядом на полном бурдюке. Ему не нужно было ни видеть, ни слышать невидимых присутствующих, чтобы знать, кто из них кто.Катасах закашлялся.—?Раздери меня левольг!.. —?прохрипел он, морщась и неизбежно хмелея. —?Наивысочайший, как ты это сделал?—?Захотел?— и сделал. Я теперь всё могу,?— бывший Винбарром легко боднул друга,?— ннно почти ничего не хочу…—?Ну и как ты теперь, брат мой? —?даже призрачные глаза целителя раскраснелись от едкого напитка.—?Счастлив. Теперь я на своём месте. А ты?—?Тоже счастлив. Осталось только решить пару задач с Константином…Бывший Винбарром скривился.—?Он больше не Константин. Теперь он Anemhadgen?— Анемадген,?— ?переродивший свою душу?. Что тебе от него надо? Оставь его уже! Пусть пребывает в своей minundhanem…Данкас, покачиваясь, подлил им в чаши.—?Ну как что. Мы же так и не закончили с ним тогда…?когда ты пришёл…— квадратный кулак Катасаха пришёл бывшему Винбарром как раз между рогов. Он хохотнул.—?Эти ваши занятия… Делайте, что хотите,?— процедил тот.—?Ну да, ну да, тебе же раз в сезон попадались жрецы из renaigse, ничего необычного… Да брось, тебе же не всё равно!—?Совершенно всё равно. Как только я смог его понять, всё потеряло значение. В том числе и все прошлые противоречия. Поэтому?— делайте. Не возражаю.—?Остров будет жить? Ты сможешь?—?Да что б тебя йогланы на рогах катали… Ты вот вроде умный, Катасах. Как думаешь, если я смог устроить мертвецам попойку, смогу остров возродить?.. Конечно смогу!.. Удивляюсь, как ТЫ смог!—?Что-о-о…?Бывший Винбарром развел руками, попутно нашаривая опоры в воздухе.—?Ну вот это всё. Грядки твои эти… рассада…—?На моём месте ты тоже делал бы, что можешь.—?Я на своём месте.—?Вот и делай.—?Вот и делаю.Данкаса неожиданно быстро сморило, и он посапывал, обняв камень.Бывший Винбарром молча рассматривал друга из-под полуприкрытых век. Посерьёзневший Катасах смотрел на него, запоминая зыбкие черты.—?Вы поговорили?Мёртвый король кивнул.—?Кера осталась с лёгким сердцем, брат мой. И мне ни тенлана не осталось понятного, что же именно в ней задержалось. Приняла ли.—?Главное?— ты сказал, как есть, не смолчал и не слукавил.—?Не смолчал и не слукавил, да,?— они снова уставились друг на друга. Где-то печально закричал козодой. Катасах улыбнулся и махнул рукой, дескать, возвращается жизнь-то!—?Ну, а ты-то что теперь? —?бывший Винбарром смотрел целителю прямо в душу, и столько безотчетной тревоги и тоски было в этом взгляде, будто прощались двое обычных земных друзей, а не молодой бог?— с воплощённым средоточием милосердия.—?Я заберу её отсюда. Она готова к Большому Миру,?— Катасаху было неимоверно легко передавать весь взятый груз на плечи именно того, кому он был предназначен,?— Мы будем вместе удивляться и делать открытия. Путь она посмотрит в глаза всем своим забытым страхам и посмеётся над ними, и пусть они больше не мучат её. Нас больше ничего здесь не держит.Болотная дымка расползлась по сторонам, обнажая всю глубину высокого звёздного неба над ними.Мёртвый король только медленно кивал рогатой головой, глядя на те же звёзды, что и Катасах.***Покачиваясь, Мев тихо брела в свою бывшую хижину. Она останавливалась, склоняла набок голову и то так, то эдак, рассматривала замшелые резные камни. Непредсказуемая жизнь, как впрочем и всегда, выскочила на очередной виток, на котором ей уже не было места. И нелюдимая смотрела, впитывала то новое, что неслышно заступило и вплелось в её прошлые будни. Будто и всегда так было.—?Разве могло быть иначе? —?пробормотала она, и улыбаясь чему-то своему, поспешила внутрь.Укрытая одеялом Анна?— больше не Анна! —?сидела, оперевшись на стену, и рассматривала Вигшадхир. В её расслабленной руке была чашка с бульоном, который грозил вот-вот пролиться, идя на поводу у задумчивости бывшей on ol menawi.—?Да пребывают твои силы, бывшая on ol menawi,?— хрипло рассмеялась нелюдимая. Анна была похожа на вполне себе живую, хоть и нельзя было отследить по нитям её жизни, какого бога они питали.—?Привет-привет, Мев,?— Анна слабо улыбнулась, и плошка наконец дала течь,?— ооой…Мев проворно подковыляла и уселась рядом, подхватив сосуд.—?Ты не думай, ты пей! —?во всё ещё бледные губы девушки ткнулся шершавый бок плошки. —?Особый рецепт Нанчина. Выстраданный, она бы сказала…Воровато оглядевшись, нелюдимая уставилась куда-то внутрь Анны.—?Как ты себя чувствуешь? Ты себя чувствуешь?Анна кивнула. Солнце нагрело одно её ухо, и было так невозможно хорошо, что не хотелось ни о чем думать.—?Они учатся,?— чёрная скрюченная рука махнула в неопределённом направлении, но было очевидно, что речь о Константине с Катасахом. —?За него не волнуйся. Жрецы все немного странные,?— Мев выпучила глаза и скривила рот, иллюстрируя ?странность? Константина. —?Он привыкнет. Ты привыкнешь. Все привыкают со временем,?— доверительно сообщила она.Бывшая Анной расслабленно кивнула.—?Ладно, сейчас важнее то, что ты здесь, а не там,?— похоже, Мев говорила сама с собой в присутствии регента Торгового Содружества. Наверное это и был её способ выразить участие.—?Анна и Константин покинули нас навсегда,?— хранительница мудрости положила ледяную руку на ладонь бывшей Анной, и та вздрогнула. —?Вместо них к нам вернулись Фритт-сиал, свободная для самой себя, и Анемадген, переродивший свою душу. Взвесь на весах своего сердца и послушай, как это звучит?Девушка тихо кивнула и слабо улыбнулась.Катасах с Константином нашли их блаженно улыбающимися заходящему солнцу.***Холодные рептильи глаза неподвижно смотрели на Молчаливого Брата. Тот спокойно сидел напротив огромного леволана и, сложив на груди широкие руки, таращился в ответ. Ещё в самом раннем детстве он узнал от нелюдимой о хитрости невидимого третьего века земноводных, и тем сильнее Нанчину хотелось переиграть гигантского ящера. Шёл третий час их беззвучного противостояния.Короткие сильные пальцы медленно покинули пестрые рукава туники, вывернутой праздничным шитьём кверху, и начали издалека. Синхронно покачиваясь, они рассказывали, что сейчас самое время для яиц. Маленьких вкусных птичьих яиц, спрятанных высоко в открытых, и укрытых низко?— в Тайных гнёздах. И нужно быть бестолковым, бестолковым тенланом, чтобы пропускать такое лакомство. Пусть дурацкие тенланы пускают голодные ядовитые слюни: им-то неведом секрет, который Молчаливый Брат вот-вот откроет мудрому леволану Самой Нелюдимой. Острая морда ящера повернулась боком к Нанчину и внимательно уставилась одним глазом на его красноречивые руки. А он продолжал. Только благородный зверь леволан способен разыскать в земле под особыми кустами песочно-зелёные фазаньи яйца, такие сладкие и с такими густыми желтками, что само солнце пристыженно укрывается облаками, когда видит эти вкуснейшие питательные желтки.Нанчин и сам непроизвольно сглотнул. Последний раз сам он лакомился яйцами больше года назад, ещё когда леса были полны еды.Рассечённый розовый язык вынырнул из узкой пасти, чтобы проверить, правду ли говорили руки друга зеленоокой сестры.…и нужно быть совсем избалованным вниманием двуногих братьев, чтобы отказываться от такой вкуснятины и уступать розыски тайных фазаньих гнёзд тенланам,?— вкрадчиво продолжали нанчиновы руки. —?Всем известна неряшливость тенланов, они даже не почувствуют вкуса, выгрызая нежнейшие желтки вместе с гнёздами и комьями земли, цепляясь клыками за корни! Только тонкий вкус высокородного леволаньего племени сможет оценить по достоинству первые из яиц нового фазаньего поколения…Леволан неотрывно следил за взмахами квадратных ладоней. И вот уже не человеческие руки со знакомым запахом порхали почти у самого его носа, а два жирных фазана, отяжелев от обильных семян, грузно плюхнулись в траву у Тропы Великой Охоты. Ящер подозрительно покосился на Нанчина и, опустив холёное тело на землю, зашуршал следом.—?Ну как? —?хранительница мудрости возникла словно изниоткуда.Да как,?— печально двигая пальцами, как бы пробормотал Нанчин. —?Они посидели, повыясняли, кто главнее, и конечно же, ему удалось выманить зверя в лес. Там он уже разберётся сам наверное. Может, жену себе встретит. Кто же его знает. Пока пальцы раздражённо пересказывали содержание их беседы, сам Молчаливый Брат старался не смотреть ни вслед ушедшему ящеру, ни в глаза Мев.—?Надо же. Она бы не смогла так убедительно привести ему все доводы,?— хранительница мудрости смотрела на Тропу Великой Охоты и рассеянно поглаживала зелёный камень на посохе. —?За Сиорой присматривай давай. Ей бы поувереннее держаться. Сиора будет хорошей жрицей Людям Тени, уж поверь. Теперь ты здесь главный, Молчаливый Вождь Нанчин. Хотя ты всегда был здесь главным, чего уж.Руки старика повисли, а потом и вовсе втянулись в разноцветные рукава.—?Ой ну только давай не будем, да? Она и не скрывала, что уйдёт однажды,?— теперь и Мев отвернулась и зачем-то вытирала глаза. —?Отныне вы?— не дети Тир-Фради. Отныне вы?— взрослые Тир-Фради. Сами?— умелые и отважные, вот и живите как хотите. А Мев…Она что-то ещё бубнила ему в плечо и всё чаще шмыгала носом, пока старик крепко обнимал её, и только сердито клевал подбородком её плечо, соглашаясь бездумно и безраздельно с каждым словом нелюдимой.—?За зверями следите. И не забывайте о святилищах,?— она лукаво улыбнулась, но глаза были печальными,?— бывший Винбарром проверит. Он теперь навсегда с вами.Нанчин улыбнулся.—?Ну и к Данкасу заходи иногда. Он будет рад, если иногда будешь помогать ему с Базаром. Да и с Советом. Ой всё! Некогда мне! —?сердитый взмах маленькой черной руки положил конец затянувшемуся прощанию.Хранительница мудрости бодро засеменила в чащу, беззвучно поблескивая кривым посохом с блестящим зелёным камнем.***Они стояли в порту и держались за руки, задрав носы почти к самому небу. Рослый плечистый Катасах и нескладная, как кривое болотное деревце, Мев.—?Она не понимает, зачем навт забрался так высоко! Навт вьет гнездо там? —?сложенная щепотью рука только усиливала недоумение.—?Думаю, навт делает важную навтовскую работу перед отплытием,?— рассуждал целитель.—?Там же высоко! Оттуда же упасть?— как тенлану дать поесть!Раздался сдавленный крик, и к ним с верхушки мачты полетела маленькая фигурка матроса.—?Мев!—?Чтооо.?—?Ну Мев…—?Да ничего страшного, живы же все? —?деланно возмутилась болотная ведьма и хитро прищурилась.Откуда-то сверху раздалась эмоциональная ругань навта, лишь по счастливой случайности запутавшегося в многочисленных тросах.—?Моя хулиганка,?— проворчал Катасах и поцеловал Мев в макушку.Узкие ноздри тревожно вдыхали полузабытые запахи моря и ракушек, выглядывающих из-под ватерлинии. Тонкие пальцы всё крепче сжимали ладонь целителя, пока она рассматривала возвышающийся над ними фрегат.—?Она уже была на корабле,?— как будто успокаивая его, оправдывалась Мев. —?Ей совсем не страшно, нет.—?Конечно ей не страшно. Ведь Катасах рядом.—?Да! Ей с ним ничего не страшно,?— бормотала та, стуча зубами всё сильнее.—?Да будет крепкой земля под твоими ногами, Катасаааа!!!.. —?заорал позади них молодой желтоглазый навт, судя по всему, юнга, и нервно заколотил себя охранными жестами.—?О! Привет-привет, молодой Арвай, да не скрипят мачты на твоём корабле! —?широкая улыбка целителя подействовала успокаивающе на позеленевшего от ужаса юнгу. —?Хорошо тебе навтом, признавайся?Дружелюбная улыбка Мев сменила цвет юнги на мертвенно-бледный, и тот силился смотреть только в спокойные жёлтые глаза Катасаха.—?До сего дня было, было хорошо, Призрачный вождь! —?он опасливо косился на хранительницу мудрости, которая плотоядно улыбалась и рассматривала носы своих сапожек, чтобы не смущать молодого человека. —?Ихние Светлости уже поджидают вас! Идёмте, покажу где они там!—?Может подкарауливают? —?на всякий случай уточнила Мев.—?Нет! Поджидают!Катасах бережно вёл её под руку и прятал улыбку. На сходнях он оглянулся на Новую Серену. Много, много он оставляет ей. И ещё больше?— уносит с собой навсегда.—?То есть нет! Ожидают!—?Да брось, Арвай, ты никогда не можешь знать наверняка, что поджидает тебя впереди…—?Радость моя, нам с ним плыть почти четыре луны, пожалей мальчика…Наблюдая с палубы странную процессию, навты только переглядывались, вспоминали неотложные дела и уходили от греха подальше: кто на корму, кто в трюм.—?Да благоволит нам море! —?поздоровался Анемадген, тысячу жизней назад бывший Константином.Он галантно подал руку хранительнице мудрости, и только ступив на палубу, та вместо приветствия цепко вцепилась ему в подбородок чёрными пальцами, поворачивая к себе его лицо, и добродушно зацокала языком:—?Посмотри, minundhanem, нет ты только посмотри, как он посвежел и похорошел! Хороший, крепкий вождь, посмотри какой, да?—?Жрец он тоже кстати… ну сама посмотришь.Катасах обнял молодого человека и ещё раз оглянулся на порт. Чем сильнее они отрывались от служения своей земле, чем больше видели себе замен, тем становились свободнее. После себя они оставили острову тех, кто лучше и ответственнее справляется с нуждами жизни в новом мире.Зёрнами они проросли в благодатной почве Тир-Фради. Взошли сильными деревами, с корнями, что пробивают камни. И теперь, свободные, они покидают его крылатыми семенами.Мев притихла и выглядывала из-за его спины, наблюдая удаляющуюся землю. За её ребячеством стояла незыблемая, как любовь Катасаха, уверенность, что она снова пройдёт тем проклятым путём, через палубы?— в трюм, из трюма?— на палубы и?— в порт Серены. Пройдёт и освободит всех запертых злых птиц души, что клевали все эти годы.—?Сын надайга теперь на своём месте. Всю жизнь он шёл, и вот наконец Путь привёл его. Хранитель острова. Хранитель хранителей,?— она рассеянно улыбалась, подняв брови.—?Значит таков его конец?На лицо Катасаха шлёпнулась маленькая ладонь и сжала его губы.—?О нет, не конец. Таково начало, всего лишь начало Пути Хранителя Хранителей.—?Ну-с, мы отчаливаем. Кому у вас принято молиться о благополучном путешествии? —?бодро спросил лорд д’Орсей.—?Винбарру! —?хором ответили Катасах и Мев и захохотали, подловив друг друга на синхронии.Тут же на плечо Анемадгену, тысячу жизней назад бывшему Константином, прилетела сочная клякса от пролетавшей чайки.Драившие бесконечную палубу навты только недоумённо переглядывались, глядя как высокий добродушный туземец прикрывает раскрашенное лицо широкой ладонью, пока жуткого вида туземка, громко и грубо смеясь, оттирает гуано с камзола трясущегося от смеха лорда д’Орсея.—?Вас там леди де Сарде поджидают! —?издалека крикнул Арвай. Он так и не смог понять, что видели его жёлтые глаза.—?Может выжидают?—?Мев!