20. Страх и Катасах (1/1)

Тусклое солнце коснулось поредевшей линии горизонта. К тишине и негромкому завыванию ветра в сухих ветвях никак не удавалось привыкнуть.Силуэт Катасаха возвышался над рядами косых грядок, убегающих куда-то вслед за солнцем. Шлем лежал неподалеку, и казалось, был так же встревожен как и хозяин. Если бы у целителя было сердце, его бы щемило страшное, страшное предчувствие.Когда-то печальные, а теперь горящие нетерпением и энергией протеста против угасания, сощуренные жёлтые глаза по привычке бегло осматривали верхушки деревьев. Корявые поломанные ветви словно царапали дряблое брюхо неба с бесплодными тучами.Катасах вздохнул, потёр кулаком нос и поёжился. В груди наливалась вязкая глухая тяжесть. Ему хотелось вывернуться наизнанку, выплюнуть, выкашлять противное беспокойство, чтобы его тихий яд удобрил слабую землю, и перестал отравлять Призрачного Вождя.С приходом темноты, в наступившем безмолвии на делянку пришли Люди Тени. Они молча поприветствовали целителя, и тот привычно собрался, чтобы уходить: ему совсем не хотелось знать, чем именно земляки будут удобрять короткие тонкие стрелки молодых слабых побегов.Он надел шлем и побрёл в сторону Фрасонегада, заложив за спину большие руки. Внимательный взгляд жёлтых глаз шарил под ногами в надежде либо отыскать признаки жизни, либо причины нарастающей тревоги. Наверняка Мев могла бы сейчас что-то подсказать. Но зачем было беспокоить minundhanem1, раздираемую требами и живых, и мёртвых? Целитель медленно шёл и улыбался, видя внутренним взором, как ему улыбаются в ответ красивые тёмные губы.Интересно, как идут дела у Анны, думал он, сердито глядя на плотную дымку над головой, скрывающую звёзды и ночные светила. С момента их недавней встречи прошло некоторое время, которое можно было измерить разве что количеством саженцев или распаханных делянок. Он не мог понять только одного?— почему Анна больше не видна перед его внутренним зрением. Хотя в этом тенлановом новом мире всё пошло сраниной, чему было удивляться.Он ускорил шаг, вспоминая что надо бы забрать у Нанчина очередной подарок для неживой Мев,?— изящные серьги с чёрными камнями,?— Катасаху было совершенно необходимо разделить со всем миром красоту своей minundhanem. Константин наверное тоже однажды будет делиться с миром лучами своего счастья. Обязательно будет.Катасах улыбался своим мыслям.Он так и не смог найти дорогу к молодому человеку ещё раз, и оставалось только догадываться, как он там, и чего ещё можно было ожидать от dob anem shadi2.Внезапно целителя согнуло пополам от боли, и не выдержав инерции движения, он запнулся и упал.Перебирая вереницу образов перед глазами, он внимательно слушал, и невольно вздрогнул. Константин наконец появился, но состоял он из одного глухого и слепого отчаяния и красно-белых пятен боли. Катасах подскочил и понёсся навстречу источнику страдания. Тревога вошла в союз с отчаянием и сковала рассудок, поднимая из глубин его духа липкий и надолго забытый страх.Почти отвыкнув от бесплотного бытия, целитель чуть не забыл о возможностях бестелесности. Ему пришлось несколько раз брать себя в руки, чтобы унять стучащий звон напряжения в висках и остановить паникующее сознание. Думая о Константине, каким бы он ни был, целитель нёсся в темноте, не разбирая дороги, снопами искр разбиваясь о тронутые тленом стволы.—?Константин, ну же, мой мальчик. Я уже близко. Ты только держись. Уже хорошо, что теперь он вернулся в поле зрения,?— значит ещё жив. Значит ещё способен чувствовать. Значит ещё не всё потеряно,?— уговаривал себя Катасах, обмирая от ужасного предчувствия, которое всё росло и начинало парализовывать волю.Когда отчаяние стало абсолютным, и слышать собственные мысли перестало быть возможным, он остановился и осмотрелся. Темнота заливала холмы вязкой непроницаемой серостью. Хлопья хрупкого растительного тлена мерно покачивались в воздухе, засоряя обзор. Зрение никак не выделяло присутствие Константина. Катасах вслушался. Среди молчания мёртвой природы раздавалось знакомое сердцебиение. Он поспешил туда.Если бы у него были привычные живому обоняние и дыхание, их оглушил бы запах свежей душистой крови. Кровотечения всегда сопровождали движение жизни, в сторону ли рождения, в сторону ли смерти,?— свежая чистая кровь была душой самой жизни.Сейчас она была разбойником, бессовестно вынимающим жизнь из тела.И тогда он наконец увидел сгорбленного Константина, за которым плыли и тянулись оранжевые нити, выходящие вместе с жизнью.—?Нет-нет-нет, боги, что же такое… —?Катасах с треском дёрнул подол туники и выдавил на него остатки воды для полива.Он подбежал к Константину и вслушался в сбивчивое хриплое дыхание.Тот, словно не видя его, переставлял ноги в ломкой траве, иногда останавливался и бережно перехватывал свою ношу.Катасаху показалось, что молодой человек несёт белоснежного лебедя, укрытого одеялом. Ему показалось. На руках Константина лежала on ol menawi3, Анна де Сарде, Регент Торгового Содружества. Непривычно белая. Белоснежно-белая, в полосах повязок, расцветающих тёмными пятнами ароматно-железной свежей крови.Целитель потёр переносицу и коротко выдохнул. Всё было Очень Плохо.—?Константин. Я здесь, мой мальчик. Иди ко мне,?— голос его был твёрдым и ровным как никогда. Если бы у него были щёки, по ним бы сбежали маленькие слезинки.Константин, казалось, даже не услышал его. Только чуть мотнул головой, будто отгоняя несуществующую муху.Катасах подошёл к Константину и смочил куском туники его рот.—?Как давно это случилось? Как давно Анна… без сознания? —?в голове Катасаха бил молот, разбивая вдребезги вариант за вариантом спасения уходящей жизни. Константин ответил не сразу. Он продолжал идти, словно вовсе не слыша вопроса.—?Не знаю, как давно,?— говорит он надломленным хрипящим шелестом вместо голоса. —?Был полдень. Я не знаю, куда дальше,?— Константин кивает на дорогу одним взглядом.Сердце Анны стучало очень редко. Вернее вздрагивало, цепляясь за жизнь.Надо было срочно брать себя в руки и помогать этим двоим. Константин был обезвожен, переутомлен, и явно не в себе, и если бы он упал, то встать скорее всего уже не смог.—?Скажи куда. Пожалуйста. Я смогу, я справлюсь, только скажи куда…—?Конечно справишься, обязательно. Просто иди за мной. Возьми правее. Там нам обязательно помогут.Первый порыв был?— выхватить из насмерть сжатых рук лёгкое тело, рвануться в хижину хранительницы мудрости, опережая время, чтобы его мальчик, его Константин, смог перевести дух, и вот он уже протягивает к нему искрящие руки… Но окатив ледяной стеной, его остановила бесчеловечная правильность происходящего. Таков его Путь. Свой Катасах уже прошёл.Он не раз со смехом наблюдал, как бледнеет и слабеет Данкас, когда вправляет открытые переломы своим детям, и Катасах тогда ещё подтрунивал, мол, ну ты чего скис, мужик, это всего лишь перелом, делов-то. А вот теперь он понял…—?Потерпи, ты только потерпи ещё немного, пожалуйста, потерпи,?— сбивчиво шепчет Константин. —?Мы справимся, обязательно справимся. Ты только помоги мне, любимая, только помоги. Я буду идти дальше, а ты дыши, ты главное дыши, ты только дыши…Он поднял воспалённые глаза на Катасаха, впервые посмотрев на него прямо и осознанно.—?Веди. Скорее. Прошу, только скорее. Я могу идти быстрее. Я могу.—?Доверься мне,?— Катасах положил на лицо Анне влажную тряпицу, закрывая нос. —?Ей нельзя терять лишнюю влагу. Сейчас мы уже дойдём, нам обязательно помогут. Мы объединим усилия. Её колдуны и мои лекари, мы всё сделаем. Думай сейчас о себе.Почему он не рассказал Мев о Константине раньше! Она поймёт. Она должна понять.Целитель осторожно провёл ладонью по голове молодого человека. И наконец осознал,?— Константин был совершенно один. Не было ни Винбарра, ни того, чёрного. Был только шокированный и слабый от горя мальчишка, бредущий на одном честном слове.—?Сейчас придём, поедим, попьём. Ты наверное знаешь, мы, мертвецы, не едим, а только вдыхаем. Знал бы ты, какие вкусные запахи стоят в нашей деревне к вечеру! Оказывается чистая, живая, вода тоже пахнет…Константин дёрнулся от боли, когда рука лекаря задела обломок одной из ветвей. Но даже не мотнул головой, опасаясь тратить последние крохи сил на слишком резкое движение.Катасах старался схватиться за выходящие из Анны нити жизни, собрать их, не дать им пути, но они проходили сквозь пальцы.Когда они дошли до деревни, тряпица на лице Анны почти высохла.Вдоль Тропы Великой Охоты стояли молчаливые Люди Тени и провожали их немигающими взглядами. Их ноздри втягивали запах чистых свежих ран.Откуда ни возьмись, появился Нанчин, и обменявшись с Катасахом взглядами, побежал на холм.—?Идём за ним,?— позвал целитель.